История создания рассказа «Чистый понедельник» И. Бунина: прототипы героев. В чем заключается разность духовного мира героя и героини и как она определила их дальнейшую судьбу? «Чистый понедельник» И.А. Бунин (ЕГЭ обществознание) Какую жизнь ведут герои

Главные герои и их характеристика в рассказе Бунина "Чистый понедельник". и получил лучший ответ

Ответ от Darling ***[гуру]
Герои рассказа Бунина «Чистый понедельник» вызывают у читателя симпатию, и читатель переживает за них. Мы не знаем их имен, но это и неважно. Писатель дает молодым людям, полюбившим друг друга, точные характеристики, причем повествование ведется от лица героя, который пытается быть объективным, рассказывая о своей жизненной драме. Оба они красивы: «Я будучи родом из Пензенской губернии, был в ту пору красив почему-то южной, горячей красотой, был даже «неприлично красив», как сказал мне однажды один знаменитый актер…». Его возлюбленная была также удивительной красоты: «А у нее красота была какая-то индийская, персидская: - смугло-янтарное лицо, великолепные и несколько зловещие в своей густой черноте волосы, мягко блестящие, как черный соболиный мех, брови, черные, как бархатный уголь, глаза; пленительный бархатисто-пунцовыми губами рот оттенен был темным пушком; выезжая, она чаще всего надевала гранатовое бархатное платье и такие же туфли с золотыми застежками (а на курсы ходила скромной курсисткой, завтракала за тридцать копеек в вегетарианской столовой на Арбате)…»
Герой предстает перед нами как человек вполне земной, который имеет простые представления о счастье с любимым человеком, ему хочется создать с ней семью, быть всегда вместе. Но героиня, ее внутренний мир, представляется нам более сложным. Сам герой говорит об этой их разнице, отмечая различия во внешнем поведении: «Насколько я был склонен к болтливости, к простосердечной веселости, настолько она была чаще всего молчалива: все что-то думала, все как будто во что-то мысленно вникала; лежа на диване с книгой в руках, часто опускала ее и вопросительно глядела перед собой…». ТО есть с самого начала она выглядела странной, необычной, словно чуждой всей окружающей действительности. Она сама говорит о том, что чувствует себя не созданной для привычной в сознании многих людей радостей жизни: «Нет, в жены я не гожусь. Не гожусь, не гожусь…». Действительно, по мере развития повествования мы видим, что она вполне искренно относится к герою, она искренне любит его, но есть в ней что-то, что тревожит ее, мешает ей принять однозначное решение.
Девушка изумляет своим непостоянством в увлечениях и интересах, в ней как будто существуют несколько людей, она постоянно следует разными путями. Возлюбленный не в силах до конца понять ее, поскольку видит, насколько несовместимые вещи объединены в ней. Так, временами она ведет себя как обыкновенная девушка ее возраста и круга: посещает курсы, ездит на прогулки, в театра, обедает в ресторанах. И становится непонятным, зачем она училась на курсах, зачем разучивала начало «Лунной сонаты», для чего повесила над диваном портрет босого Толстого. Когда возлюбленный задавал ей вопрос «зачем?», она пожимала плечами: «А зачем делается все на свете? Разве мы понимаем что-нибудь в наших поступках?» Но в душе героиня внутренне чужда всему этому. «Похоже было на то, что ей ничего не нужно: ни цветы, ни книги, ни обеды, ни театры, ни ужины за городом…»
Героиня полностью раскрывается, когда вдруг предлагает поехать на кладбище, и мы вместе с героем узнаем, что она часто ходит в кремлевские соборы, в монастыри, любит читать русские летописные сказания. В ее душе совпали тяга к божественному и ко всему богатству космоса, колебания и тоска по идеалу. Ей представляется, что только в монастырях и духовных песнопениях сохранилось «чувство родины, ее старины », духовность. Но нельзя сказать, что героиня не пытается найти смысл в окружающем ее мире- не случайно ведь так широк круг ее увлечений. Да, она полностью отдается чувству любви, и в своих чувствах она не сомневается, но она абсолютно уверена в том, земное счастье не то, что нужно ей.
Девушка уезжает из Москвы, объясняя свой отъезд так: «В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом

О чём рассказ Ивана Алексеевича Бунина «Чистый понедельник»? О любви? Да, и ещё о том, какие ипостаси может иметь любовь, о том, что стоит от неё отказаться, чтобы она жила. О нашей великой прекрасной столице? Да, о её людях и нравах, об особенностях архитектуры, о смешении стилей и красок. О времени? Да. О том поэтическом времени, когда

Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов - и разгоралась вечерняя, освобождающаяся от дневных дел московская жизнь: гуще и бодрей неслись извозчичьи санки, тяжелей гремели переполненные, ныряющие трамваи, - в сумраке уже видно было, как с шипением сыпались с проводов зеленые звезды - оживлённее спешили по снежным тротуарам мутно чернеющие прохожие...

Сколько поэзии в этом чарующем, завораживающем описании! Уже в первом абзаце можно встретить основной принцип рассказа – противопоставление: темнел – зажигался; холодно – тепло; вечерняя – дневных; бодрей неслись – тяжелей гремели; снежные тротуары – чернеющие прохожие. Все акценты сместились, и звёзды сыплются с шипеньем. В этом и недовольство и звук шампанского… Всё смешалось.

Любовь кажется какой-то странной: вроде любовь и вроде холодность. Он любит, но кого? Сколько самолюбования в каждом его слове описания себя: он «был в ту пору красив почему-то южной, горячей красотой, был даже «неприлично красив». А это: « Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами». Да, видимо, это приятно, когда тебя и твою спутницу провожают взглядами. Но в этом такая самоуверенность. Вот и любит он девушку, которую совсем не знает. Он постоянно повторяет, что все их отношения – странные, и зачем они вместе? Она сразу отвела разговоры о будущем, сказав, что в жёны она не годится. А зачем тогда длить эти томительные, изматывающие отношения.

Девушка, не в пример герою, живёт глубокой внутренней жизнью. Она её (эту жизнь) не афиширует, не гордится посещением курсов в скромном форменном платье, тем, что обедает в вегетарианской столовой на Арбате за тридцать копеек. Всё это спрятано где-то глубоко внутри души этой изысканной, такой, на первый взгляд, избалованной красавицы. В отличие от своего болтливого друга, она всегда молчит, но вот накануне того самого дня, обозначенного в названии рассказа, она начинает говорить. В её речи и выдержки из Платона Каратаева, и цитаты из летописей и священного писания. А описание похоронной процессии, которую она наблюдала на Рогожском кладбище? Восторг песнопениями диаконов по крюкам?! Она говорит об этом с нескрываемыми радостью и гордостью. Во всём этом настоящее чувство – Любовь! Она любит православную Русь, хочет посвятить себя Богу, служению людям. И вот здесь становится ясно, что всё сходится в этой важной для неё точке: и квартира с видом на Храм Христа Спасителя, и портрет босого Льва Толстого на стене в зале, и курсы, и молчание. Она готовит себя в монахини. Как понять этот шаг, человеку, любящему её? Проведя последнюю ночь «в миру» с любимым, она словно отрезает нить, связующую их, объявляя о своём решении. Один день, проведённый с девушкой, занимает весь рассказ, двум годам, прошедшим без неё посвящены две строчки. Мир без возлюбленной, словно перестал существовать.

Два года спустя он проходит тем же маршрутом, по которому проехали они вместе тогда, в тот чистый понедельник. И встречает её. Её или нет? Разве можно угадать это? Нет. Но он понял и простил свою любимую, а значит, отпустил её.

"Чистый понедельник" написан 12 мая 1944 года , когда Бунин находился в эмиграции во Франции. Именно там, уже в преклонном возрасте, он создал цикл "Темные аллеи" , куда входит рассказ.

«Чистый понедельник» И.А. Бунин считал одним из лучших рассказов: "Благодарю Бога, что он дал мне возможность написать «Чистый понедельник»".

В словаре чистый понедельник объясняется, как первый день Великого поста, наступающего после разгульной Масленицы и Прощеного воскресенья. По прилагательному "чистый" можно предположить, что повествование ведется об очищении, возможно, от греха, или об очищении души.

Композиция

2. Кульминация : Чистый понедельник (первый день Великого поста), любовное соединение в первый день поста – большой грех (мотив греха), смысл заглавия.

3. Время :

– устремлённость в будущее ("перемена", "надежда на время");

– повторяемость ("всё то же", "и опять");

– прошлое ("как тогда", "как тот") и "прапамять":

" Какой древний звук, что-то жестяное и чугунное. И вот так же, тем же звуком било три часа ночи и в пятнадцатом веке "

– неоконченность (только начало «Лунной сонаты»),

– начальность, новизна (новые цветы, новые книги, новая одежда).

Основные мотивы

– темнота и свет (сумерки, вечер; собор, кладбище – свет); мороз и тепло:

"Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов – и разгоралась вечерняя, освобождающаяся от дневных дел московская жизнь…"

2. Тема огня, жара – ч у в с т в о ("горячий дурман"):

– значение чувственного, физического;

– он – воплощение чувственного мира; чрезмерное проявление чувства – грех ("Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех, грех!" );

– любовь: мука и счастье, красота и ужас: "Всё та же мука и всё то же счастье…" ;

– скоротечность любви (обманность: слова Каратаева); невозможность брака.

3. Физический мир :

– богатство, молодость;

4. Московские реалии :

– объединение Запада и Востока (южное, восточное в героях; Юг и Восток приравниваются: "...что-то киргизское в остриях башен на кремлёвских стенах" , о бое часов на Спасской башне: "И во Флоренции совсем такой же бой, он там напоминает мне Москву…", "Москва, Астрахань, Персия, Индия!" );

– реалии того времени: "капустники ", Андрей Белый, современная литература, и т.д.;

– движение – кабаки и "капустники": "летел", "и раскачивающиеся санки"; кладбище, Ордынка – спокойствие, неторопливость: "вошли", "шёл", "Только не шибко";

– он тороплив, она неспешна.

5. Непривлекательность окружающего мира :

– театральность, наигранность;

– пошлость мира (литература: противопоставление "новых книг" Толстому, Каратаев – "восточная мудрость", преобладание Запада: "Ол райт", "жёлтоволосая Русь", "противная смесь сусального русского стиля и Художественного театра");

– грядущая историческая трагедия, мотив смерти: "кирпично-кровавые стены монастыря", "светящийся череп".

6. Главные герои рассказа :

– отсутствие имён (типизация);

– Возлюбленные в «Чистом понедельнике» - абсолютно разные люди .

ОН: несмотря на свою привлекательность и образованность, обыкновенный, не отличающийся особой силой характера, человек.

ОНА: героиня безымянна. Бунин называет героиню - она .

а) таинственность, неразгаданность;

б) стремление к уединению;

в) вопрос к миру, удивление: "зачем", "не понимаю", "вопросительно глядела", "кто же знает", "недоумение"; финал – обретение знания (знание = чувство): "видеть в темноте", "почувствовать";

г) странность, "странная любовь" ;

д) она будто из другого мира: он не понимает её, он ей посторонний (она говорит о нём в третьем лице, любовная близость – жертва, ей это не нужно: "Похоже было на то, что ей ничего не нужно" );

е) чувство родины, её старины; Русь сохранилась лишь в жизни, уход в монастырь – переход во внешний мир.

"всё что-то думала, всё как будто во что-то мысленно вникала; лёжа на диване с книгой в руках, часто опускала её и вопросительно глядела перед собой".

Это цельная, редкая «избранная» натура. И ее волнуют серьезные нравственные вопросы, проблема выбора дальнейшей жизни. Она отказывается от мирской жизни, от развлечений, светского общества и, что самое главное, от своей любви, и уходит в монастырь на «чистый понедельник» .

Она шла к своей цели очень долго. Только в соприкосновении с вечным, духовным она чувствовала себя на своем месте. Может показаться странным, что она совмещала эти занятия с походами в театры, рестораны, чтением модных книг, общением с богемным обществом. Это можно объяснить ее молодостью, которой свойствен поиск себя, своего места в жизни. Ее сознание разорвано, гармония души нарушена. Она напряженно ищет что-то свое, цельное, героическое, самоотверженное и находит свой идеал в служении Богу. Настоящее кажется ей жалким, несостоятельным, и даже любовь к молодому человеку не может удержать ее в мирской жизни.

В последние дни мирской жизни она испила её чашу до дна, простила всех в Прощёное воскресенье и очистилась от пепла этой жизни в "Чистый понедельник": ушла в монастырь. "Нет, в жёны я не гожусь" . Она с самого начала знала, что не сможет быть женой. Ей суждено быть вечной невестой, невестой Христа. Она нашла свою любовь, она выбрала свой путь. Можно подумать, что она ушла из дома, но на самом деле она ушла домой. И даже её земной возлюбленный простил ей это. Простил, хотя и не понял. Он не мог понять, что теперь "она может видеть в темноте" , и "вышел из ворот" чужого монастыря.

Герой желал ее телесной женской красоты. Его взгляд выхватывал ее губы, «темный пушок над ними», «изумительное по своей гладкости тело» . Но мысли и чувства ее были ему недоступны. Непонятная своему возлюбленному, непонятная самой себе, она «зачем-то училась на курсах» . «Разве мы понимаем что-нибудь в наших поступках? – говорила она. Ей нравился «запах зимнего воздуха», «непонятно почему»; она зачем-то разучивала «медленное сомнамбулически-прекрасное начало «Лунной сонаты », – только одно начало …».

В тексте все приобретает некий символический смысл. Так, имеет свой скрытый смысл бетховенская «Лунная соната». Она символизирует начало иного пути героини, иного пути России; то, что еще не осознанно, но к чему стремится душа, и звучание «возвышенно-молитвенного, проникнутого глубокой лиричностью» произведения наполняет бунинский текст предчувствием этого.

8. Колорит :

– красный, пурпурный и золотой (её платье, вечерняя заря, купола);

– чёрный и белый (сумерки, ночь, огни, лампадки, белые одежды поющих, её чёрные одежды);

В рассказе прослеживается переход от темных тонов к светлым . В самом начале произведения автор употребляет восемь раз в описании зимнего московского вечера слова, означающие темные оттенки. С первых строк И.А Бунин готовит нас к трагедии двух любящих людей. Но и в описании главной героини писатель также продолжает использовать черный цвет:

"А у нее красота была какая-то индийская, персидская: смугло-янтарное лицо, великолепные и несколько зловещие в своей густой черноте волосы, мягко блестящие, как черный соболий мех брови, черные, как бархатный уголь, глаза; пленительный бархатисто-пунцовыми губами рот оттенен был темным пушком...".

В тексте прослеживается метание героини между очищением и грехопадением. Это мы можем увидеть в описании губ и щек: "Черный пушок над губой и розовый янтарь щек" . Сначала кажется, что героиня только задумывается об уходе в монастырь, посещает рестораны, пьет, курит, но затем резко меняет свои взгляды и неожиданно отправляется служить Богу. С монастырем связана духовная чистота, отречение от грешного мира, от мира безнравственности. Известно, что белый цвет символизирует чистоту. Поэтому после ухода героини в монастырь писатель отдает предпочтение именно этому цветовому оттенку, указывая на очищение, перерождение души. В последнем абзаце слово "белый" употребляется четыре раза, указывая на идею рассказа, то есть на перерождение души, переход от греха, черноты жизни к духовной, нравственной чистоте. Движение от "черного" к "белому" – движение от греха к чистоте.

И.А. Бунин цветовыми оттенками передает замысел, идею рассказа. Используя светлые и темные оттенки, их чередование и сочетание, писатель изображает перерождение души главной героини "Чистого понедельника".

9. Финал :

– письмо – разрушение надежд (традиционный мотив);

– предопределение, судьба ("почему-то захотелось" );

– И. Тургенев, «Дворянское гнездо».

ВЫВОДЫ:

Как и большинство произведений Бунина, «Чистый понедельник» - это попытка автора описать и донести до читателя свое понимание любви. Для Бунина всякая настоящая, искренняя любовь – великое счастье, даже если она заканчивается гибелью или разлукой.

Но рассказ «Чистый понедельник» - это не только рассказ о любви, но и о нравственности, необходимости жизненного выбора, честности перед собой. Бунин рисует молодых людей красивыми, уверенными в себе: «Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами». Однако автор подчеркивает, что материальное и физическое благополучие – отнюдь не залог счастья. Счастье – в душе человека, в его самосознании и мироощущении. «Счастье наше, дружок,- приводит героиня слова Платона Каратаева, - как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету».

Повествование в рассказе, при всей кажущейся установке на объективность, вещественность, предметное восприятие, все же не является героецентристским. Автор в «Чистом понедельнике», как носитель культуры, через культурно-словесное бытие героя-рассказчика ориентирует читателя на свое собственное мировосприятие , которое «нюансируется» монологами и внутренней речью героя. Поэтому нередко трудно вычленить, где речь героя, а где автора , как, например, в данном размышлении героя, которое в равной степени может быть отнесено и к автору:

«Странный город! – говорил я себе, думая об Охотном ряде, об Иверской, о Василии Блаженном. – «Василий Блаженный и Спас-на-Бору, итальянские соборы – и что-то киргизское в остриях башен на кремлевских стенах …»

Выходные данные статьи: Дмитриевская Л.Н. Портрет героини «Чистого понедельника» И.А. Бунина как ключ к пониманию «тайны» характера // Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Сб. науч. Статей. Вып.7. Т.1. М.: МГПИ, 2008. с.55-59.

«Портрет в литературном произведении — одно из средств создания образа героя, с отражением его личности, внутренней сущности через изображение (portrait) внешнего облика, являющееся особой формой постижения действительности и характерной чертой индивидуального стиля писателя».
Женский портрет в живописи и литературе особенно интересен, так как с ним связана семантика красоты, любви, материнства, а также страданий и смерти, эротики и мистики… Роковое, трагическое в женской красоте открывали русские классики на протяжении ХIХ века. «Лучезарно-равнодушная» красота А.С. Пушкина, «вызывающая» — М.Ю. Лермонтова, страдальчески-демоническая — Н.В. Гоголя, «властная» и «обезволивающая» — И.С. Тургенева, страдающая, страстно-циническая, «злобно-расчётливая» — М.Ф. Достоевского (эпитеты в кавычках принадлежат И. Анненскому «Символы красоты у русских писателей») предопределили появление на рубеже веков пугающей и влекущей, искушающей и искупительной женской красоты у символистов. В символистских произведениях воплощён культ демонической женщины, в которой сочетаются невинность и «искусительность», преданность и предательство, честность и вероломство. Здесь можно вспомнить Ренату из романа В.Я. Брюсова «Огненный ангел» (1907) и женщин из его рассказов, подругу царевича Алексея Евфросинью из романа Д.С. Мережковского «Антихрист (Пётр и Алексей)» (1904), «огородникову» дочку Зореньку из сказки «Куст» (1906), кухарку из рассказа «Адам» (1908), Матрёну из «Серебряного голубя» (1909) А. Белого и др.
В ряду загадочных, противоречивых женских образов русской литературы — героиня «Чистого понедельника» И.А. Бунина. Автор (автор-повествователь) преподносит героиню как непостижимую, непонятную, неразгаданную им самим женщину.
Рассказ начинается со слов толстовского героя Платона Каратаева: «Счастье наше, дружок, как вода в бредне; тянешь — надулось, а вытащишь — ничего нету» (2; 614). Бредень — невод, который тянут вдвоём вброд по реке. Река — символ жизни, поэтому народная пословица становится метафорой жизни, отчасти объясняющей невозможность счастья и любви между героями «Чистого понедельника». Он этот невод тянет в одиночку, а она (являясь выразителем философии автора) ищет в жизни не счастья. Она «всё что-то думала, всё как будто во что-то мысленно вникала», он, не понимая её, отмахивался: «Ах, бог с ней, с этой восточной мудростью».
Герой ещё в начале своего повествования-воспоминания говорит «<…> она была загадочна, непонятна для меня <…>» (2; 611).
Постараемся постигнуть тайну образа героини, которую не может понять герой-повествователь. Но её образ понятен автору, и он, конечно, оставил следы для распутывания клубка таинственных деталей.
Детали, связанные с востоком, исследовал Л.К. Долгополов (3), с православием — И.Г. Минералова (4, 5, 6). Мы своё исследование посвятим деталям портрета героини рассказа.
Первое описание внешности героини повествователь даёт в сопоставлении с собой: «Мы оба были богаты, здоровы, молоды и настолько хороши собой, что в ресторанах, на концертах нас провожали взглядами. Я … (пропустим автопортрет героя, напомнив лишь о его южной, горячей красоте — Л.Д.). А у неё красота была какая-то индийская, персидская : смугло-янтарное лицо, великолепные и несколько зловещие в своей густой черноте волосы, мягко блестящие, как чёрный соболий мех, брови, чёрные , как бархатный уголь , глаза; пленительный бархатисто-пунцовыми губами рот оттенён был тёмным пушком <…>» (курсив здесь и в других местах наш — Л.Д.) (2; 612).

Врубель «Сирень» (1900), ГТГ

Портрет героини напоминает восточных красавиц Врубеля («Гадалка» (1895), «Девочка на фоне персидского ковра» (1886), «Тамара и демон», «Сирень» (1900) и др.). Это можно расценивать и как художественный приём: спустя годы в сознании героя облик любимой женщины обогащается впечатлениями, ассоциациями из искусства того времени, о котором он вспоминает.
«<…> Выезжая, она чаще всего надевала гранатовое бархатное платье и такие же туфли с золотыми застёжками (а на курсы ходила скромной курсисткой, завтракала за тридцать копеек в вегетарианской столовой на Арбате) <…>» (2; 612). Портрет очень конкретен: в нём царственные цвета и материя. Вспомним парадные портреты императриц: те же цвета, тот же образ сильной, волевой женщины. Антитеза (царственного и простого) в данном портрете героини объясняет одну из загадок в её жизни: над диваном «…зачем-то висел портрет босого Толстого» (2; 611). Граф (босой — было бы оксюмороном, не будь реальностью) Л.Н. Толстой, ищущий истины у народа, со своей идеей опрощенья являлся одним из путей, по которому чего-то искала и она. Её обед в вегетарианской столовой и образ бедной курсистки (хотя, напомним: «мы оба были богаты») — это, вероятно, не что иное, как следование идеям модного на рубеже веков философии толстовства.

Крамской И.Н. Неизвестная, 1883, ГТГ

В следующих портретах особую роль играет чёрный цвет: «Я приехал, и она встретила меня уже одетая, в короткой каракулевой шубке, в каракулевой шляпке, в чёрных фетровых ботиках.
— Всё черное ! — сказал я, входя, как всегда, радостно. <…>
— Ведь завтра уже чистый понедельник, — ответила она, вынув из каракулевой муфты и давая мне руку в чёрной лайковой перчатке» (2; 615).
«Чёрный» и «чистый» — многозначность позволяет воспринимать эти слова в качестве антонимов, но героиня свой чёрный оправдывает Чистым понедельником, потому что чёрный — это ещё и цвет скорби, знак смирения и признания своей греховности. Эту ассоциативную линию продолжают каракулевые шубка, шляпка и муфта. Каракуль — овца, паства, агнец Божий. Накануне она была на Рогожском («знаменитом раскольничьем») кладбище — центр московской общины старообрядцев (3; 110) — и в Прощёное воскресенье они снова едут на кладбище Новодевичьего монастыря. «В Прощёное воскресенье принято испрашивать прощение друг у друга, равно как и ходить на могилы умерших для той же цели» (1; 548). В это время в храмах читаются покаянные каноны о смерти, о приближающемся конце, о покаянии и прощении (подробнее в комментарии: 3; 109).
На кладбище у могилы Чехова, героиня вспоминает о А.С. Грибоедове, и они «…зачем-то поехали на Ордынку <…>, но кто же мог указать нам, в каком доме жил Грибоедов» (2; 617). Очередное «зачем-то» психологически объяснимо: «противная смесь сусального русского стиля и Художественного театра» (2; 617) на могиле Чехова в противовес напоминает о трагической смерти в Персии и могиле А.С. Грибоедова. Его знание Московского общества, отражённое в известной комедии, жизнь и смерть на востоке — всё было близко ей. Ведь глядя на неё и вдыхая «какой-то слегка пряный запах её волос» герой думает: «Москва, Астрахань, Персия, Индия!» Зачем ищет этот дом на Ордынке? Наверное, чтобы, как и полагается в этот день, просить прощения у автора «Горя от ума» за неизменившиеся московские нравы.
Дом не нашли; проехали, не завернув, мимо Марфо-Марьинской обители и остановились в трактире Егорова в Охотном ряду. «Мы прошли во вторую комнату, где в углу, перед чёрной доской иконы Богородицы Троеручицы, горела лампадка, сели за длинный стол на чёрный кожаный диван… Пушок на верхней губе был в инее, янтарь щёк слегка розовел, чернота райка совсем слилась с зрачком, — я не мог оторвать глаз от её лица» (2; 617).
Портрет в интерьере: она вся в чёрном сидит на чёрном диване рядом с черной доской иконы. Мотив чёрного в образе героини благодаря иконе выводится на сакральный уровень. Героиня, со своей индийской, персидской красотой, связывается Богородицей ещё и через восточные черты:
«— Хорошо! Внизу дикие мужики, а тут блины с шампанским и богородица троеручица. Три руки! Ведь это Индия! Вы — барин, вы не можете понимать так, как я, всю эту Москву» (2; 617).
По последнему восклицанию можно понять, что в Москве для героини (и автора, как известно) сливаются Запад — Восток — Азия: это и дикие мужики, и блины с шампанским, и богородица, и Индия… Ранее это «Василий Блаженный и Спас-на-Бору, итальянские соборы — и что-то киргизское в остриях башен на кремлёвских стенах…» (2; 614). Такое же слияние есть и в её образе. Вот следующее портретное описание:
«…Она прямо и театрально стояла возле пианино в чёрном бархатном платье. Делавшем её тоньше, блистая его нарядностью, праздничным убором смольных волос, смуглой янтарностью обнажённых рук, плеч, нежного, полного начала грудей, сверканием алмазных серёжек вдоль чуть припудренных щёк, угольным бархатом глаз и бархатистым пурпуром губ; на висках полуколечками загибались к глазам чёрные лоснящиеся косички, придавая ей вид восточной красавицы с лубочной картинки» (2; 619).
По-прежнему через чёрный цвет проводится мотив скорби о своей греховной сущности, в которой героиня признаётся строками древнерусского сказания: «И вселил к жене его диавол летучего змея на блуд. И сей змей являлся к ней в естестве человеческом, зело прекрасном…» (1; 618).
Восточная красавица предстаёт в театральном и царском блеске и с театральной позой возле пианино, на котором только что играла начало «Лунной сонаты». Сакральный смысл восточных черт героини, возникший в сопоставлении с иконой, разрушается, а образ восточной красавицы утрируется до лубочной картинки.
На «капустнике» Художественного театра она «ловко, коротко притоптывая, сверкая серёжками, своей чернотой и обнажёнными плечами и руками» (2; 620) танцевала польку с пьяным Сулержицким, который при этом «кричал козлом». «Капустник» напоминает шабаш, а в героине проявляются почти демонические черты — дала волю своей греховной, уже давно осознанной, сущности. И это тем неожиданнее, что ещё совсем недавно читателю предлагался в параллель к её образу святой лик Богородицы.
Ауру загадочности, непредсказуемости героини снова можно развеять психологическим анализом поступков. Решение поехать на «капустник», отдаться в последний, а может, и единственный раз безудержной страсти своей натуры, а затем провести ночь с тем, о ком думала: «Змей в естестве человеческом, зело прекрасном…», возникло после того, как окрепло решение: «Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, какой-нибудь самый глухой, вологодский, вятский!» Как не испытать себя, проверить правильность решения, попрощаться с миром, вкусить в последний раз греха перед полным отречением? Но вера ли движет ею, насколько искренне её покаяние, если она и раньше спокойно признаётся, что в монастыри её тянет не религиозность, а «не знаю что…»
«Чистый понедельник» заканчивается портретом героини в общей процессии инокинь, следующих за великой княгиней: «<…> из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом , длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестёр <…> И вот одна из идущих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив свечку рукой, устремила взгляд чёрных глаз в темноту, будто как раз на меня…» (2; 623).
И.А. Бунин в эмиграции уже знал о судьбе, постигшей царскую семью и великую княгиню, поэтому её портрет подобен иконе — в нём лик («тонколикая»), образ святой.
Среди чисто-белой процессии, под белым платом — она, которая хоть и стала «одной из», а не Шамаханской царицей, как было прежде, но все-таки не смогла спрятать смольную черноту своих волос, взгляд чёрных глаз и свою ищущую чего-то натуру. Трактоваться последний портрет героини может по-разному, но для Бунина, скорее, важна была мысль о неукратимой силе природы человека, которую невозможно спрятать или победить. Так было и в «Лёгком дыхании», рассказе 1916 года, то же и в «Чистом понедельнике», написанном в 1944 году.

ЛИТЕРАТУРА
1. Булгаков С.В. Настольная книга для священно-церковных служителей. — М., 1993. — Ч.1.
2. Бунин И.А. Чистый понедельник
3. Долгополов Л.К. На рубеже веков: О русской литературе конца ХIХ — начала ХХ века. — Л., 1985.
4. Минералова И.Г. Комментарии // В кн.: А.П. Чехов Дама с собачкой. И.А. Бунин Чистый понедельник. А.И. Куприн Суламифь: Тексты, комментарии, исследования, материалы для самостоятельной работы, моделирование уроков М., 2000. С.102-119.
5. Минералова И.Г. Поэтический портрет эпохи // Там же. С.129-134.
6. Минералова И.Г. Слово. Краски, звуки… (стиль И.А. Бунина) // Там же. С.134-145.

В более коротком варианте статья выходила здесь:

Портрет героини «Чистого понедельника» И.А. Бунина // Национальный и региональный «космо-психо-логос» в художественном мире писателей русского подстепья (И.А. Бунин, Е.И. Замятин, М.М. Пришвин). Елец, 2006, с.91-96.

10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 82-32 БОГДАНОВА О.В.

доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник, Институт филологических исследований, Санкт-Петербургский государственный университет

UDC 82-32 BOG DAN O VA O.V.

Doctor of philology, Professor, Leading Researcher, Institute of philological research, Saint Petersburg State

E-mail: [email protected]

ОБРАЗ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ И ЛЮБОВНЫЙ «КОНФЛИКТ» В РАССКАЗЕ И. БУНИНА

«ЧИСТЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК»

THEIMAGEOFTHEPROTAGONISTANDTHELOVE CONFLICT IN THE STORY OF I. BUNIN "PURE MONDAY"

В ходе анализа новеллы LI. Бунина «Чистый понедельниютоказано, что образ главного героя играет не менее важную роль, чел! находящаяся в центре наррации героиня, и оба героя воплощают философские идеи позднего Бунина. «Он» становится отражением пушкинского «онегинского» типа, «она» - персонификацией позднетолстовских идей, зафиксированных в бунинском трактате «Освобождение Толстого». Несовпадение «фазисов», на которых (по Толстому) находятся герои, приводит к непониманию персонажей и неосущест-вленности их любви.

Ключевые слова: русская литература XX века, проза, И.А. Бунин, рассказ «Чистый понедельник», система образов, идейно-философский уровень.

In the analysis of the Bunin"s novel "Pure Monday" the author of article shows that the protagonist plays main role of a narration. The both characters of the story embody philosophical ideas of the late Bunin. "He" becomes a reflection of Pushkin ".s "Onegin " type, "she" is the personification of Tolstoy"s ideas, recorded in Bunin"s treatise "The Liberation of Tolstoy". The mismatch phase in which there are heroes leads to misunderstanding of the characters and the destruction their love.

Keywords: Russian literature of the twentieth century, prose, LA. Bunin, the story "Pure Monday", the system of the characters, ideological and philosophical level.

Обыкновенно образ главного героя рассказа И.А. Бунина «Чистый понедельник» не удостаивается пристального внимания исследователей. Среди литературоведов и критиков принята установка, что в центре наррации оказывается героиня, в аналитических обзорах и литературоведческих статьях мужскому персонажу, как правило, уделяется скромное место. О.Н. Михайлов считает: «Эти тридцать восемь новелл <"Темных ал-лей"> дают великое разнообразие незабываемых женских типов - Руся, Антигона, Таня, Галя Ганская, Поля ("Мадрид"), героиня "Чистого понедельника". Вблизи этого соцветия мужские характеры куда невыразительнее: они менее разнообразны, подчас лишь намечены и, как правило, статичны. Герои характеризуются скорее косвенно, отраженно - в связи с физическим и психическим обликом женщины, которую любят и которая занимает в рассказе самодовлеющее место» . «Героиня доминирует<...> герой безропотно подчиняется» - утверждает O.A. Лекманов. И все это отчасти верно. Однако более пристальное внимание к образу главного героя позволяет глубже понять противоречиво

изысканную ткань повествования - серьезнее осмыслить рассказовую коллизию, понять истоки несостоявшейся любви героя и героини.

Рассказчик, кажется, действительно повествует именно о героине, но при этом (со всей несомненностью) прежде всего - о себе, о своей любви, о несостоявшихся надеждах, о глубоких душевных переживаниях, им перечувствованных. Видимая и, кажется, мотивированная (исследователями) постановка героини в центр наррации на самом деле оказывается поверхностной, почти мнимой - герой предпринимает едва ли не дневниковую «исповедь» о себе и для себя (сюжетного реципиента в тексте Бунина не предусмотрено). Поэтому и название рассказа - «Чистый понедельник» - оказывается напрямую связанным не только с образом и судьбой героини, как обыкновенно трактуют исследователи, но и с образом его, героя-повествователя. «Рубиконом» прежней и новой жизни первый день Великого Поста становится не только для нее, но и для него.

О противопоставлении героев в критике говорилось немало. Особенного внимания заслужила антиномия востока и запада, нашедшая реализацию в образах главных персонажей рассказа. Одним из первых подробный и убедительный анализ этих мотивов сделал Л. К. Долгополов . В его представлении восточные

© Богданова О.В. © Bogdanova O.V.

черты в портрете героя и особенно героини должны быть интерпретированы как «серединность» положения России между Востоком и Западом, как «смежность» и «пограничность» восточного и западного в российской жизни, в национальной ментальности, в чертах внешности ее народов и отдельных представителей. В этом контексте восточные черты в портрете героя - «Я, будучи родом из Пензенской губернии, был в ту пору красив почему-то южной, горячей красотой», «характер был у меня южный, живой», «сицидгшнец какой-то»

Не только воплощают особость русского типа, но и -с художественной точки зрения - эксплицируют близость героя его избраннице, восточной «шамаханской царице» . Молодость, красота и «восточность» словно сближают героев, мотивируют их взаимную приязнь и восторженную влюбленность героя. При этом как Л.К. Долгополовым, так и его последователями главный герой - в противоположность «насквозь» восточной героине - квалифицируется как человек скорее западного мира и европейских традиций, чем собственно восточных. И это верно, особенно на фоне хронотопической антитезы, которая прочитывается в рассказе, - противостояние мировосприятия модернистского и классического, миросозерцания «века нынешнего» и «века минувшего».

«Конфликтное» состояние хронотопа рассказа «Чистый понедельник» задается Буниным сразу, с первых же строк повествования. Пейзажная зарисовка, открывающая наррацию, априорно эксплицирует «романтическое» двоемирие. программируя неразрешимые противоречия в окружающем мире и в отношениях героев. «Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов - и разгоралась вечерняя, освобождающаяся от дневных дел московская жизнь: гуще и бодрей неслись извозчичьи санки, тяжелей гремели переполненные, ныряющие трамваи, - в сумраке уже видно было, как с шипением сыпались с проводов зеленые звезды

Оживленнее спешили по снежным тротуарам мутно чернеющие прохожие...» . Пограничность времени суток (вечер день), зрительно-чувственные антиномии (холодно тепло, темнота «-» свет, тяжело бодро), образные рады (переполненные трамваи < > одинокие прохожие), оксюморонные построения («холодно зажигался») актуализируют противоречивую двусостав-ность будущего повествования, особенно в преддверии того, что именно в этот поздний час для героев только начинается настоящая яркая жизнь.

Со всей определенностью можно утверждать, что экспозиционный пейзаж напрямую связан с образом главного героя, героя-рассказчика - не только потому, что именно этот персонаж ведет повествование, но и потому, что реалистичность и предметность зарисовки присуща видению героя, но не героини (ср., например, ее модернистски эстетизированный взгляд на луну: «Полный месяц нырял в облаках над Кремлем, -"какой-то светящийся череп", - сказала она»). Если героине свойственно характерное для символизма

(декадентства) «пересоздание» природы, индивидуализация и эстетизация ее, то взгляд героя прост, чист и по-своему наивен. Для него характерен живописно-пластический принцип восприятия мира, оживление его в реалистическом, хотя и опоэтизированном ключе.

С первых же слов рассказового изложения герой предстает искренним и непосредственным, умеющим тонко и поэтично подмечать детали и нюансы, но не склонным к тому, чтобы субъективировать и деформировать их. О себе он говорит: «...характер был у меня "... живой, постоянно готовый к счастливой улыбке, к доброй шутке», он не скрывает в себе «простосердечную веселость», с юношеской простотой нередко высказывает то, «что придет в голову» . Героиня упрекает его в «болтливости и непоседливости», но по сути - в живости характера и незрелой непосредственности (именно в этом ракурсе прочитывается сцена знакомства героев на лекции Андрея Белого - герой «вертелся», «хохотал», «весело обратился...», ). Он «всегда» радостен («как всегда, радостно» ). В отличие от героини он доступен удивлению («удивлен», «удивился еще больше» ; «поражается» ). Права Т.А. Никонова. которая утверждает, что «именно на этом пороге - на переходе от рационального к чувственному и наоборот - расходятся герои писателя» .

Герой подобен «природному», «естественному» человеку, для которого мир вокруг полон жизни, ярких впечатлений, ощутимых вкусов, красочных туков, насыщенных запахов: «В комнате пахло цветами, и она соединялась для меня с их запахом» . Для него заречная Москва - «снежно-сизая» , вечерняя звезда - «зеленая» , отраженные в золотых куполах храма Христа Спасителя галки - «синеватые» , в заходящем солнце стволы деревьев «розовеют» , запах волос героини - «пряный» . В этом смысле герой-рассказчик близок авторскому персонажу, самому автору, который в одном из ранних дневников писал о себе: «Я всегда мир воспринимал через запахи, краски, свет, ветер, вино, еду - и как остро, боже мой, до чего остро, даже больно!..» [ I. с. 124].

Герой погружен в идеалы и светские кодексы Москвы 1910-х годов. Следование им поднимало женщину на пьедестал, диктовало преклонение перед образом(почти блоковской) «прекрасной дамы» и поэтизацию ее. Однако принцип поведения бунинского светского повесы не просто «ритуален», выдает не только следование нормами поведения в (женском) обществе, но составляет внутреннюю суть молодого и страстного героя - он был влюблен восторженно и вдохновенно. Примечательно, что, как признается герой, уже «вскоре» после знакомства он делает предложение: «Вскоре после нашего сближения <...> я заговорил о браке» . Герой истинно по-пушкински: «И жить торопится. и чувствовать спешит!»И даже отказ героини не сильно расстраивает героя: «Это меня не обезнадежило. "Там видно будет!" - сказал я себе в надежде на

перемену ее решения <...> Наша неполная близость казалась мне иногда невыносимой, но и тут - что оставалось мне, кроме надежды на время?» . Трижды повторено слово «надежда». Герой полон надежд, он верит в любовь и счастье. Персонаж с открытой душой и легким сердцем даже в муках (любви) видел только счастье: «все та же мука и все то же счастье... <...> все-таки счастье, великое счастье!» , «восторженное отчаяние» . Его влюбленная печаль по-пушкински светла: «Мне грустно и светло...»

Герой-рассказчик не говорит много о себе, не упоминает о своем образовании. Однако привозимые героине книги («новые книги - Гофмансталя. Шницлера, Тетмайера, Пшибышевского» ), надо полагать, знакомы и герою (неслучаен его вопрос об «Огненном ангеле» В. Брюсова или упоминание Л. Андреева). Встреча героев на вечере Андрея Белого свидетельствует о том, что он тоже завсегдатай модных собраний, публичных выступлений, театральных «капустников», новых театральных спектаклей и концертов. Он вращается в кругу «знаменитых актеров» , оказывается рядом со Станиславским, Качаловым, Сулержицким, слушает Шаляпина.

С немалым знанием он говорит о Москве, вспоминает об Астрахани, думает о Персии и Индии. Не только героине, но и ему знакомы московские храмы и обители, монастыри и кладбища («Это знаменитое раскольничье?» ). Он размышляет о «странном городе» Москве, «об Охотном ряде, об Иверской, о Василии Блаженном ...> Спасе-на-Бору» . Герой наблюдателен и тонок в своем восприятии - угадывает «что-то киргизское в остриях башен на кремлевских стенах...», видит «итальянские» корни старых московских соборов , оценочно эстетично не принимает «слишком новой громады Христа Спасителя» . С не меньшей свободой, чем героиня, он способен цитировать древние тексты, например, переписку Юрия Долгорукова. С пушкинским легкомыслием герой мог бы повторить: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь...»

Исповедальная форма повествования сужает широту и ограничивает множественность портретных характеристик, которыми мог быть наделен герой. Однако одна деталь внешнего облика персонажа повторяется в тексте дважды (или в вариативной словоформе - трижды), она настойчиво акцентирована и - интертекстуальна. Она тоже пушкинская - знаменитый онегинский «бобровый воротник».

Уж темно: в санки он садится.

«Пади, пади!» - раздался крик;

Морозной пылью серебрится

Его бобровый воротник.

Выразительная пушкинская деталь, ранее подмеченная исследователями , узнаваемо маркирована в отечественном сознании, не понимать и не чувствовать этого Бунин не мог. Т. е. посредством различимого

и легко опознаваемого слова-маркера автор эксплицирует не только родословную героя, те самые «западные» корни, о которых много говорила критика, но и включает его в семантически значимое поле литературных персонажей-предшественников. Герой Бунина предстает в образе молодого Онегина, светского столичного повесы, представителя «золотой молодежи», увлеченного, влюбленного, еще не затронутого модным «сплином» или «хандрой», всецело наслаждающегося жизнью, молодостью, благополучием, счастьем, любовью. Весь образ героя пронизан «светлыми (пушкинскими какими-то) настроениями», «его словами изливаю я свою выдуманную юношескую любовь» - словно признается Бунин.

И тогда на проступающем «онегинском фоне» яснее и отчетливее начинают просматриваться разбросанные по всему тексту детали другого по времени и по духу классика - Л.Н. Толстого. Исследователи уже неоднократно обращали вниманиена речевые черты и детали портрета Андрея Болконского, Пьера Безухова, Лизы, Платона Каратаева, Анны Карениной, Левина, которыми в рассказе Бунина «помечаются» тот или иной персонаж, эпизод, ситуация. Однако смысл этих мет оставался стертым. Теперь же - в сопоставлении пушкинского и толстовского начал - яснее актуализируется природа любовного конфликта героев, отчетливее обнаруживается существо их любовного противостояния, прочувствованнее выявляется - в Бунине и его героях - столкновение субъективных представлений о любви, окрашенных авторитетами бунинских кумиров предшествующей литературы.

Контроверза пушкинского и толстовского расшифровывает непонимание героем героини (его многочисленные «зачем-то», «почему-то», «непонятно, почему»), так же как и неспособность понять его героиней («вы не можете понимать так. как я <.. .>», «вы представить себене можете <...>» ). Страстное и искренне живое пушкинское чувство - погружение в любовь и растворение в ней - сталкивается с (поздне)толстовским (времен «Крейцеровой сонаты») «воздержанием» и «безжизненностью» . За антиномиями «Восток Запад», «мужское женское» («он < она») вырисовывается еще одна антитетичная пара - «Пушкин <-> Толстой», за соположением имен которых угадывается бунинское неоднозначное отношение к любви.

Критика часто говорила о том, сколь пассивен и инертен, бездействен и созерцателен герой. O.A. Лекманов, например, называет персонажа «всегда <.. .> пассивным и подконтрольным героем» . Между тем апелляция к Пушкину, аллюзия на пушкинский текст позволяют иначе взглянуть на образ героя Бунина и увидеть в нем ту (или очень сходную) духовную эволюцию, которую прошел Евгений Онегин.

Молодость бунинского героя, сопоставимого с Онегиным первой главы романа, не мешает персонажу быть тонким, наблюдательным, проницательным и чувствительным. Он легко улавливает изменения в на-

строении героини, замечает колебания в ее поведении, не видя причины ее психологических надрывов, он не оставляет их без внимания и готов к участию.

«Пораженный» в последний вечер повелением героини отпустить кучера герой «с замирающим точно над пропастью сердцем» остается в ее квартире. Сравнение «точно над пропастью» передает не только и даже не столько страсть и вожделение молодого героя, сколько ощущаемую им тревогу, предчувствие неких грозящих (угрожающих) перемен, которые тревожат и пугают его.

Неслучайно на утро, отосланный возлюбленной и оказавшийся возле Часовни Иверской Божьей Матери герой, кажется, долженствующий испытывать блаженство и невероятный восторг от долго ожидаемой и наконец свершившейся близости, опускается на растоптанный (почти растопленный) снег на колени и предается молитве. Его впечатление от внутренности церкви - «горячо пылала» - передают его собственное состояние - пылающего страха, горячей тревоги (за героиню), обжигающего ожидания близкой драмы. Соболезнующее восклицание рядом оказавшейся старухи: «Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех, грех!» - на уровне «внешнего», «стороннего» психологизма передает горячечность и глубину чувств, переживаемых героем. Переносно-метафорическая словоформа «не убивайся», дважцы повторенная, придает ноты трагизма внутренним душевным движениям юного чувствительного персонажа. Еще не зная о грядущих событиях, герой глубоко ранен их предчувствием.

Прощальное письмо героини и ее исчезновение приносят еще более острую боль душе героя - он «долго пропадал по самым грязным кабакам, спивался, всячески опускаясь все больше и больше» . И только «потом», спустя почти два года «стал понемногу оправляться - равнодушно. безнадежно...» . Если прежде он был полон надежд, верил в счастье любви и наслаждения молодости, то теперь герой равнодушен и безнадежен. «Наука страсти нежной» оказалась им освоенной, пушкинские уроки «учитесь властвовать собою» оказались ему привиты. Герой покинул «первый фазис» жизни, оказался в преддверии (сюжетно - у ворот) нового этапа жизненного пути. В романе «Жизнь Арсеньева» это этап жизни описан так: «Счастливых дней было еще много, но только уже не одних счастливых...»

В «Освобождении Толстого» (1937) Бунин писал о делении Толстым жизни на «три фазиса»: «Человек переживает три фазиса<...> В первый фазис человек живет только для своих страстей: еда, питье, охота, женщины, тщеславие, гордость - и жизнь полна. <...> Потом <. ..> интерес блага людей, всех людей, человечества <.. .хТретий фазис> есть служение Богу, исполнение его воли по отношению к той его сущности, которая во мне. <...> Это стремление кчистоте божеской...» . По мысли Бунина (вслед за Толстым), его герой прошел фазис «своих страстей»: еды, питья, женщин, тщеславия, гордости (отсюда столь щедрое и обильное

перечисление и изображение в рассказе ресторанов, яств, гурманства) - и приблизился к входу во «второй фазис». Между тем героиня «Чистого понедельника» уже достигла «третьего фазиса», «божеской любви», по Толстому.

Таким образом, в этих-толстовско-бунинских координатах - возникает еще одна, новая идейно-структурная коллизия: герои рассказа не могли быть вместе не потому, что Бунин «показывает ее <"всемогущей любви"> недостижимость» . как считают некоторые исследователи, но потому, что он и она проживали разные фазисы жизни, несопоставимые и разнонаправленные, те, что в «восточной мудрости» Толстого, идущей от толстовского увлечения индуизмом, названы как «Путь Выступления» и «Путь Возврата» . Ментальные координаты хронотопов героев разнесены, векторность их движений разноориентирована, они пересеклись в некоей «точке схождения», но не могли совпасть абсолютно и соединиться.

Однако, возвращаясь к пушкинским параллелям, следует обратить внимание на финальные эпизоды произведений Пушкина и Бунина. Автор романа в стихах в восьмой главе прощается со своим героем - «Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай» (эпиграф из Байрона к заключительной главе). При этом может показаться. что Пушкин еще не завершил обрисовку жизненных перипетий героя: сюжетная линия персонажа могла быть продолжена. Однако для создателя романа прощание возможно, потому что, с авторской точки зрения, герой повзрослел, возмужал, обрел жизненный опыт. Свидетельство и доказательство тому - любовь к Татьяне, охватившая Онегина, его письмо и признание. Любовь к героине стала для Евгения своеобразным «испытанием», которое герой успешно прошел, и теперь мог быть сочтен самостоятельной, зрелой, духовно окрепшей личностью. Подобным же образом и Бунин в финале «Чистого понедельника» в ситуации сюжетного перелома показывает, что герой после пережитого и преодоленного им расставания с любимой стал более зрелым и сильным, обрел спокойствие и мудрость. Последние выплаканные слезы героя и его раздумчивые мысли-вопросы в Марфо-Мариинской обители знаменуют собой начало нового пути, который открывается перед ним.

Итак, пушкинское и толстовское не совпало в героях Бунина. Заметим, как и в нем самом. Если молодость Бунин провел с Пушкиным - в заметке «Думая о Пушкине» (1926) он признавался: «...вся моя молодость прошла с ним» , то зрелость писателя проходила с Толстым, мысли о котором и нашли свое отражение в образе героини «Чистого понедельника». Именно раздифференцированность жизненных фазисов (условно - пушкинского и толстовского) и оказалась, по Бунину, (невидимой и неосознаваемой) причиной невозможности счастливой любви между героями. (Поздне) толстовская героиня не могла разделить пристрастий и убеждений (ранне) пушкинского героя - жизненные фазисы героев интенционально не совпадали.

Библиографический список

1. Бунин II. А. Дневники //Бунин И.А. Полное собр. соч.: в 13 (16) т. Т. 9. С. 124.

2. Бунин И. А. Думая о Пушкине //Бунин И.А. Собр. соч.: в 16 т. Т. 8. €. 8. С. 6-9.

3. Бунин II. А. Освобождение Толстого // Бунин И.А. Собр. соч.: в 16 Т- Т. 8. С. 18.

4. Бунин II. А. Темные аллеи. М.: Молодая гвардия, 2002. С. 206-218.

5. Гармаш Е. О двух реминисценциях в рассказе И. Бунина «Чистый понедельник» // Филологические исследования. Вып. 6. Донецк, 2004. С. 3-9. С, 9,

6. Долгополое Л. К. О некоторых особенностях реализма позднего Бунина (опыт комментария к рассказу «Чистый понедельник»)//Русская литература. 1973. №2. С. 93-109.

7. Лазареску О. «Онегинские» отражения в прозе Чехова и Бунина // Русская историческая филология: Проблемы и перспективы. Петрозаводск, 2001. С. 358-368.

8. Леклтов О., ДзюбенкоМ. Из опыта пристального чтения русской прозы: «Чистый понедельник» И. А. Бунина // ruthenia. ru>document/551883. html

9. Михайлов О. Н. Иван Царевич //Бунин II. А. Темные аллеи. М.: Молодая гвардия, 2002. С. 3-12.

10. Никонова Т. А. О смысле человеческого существования в творчестве И. Бунина // И. А. Бунин: proetcontra. СПб.: РХГИ, 2001. С. 599-613.

1. Bunin I.A. Diaries // Bimin I.A.Collected works: in 13 (16) v. Vol. 9. P. 124.

2. Bunin I A. Thinking about Pushkin // Bunin I.A.Collected works: in 16 v. Vol. 8. Pp. 6-9.

3. Bunin /„4. The Liberation Of Tolstoy // Bunin I.A. Collected works: in 16v. Vol. 8. Pp. 10-123.

4. Bunin /„4.Dark alleys. M.: Molodayagvardia, 2002. Pp. 206-218.

5. Gmniash E. About two allusions in the story of Ivan Bunin "Pure Monday" // Philological studies. Vol. 6.Doneck, 2004. Pp. 3-9.

6. Dolgopolov L. К About some features of realism of the late Bunin (the experience of the review to the story "Pure Monday") // Russian literature. 1973. Vol 2. Pp. 93-109.

7. Lazaresku 0."0negin" reflections in the prose of Chekhov and Bunin // Russian historical Philology: Problems and prospects. Petrozavodsk, 2001. Pp. 358-368.

8. Leknicmov 0.,Dziubenko A/.From the experience of close-reading Russian prose: "Pure Monday" of I.A. Bunin // ruthenia. ru>document/551883. html

9. Mikhailov O. N. Ivan TsarevicMBunin I.A. Dark alleys. M.: Molodayagvardia, 2002. Pp. 3-12.

10. Nikonova T. A. About the meaning of human existence in the works of I. Bunin // I.A. Bunin: pro et contra. SPb.:PHGI, 2001. Pp. 599-613.