Коренные народы Сибири. Народы Сибири и Дальнего Востока. Малые народы Сибири. Народы сибири

Долгие столетия народы Сибири жили в небольших поселениях. В каждом отдельном населенном пункте проживал свой род. Жители Сибири дружили между собой, вели совместное хозяйство, часто являлись родственниками друг другу и вели активный образ жизни. Но за счет обширной территории Сибирского края, эти деревни находились далеко друг от друга. Так, например, жители одной деревни вели уже свой образ жизни и говорили на непонятном языке для своих соседей. Со временем, некоторые поселения исчезали, а некоторые, становились больше и активно развивались.

История народонаселения в Сибири.

Первыми коренными жителями Сибири принято считать племена самодийцев. Они населяли северную часть. К их основному занятию можно отнести оленеводство и ловлю рыбы. Южнее обитали племена манси, которые жили за счет охоты. Главным их промыслом была добыча пушнины, которой они расплачивались за своих будущих жен и покупали необходимые для жизни товары.

Верховья Оби населяли тюрские племена. Их основным занятием являлось кочевое скотоводство и кузнечный промысел. Западнее Байкала жили бурята, которые прославились своим железоделательным ремеслом.

Самую большую территорию от Енисея и до Охотского моря населяли тунгусские племена. Среди них было множество охотников, рыболовов, оленеводов, некоторые занимались ремеслом.

Вдоль берега Чукотского моря, расположились эскимосы (около 4 тыс. человек). По сравнению с другими народами того времени, у эскимосов было самое медленное социальное развитие. Орудие труда было сделано из камня либо дерева,. К основным хозяйственным занятием можно отнести собирательство и охоту.

Главным способом выживания первых поселенцев Сибирского края была охота, оленеводство и добыча пушнины, которая являлась валютой того времени.

К концу XVII века самыми развитыми народами Сибири были буряты и якуты. Татары являлись единственным народом, которые до прихода русских, успели организовать государственную власть.

К самым крупным народам до русской колонизации можно отнести следующие народы: ительмены (коренные жители Камчатки), юкагиры (населяли основную территорию тундры), нивхи (жители Сахалина), тувинцы (коренное население Республики Тувы), сибирские татары (располагались на территории Южной Сибири от Урала до Енисея) и селькупы (жители Западной Сибири).

Коренные народы Сибири в современном мире.

Согласно Конституции РФ каждый народ России получил право на национальное самоопределение и идентификацию. С момента распада СССР Россия официально превратилась в многонациональное государство и сохранение культуры малых и исчезающих народностей стало одним из государственных приоритетов. Не обошли вниманием здесь и сибирские коренные народы: некоторые из них получили право на самоуправление в автономных округах, другие же образовали собственные республики в составе новой России. Совсем малочисленные и исчезающие народности пользуются всесторонней поддержкой государства, и усилия многих людей направлены на сохранение их культуры и традиций.

В рамках данного обзора мы дадим краткую характеристику каждому сибирскому народу, численность которого больше либо приближается к 7 тысячам человек. Более мелкие народы сложно охарактеризовать, поэтому мы ограничимся их названием и численностью. Итак, начнем.

Якуты - самый многочисленный из сибирских народов. Согласно последних данных, численность якутов составляет 478 100 человек. В современной России якуты одни из немногих народностей, которые имеют собственную республику, причем её площадь сравнима с площадью среднестатистического европейского государства. Республика Якутия (Саха) территориально расположена в Дальневосточном Федеральном Округе, однако этнос «Якуты» всегда считался коренным сибирским народом. Якуты обладают интересной культурой и традициями. Это один из немногих народов Сибири, имеющий собственный эпос.
Буряты - это еще один сибирский народ с собственной республикой. Столица Бурятии - город Улан-Уде, расположенный к востоку от озера Байкал. Численность бурятов составляет 461 389 человек. В Сибири широко известна бурятская кухня, по праву считающаяся одной из лучших среди этнических. Достаточно интересна история этого народа, его легенды и традиции. Кстати, Республика Бурятия - это один из основных центров буддизма в России.
Тувинцы. Согласно последней переписи населения, 263 934 идентифицировали себя как представители тувинского народа. Республика Тыва - одна из четырех этнических республик Сибирского Федерального Округа. Её столица - город Кызыл с населением в 110 тысяч человек. Общее население республики приближается к 300 тысячам. Здесь также процветает буддизм, а традиции тувинцев говорят еще и о шаманизме.
Хакасы - один из коренных народов Сибири численностью в 72 959 человек. Сегодня имеют собственную республику в составе Сибирского Федерального Округа и со столицей в городе Абакан. Этот древний народ издавна жил на землях к западу от Великого Озера (Байкал). Он никогда не был многочисленен, что не помешало ему пронести сквозь века свою самобытность, культуру и традиции.
Алтайцы. Место их проживания довольно компактно - это Алтайская горная система. Сегодня алтайцы проживают в двух субъектах Российской Федерации - Республике Алтай и Алтайском Крае. Численность этноса «алтайцы» составляет около 71 тысячи человек, что позволяет говорить о них, как о достаточно крупном народе. Религия - шаманизм и буддизм. Алтайцы имеют собственный эпос и ярко выраженную национальную принадлежность, не позволяющие спутать их с другими сибирскими народами. Этот горный народ обладает многовековой историей и интереснейшими легендами.
Ненцы - один из малых сибирских народов, компактно проживающих в районе Кольского полуострова. Его численность в 44 640 человек позволяет отнести его к малым народам, традиции и культура которых охраняется государством. Ненцы - кочевники-оленеводы. Они принадлежат к так называемой самодийской народной группе. За годы XX века численность ненцев выросла примерно вдвое, что говорит об эффективности государственной политики в области сохранения малых народов Севера. Ненцы имеют собственный язык и устный эпос.
Эвенки - народ, преимущественно проживающий на территории Республики Саха. Численность этого народа в России составляет 38 396 человек, часть из которых проживает в сопредельных с Якутией областях. Стоит сказать, что это примерно половина от общей численности этноса - примерно столько же эвенков проживает в Китае и Монголии. Эвенки - народ маньчжурской группы, не обладающий собственным языком и эпосом. Родным языком эвенков считается тунгусский. Эвенки - прирожденные охотники и следопыты.
Ханты - коренной народ Сибири, относящийся к угорской группе. Большинство хантов проживает на территории Ханты-Мансийского Автономного Округа, находящегося в составе Уральского Федерального Округа России. Общая численность хантов составляет 30 943 человека. На территории Сибирского Федерального округа проживает порядка 35% хантов, причем львиная их доля приходится на Ямало-Ненецкий АО. Традиционные занятия хантов - рыбная ловля, охота и оленеводство. Религия предков - шаманизм, однако в последнее время все больше хантов причисляют себя к православным христианам.
Эвены - народ, родственный эвенкам. По одной из версий они представляют собой эвенкийскую группу, которая была отсечена от основного ореола проживания продвигающимися на юг якутами. Долгое время вдали от основного этноса сделало эвенов отдельным народом. На сегодняшний день их численность составляет 21 830 человек. Язык - тунгусский. Места проживания - Камчатка, Магаданская область, Республика Саха.
Чукчи - кочевой сибирский народ, который занимается в основном оленеводством и проживает на территории Чукотского Полуострова. Их численность составляет около 16 тысяч человек. Чукчи относятся к монголоидной расе и по мнению многих антропологов являются коренными аборигенами Крайнего Севера. Основная религия - анимизм. Коренные промыслы - охота и оленеводство.
Шорцы - тюркоязычный народ, живущий в юговосточной части Западной Сибири, главным образом на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др. районах). Их численность составляет порядка 13 тысяч человек. Основная религия - шаманизм. Шорский эпос представляет научный интерес в первую очередь своей самобытностью и древностью. История народа восходит к VI веку. Сегодня традиции шорцев сохранились лишь в Шерегеше, та как большая часть этноса переехала в города и в значительной степени ассимилировалась.
Манси. Этот народ известен русским еще с момента начала основания Сибири. Еще Иван Грозный посылал рать против манси, что говорит о том, что они были достаточно многочисленны и сильны. Самоназвание этого народа - вогулы. У них свой язык, достаточно развитый эпос. На сегодняшний день местом их проживания является территория Ханты-Мансийского АО. Согласно последней переписи населения, 12 269 человек идентифицировали себя как принадлежащие к этносу манси.
Нанайцы - малочисленный народ, проживающий по берегам реки Амур на Дальнем Востоке России. Относящиеся к байкальскому этнотипу, нанайцы по праву считаются одним из древнейших коренных народов Сибири и Дальнего Востока. На сегодняшний день численность нанайцев в России составляет 12 160 человек. У нанайцев есть собственный язык, корнями уходящий в тунгусский. Письменность существует только у российских нанайцев и основана на кириллическом алфавите.
Коряки - коренной народ Камчатского края. Различают береговых и тундровых коряков. Коряки в основном оленеводы и рыболовы. Религия этого этноса - шаманизм. Численность - 8 743 человека.
Долганы - народность, проживающая в долгано-ненецком муниципальном районе Красноярского Края. Численность - 7 885 человек.
Сибирские татары - пожалуй самый известный, однако сегодня немногочисленный сибирский народ. Согласно последней переписи населения в качестве сибирских татар самоидентифицировались 6 779 человек. Однако ученые говорят о том, что на самом деле их численность намного больше - по некоторым оценкам до 100 000 человек.
Сойоты - коренной народ Сибири, являющийся потомком саянских самоедов. Компактно проживает на территории современной Бурятии. Численность сойотов составляет 5 579 человек.
Нивхи - коренной народ острова Сахалин. Сейчас проживают и на континентальной части в устье реки Амур. На 2010 год численность нивхов - 5 162 человека.
Селькупы проживают в северных частях Тюменской, Томской областей и на территории Красноярского Края. Численность этого этноса составляет около 4 тысяч человек.
Ительмены - это еще один коренной народ полуострова Камчатка. Сегодня практически все представители этноса проживают на западе Камчатки и в Магаданской Области. Численность ительменов составляет 3 180 человек.
Телеуты - тюркоязычный малый сибирский народ, проживающий на юге Кемеровской Области. Этнос очень тесно связан с алтайцами. Его численность приближается к 2 с половиной тысячам.
Среди иных малочисленных народов Сибири часто выделяют такие этносы как «кеты», «чуванцы», «нганасаны», «тофалгары», «орочи», «негидальцы», «алеуты», «чулымцы», «ороки», «тазы», «энцы», «алюторцы» и «кереки» . Стоит сказать, что численность каждого из них составляет менее 1 тысячи человек, так что их культура и традиции уже практически не сохранились.

Быт русских крестьян в Сибири

Подавляющее большинство русского населения Сибири составляло крестьянство, жившее в сельских местностях; городского населения, насчитывалось менее 10%.

Преобладающим занятием русских крестьян было земледелие. Быт русского крестьянства имел в Сибири некоторые специфические черты. В нем сказывалось, конечно, и влияние классового различия в крестьянской среде, характерного для послереформенного периода. В дореформенный период крестьянство в Сибири было сравнительно однородным. Несмотря на то, что большая часть сибирского русского крестьянства (за исключением крестьян, приписанных к казенным заводам)" не знала крепостного права, она подвергалась эксплуатации и угнетению со стороны правящих классов в других формах: различные натуральные и денежные подати, повинности и т. д. Крестьяне подвергались также и торгово-ростовщической эксплуатации. С развитием капиталистических отношений в сельском хозяйстве Сибири сибирское крестьянство дифференцировалось. Из его среды выделилось, с одной стороны, кулачество, с другой - сельскохозяйственный пролетариат, батрачество. Кулацкая часть крестьянства вела торговое земледелие и скотоводство при помощи наемного батрацкого труда, нередко держала в своих руках ямщину, всю сельскую торговлю, скупая сельскохозяйственную продукцию и продукцию промыслов: пушнину, рыбу, орех и т. д. Так, например, сильная кулацкая прослойка из ссыльных скопцов в селениях Якутской области являлась крупным скупщиком хлеба, который доставлялся на якутский рынок. Среди этих кулаков были владельцы больших мельниц, в крупных хозяйствах которых использовался труд батраков якутов, эвенков и русских. Большую часть сибирского старожильческого крестьянства составляли середняки. Процесс капиталистического расслоения сибирской деревни в свое время привлек внимание В. И. Ленина при написании им знаменитого исследования «Развитие капитализма в России». В. И. Ленин обратил внимание на специфику капиталистического развития в сибирской деревне, отличавшую этот процесс от аналогичного процесса в европейской части России. В. И. Ленин установил, что отношения аренды и сдачи земли, возникшие в процессе развития капиталистических отношений в русской деревне и приводившие к концентрации земельной собственности у кулацкой верхушки, для сибирской деревни не были характерны. «Дело в том, - указывал В. И. Ленин, - что в Сибири нет именно тех условий, которые создали это правило, нет обязательного и „уравнительного и надела, нет сложившейся частной собственности на землю. Зажиточный крестьянин не покупает и не арендует земли, а захватывает ее (так было, по крайней мере, до сих пор); сдача-аренда земли носит скорее характер соседских обменов, и потому групповые данные об аренде и сдаче не показывают никакой законосообразности». В сибирских условиях не было и того малоземелья, которое являлось бичом для трудящегося крестьянства в европейской части России. В Сибири, напротив, было много земли, но земля эта была целинная, и обработать ее было не так-то просто. Для этого нужно было иметь достаточно тягловой силы и земледельческих орудий. Поэтому данные о капиталистическом расслоении сибирской деревни наиболее ярко выступали в зависимости от обеспечения крестьянина рабочими лошадьми.

В. И. Ленин приводит следующие данные о классовом расслоении сибирской деревни (по 4 округам б. Енисейской губернии): «У 39.4% дворов низших групп (безлошадных, с 1 и 2 лошадьми), при 24% населения, лишь 6.2% всей запашки и 7.1% всего скота, тогда как у 36.4% дворов с 5 и более лошадей, при 51.2% населения, - 73% запашки я 74.5% всего скота. Последние группы (5-9, 10 и более лошадей) при 15-36 дес. запашки на 1 двор, прибегают в широких размерах к наемному труду (30-70% хозяйств с наемными рабочими), тогда как три низшие группы, при 0-0.2-3-5 дес. запашки на 1 двор, отпускают рабочих (20-35-59% хозяйств)». Здесь ясно выступает, с одной стороны, прят мая связь размера запашки с обеспеченностью хозяйства рабочими лошадьми, а с другой стороны, возможность обеспеченного хозяйства применять наемный труд. Чем зажиточное было хозяйство, чем больше у него было лошадей, а в связи с этим и размеры запашки, тем более оно прибегало к использованию наемного труда малообеспеченных крестьян. Следует отметить, что большие резервы рабочей силы для развития зажиточного и кулацкого хозяйства Сибири представляли собой крестьяне- переселенцы из европейской части России. По этому поводу В. И. Ленин заметил: «Весьма интересно наблюдать, что отношения зажиточного сибиряка к поселенцу (а в этих отношениях вряд ли бы и самый ярый народник решился искать пресловутой общинности!) - в сущности совершенно тождественны с отношениями наших зажиточных общинников к их безлошадным и однолошадным „собратам"». Усиление переселенческого движения в Сибири в 1880-х годах обострило капиталистическое расслоение крестьянства. В. И. Ленин писал: «Известно, что переселяются главным образом крестьяне из губерний земледельческих (из промышленных эмиграция совершенно ничтожна) и притом именно из густонаселенных центральных губерний, в которых всего более развиты отработки (задерживающие разложение крестьянства). Это во 1-х. А во 2-х, из районов выселения идет главным образом крестьянство среднего достатка, а на родине остаются главным образом крайние группы крестьянства. Таким образом переселения усиливают разложение крестьянства на местах выхода и переносят элементы разложения на места вселения (батрачество новоселов в Сибири в первый период их новой жизни)».

Условия жизни крестьянского населения Сибири, как уже было отмечено, значительно отличались от жизни русских крестьян центральной части России. В Сибири все-таки не проявился с такой силой гнет крепостного права, а в пореформенный период феодально-крепостнические пережитки не были так сильны, как в центральных губерниях. Община здесь не ограничивала деятельность своих членов, не было, особенно первоначально, и того малоземелья и тесноты, как в центре. Способ ведения хозяйства в Сибири также значительно отличался от хозяйствования в центральных губерниях, где до середины XIX в. господствовало трехполье, а со второй половины XIX и до начала XX в. совершался переход к многополью. В Сибири, при больших земельных просторах, применялась залежная система. Земли заимщика (крестьянской семьи - двора) обрабатывались лишь в незначительной части, остальное находилось в залежи. После нескольких сборов урожая землю оставляли в залежи сроком до 15 лет.

В конце XIX-начале XX в. с увеличением населения и сокращением свободных земельных площадей преобладающим стало залежно-паровое хозяйство (сроки залежи все более сокращались и доходили до 1 года). Это пестрополье, характерное для Сибири, являлось; переходом к трехполью. Соотношение залежи и пара было очень разнообразно. В южной плодородной части Сибири почву восстанавливали залежью, к северу повышалось значение пара. В лесных местностях применялась также подсечная система (выжигание леса под пашню с периодическим запусканием ее под лес). Тенденция перехода к двуполью и трехполью, особенно на старых пашнях, выражена была повсеместно. Процесс вытеснения залежно-парового хозяйства чисто паровым безнавозным или с навозным удобрением более сильно проявился в направлении с запада на восток. В Восточной Сибири преобладало двуполье и трехполье, причем двуполье здесь местами (на Илиме) господствовало уже в XVII в.

Все чаще крестьяне-сибиряки прибегали к удобрению почвы навозом. Устойчивости в севооборотах не было, что, возможно, в значительной степени определялось сильным развитием заимочного землепользования, ибо заимочник-земледелец мало зависел от других односельчан, распоряжаясь в хозяйстве по своему усмотрению.

Основными культурами были: пшеница (озимая и яровая), рожь озимая и ярица, овес, ячмень; сеяли также просо, гречиху, горох и др. Развитие посевов пшеницы за счет сокращения ржи отмечалось еще на ранних этапах развития русского земледелия в Сибири (особенно в Западной). В бывших Тобольской и Томской губерниях к началу XX в. пшеница составляла 50% всех посевов зерновых. В Восточной Сибири, при систематическом росте посевов пшеницы, преобладающей культурой все же была рожь. В более северных районах земледелия большое значение имел ячмень. Из технических культур сеяли коноплю, меньше лен, которые шли преимущественно для удовлетворения собственных потребностей; лишь местами коноплю сеяли для продажи. Известно было в Сибири (Минусинский край) разведение свекловицы. Возделывание этой культуры возникло не без влияния переселенцев из южных русских губерний и украинцев.

Принесенные с севера или центральных губерний России пахотные орудия в Сибири быстро уступали место орудиям, более приспособленным к местным почвам. Обычная великорусская двухлемешная соха, называемая в Сибири рогамол, роголюха или рукопашка, косуля и деревянная борона вытесняются другими орудиями: тяжелыми самодельными деревянными плугами, колесухой, бороной с железными зубьями. Коле- суха, или колесянка - переходный тип орудия от сохи к плугу с одним лемехом, с передком, поставленным на колеса. Употреблялись сохи с одним сошником, называемые сабаном. Распространен был в Сибири и настоящий сабан - деревянный плуг, называемый обычно иермяпкой, сходный с урало-поволжским типом плуга-сабана. Уже в XIX в. у зажиточных крестьян появляются фабричные железные плуги, в начале XX в. они распространяются все более, особенно в хлебородных местах Сибири. В соху, косулю впрягали от 2 до 4 лошадей, в тяжелый плуг - от 5 до 8, в зависимости от почвы. Основным рабочим животным являлась лошадь; лишь местами впрягали волов, по украинскому обычаю. Русская запряжка с дугой и оглоблями или в гужи - основной вид запряжки в Сибири, но изредка применялась и украинская упряжка при помощи ярма и дышла. Уборка урожая - жатва хлебов - производилась преимущественно серпом; некоторые культуры (овес, ячмень) обычно косили косою (к которой прикрепляли деревянный «гребень»). Сжатый хлеб складывали для просушки в суслоны по 10 и более снопов. В литературе имеются упоминания о кладке снопов в крестцы. Из суслонов через две-три недели снопы хкладывали в клади - скирды, откуда их перевозили к гумну.

Молотили цепом и лошадьми, местами молотягой - деревянным валом с вколоченными в него деревянными зубьями (лошадь впрягалась при помощи оглобель), либо молотилкой с одноконным или двуконным приводом. Веяли лопатой.

Во второй половине XIX в. у наиболее богатых крестьян появились машины: веялки, молотилки, жатки косилки, которые стали распространяться особенно после постройки железной дороги. Владельцы машин за плату давали пользоваться ими более бедным односельчанам. Молотьба, веяние производились на гумне, обнесенном изгородью, иногда это был навес, так называемая «клуня». Снопы предварительно подсушивали в овине. С введением машин молотили зерно большей частью без подсушки. На Дальнем Востоке зерно подсушивали в русских печах уже обмолоченным.

Хлебосушилыш в Сибири представляли обычные русские срубные овины с печыо - каменкой; есть указания, что такие овины были ямными (Иркутская губерния). Располагался овин у гумна. Были и риги. Существовали и такие виды хлебосушилок, как шиши - конические постройки из жердей, располагавшиеся над ямой, где разводили костер. Этими простейшими хлебосушильнями, наиболее дешевыми, пользовались беднейшие крестьяне. 1 При ночной молотьбе для освещения ставили очаги - небольшие деревянные срубы, набитые землей, на которой жгли дрова или смолу.

В Сибири получило развитие мукомольное дело. Для размола зерна повсюду имелись мельницы (ветряные, водяные). Во второй половине XIX в. появляются паровые вальцевые мельницы, принадлежавшие сельским кулакам, крупным промышленникам. Для обдирания крупы существовали толчеи. В небольшом количестве крупу драли дома, тупы и песта. Ручной жернов для размола муки употреблялся редко лишь для мелких домашних нужд.

Огородничество составляло особую отрасль земледелия. В огородах разводили огурцы, морковь, лук, редьку, репу, свеклу, капусту и брюкву («калегу»). Картофель распространяется в Сибири с 1840-х годов. Первоначально его сажали в огородах, позже, особенно под влиянием новоселов, его начинают сажать и в поле. До настоящего времени в Сибири помнят старинное название картофеля «яблочко», «яблочка». Для выращивания огурцов и других овощей применялись парники. На Крайнем Севере кое-где также выращивали картофель, репу, лук. Со второй половины XIX в., особенно под влиянием переселенцев из южных губерний России и украинцев, развивается бахчеводство - выращивались дыни, арбузы (в южных областях Западной Сибири, в Минусинском крае, южных областях Дальнего Востока). На огородах разводили табак (махорку, бакун) для собственного потребления и лишь местами - на продажу. Значительные посевы табака были в южных уездах Енисейской губернии и на западе Сибири (здесь русские казачки прославились как хорошие табаководки).

Огородничество и бахчеводство имели повсеместно подсобное значение в хозяйстве и промысловое вблизи городов, промышленных центров, золотопромышленных районов. Так, например, около городов Омска и Петропавловска (Западная Сибирь) были целые селения, занимавшиеся только огородничеством, бахчеводством и табаководством. Арбузы и дыни, а также табак вывозились далеко за пределы Западной Сибири. Пригородные селения Якутской области доставляли па рынок Якутска, помимо пшеницы, также овощи, арбузы и другие продукты бахчевого хозяйства.

Садоводство было развито в южных уездах б. Тобольской губернии (яблони, вишни). Опыты садоводства производились в Минусинском крае (китайские яблочки, груши), под Красноярском. На Дальнем Востоке имелись попытки выращивания вишни и других садовых культур. Лучше всего удавалось разведение садовых ягодных растений: малины, смородины, крыжовника, клубники, земляники. Садоводством, как и бахчеводством, занимались большей частью новоселы.

Животноводство у земледельцев Сибири составляло необходимую, важную, но подсобную отрасль хозяйства; лишь в районах, где земледелие было ограничено климатическими условиями, животноводство имело ведущее значение в хозяйственной жизни. Техника и способы скотоводства были экстенсивными. Уход за скотом был поставлен гораздо хуже, чем в центральных губерниях. Количество рабочего и молочного скота было неодинаковым у различных групп в деревне. Разница в обеспеченности скотом наблюдалась и среди старожилов, но особенно резко она проявлялась между старожильческим зажиточным крестьянством и новоселами. В селениях всегда были безлошадные и бескоровные хозяйства, большей частью у новоселов, которые иногда составляли 25% всех хозяйств. Были селения, в которых вовсе не было рогатого скота, а иногда и лошадей и большинство жителей батрачили в больших старожильческих хозяйствах.

Коневодство издавна было развито в Сибири. Лошадь являлась основной тягловой силой в сельском хозяйстве и имела большое транспортное значение.

Волы, как указано выше, употреблялись сравнительно редко. В некоторых местах (в Забайкалье) с конца XIX в. начинают использовать в качестве рабочей силы верблюда.

Русское коневодство сыграло значительную роль в деле улучшения местных пород лошадей. Путем организации коннозаводского дела, метизации с привезенными из европейской части животными (битюга, рысака и др.) создавались улучшенные местные породы. Заслуженной славой пользуется «томская» сильная рабочая лошадь; в ряде других мест Западной и Восточной Сибири разводили улучшенные породы транспортных лошадей. Хорошими качествами обладали разнообразные местные породы степных, верховых лошадей: «минусинка», «алтайка», в наиболее южных районах Сибири - «монголка», на западе - «киргизская», на востоке - «забайкальская» (отличавшаяся быстроходностью). На Оби была создана особая разновидность «минусинки» - «нарымка», хотя и более мелкая, но не уступающая по силе и выносливости «минусинке». Все эти породы отличались выносливостью, приспособленностью к природным условиям Сибири.

Сибирские коровы известны большой выносливостью и неприхотливостью, но в большинстве своем были малопродуктивны. Местные породы коров, например «маньчжурская», на Дальнем Востоке использовалась маньчжурами только на мясо, и лишь русские крестьяне стали доить их. Многие малопродуктивные местные породы скота были улучшены скрещиванием с различными ввозными породами: ярославской, холмогорской, голландской, симментальской и др. Хорошие результаты давала метизация местных пород с украинским скотом, пригнанным переселенцами из Полтавской и Харьковской губерний.

Молочное направление животноводства развивалось особенно на западе Сибири, на востоке же преобладало мясное направление. Маслоделие на западе Сибири находилось в руках частных предпринимателей, применявших технические усовершенствования для приготовления масла- сепаратор и др., и имело товарное значение. В крестьянских хозяйствах масло сбивали преимущественно при помощи самодельных деревянных маслобоек.

Разведение мелкого рогатого скота везде составляло второстепенную отрасль животноводства. Лишь в немногих степных местах овцеводство приобретает большее значение, чем разведение крупного рогатого скота. Разводили главным образом овец монгольской, киргизской и русской пород. Последняя по качеству шерсти значительно превышала местные породы, и поэтому буряты - древние скотоводы - улучшали продуктивность своих овец путем скрещивания монгольской породы с русской.

Зимой скот содержался в стойлах: теплые хлевы устраивались обычно только для овец и телят. С апреля (с Егорьева дня) и до октября (до снега) скот выпускался на подножный корм. Из 7 месяцев пастбищного кормления 2-242 месяца пастбищами служили утуги, луга, пары, после уборки хлеба - жниво. Остальное же время скот пасся на выгоне - поскотине, менее богатой кормом.

Улучшали пастбища сибирские крестьяне тем, что удобряли луга навозом; это практиковалось и бурятами. Удобренные луга назывались утугами. В Забайкалье русскими и бурятами применялось также орошение лугов. Оросительная система, использовавшаяся для орошения покосов и пашни, существовала и на Алтае.

Сенокошение как промысловое занятие имело значение лишь в селениях у больших трактов. Сено косили косой-литовкой. Косу-горбушу в конце XIX-начале XX в. употребляли сравнительно мало, лишь в неудобных местах (лесах, болотах). Наиболее зажиточные крестьяне применяли косилки. Сено сушили, сгребали граблями, метали в длинные стога - зароды, которые перевозили большей частью уже по зимнему пути, складывая в сарай - сенник. С конца XIX-начала XX в, зарождается травосеяние, особенно в районе развития молочного животноводства и маслоделия.

Особенностью сибирского животноводства является широкое распространение пастьбы без пастуха. В некоторых местах лошади паслись табунами, круглый год находясь на подножном корму (зимой раскапывая его из-под снега). Это косячное или табунное содержание лошадей обходилось большей частью без присмотра; так же содержались коровы и овцы на поскотине.

Чтобы уберечь посевы от потравы, крестьянам приходилось ставить деревянные изгороди из жердей (поскотины) иногда на десятки километров. Обычно огораживали селение с прилегающими к нему местами выгона. Въезд и выезд в селение шел через ворота поскотины, которые каждый проезжающий был обязан закрывать за собой. Иногда ворота поскотины устраивались так, что при проезде через них они закрывались автоматически. Городьба поскотины проводилась по раскладке между жителями селения. Протяженность звена изгороди, которое должен был загородить отдельный хозяин, измерялась в саженях, количество последних обычно определялось количеством голов скота, имеющихся у отдельного хозяина. Существовали и уравнительные виды раскладки городьбы, например на каждое хозяйство, независимо от количества имеющегося у него скота, исчислялись подушные; за них особенно ратовали богачи. Пастуха нанимали только на осень для пастьбы на пашне или на время отгона. Отгонный скот - овцы, нерабочие лошади, быки - угонялись каждое лето с пастухами; хозяева наведывались к скоту лишь несколько раз в лето. Существовал и обычный для России наем пастуха на весь сезон с ежедневной пастьбой скота в поле. Пастуху платили все хозяева в зависимости от количества скота; кормили пастуха по очереди, иногда давали прирядок - сапоги, рубаху, шубу (которые по окончании пастьбы отбирались).

Правовое положение пастуха значительно отличалось от положения пастуха в центральных губерниях, где ответственность пастуха за скот была гораздо больше. По обычному праву в Сибири пастух не отвечал за животных, зарезанных хищником, а также за потраву кладей хлеба, полом городьбы поскотины и пр.: за это отвечал хозяин, плохо огородивший хлеб или свое звено в ограде поскотины.

Свиноводство до прихода русских не было известно многим народам, хотя основным занятием их и было скотоводство (буряты, якуты, алтайцы). Разводили свиней лишь некоторые группы населения на Амуре (нанайцы и др.)» заимствовав свиноводство у китайцев. Наибольшее развитие свиноводство получило в XIX-начале XX в. в Тобольской (Курганский уезд) и Томской (Бийский уезд) губерниях. Продукцию свиноводства вывозили в европейскую часть России. Содержались свиньи в крестьянском хозяйстве на усадьбе: для них строили небольшие теплые хлевы - «катушки».

Разводили в Сибири и домашнюю птицу - кур, гусей, уток, иногда индеек. Большую роль в развитии этой отрасли хозяйства сыграли новоселы (менее обеспеченные, чем старожилы), уделявшие ей много забот и внимания. Повидимому, домашнее птицеводство до прихода русских не было известно в Сибири.

У русских сибиряков получили развитие и такие отрасли животноводства, которые не типичны или вовсе не известны в европейской части России. Главные из них - собаководство и мараловодство. Собаководство имело большое значение у русских, занимающихся преимущественно рыболовством (устье Индигирки, Колыма, Анадырь, Камчатка, Охотское побережье и др.). У русско-устьинцев собаку называли даже «скотиной».

В условиях Крайнего Севера собака являлась часто единственным домашним и упряжным животным. Распространены были разнообразные виды сибирских лаек. Количество собак в каждом хозяйстве зависело от его зажиточности. Средней нартой считалась упряжка из 12 собак. В хозяйстве имелось от 1 до 2-3 упряжек. Основной корм собак состоял из вяленой и сушеной рыбы. В таежных районах собака являлась верным помощником охотника в промысле.

Содержание и разведение марала (вид благородного оленя Сеггюиз Сапайепзъз) зародилось в начале XIX в. среди русских на южном Алтае. В дальнейшем оно распространилось в Западных Саянах, в Усинском крае (Тува), Забайкалье. Основной целью разведения маралов являлась добыча пантов - рогов марала, сбывавшихся в Китай, где они употреблялись в медицине и особенно ценились. Кроме пантов, составлявших экспортный товар, в хозяйстве использовались маральи кожи (выделывали замшу, шедшую на пошивку одежды). Мясо марала шло в пищу; из сала приготовляли свечи, кроме того, употребляли сало как лечебное средство - от нарывов: из костного мозга приготовляли мазь для смазывания ружейных замков и т. д.

В начале XIX в. панты дикого марала повсюду добывали охотой. Ловля диких маралов производилась ямами и гоньбой марала по насту. Пытаясь приручить маралов, русские сибиряки добились того, что марал превратился в полудомашнее животное, размножавшееся в неволе. Их содержали в «садах» - маральниках (на Алтае) и при дворах - в «клетях» (в Саянах). Маральники представляли обширные (от 1.5 до 120 га) огороженные участки. Крупные маральники нередко принадлежали кулакам, иногда нескольким хозяевам. При содержании в дворах на каждого марала приходилась меньшая площадь, и маралов приходилось больше подкармливать, чем в маральниках. Такое содержание более приближалось к стойловому. В дворах содержали главным образом самцов, количество которых пополнялось пойманными живьем дикими маралами. Летом производили съемку рогов марала в специальных крытых помещениях - съемниках, затем производили варку и сушку пантов. Сбывали панты скупщикам.

Народы Сибири до появления русских знали бортничество, пользовались медом диких пчел, но не имели пасек. Возникновение пасечного пчеловодства на Алтае относится к XVIII в. Возникло оно в Устькамен- ногорском уезде у так называемых «поляков» - группы русских старообрядцев.

Уже в середине XIX в. пчеловодство занимало одно из видных мест в хозяйстве кержаков. В наиболее богатых кулацких хозяйствах насчитывалось до 1000 и больше ульев. Крупнейшим центром пчеловодства был южный Алтай, особенно Бухтарминский край.

Ульи первоначально состояли из колод-долбянок, выдолбленных из ствола дерева, или дуплянок, сделанных из дуплистых деревьев. Со второй половины XIX в. появляются рамочные ульи. Однако в районах наиболее развитого пасечного пчеловодства (Алтае, Минусинском крае, Енисейской губернии и др.) ульи-колоды - лежаки и стояки - составляли значительную часть пасеки. Мед и воск продавали на рынках или сбывали местным скупщикам и приезжим купцам. Бухтарминский горный мед славился превосходными качествами и отправлялся на Ирбитскую, Нижегородскую ярмарки и в другие места.

Освоение Сибири и проникновение туда земледельческих навыков и техники русского парода сыграли большую прогрессивную роль в раз- витии местных сибирских народов. Русские крестьяне оказали влияние на развитие земледелия у многих народов Сибири. Так, например, якуты еще в конце XVIII-начале XIX в. ввели у себя соху, борону, русскую упряжь, приучили рабочий скот к работе на пашне, т. е. сразу перешли к пашенному земледелию, миновав более примитивную стадию мотыжного земледелия. Заимствовали якуты русский жернов, а позднее стали строить мельницы. Под влиянием русских перешла к оседлости и земледелию часть эвенков, живших в Якутской области и Забайкалье. Особенно восприимчивыми к русскому земледелию и оседлости оказались буряты-скот.оводы и звероловы. Они быстро стали расширять запашки. Земледелие бурят некоторых районов (Иркутского и Балаганского уездов) в начале XX в. уже мало чем отличалось от земледелия русских крестьян. Среди значительной части алтайцев наблюдался также процесс перехода к оседлости и земледелию. Русские пахотные орудия, способы кладки хлеба снопами, молотьба цепом и лошадьми прочно вошли в хозяйственный быт больших групп алтайцев.

Большое положительное значение для хозяйственного быта народов Сибири имело внедрение огородных культур, принесенных впервые русскими, приемы русского животноводства, птицеводства и т. д. В начале ХХ в. многие буряты, якуты, алтайцы, хакасы и другие у же сажали картофель, капусту и прочие овощи. Русское стойловое животноводство оказало большое положительное влияние на кочевое примитивное скотоводство Сибири. У всех народов Сибири, занимавшихся скотоводством, также возникло стойловое содержание скота с заготовкой корма на зиму, в связи с чем улучшилась продуктивность скота, более устойчивым стал количественный состав стада. Русские вывели новые породы молочного скота, овец и более сильные породы рабочей лошади. Свиноводство и птицеводство также впервые стали проникать в быт местных племен и народов. От русских были восприняты и орудия сенокошения. Распространилась сначала коса-горбуша, потом коса-литовка, увеличившие намного производительность труда; сено стали сушить по русскому образцу, складывая его в копны и стога, а не развешивать, свивая в жгуты, на деревьях, как это делали, например, алтайцы.

Земледелие и огородничество, как и стойловое животноводство, проникавшие в быт бывших кочевников-скотоводов, охотников и рыболовов, укрепляли их продовольственную базу и давали кое-где (буряты) товарную продукцию, способствуя развитию капиталистических отношений.

Охота у русского населения Сибири большей частью составляла подсобное занятие. В северных таежных районах и лишь там, где было слабо развито земледелие, охота у русского населения являлась одним из важных средств к существованию (Тобольский север, Приангарье, Усин- ский край, северное Забайкалье и др.)* Добывавшаяся пушнина составляла товарную продукцию.

Из пушных зверей наибольшее промысловое значение с конца XIX- начала XX в. приобретает белка. Ценнейшие пушные звери - бобр, куница, соболь и др. - к этому времени значительно уменьшились в количестве, соболиный промысел также имел значение лишь в немногих местах Западной Сибири (в Пелымском крае, на Алтае), Восточной Сибири и в Прпамурье, а также Камчатке. Особенно славились витимские и киренские соболя (Восточная Сибирь), отличавшиеся необычайно пушистым мехом темного цвета. Важными промысловыми животными являлись лоси, рыси, россомахи, лисицы, песцы (наиболее высоко ценился голубой песец). Из мелких животных, кроме соболя и белки, ловили бурундука, колонка, горностая, зайца и др. Местами большое значение имела охота на козулю, кабаргу, оленей-пантачей (Алтай, Приморье), а также на дикого оленя (Крайний Север).

Из птиц в таежных местах ловили глухаря, тетерева, рябчика, в тундре куропатку, гусей, уток, лебедей. Так называемое гусевание - охота на диких гусей - имело большое значение в жизни русских в зоне Крайнего Севера и давало основную пищу населению в голодные годы.

По побережью Ледовитого и Тихого океанов, в устьях сибирских рек русское население занималось охотой на морского зверя - нерпу, лахтака, частью на моржа, белого медведя.

Орудия и приемы охоты были очень разнообразны, но преобладала ружейная охота. Большое значение имели ловушки: кулемы, пасти, петли и др. В Восточной Сибири существовал весьма своеобразный лов соболя куркавками. Куркавки - волосяные петли - ставили на деревьях, переброшенных через реки и служивших мостом для соболя в октябре, когда реки еще не покрылись льдом. Применялся также омет - особая сеть для ловли соболя по первому снегу. Охотник, выследив соболя в дупле, окружал дерево ометами, выкуривал животное из дупла дымом. Сетями и перевесами ловили водоплавающих птиц. Существовали способы лова лосей и оленей ямами.

Охотничий промысел в Сибири, особенно зимний, был сопряжен с большими трудностями. На оленя охотились во время его перекочевок, когда стада переправлялись через реки. Его били ружьями, железными копьями, поколюгами, подъезжая к оленю на легких лодках-ветках.

Основной охотничий сезон начинался с осени и продолжался, с перерывами, до весны. На пушного зверя охотились зимой. У каждого охотника или артели была своя территория, на которой расставляли пасти, кулемы, устраивали сохатинные ямы. Она называлась старыми русскими терминами - «ухожены», «лесовые ухожьи», «путики». На дальние «ухожьи» охотники уходили надолго и жили иногда несколько месяцев в лесу.

Охотились и в одиночку, но чаще объединялись в артели (от 2-4 до 15-20 человек). Каждая артель имела на промысле избушку - место ночлега. В охотничьих промысловых избах имелась печь-каменка или глинобитная черная печь, нары для спанья, жерди для просушки одежды.

Добыча артели делилась между ее членами. Пушнину сбывали купцам, местным кулакам, державшим в кабале многих зверопромышленников. Развито было «покручение». Кулак снабжал в долг охотника всем необходимым, оценивая товар в 2-3 раза дороже настоящей стоимости. Крестьянин-покручник расплачивался добытой пушниной с «покрутившим».

Рыболовство у русских сибиряков было известно везде, где есть подходящие для этого водоемы. Наибольшее значение рыболовство получило по р. Оби и ее притокам, на Ангаре, Байкале, Колыме, Индигирке, Анадыре, в реках Камчатки, Охотского побережья и по Амуру. Промышляли разнообразные породы морских, речных и озерных рыб. Рыбная ловля в промысловых районах проводилась почти круглый год, лишь с небольшими перерывами.

В XIX-начале XX в. лов на Оби происходил при помощи заграждений и установки так называемых гимг. Гимги - своеобразные плетеные из прутьев снасти огромных размеров (высота гимги значительно больше человеческого роста), которые, видимо, были восприняты русскими от местных рыболовов - хантов и манси. Большие гимги в количестве от 40 до 100 штук имели лишь крупные промышленники, особенно между Березовым и Обдорском; гимгами перегораживали даже широкие места реки. Более дешевые заграждения с ловушкой из 4-угольного сетяного мешка «чердака» устраивались вблизи берегов. Небольшие водоемы перегораживали котцами, представлявшими прутяную или драночную ловушку.

Мережи, морды в XIX-начале XX в. повсеместно применялись при рыбной ловле. Применялась ловля канавами, особенно в тех местах, где рыба «глохла», задыхалась от недостатка кислорода (в зимний период).

Повсюду имелись сети и невода различных размеров и устройства. Сети занесли в Сибирь и распространили русские.

Промышляли рыбу неводом на Байкале большей частью крупные рыбопромышленники; они назывались неводчиками, а занимавшиеся «сетяным» промыслом, преимущественно мелкие крестьянские артели, назывались сетовщиками. Между неводчиками и сетовщиками существовала вражда, порой сильно обострявшаяся.

Невод состоит из мотни - сетяного мешка - и боковых частей - крыльев, сшитых из кусков сети («столбов»); к концам крыльев привязываются веревки - «спуски» (называемые еще урезами, клячами, арканами). Длина невода достигала иногда 400-600 м (Енисей, Лена, Обь), на Байкале - 1000 м. На верхней тетиве невода укреплены деревянные поплавки - наплывья, или балберы, а на нижней - кибасья, или таши (грузила из камней, обернутых берестой). Летом ловили неводом большей частью на «песках» - песчаном дне реки. Выезжая на лодках-неводниках, окидывали тоню неводом и тянули с помощью ворота. Распространен был и зимний подледный лов.

На Дальнем Востоке применялись ставные невода для ловли лососевых - кеты, горбуши, зубчатки, имевших большое промысловое значение (по Охотскому побережью, рр. Амуру, Уссури и др.). Рыболовством занимались здесь преимущественно казаки (амурские, забайкальские, камчатские). Крестьяне стали заниматься рыболовством в этих местах большей частью с конца XIX в., чему содействовали переселенцы из крупнейших рыболовных районов Астраханской губернии и Донской области.

Кроме сетяных приспособлений, повсеместно в Сибири употребляли крючковые снасти - уду, жерлицу, блесну и дорожку (лов на крючок с оловянной рыбкой в качестве приманки). Были широко распространены так называемые переметы, самоловы. Практиковалось «лучение» рыбы: крупную рыбу били острогой ночью при свете смоляных чурок, горевших на металлической решетке «козе». Применялся способ глушения рыбы при помощи деревянных колотушек, которыми ударяли по льду.

Крестьянам-рыбакам приходилось арендовать некоторые богатые рыболовные угодья у частных владельцев: монастырей, крупных рыбопромышленников, владевших лучшими местами. Иногда рыбаки пользовались водоемами на основе обычного права. И в том и в другом случае беднейшей части рыболовецкого населения доставались худшие места. В промысловых районах всегда имелись крупные рыбопромышленники, пользовавшиеся наемными рабочими из местных рыболовов и русских крестьян. Им платили деньгами, давали питание и одежду. Из описаний быта рыболовов Обского бассейна видно, в каких тяжелых условиях находились рабочие, жившие в тесных холодных казармах, иногда не имевших пола.

Артельный способ лова был наиболее распространен. Артельщики часто составляли лишь другую категорию рабочих, отличаясь от наемных тем, что были пайщиками промысла; однако они отдавали 4 /5 всего улова рыбопромышленнику за снабжение их необходимой снастью и всего 1 и У лова артельщики делили между собой. Были артели полуневодщи- ков, работающие на рыбопромышленника исполу за взятое у него снаряжение.

Имелись временные объединения рыболовов, состоявшие из 2-3 крестьянских семей, объединявших свои усилия (и снасти) для совместного лова. Ловили и в одиночку. Сбыт рыбы происходил через скупщика, крупного рыбопромышленника. Он же снабжал рыбаков необходимыми товарами. Особенно сильна была зависимость населения от скупщика в глухих отдаленных селениях Крайнего Севера. Крестьяне-промышленники здесь всегда находились в долгу у купца, его приказчика; долг свой они погашали рыбой, песцом, собаками, а иногда и личными отработками.

На Байкале в артели по летнему неводному лову включалось от 3-4 до 30, а в зимние артели до 50-60 человек. Артель сшивала общими силами невод, распределяла обязанности. Каждый рыбак, входя в артель неводщиков, должен был иметь свой «столб» (полотнище сети) и «спуск» (веревку), из которых составлялся невод; за это он получал пай. Во главе артели находился опытный рыбак, распоряжавшийся ловом, называемый башлык. Главный помощник башлыка назывался подбашлычье. Башлык, кроме «столба», вносил еще мотню для невода и лодку-неводник, за что получал 3 пая. Пай получали и такие лица, которые непосредственного участия в лове не принимали: стряпка, писарь, посказатель - сказочник. Быт рыбаков на промысле отличался своеобразием. Рыболовством занимались мужчины, но местами большое участие в нем принимали женщины и подростки, занимаясь неводьбой. Большое значение женский труд имел при обработке рыбы (в частности, в приготовлении юколы), а также на различных подсобных работах.

Большая часть приемов и способов охоты и рыболовства у русских крестьян, мещан, казаков Сибири были общерусскими. Невод, сети, уда, езы, мережи упоминаются еще в ранних русских письменных источниках. Общерусскими являются и такие приспособления, как котцы, переметы, пасти, плашки, перевес и многие другие. Есть черты, общие с северным рыболовством (невод с кибасьями и др.), с рыболовством центральных областей (лов канавами). Многое из опыта коренных народов Сибири вошло в промысловый быт русских (способы рыболовства - гимги, невода нанайского типа, заготовка юколы; способы охоты на дикого оленя и пр.). С освоением Сибири русскими охота и рыболовство получили здесь большое развитие. Многие русские орудия промысла в применении к местным условиям получили дальнейшее развитие (ставные неводы и пр.). Русские создали новые отрасли охотничьего хозяйства, например песцовый промысел в зоне тундры по побережью Ледовитого океана. Положительное значение имело внедрение в быт местных сибирских племен и народностей различных русских орудий охоты и рыболовства (различные капканы, ловушки, ружье, сети из пряденых нитей, более совершенные виды промысловых судов: карбас, неводник и др.), которых ранее здесь не было. Это весьма увеличило добычу зверя и рыбы. Возникновение и рост русских городов, промышленных центров стимулировали развитие товарности хозяйства; усиливался спрос на пушнину, что также способствовало развитию местных промыслов.

Большое значение у русских в Сибири имели лесные промыслы: заготовка строительного леса и топлива, сплав леса к городам, портовым центрам, судоверфям. Дровяной промысел особенно развился около крупных городов и промышленных центров и у пристаней. Повсеместно были известны производство дегтя, смолы, угля. Широкое распростране- нение получил своеобразный сибирский промысел - сбор кедровых орехов, особенно в тех местах, где расположены хорошие кедровники (в Западной и Восточной Сибири), а также добыча и топление жевательной серы из лиственицы. Сера эта пользовалась большим спросом у русских крестьянок Сибири. Сбор ягод и грибов практиковался повсеместно для собственного потребления, но местами сбор брусники и клюквы имел и промысловое значение. В южных частях Западной Сибири промысловое значение приобрел сбор черемши, или «колбы». Из сибирских промыслов, имевших некоторое значение еще в начале XX в., нужно также отметить добычу речного жемчуга на Дальнем Востоке и добычу моржовой и мамонтовой кости на Крайнем Севере.

Обработка продуктов и изготовление предметов первой необходимости производились в значительной степени домашним способом, особенно в глухих, отдаленных от трактов и промысловых центров местах. В конце XIX-начале XX в. местами еще изготовлялись домашним способом ткани. Пряжу из пеньки или льна пряли при помощи прялки и веретена, ткали на «кроснах» - обычном русском ткацком стане с подпебником. Из овечьей шерсти изготовляли сукно. В XIX в. у наиболее зажиточных крестьян существовали и машины- сукновалки.

Имелись целые селения или даже районы, где преобладающими занятиями являлись различные кустарные производства. Отдельные кустари находились в зависимости от скупщика, возникали мелкие заведения с наемными рабочими. Значение промыслов возрастало там, где земледелие не обеспечивало существования. Большая роль в развитии ремесел принадлежала новоселам. Распространены были деревообработка, кузнечное дело, обработка шкур и костей животных, а также камня. Крупные районы кустарной промышленности сформировались в юго-западной части Западной Сибири. Из деревообделочных производств было известно изготовление саней, телег, колес, бондарной посуды, мебели, деревянных частей хомутов и т. д. Существовала повсюду в лесных районах химическая обработка дерева. В районах кедрового промысла изготовляли кедровое масло (Бийский уезд).

Повсеместно было распространено мелкое шерстобитное, пимокатное, кожевенное производство, а местами обработка меха и выделка замши. Овчинно-шубное дело было развито около Тюмени, пошивка овчинных шуб «барнаулок» - в г. Барнауле; в южной части б. Тобольской губернии, где было развито овцеводство, существовало производство шерстяных варежек, рукавиц и чулок.

Гончарное и кирпичное производство было распространено большей частью вблизи городов. Для изготовления гончарной посуды служил гончарный круг. В районе промыслового рыболовства развилось производство глиняных грузил - кибасьев для неводов (с. Самарово при впадении Иртыша в Обь).

Кузнечное и слесарное дело было развито повсеместно, но особенно в Кузнецком уезде и в Тюменском уезде Тобольской губернии. Кузнечное дело у русских крестьян существовало даже в самых отдаленных уголках Крайнего Севера, где имело большое практическое значение и для окружающих народов - чукчей и других, ранее его не знавших. Русское и обруселое население Анадыря свои изделия - ножи, топоры, котлы и пр. - обменивало у чукчей и коряков на оленей, лахтачьи шкуры, ровдугу и т. п.

В начале XIX в., с открытием золотых россыпей, быстро развивается добыча золота. Состав рабочих на приисках отличался большой этнической пестротой. Сюда стекались из различных мест европейской России и Сибири, входили представители и местных нерусских племен и народностей; однако преобладали русские. Сложился своеобразный приисковый быт, возник ириисковый жаргон. Местные черты проявлялись в языке, быте и фольклоре золотопромышленников. Среди старателей, работавших иногда и в одиночку и партиями, были «великие мастера» этого дела, были и «подмастерья». Хозяйскими рабочими называли тех, которые нанимались за определенную плату к крупным золотопромышленным компаниям. В быту артелей рабочих выработалось свое обычное право: члены артели были связаны круговой порукой (что хозяева обращали в свою пользу), существовал обычай наказания за проступки провинившегося члена артели. Условия труда и жизни приисковых рабочих были подчас невыносимыми. Жили рабочие либо в больших хозяйских казармах, грязных и темных, либо в жилищах,построенных самими рабочими. Эти жилища напоминали крестьянские избы или были землянками. Продуктами питания рабочих снабжали хозяева за дорогую цену в промысловых лавках.

Русские ремесла и кустарные промыслы, развивавшиеся в городах и деревнях, оказывали положительное влияние на ремесла местных племен и народностей. Русские ремесленники, например, повлияли на усовершенствование металлообработки у тех племен и народностей, которые ее знали (якуты, буряты и др.)* Большое значение имело внедрение в быт сибирских народностей русских приемов прядения и ткачества. До этого ткачество знали лишь манси и ханты, использовавшие для ткани волокна дикорастущей крапивы, северные алтайцы, ткавшие холст из волокон дикой конопли - кендыря.

Бондарное ремесло восприняли многие народности, в частности якуты. Деревообработка у бурят, якутов и других народов значительно улучшилась, когда в обиход вошли более усовершенствованные орудия, внесенные русским населением, как пила, рубанок, отвес и др.

Его последний проект "Коренные народы Сибири" – это не просто серия фотопортретов, а попытка зафиксировать и сохранить хотя бы на фотокадрах быт, традиции и культуру коренных малочисленных народов, многие из которых находятся на грани исчезновения.

Путешествию по родной Сибири Александр Химушин посвятил последние полгода. Путешествует он в одиночку, за свой счет, на собственном автомобиле, в котором и ночует.

– Приходилось во время работы над проектом попадать в какие-то экстремальные ситуации?

– В прошлом году я в морозы поехал снимать эвенков, и по пути мой автомобиль провалился под лед при переправе через реку. Я думал, что вообще там утону, меня чудом спасли. Местных жителей предупредили по рации, что едет фотограф. Они стали беспокоиться, почему я не появляюсь, и поехали навстречу. Когда они меня подобрали, мы поехали на их старом УАЗике дальше. Они на нем ныряли в такие броды, которые мне описывать страшно. На середине одной реки заглох мотор, мои сопровождающие повыскакивали из машины и камнями крошили лед. Все это время я боялся, что холодная вода хлынет в автомобиль и я угроблю всю свою технику. К счастью, нам удалось выехать. Дальше надо было переходить часть реки вброд, но мне не подошли сапоги и местные жители несли меня на руках. Так вот мне удалось попасть к эвенкам в стойбище.

© Александр Химушин / The World In Faces

В Сибири бывает, что единственный транспорт, которым куда-то добраться, – это вертолет. Иногда приходится ехать на автомобиле 500 км по тайге, чтобы попасть в какой-то населенный пункт. Например, чтобы добраться до небольшого села негидальцев (малочисленного народа в Приамурье. – СР ), нужно было проехать весь Хабаровский край на машине. Передвигаться по тайге, потом еще по реке, чтобы добраться до единственного села в стране, где остались представители этого коренного народа.

В Иркутской области есть народ, который называется тофалары. Они проживают только в трех селах, которые отрезаны от всего мира и находятся в Саянских горах, у них нет дорог. Только два месяца в году можно добраться по зимнику (временной зимней дороге. – РС ). В остальное время – только по воздуху. И эти села не связаны друг с другом: они находятся на расстоянии 50–70 км друг от друга, а между ними – непроходимая тайга. Вертолет садится сначала в одном селе, потом летит в другое – туда добираются только таким способом. И у тофаларов нет мобильной связи, она до сих пор у них не работает.

– В каких регионах вы побывали в рамках проекта "Сибирь" и сколько коренных малочисленных народов уже удалось снять?

– Вообще, я путешествую по миру уже 10 лет с небольшими перерывами, всего объехал 85 стран. Путешествия по Сибири – это только часть моего большого проекта, который называется "Мир в лицах " (The World In Faces), над которым я работаю последние 3 года. Последние полгода провел в Сибири, проехал на машине 25 тысяч километров от Бурятии до Сахалина: побывал в Республике Саха, Хабаровском крае, Приморье и на острове Сахалин.

Все эти народы разные. Например, эвенки расселены на очень большой территории: часть проживает в Бурятии, часть – в Якутии, Амурской области, Красноярском крае. Хотя сейчас многие из них поменяли стиль жизни, но до сих пор есть места, где у эвенков сохранилось традиционное оленеводство. Был я у адыгейцев в Приморье, которые живут компактно только в двух селах. У них до сих пор основной способ заработка – это собирательство: в то время года, когда нет снега, они ищут корни женьшеня в тайге. Потом они продают это дорогое растение китайцам, и на эти деньги существуют. Народы у Охотского моря, орочи, например, живут за счет рыбной ловли. Государство им как коренным народам выделяет определенные квоты. Это позволяет им заниматься своим традиционным промыслом – рыболовством.

Я хотел бы показать людям разнообразие и красоту людей, живущих в этом регионе

– Вы родились в Сибири. Что нового поняли про этот край, работая над проектом?

– Да, я родился в Сибири, в Якутии, и значительную часть жизни прожил в Якутске. Уехал оттуда в достаточно зрелом возрасте. Я хотел бы показать разнообразие и красоту людей, живущих в этом регионе. Недавно в Бурятии я открыл буклет турагентства, и там есть красочные картинки Байкала, Камчатки, но о людях, которые населяют эти территории, нет ни слова.

Как-то во время путешествия я увидел справочник "Энциклопедия коренных и малочисленных народов России", специально выпущенный Академией наук. Я обратил внимание на то, что последние фотографии там датированы 40–60-ми годами. Некоторые народы в энциклопедии вообще отсутствуют, во многих главах вообще нет ни одной фотографии. Мне захотелось это исправить.

– Это и есть цель вашего проекта?

– Своим проектом "Сибирь" я бы хотел обратить внимание на культуры коренных малочисленных народов России. Они всегда находились под угрозой исчезновения – с момента освоения Россией Сибири, многие народы и исчезли уже. Те, кто остались, пережили тяжелые времена в прошлом веке, когда в годы коллективизации их насильно собирали в колхозы и заставляли заниматься тем, что они никогда не делали. Когда колхозы развалились, коренное население уже забыло те промыслы, которыми раньше занимались их предки. На ситуацию повлияла и активная ассимиляция, и то, что не поощрялось изучение родного языка. В результате сегодня на родном языке говорят одна-три бабушки, и больше никто его не знает. Некоторые народы представлены последней сотней человек.

Почему-то информация о том, что могут исчезнуть редкие животные – леопард, белый медведь, – вызывает в обществе больший резонанс. Животные – это важно, не спорю, но когда исчезают целые народы, это ведь тоже трагедия. Почему-то на это обращают гораздо меньше внимания.

Только один дедушка разговаривает на тофаларском языке, да и тот украинец

– Какие народы Сибири сейчас находятся на грани исчезновения?

– Например, у тофаларов (малочисленный народ в Восточной Сибири. – РС ) только один дедушка разговаривает на тофаларском языке, да и тот по национальности украинец. Такая ирония судьбы. Я спрашивал его, почему так получилось. Он рассказал, что в 30-е годы еще маленьким ребенком оказался в Сибири вместе с сосланными сюда родителями, рос вместе с детьми-тофаларами и выучил их язык в совершенстве. Так получилось, что его сверстники уже ушли из жизни, а он остался один из того поколения. У представителей коренных малочисленных народов во всем мире почему-то небольшая продолжительность жизни. Они больше подвержены заболеваниям, к которым нет иммунитета, видимо, он не заложен на генетическом уровне. Сейчас к этому дедушке приезжают лингвисты, создают учебник тофаларского языка, пытаются его восстановить.

У негидальцев тоже на национальном языке говорит только одна женщина. Она в разговоре со мной только рукой махнула – считает, что этот язык уже не восстановить. Этим летом я был на Сахалине у народа уйльта. Их осталось около двухсот человек. Сто живут в одной части, а другая сотня живет на 500 км севернее. Из них всех тоже на сегодня осталась только одна женщина, которая говорит на родном языке. Хуже ситуация уже быть не может.

– Как местные жители вас принимают, как относятся к тому, что вы их фотографируете?

– Многие откликаются на мои просьбы и встречают тепло. Ценят то, что я приехал к ним за многие тысячи километров по собственной инициативе. Местные жители стараются помочь мне найти костюмы, организовать съемки, рассказывают, показывают. Как правило, меня селят или в какую-нибудь школу, или в дома местных жителей.

Был на Сахалине у народа уйльта, их осталось около двухсот человек

Я объясняю им цель проекта, рассказываю о том, что он некоммерческий, что я просто хочу рассказать миру об этом народе. Находятся активисты, которые мне очень помогают на местах, например, представители Ассоциации коренных и малочисленных народов. Они гордятся своей культурой и хотят, чтобы об их культуре как можно больше узнали.

– Какие герои фотографий вам особенно запомнились?

– Я хорошо помню всех героев своих фотографий, и с каждым связана какая-то история. Например, как-то должен был встретиться с одним дедушкой в Бурятии. Ему передали, что я приеду к нему в деревню и сфотографирую, только не сказали когда. Я по дороге задержался и приехал к этому дедушке вечером. Оказалось, 92-летний старик ждал меня с утра и все это время сидел при параде – в традиционном народном костюме, при орденах. Мне было очень неудобно перед ним. Когда я его сфотографировал и мы сели пить чай, он достал из кошелька тысячу рублей и хотел дать мне за то, что я его снимал. Конечно, я не взял денег и извинился перед ним за опоздание.

У эвенков мне запомнилось, что оленеводы свою зимнюю национальную одежду хранят в тайге. Это такие колоритные меховые куртки и длинные унты, как болотные сапоги. Весной эвенки везут их в тайгу, потому что в доме они хуже хранятся, может моль съесть. Вкапывают в лесу ветки как столбы, делают навес и кладут на него вещи, завернутые в тюки, чтобы звери не залезли. Там одежда и лежит до следующей зимы. Еще меня шокировало, что эвенки живут в палатках зимой. В самые лютые морозы проводят в жилище из обычного брезента с дырками, на полу еловые ветки настелены, буржуйка стоит. Похороны у них тоже необычно проходят, они не закапывают гробы в землю, а ставят их в тайге на помост из деревьев.

Оленеводы свою зимнюю национальную одежду хранят в тайге

– Почему вы наряжаете людей в эти национальные старинные костюмы, а не снимаете их такими, какие они есть на самом деле в повседневной жизни? Не интереснее ли их снять в их реальной жизни?

– Я стараюсь найти подлинные, старые костюмы из "бабушкиных сундуков". Фотографирую то, что могу найти, чтобы сохранить для истории, для потомков, потому что этих народов, если ничего не изменится, не останется уже в ближайшие десять-двадцать лет. Не будет никакой традиционной одежды, да вообще ничего. Но настоящие, сохранившиеся до наших времен национальные костюмы найти бывает очень трудно. Конечно, мне хочется снять все самое красивое. У каждого народа есть какие-то мастерицы, которые шьют национальную одежду, занимаются ремеслами, но их очень мало. Часто бывает, что изготовленные недавно костюмы, например, для какого-то ансамбля оказываются совершенно неинтересными: дешевый люрекс, китайская вышивка. Подлинные костюмы – это очень ценная находка. Помню, мне как-то женщины принесли фамильное серебро – тяжелые, большие украшения, которые хранились с 18-го века и передавались по наследству.

(Чтобы посмотреть галерею фотографий Александра Химушина из цикла "Коренные народы Сибири" кликните на следующий снимок)

"Сибирь в лицах"

– Что будет в себя включать второй этап вашего путешествия по Сибири?

– Теперь я начал движение на запад: планирую побывать в Республике Тыва, на Алтае, объехать приевропейский Север. Там очень много интересных территорий, до которых невозможно добраться автомобилем. Например, меня приглашают полететь на вертолете с учеными на полуостров Таймыр. Там проживают четыре коренных малочисленных народа, о жизни которых мне хотелось бы узнать больше. Я собираюсь туда отправиться в феврале, когда еще будет полярная зима, температура будет в районе минус 40 градусов. Пока не знаю, как буду фотографировать в таких условиях.

Александр Химушин

Там еще будет полярная ночь. А у меня есть специфика: я люблю натуральный свет на фотографии. До полярной серии я в принципе не использовал никакие вспышки. Теперь ради этих съемок мне пришлось приобретать световое оборудование, потому что все время будет темно. Это будет лишь маленький эпизод большой поездки. Я собираюсь путешествовать по Сибири до ноября следующего года.

После этого я собираюсь осесть на год дома, в Австралии, и заняться обработкой отснятого материала. Уже собрано колоссальное количество фотографий, которых хватит не на одну книгу.

Многочисленные народы Сибири были слабо развиты в хозяйственном отношении и являлись объектом жестокой национально-колониальной политики. Буряты и якуты относились к народам Сибири, наиболее продвинувшимся в социально-экономическом отношении, народы Севера - к числу наиболее отсталых. Наиболее существенным явлением в жизни бурят в первой половине XIX в. был постепенный их переход от кочевого к полуоседлому быту, уменьшение роли скотоводства и относительный рост земледелия. Это относится как к восточным, забайкальским, бурятам, ещё в XVIII в. целиком сохранявшим кочевой, скотоводческий быт, так и к западным, иркутским, у которых земледелие и полуоседлый образ жизни существовали и раньше. Переход к оседлости и земледелию происходил под влиянием соседнего русского населения и сопровождался ростом товарных отношений и дальнейшей классовой дифференциацией.

Забайкальские буряты особенно страдали в это время от притеснений своей могущественной и полновластной аристократии, которая пользовалась поддержкой царской администрации. Так, у хоринских бурят ещё с начала XVIII в. власть принадлежала знатной тайшинской фамилии потомков зай-сана Шодоя Болторикова, который в 1729 г. получил первым от правительства «патент» на звание тайши. Из представителей этой фамилии особенно выделялся тайша Дымбыл Галсанов, правивший с 1815 г. и своими жестокими действиями и беззастенчивым расхищением общественных денег неоднократно вызывавший возмущение масс.

Экономика и быт якутов в большей степени сохраняли старый уклад. Хозяйство якутов оставалось почти целиком скотоводческим. Скот принадлежал в большинстве тойонам; для последних главной формой ведения хозяйства была раздача скота в пользование своим бедным одноулусникам - так называемый «хасаас», при помощи которого тойоны держали улусное население в безвыходной кабале. В то же время в руках тойонов была захваченная ими ещё в XVIII в. общинная земля, в частности сенокосные угодья. Тойоны упорно сопротивлялись всяким попыткам произвести хотя бы частичный земельный передел. Им удалось отстоять захваченную землю даже тогда, когда правительство с целью приостановить угрожающее падение ясачных сборов потребовало от тойонов передела земли (деятельность «2-й ясачной комиссии» 1828-1835 гг.). Как раз в эту эпоху якутское тойонство получило в свои руки новое орудие для своей политики: это была Якутская степная дума, открытая по особому ходатайству тойонов в 1827 г. и составлевная из «отборнейших» представителей тойонской знати. Эта дума ознаменовала свою кратковременную деятельность такими скандальными делами (тор-. гово-спекулянтская экспедиция к охотским тунгусам в 1828 г., расхищение 20 тыс. руб. общественных денег и пр.), что скомпрометировала себя даже в глазах правительства. В 1838 г. Якутская степная дума была упразднена «за бесполезностью».

Положение якутских народных масс было тяжёлым, но они ещё не могли подняться на борьбу за свои интересы. Косвенным отражением стихийного протеста якутской бедноты было в те годы движение известного «разбойника» Василия Манчары. Он прославился в 30-40-х годах своими смелыми нападениями на тойонские хозяйства и многократными побегами из-под ареста. Позднейшие якутские предания изображают Манчары как народного героя - борца за правду. Сосланный в Вилюйский округ, Манчары умер там в 1870 г.

Большинство остальных народов Сибири стояло на более низком уровне общественного развития: это были охотники- эвенки (тунгусы), кеты, вогулы; рыболовы - ханты и камчадалы; оленеводы - ненцы, чукчи и коряки. Родовая знать этих народов превращалась в самостоятельный класс эксплуататоров при энергичном участии царской администрации, всячески покровительствовавшей местным «князькам» и «старостам». Охотники, рыболовы и оленеводы испытывали жестокий гнёт со стороны русских купцов-ростовщиков, беззастенчиво обиравших население Севера, приводивших к обеднению его, к постоянным голодовкам, к вымиранию Доходившие до отчаяния местные народы пытались иногда силой вернуть себе свободу и избавиться от гнёта, но эти попытки кончались неудачей. Наиболее известно восстание ненцев под руководством Вауля Пьеттомина в 30-40-х годах. Во главе небольшой вооружённой дружины, составленной из ненецкой бедноты, Вауль нападал на богачей, отбирал у них оленей и раздавал их неимущим жителям тундры. В январе 1841 г. Вауль с целым отрядом в 4 сотни вооружённых дружинников подступил даже к Обдорску, намереваясь свергнуть власть ненецкого князька Тайшина и освободить тундру от царского гнёта. Местным областям лишь при помощи обмана удалось захватить Вауля и его ближайших сотоварищей в плен. Участники восстания были биты кнутом и сосланы на каторгу. Позже, в 1856 г., бывшие сподвижники Вауля пытались возобновить борьбу за освобождение ненецкого народа, но безуспешно. В XVIII в. в Сибири особенно широкие размеры приобрело колониальное рабство захват, продажа и эксплуатация рабов, особенно из казахов и алтайских племён. Но рост рабства означал в то же время убыль ясачного населения, поэтому царское правительство с начала XIX в. стало принимать меры к ограничению работорговли: указами 1808, 1825, 1826 гг. предписывалось постепенное освобождение рабов ж запрещалась их покупка.

Управление сибирскими «инородцами» входило в круг деятельности сибирских генерал-губернаторов, всевластию и произволу которых было вверено царизмом управление Сибирью. Положение несколько упорядочилось, но принципиально не изменилось в генерал-губернаторстве М. М. Сперанского (1819-1822 гг.), находившегося в опале с 1812 г.

Наиболее значительным памятником законодательной деятельности Сперанского в Сибири явился «Устав об управлении инородцев» (1822 г.), который оставался в действии до Октябрьской революции 1917 г. Царизм оформил в этом законе свою политику опоры на местную феодальную и полуфеодальную аристократию - тойонов, тайшей, зайсангов, мурз. Феодальная и полуфеодальная верхушка Сибири была низовой агентурой царизма; с этой целью он поддерживал и укреплял её привилегированное положение и привлёк к участию и в самом составлении устава.

Устав 1822 г. вводил деление народов Сибири на три «разряда»: оседлых, кочевых и бродячих. К первым причислялись татары и часть алтайских племён, ко вторым - буряты, якуты, тунгусы, остяки, вогулы и некоторые другие, к бродячим - охотничьи и оленеводческие племена Крайнего Севера: «самоеды», «инородцы туруханекие», юкагиры, коряки, ламуты. «Оседлые инородцы» были уставом уравнены в правах и обязанностях с русскими крестьянами (кроме рекрутской повинности, которой они не несли), а для кочевых и бродячих племён вводились особые формы общественно-политического устройства, которые узаконили власть местной аристократии. Для них устанавливались так называемые «инородные управы» (соответствующие русским волостным управлениям) и подчинённые этим управам родовые управления; у «бродячих инородцев» вводились только родовые управления. Для некоторых кочевых народов, у которых были более широкие родоплеменные связи, устанавливалась ещё третья, высшая административная инстанция - степная дума. Степные думы были введены у бурят и хакасов, позже на короткое время (1827-1838 гг.)- у якутов. Как в родовых управлениях, так и в инородных управах и в степных думах сидели представители национальной эксплуататорской верхушки - старосты с помощниками, головы и выборные, а в степных думах - главный родоначальник и заседатели, которые все принадлежали к числу «почётных и лучших родовичей». Эти органы управления были в то же время и судебными органами; судопроизводство в них основывалось на местном обычном праве и, следовательно, тоже служило интересам местной знати. Только крупные уголовные дела не входили в компетенцию этих судов и были подведомственны общим судебным учреждениям. Вся эта система «инородческого управления» подчинялась общей окружной администрации и представляла собой вполне законченную форму сотрудничества царской бюрократии с местной феодально-родовой аристократией для совместной эксплуатации трудящихся масс.

Реформы Сперанского, уничтожив торговые монополии, дали толчок общему экономическому оживлению Сибири, но это оживление ограничилось только сферой торговли. Промышленность Сибири развивалась чрезвычайно медленно. Из России в Сибирь ввозились не только ткани, железные, стеклянные товары, но даже деревянные изделия - дуги, ложки и прочие несложные изделия. Из промышленных товаров Сибирь почти ничего не производила. Единственной отраслью промышленности, которая испытала в первой половине XIX в. бурный, хотя и кратковременный, рост, являлась золотопромышленность (золото было открыто в горах Алтая в 1828 г., в Енисейской губернии - около 1830 г., несколько позже - по рекам Витиму и Олекме).

И для народов Сибири включение их в состав России имело большое прогрессивное значение. Конечно, колониально-феодальный гнёт царизма был для них очень тяжёл и задерживал их развитие, однако общение с русским народом усилило поступательное движение: было изжито рабство, укрепилось земледелие, усилились экономические связи, развилось товарное хозяйство; культурное общение привело к овладению многими ценными хозяйственными и культурными навыками.