Призвание варягов. О чем идет спор. Сказание о призвании варягов

Исследователи считают, что начало русской государственности относится к призванию на Русь варягов, которые заняли на данной территории места правителей. Как и почему произошло это событие? В девятом веке (его первую половину) чуди, мери, словены, кривичи выплачивали дань варягам, которые находились за морем. Однако в 862 году варяги были прогнаны с земель перечисленных племён. При этом, сразу же между ними начинаются конфликты (об этом, например, сообщает нам Новгородская летопись).

Для того чтобы остановить эти усобицы старейшины племён решают пригласить незаинтересованных правителей со стороны. Данный правитель должен был соблюдать нейтралитет, не защищая интересы только одного племени, что в итоге должно было положить конец междоусобицам. На роль таких правителей рассматривались дунайчи, хазары, поляки и варяги.

Также существует и иная версия, согласно которой Гостомысл (Новгородский князь) перед кончиной велел, чтобы после него правил потомок варяга Рюрика, который был женат на дочери князя Умиле. В «Повести временных лет» говорится, что старейшины славянских и финских племён отправились выбирать за море среди варягов-руси.

В результате такого похода были выбраны три брата, которые согласились на предложение. Взяв с собою всю русь братья пришли княжить: Рюрик – в Новгороде, Трувор в Изборске, а Синеус – в Белоозере. Так и пошло название – русская земля.

Ещё по одной версии «призвание варягов» являлось более поздней вставкой в летопись, а саму эту легенду создали самостоятельно печерские монахи, которые таким образом хотели подчеркнуть независимость от Византии Киевской Руси. Данная легенда, по мнению исследователя Лихачёва, является отражением средневековой традиции народов поиска правителей среди иноземной древней знати, что якобы повышало авторитет династии, а также придавало больший авторитет в глазах подданных.

Иные исследователи истории Руси считают, что такая «варяжская» тема полностью отвечает фольклорному бродячему сюжету о возникновении государственной власти. Именно подобные сюжеты мы можем увидеть в легендах разных народов.

Также имеются разногласия относительно и того года когда был посажен Рюрик на княжество. Некоторые летописи (к примеру, Новгородская и Лаврентьевская) утверждают, что вначале сам Рюрик правил в Ладоге, а уже после кончины братьев он основал Новгород.

Традиционно считается отправной точкой русской государственности. Древнейшим источником сведений о событии является основанное на устном предании «Сказание о призвании варягов», содержащееся в «Повести временных лет» и в предшествующем ей летописном своде конца XI века, (текст которого частично сохранился в Новгородской первой летописи).

Предыстория призвания варягов

Согласно «Сказанию», в середине IX века славянские и финские племенные союзы словен, кривичей, чуди и мери платили дань варягам, приходившим из-за «Варяжского» моря. В 862 году эти племена изгнали варягов, и после этого между ними самими начались усобицы - по сообщению Новгородской первой летописи, «въсташа сами на ся воевать, и бысть межи ими рать велика и усобица, и въсташа град на град, и не беше в нихъ правды».

Для прекращения внутренних конфликтов представители славянских и финских племён решили пригласить князя со стороны («И реша себе: князя поищемъ, иже бы владелъ нами и рядил ны по праву»). В ряде поздних источников появление варягов, их последующее изгнание и начало межплеменных усобиц связывается со смертью новгородского князя (или посадника) Гостомысла, после смерти которого в конфедерации племён наступил период безвластия. Согласно этим же источникам, на межплеменном сходе предлагались разные кандидатуры - «от варяг, или от полян, или от хазар, или от дунайчев». По изложению Иоакимовской летописи, достоверность которой историки подвергают сомнению, Гостомысл перед смертью указал, что наследовать ему должен сын его средней дочери Умилы, выданной замуж за князя одного из племен западных славян Гоцлава. Этот сын и был Рюрик. По краткому и наиболее авторитетному изложению «Повести временных лет», было решено пойти искать князя за море, к варягам-руси.

Призвание

Согласно «Повести временных лет» (в переводе Д. С. Лихачёва):

«В год 6370 (862 по современному летоисчислению). …И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, - вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и воладети нами“. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, - на Белоозере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же - те люди от варяжского рода, а прежде были словене…»

Существует точка зрения, впервые высказанная А. Куником, что Синеус и Трувор - это вымышленные имена, возникшие под пером летописца в результате буквального перевода древнешведских слов «сине хус трувор», что означает «с домом и дружиной». Однако специалисты по скандинавистике считают данный вариант маловероятным и указывают на то, что данные личные имена встречаются в скандинавских источниках.

Знаменитые слова послов: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет» являются одним из возможных вариантов перевода текста летописи на современный язык. Выражение «порядка нет» часто понимается буквально, как указание на хаос от безвластия. Однако в первоисточнике слово «порядок» отсутствует. В летописи по Ипатьевскому списку на старославянском языке написано: «земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». В ряде других списков (например в Четвёртой Новгородской летописи) написано «земля наша добра и велика есть, изобильна всем, а нарядника в ней нет». При этом под словом наряд исследователями (например, И. Я. Фрояновым) понимаются полномочия на определенную деятельность, в данном случае на осуществление властных функций, а под нарядником - судья, правитель княжества. В то же время в древних языках одно слово несло больше значений, чем сегодня. Так слово «наряд» можно понимать и как «порядок», в смысле «благополучие», «благообразность» и даже ещё проще и ближе к современному значению — «красота».

Княжеская власть подразумевала сбор дани для обеспечения дружины, которая должна обеспечить защиту подвластных племен от внешнего нападения и внутренних усобиц. В средневековом Новгороде существовал обычай приглашать князей со стороны в качестве наёмных правителей города, однако не известно о такой практике среди славян в более раннее время. В свидетельстве арабского писателя X века Ибн Русте русы описываются как народ, который совершает набеги на славян и продаёт их хазарам и булгарам.

Некоторые исследователи отмечали значительное смысловое совпадение летописного «Призвания варягов» с цитатой из сочинения «Деяния Саксов» Видукинда Корвейского, в которой бритты обращаются к трем братьям-саксам Лоту, Уриану и Ангуселю с предложением о передаче им власти над собой: «Обширную, бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, готовы вручить вашей власти…»

Д. С. Лихачёв полагал «призвание варягов» вставкой в летопись, легендой, созданной печерскими монахами с целью укрепления независимости Древнерусского государства от византийского влияния.

Участие руси в призвании

В Лаврентьевском, Ипатьевском и Троицком списке «Повести временных лет», а также в русской редакции XIII века «Никифорова летописца вскоре», помещённого в «Новгородской Кормчей» (1280) русь названа в числе племен, приглашавших варягов: «придоша русь, чюдь, словене, кривичи к варягом, реша: земля наша велика и обилна» или как в «Повести временных лет»: «реша Русь, Чудь, Словени и Кривичи» - указывали Нейман И. Г., Д. И. Иловайский, Потебня А. А., М. Н. Тихомиров и Вернадский Г. В... Проблему вызывает склонение слова «русь» во фразе - «сказали руси чудь, словене, кривичи и весь» в традиционном переводе летописи, или «сказали русь, чудь, словене, кривичи и весь». В остальном тексте сказания о призвании варягов прямо говорится о руси как варяжском народе за морем.

Причины замены «реша Русь» на «реша Руси» исследовал Егор Иванович Классен:

«Старая Руса на реке Русе существовала ещё до пришествия варягов, принадлежала к Новогородской области; следовательно, Руссы уже были в этой вольной области до призвания князей варяжских. Эти Руссы могли точно так же участвовать в призвании варягов, как и прочие племена Новогородской области. Они, Руссы, и действительно участвовали в этом призвании, ибо в Лаврентьевском или старшем списке Несторовой летописи сказано: „и реша Русь, Чудь, Словене и Кривичи (варягам-Руси): вся земля наша и пр.“ То есть варягов-Руссов призывали к себе четыре племени Новгородской области, в числе которых, во главе, стоят Руссы. На основании этого мы можем слова летописи выразить так: Руссы вольные, или Новогородские, жившие в старой Русе, призывали из-за моря Руссов, княживших в том краю и бывших варягами.»

Следует отметить, что изначальное предположение Классена о существовании Старой Руссы в IX веке не подтверждается археологическими данными. Но в последние годы в двух актах научно-исследовательской экспертизы Института Российской Истории РАН было обращено внимание, что «вопрос о времени возникновения города Старая Русса Новгородской области до сих пор не может считаться решённым… археологически Старая Русса изучена крайне недостаточно». По исследованным памятникам археолог Г. С. Лебедев датировал возникновение Старой Руссы на рубежах X-XI вв... Существование Старорусской руси ещё до призвания Рюрика В. В. Фомин напрямую связывает не только со Старой Руссой, но и с территорией всего Южного Приильменья, «где встречаются мощные соляные источники, в изобилии дающие соль, без которой невозможна сама жизнь» .

Академик А. А. Шахматов, разбирая измененный текст «призвания варягов» (по Лаврентьевскому списку) «Реша Руси Чудь Словени и Кривичи» в примечании делает существенное уточнение: «вносим несколько поправок, предложенных издателем».

Участие руси в призвании варягов фиксируется в более поздних, чем Повесть временных лет, источниках: «Владимирском летописце» и «Сокращённом Новгородском Летописце», а также в «Степенной книге» митрополита Макария: «послаша русь к варягом… и придоша из-за моря на Русь» и в Летописце Переславля Суздальского (Летописец Русских Царей): «Тако реша русь, чудь, словене, кривичи, и вся земля реша…» и некоторых других.

Однако в это время последовало приглашение из Ладоги… Зачем же народам Северной Руси для своего объединения потребовалось звать “варягов”? Тут имелось несколько причин, и причин немаловажных. Стоит отметить, что княжение в славянских государствах всегда было наследственным. Конечно, власть князя ограничивалась вечем, но претендовать на эту должность отнюдь не мог первый встречный. Так, “Велесова Книга” очень четко разделяет князей с боярами и воеводами, несмотря на то, что бояре порой тоже возглавляли важные предприятия. В древности считалось, что и хорошие, и дурные качества передаются по наследству. Поэтому, например, вместе со злодеем нередко казнили всю его семью. А князя вече могло выбрать только из рода, имеющего на это право - из потомков великих вождей прошлого. Кстати, это наблюдалось и в летописные времена. Как ни капризничало, как ни бушевало новгородское вече, прогоняя неугодных князей, но ни разу оно не выдвинуло кандидатуру из собственной среды, такое и в голову никому не пришло бы. Новый князь мог быть приглашен лишь из княжеских родов, пусть даже не русского, а литовского, но обязательно имеющего касательство к правящим династиям.

Пережитки прежнего государственного устройства славян - отнюдь не “вечевой республики”, а “вечевой монархии”, сохранившиеся вплоть до XVIII в., видны и на примере Речи Посполитой, где все свободные шляхтичи имели право избирать и переизбирать королей, диктовать им волю на сеймах, но ни один магнат даже не пытался сам примерить корону, хотя бы он и был куда богаче короля и содержал большее войско. Здесь тоже рассматривались лишь кандидатуры, достойные короны по праву рождения. Если и не из поляков, то из Венгрии, Франции, Швеции, Литвы, Германии, России.
Нелишне напомнить, что с легкой руки Н.М. Карамзина и первых переводчиков в отечественную историческую литературу вкралось существенное искажение целей посольства, направленного к Рюрику. Было переведено: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет - идите княжить и владеть нами”. Хотя ни в одной летописи слова “порядок” не значится. Везде говорится либо “наряда в ней нет”, либо “нарядника в ней нет”.То есть, нет правителя или системы управления (в Средневековье немыслимой в отрыве от персонального правителя), а не “порядка”. Правящая династия пресеклась по мужской линии. Скорее всего, на юге еще имелись представители древних княжеских родов, но они были данниками хазар, и о передаче им власти, разумеется, даже речи быть не могло. А Рюрик являлся внуком Гостомысла по дочерней линии и остался его законным наследником. Подобное у славян практиковалось и раньше. Скажем, в чешских сказаниях после смерти бездетного Чеха народ призвал на княжение его племянника Крока от родственных ляхов. Да в общем-то и отделение летописью “варягов-руси” от шведов, готов, норвежцев, англов-ютландцев говорит о том, что инициаторам приглашения было далеко не все равно, кого звать. Иначе отправлять посольство “за море” оказалось бы совсем не обязательно - викингами кишела вся Балтика.
Одна из северных летописей сообщает, что славянские и финские племена, жившие в северо-западном регионе после своих бедствий и неурядиц: “И реша к собе: поищем собе князя, иже владел нами и рядил ны по праву”. Рядил - значит, правил и судил. И тут кроется еще одна причина, почему были предпочтительны “варяги”. Как уже отмечалось, между собой эти племена далеко не всегда жили дружно, имели некие взаимные претензии и обиды. А значит, выдвижение к руководству представителей одного племени могло автоматически вызвать неудовольство других. А почему они, а не мы? Еще подумали бы, прежде, чем подчиняться. А результатом стала бы новая междоусобица. Пригласив “варягов-русь”, никто не получал преимущества над другими. Это был компромисс, приемлемый для всех. И кандидатура со стороны теоретически могла обеспечить беспристрастность, судить и рядить по справедливости.
Вероятно, имелись и факторы, повлиявшие на персональный выбор Рюрика - ведь у Гостомысла были и какие-то другие дочери, выданные замуж на чужбину. А у них, надо думать, тоже имелось потомство. Но наверняка повлияла громкая слава Рюрика на Балтике - о его заметном положении свидетельствует и сам факт, что ладожане знали о нем и представляли, куда именно направить послов. А кроме того, как мы видели, нападение на Ладогу в 852 г. совершили датские викинги. Но у варягов было не в привычках довольствоваться одноразовым набегом на приглянувшееся богатое место. Чаще они и в дальнейшем продолжали наведываться по разведанной дорожке: к примеру, на Париж они нападали 6 раз. Причем у пиратов разных национальностей устанавливались свои излюбленные маршруты и формировались более менее постоянные “сферы интересов”. Так, на Англию ходили преимущественно датчане, на Францию - норвежцы и т.д. Следовательно, существовала опасность, что датчане пожалуют снова. Но как раз датчане были смертельными врагами Рюрика, борьба с ними являлась для него кровным делом, а это повышало вероятность, что он откликнется на призыв и станет лучшим защитником Ладоги и ее союзников от следующих вторжений. Опять же, он оставался изгоем, способным всецело связать свои интересы с новой родиной. Словом, все “плюсы” сошлись.
, последнее датированное упоминание о действиях Рюрика на Западе относится к 854 г., когда Лотарь отрекся от покровительства ему. Он мог еще какое-то время держаться, но наемные варяжские дружины, силами которых он пользовался, от длительной и тяжелой оборонительной войны попросту отказались бы - такие действия не сулили добычи и не окупали потерь. Связи с западными славянами у ладожан существовали, и если они знали о положении, в котором оказался Рюрик, это стало бы дополнительным аргументом в пользу выбора его кандидатуры. Разумеется, он не бросил бы захваченного края, если бы дела у него шли успешно. То есть, к моменту призвания он был либо уже выбит из Ютландии, либо терпел поражения. Хотя может быть, он некоторое время колебался, пока для него не стала очевидной безнадежность дальнейшей войны. И как бы то ни было, в этот момент приглашение Новгорода оказалось для него очень кстати. Ведь ему было уже за сорок пять, и бесприютная пиратская жизнь по чужим углам становилась уже не по возрасту. Годы требовали более прочного пристанища (что он и попытался осуществить в Ютландской авантюре).
Летописи рассказывают, что Рюрик принял предложение и в 862 г. пришел на Русь с братьями Синеусом и Трувором. Сам сел княжить в Ладоге (хотя часто летописи по обстановке своего времени называют Новгород), Синеуса послал в Белоозеро, а Трувора - в Изборск. А через два года, по кончине братьев, отдал в управление своим боярам их города, а также Ростов, Полоцк и Муром.
Синеус и Трувор, странным образом умершие в одночасье в 864 г., нигде в западных источниках не упоминаются, и вопрос о самом их существовании сейчас считается весьма спорным - широко известна версия, что таковых братьев никогда не было: просто летописец неточно перевел слова какого-то скандинавского первоисточника: “Рюрик, его родственники (sine hus) и дружинники (thru voring)”. Скорее всего, речь идет о различных отрядах его соратников. “Родственники” - это славяне-ободриты, ушедшие вместе с ним после неудачной операции по реставрации отцовского княжества. А “дружинники” - это обычные наемники-варяги. В своих прежних набегах на Францию и Испанию он всегда действовал вместе с норвежцами. Сблизить их могла и общая вражда с датчанами, стремившимися в это время подмять Норвегию под себя. Очевидно, и на Русь с ним пришли норвежцы. И, кстати, отмеченная ошибка с переводом свидетельствует о том, что во времена Рюрика велись какие-то более ранние “придворные” хроники, ставшие потом материалом для летописных переработок. И о том, что эти хроники писались не по-русски, а по-норманнски. Хотя теоретически какие-то “братья” из ближайшего окружения у него действительно могли быть. У викингов существовал обычай побратимства, считавшегося не менее прочным, чем кровное родство.
Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, как грамотно князь разместил свои силы. Ладога контролировала самое начало водного пути “из варяг в греки”. И проход в глубины русских земель с Балтики. Белоозеро запирало дорогу на Волгу, “в хазары”. А из Изборска дружина могла контролировать водный путь через Чудское озеро и реку Великую, как и дороги с запада, из Эстонии. Таким образом, Рюрик обеспечил границы своего княжества, прикрыв возможные направления нежелательных проникновений с Балтики.
Интересная косвенная информация напрашивается из того факта, что к 864 г. под юрисдикцией Рюрика оказываются новые города - особенно Ростов и Муром. Это значит, что он круто изменил политику Новгородской Руси и начал активную борьбу с хазарами. Потому что Ока и Верхняя Волга входили в зону хазарских “интересов”, а племена мурома (Муром) и меря (Ростов) были данниками каганата. Причем поводом к войне могло послужить и то, что меряне, как уже отмечалось, входили прежде в державу Гостомысла. Информацию о столкновении с каганатом подтверждает еврейский “Кембриджский аноним”, перечисляющий государства и народы, с которыми воевала Хазария во второй половине IX - начале Х вв. - Алания, Дербент, Зибух (черкесы), венгры и Ладога. И по тому, что два важных города остались за Рюриком, мы видим, что борьба была для него победоносной. Ну еще бы! Могли ли валы и частоколы, печенежские или славянские отряды хазарских наместников, остановить свирепых воинов-профессионалов и их предводителя, бравшего неприступную Севилью?
Но в 864 г. среди словен вспыхнуло вдруг восстание под предводительством Вадима Храброго, о котором сообщает Никоновская летопись. Каковы же были его причины? Наверняка их соединилось несколько. Славяне-ободриты, хоть и являлись близкими сородичами ладожан, но жили в других условиях, между ними должно было накопиться немало различий и в языке, и в религии, и в стереотипах поведения. Это не играло особой роли при торговле, медгосударственных контактах. Купцы, плававшие по Балтике, к таким различиям привыкли и относились к ним терпимо, иначе как же торговать? Но разница сразу сказалась, когда большая часть иноплеменников пришла на Русь, да еще и оказалась в числе знати. Ну а дружина Рюрика была вообще “интернациональной”, включая в себя значительную часть норманнов-норвежцев, занявших при князе ключевые посты. Да и сам он, будучи изгнанником, всю сознательную жизнь вращался то у франков, то в сбродной и разнородной среде викингов, нахватавшись соответствующих привычек, заимствований в языке. То есть, вместо “братьев-славян”, каковых представляло себе и желало бы видеть большинство словен, к ним пришло обычное войско балтийских головорезов, по сути ничем не отличающееся от тех варягов, которых удалось изгнать раньше.
Недовольство должно было усугубиться политическими причинами. Восточные славяне привыкли к вечевому правлению, диктовавшему волю князьям и наверняка особенно разгулявшемуся в период межвластия. Рюрик же стал вводить правление на манер западных королей - единоличное. И даже, возможно, еще более жесткое. На королей влияли церковные иерархи, их власть ограничивалась крупными феодалами, при них еще долго сохранялись всякие коллегиальные “тинги”, “альтинги”, “сеймы”. Но Рюрик старому славянскому боярству был чужд, новое - из его дружинников, набрать силу еще не успело, а с вечем и прочей “коллегиальностью” мог ли считаться вождь, привыкший единовластно командовать на борту пиратского драккара? Все источники сходятся на том, что несмотря на буйный нрав викингов, дисциплина в походах у них была железная. Содержание профессиональной дружины, требовало, к тому же, средств, и немалых. Но после распада державы Гостомысла о таких вещах, как налоги, наверняка забыли. И возвращение налогового бремени при Рюрике начал вряд ли кому-то могло понравиться. Отсюда понятно указание летописи: “Того же лета оскорбишася новгородци, глаголюще: тако быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его”.
Наверняка сказались и причины религиозного характера. Восточные славяне более полно и последовательно сумели сохранить устои древней ведической и митраистской религии. У прибалтийских вендов та же вера уже существенно отличалась, впитав элементы балтских и германских культов, где сложные доктрины и ритуалы начали подменяться актами примитивного идолопоклонства. Ну а варяжские дружины вообще исповедовали некий сборный конгломерат языческих верований, упрощенный до предела: “ты мне - я тебе”. Выше уже приводились фрагменты текстов “Велесовой Книги”, подчеркивающей эти различия. Особенную неприязнь должен был вызвать вопрос о человеческих жертвоприношениях. Сейчас доказано, что до прихода варягов на Руси подобного обычая не существовало. Но у прибалтийских и западных славян он был. Хотя у каких именно племен и насколько широко там была распространена эта практика, судить трудно. Западные источники сообщают о жертвоприношениях пленников поморянами, поляками, ругиями.
А уж викинги считали такие жертвоприношения самым простым и естественным способом отблагодарить своих суровых богов за удачу или испросить у них новых милостей. Известно, например, что даже принявший крещение знаменитый пират Хрольв, ставший герцогом Нормандии, перед смертью сделал крупные вклады в церковь, но одновременно приказал зарезать на алтаре сотню пленников, чтобы на всякий случай умилостивить и Одина. Могли отправить жертву за борт, чтобы умилостивить богов в бурю - что отразилось в былине о Садко. И на Русь практика человеческих жертвоприношений пришла именно с варягами.
Так, Лев Диакон рассказывает, что воины Святослава в Болгарии в полнолуние кололи пленников и пленниц, а перед решающей битвой резали петухов и младенцев, хотя в его описании этих событий обнаружено много подтасовок, и данное известие может быть обычной клеветой. Но и в киевских летописях мы находим упоминания о таких ритуалах. Причем в особо торжественных случаях, в ознаменование военной победы или чтобы испросить таковую, а может, и в какие-то важнейшие праздники, приносили в жертву и соплеменников, избранных по жребию “из отроков и девиц”.
Но восточные славяне по своим обычаям и психологическим стереотипам отличались от саксонцев, готовых даже сражаться насмерть, отставивая право своих детей, братьев и сестер попадать к богам, подставляя грудь под нож священнослужителя. Наверняка возмутилось и ладожское жречество. Тем более что роль волхвов в жизни общества оказалась подорванеой. При вечевом правлении они должны были оказывать сильное влияние на настроение масс, согласуя политику и внутренние решения с “волей богов”. Но вряд ли с их мнениями считались пришлые варяги. Они в своих походах привыкли общаться и с богами без посредничества жрецов. А главным распорядителем в их немудрящих ритуалах выступал все тот же предводитель. Кстати, не исключено, что как раз расшатывание древних религиозных устоев и начавшийся разброд в вопросах веры впоследствии облегчили победу христианства на Руси. Ведь образ Всеблагого Христа для восточных славян оказался гораздо ближе к привычному им образу доброго Дажьбога, чем кровавые балтийские культы.
Наконец, можно назвать и еще одну вероятную причину восстания. Войско Рюрика ушло на Оку и Волгу, ведя войну с хазарами. А каганат вряд ли смирился со своими поражениями и с угрозой потерять из-под своей власти и других славянских и финских подданных. Дипломатами и шпионами хазарские купцы были очень опытными. И они должны были всеми силами подогревать недовольство Рюриком, постараться расшатать и подорвать его тылы. Однако Рюрик восстание подавил. “Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби новгородцев съветников его” (светников - то есть, соучастников, соумышленников).
И после этого посадил своих бояр-наместников в Белоозеро, Изборск, Ростов, Полоцк, Муром. Вероятно, как раз из этого факта Нестор, умолчавший или не знавший о восстании, сделал вывод, что братья Рюрика, ранее правившие в Изборске и Белоозере, одновременно скончались. А ряд современных историков идут еще дальше и объясняют их синхронную смерть восстанием. Но Никоновская летопись говорит только о выступлении против Рюрика словен, о кривичах и веси в данном плане не упоминается. Да и само слово “светники” позволяет предположить, что имел место заговор, а не общее широкое восстание. Поэтому более логичным предстваляется другое объяснение - что первые два года Рюрик пытался править на основе добровольного подчинения, как-никак, население края само призвало его. И лишь после мятежа он принялся “закручивать гайки” и создавать жесткую административную систему, назначая в подвластные города своих наместников.
Дальнейших территориальных приобретений за князем не значится. Можно полагать, что сделав выводы из проявившегося недовольства, он оценил непрочность своего государства. И решил пока удовлетвориться достигнутым, занявшись внутренним укреплением своей державы и ее рубежей. Археологические данные показывают, что как раз во второй половине IX в., при Рюрике, в Ладоге и Изборске возводятся каменные стены. Следы крупных военных поселений, относящиеся к этому времени, обнаружены на Волге, под Ярославлем (Тимиревское городище), и недалеко от Смоленска (Гнездово). Данные раскопок свидетельствуют о проживании там скандинавов и каких-то западных славян из Прибалтики. Очевидно, эти поселения представляли собой пограничные заставы и таможенные кордоны, располагавшиеся на рубежах государства и перекрывавших важнейшие дороги - путь “в хазары” и “из варяг в греки”. Такое предположение подтверждается и характером находок. Скажем, в Гнездово существовала большая крепость, тут обнаруживаются многочисленные арабские, византийские и европейские монеты, привозные вещи, найдены и весы. То есть, проезжающие купцы останавливались тут, производился досмотр, взвешивание и оценка их товаров, уплачивались пошлины, деньгами или натурой. Очевидно, тут же шел какой-то торг, располагались перевалочные базы торговцев, места их отдыха под защитой здешнего гарнизона перед дальнейшей дорогой.
Особо стоит подчеркнуть один важный аспект деятельности Рюрика. На Балтике и Северном море в это время бесчинства викингов продолжались вовсю. Они совершенно затерроризировали Англию, несколько раз грабили и жгли города по течению Эльбы, Рейна, Везера, Мозеля, неоднократно совершали набеги на земли прибалтийских славян, а на восточном побережье то и дело громили Курляндию. К середине Х в. даже Ютландия, сама по себе пиратское гнездо, оказалась совершенно разоренной набегами варягов. Только на Русь после прихода к власти Рюрика не было больше ни одного пиратского вторжения! И в том, что Русь - кстати, единственное из европейских государств, имевших выходы к морю - обрела безопасность от балтийских хищников, несомненная заслуга Рюрика.
Правда, варяги стали появляться на Волге - но лишь для торговли с хазарами. Князь с каганатом больше не воевал. Да и Хазария, похоже, не спешила нарушать сложившееся на ее северных границах равновесие. Война с Рюриком угрожала набегами балтийских викингов. А хазарские купцы, торговавшие по всему свету, прекрасно знали, что это такое. Тут дело грозило такими убытками, по сравнению с которыми потеря дани от мери и муромы выглядела бы сущей мелочью. Зато поддержание мира с варягами позволяло с лихвой компенсировать понесенные убытки за счет потока рабов, который теперь через Ладогу хлынул в Хазарию с пиратской Балтики. Так, в конце IX или в начале Х вв., когда несколько норманнских эскадр добрались до Каспия, на рынки Востока выплеснулось более 10 тысяч невольников и невольниц из Франции и Нидерландов. И, несомненно, Ладожское княжество изрядно богатело за счет пошлин, взымаемых с такого “транзита”.
А моральная сторона этого? Но в то время у людей была своя мораль, отличная от нашей. Даже в христианских странах, Западной Европе и Византии, рабство было в порядке вещей. И если порой некоторые епископы и предаты из благотворительности выкупали рабов, то только по признакам религиозного “ущемления” - христиан, попавших в неволю к язычникам или мусульманам. А сам по себе институт рабства их нисколько не возмущал. И ни один мыслитель или теолог против него не выступал. Да и для тех, кто очутился в неволе, это было, разумеется, трагедией, но вовсе не концом жизни. Привыкали, приспосабливались. Ибн-Фадлан рассказывает, как в Булгаре варяги, привезшие продавать пленниц, шутили с теми, кого только что выставляли на торг, угощали лакомствами. А сами девицы в ожидании следующего торга ласкались к своим владельцам и заигрывали с ними. Если же рабы в конце концов попадали на арабский Восток, то женщина имела шанс занять почетное место в гареме, а мужчина стать воином у какого-нибудь эмира. То есть, получить даже более высокий статус, чем большинство коренных жители этой страны. Конечно, бывало и другое, но каждый жил надеждой на лучшее.
И надо думать, словене и кривичи с мерянами ничуть не возражали, что участвуя в подобном предприятии, их государство получает дополнительную прибыль. Позволяющую их князю вести строительство крепостей, содержать войско, защищающее их, и при этом не обременять подданных лишними налогами. Утвердив свою власть и укрепляя княжество, Рюрик стал вести и довольно активную международную политику, установив контакты с западными государствами. В 871 г. Людовик Немецкий в письме византийскому императору Василию Македонянину говорит о четырех каганатах, существующих в это аремя в Европе - Аварском, Болгарском, Хазарском и Норманнском. Под каковым понимается держава Рюрика. И кстати, как раз тот факт, что после прихода варягов Русский каганат превратился в “Норманнский” свидетельствует о его тождестве с Лодогой, а не с Киевом. Как и то, что информация о нем поступает из Германии в Константинополь, а не наоборот. Кстати, и в последствии первые киевские князья из династии Рюриковичей называли себя “каганами”.
А затем Рюрик снова мелькает в западных хрониках. В 873 - 874 гг. он совершил весьма масштабное для того времени дипломатическое турне по Европе, встречался и вел переговоры с Карлом Лысым, Людовиком Немецким и Карлом Смелым - наследником Лотаря. Тема их неизвестна. Правда, Г.В. Вернадский вслед за некоторыми западными историками повторяет версию, что Рюрик хлопотал о возвращении ему все того же “лена во Фрисланде”, но тут уж явная несуразица. Разве стал бы человек, владеющий обширным и богатым княжеством, да еще и в солидном возрасте, тащиться за море, чтобы выклянчивать жалкий клочок земли, на котором и не жил-то почти никогда? А вот договариваться с западными державами, чтобы на каких-то условиях или за какую-то компенсацию совместными силами вернуть отцовское княжество, он действительно мог, считая это своим неисполненным жизненным долгом. Может быть, речь и шла о попытке сколотить союз против Дании, кровного врага Рюрика. Если так, то его переговоры успехом не увенчались. Впрочем, тут можно выдвинуть еще одну гипотезу, на которой мы остановимся позже, в соответствующем месте.
Но зато в это время, может быть, в ходе упомянутых путешествий, князь еще больше укрепляет свой союз с Норвегией. В 874 г. он вернулся в Ладогу и женился на Ефанде из рода норвежских королей. (Может, он и при германских дворах искал себе невесту?) Этот брак тоже зафиксирован западными источниками. А правой рукой и советником Рюрика то ли стал, то ли уже раньше был брат Ефанды Одда, известный на Руси как Вещий Олег.
Между прочим, приведенные факты начисто опровергают гипотезу, выдвигавшуюся некоторыми нашими историками, что Рюрик был простым самозванцем, нанятым ладожанами для защиты своих рубежей, а потом силой захватившим власть и присвоившим себе княжеский титул. Во-первых, его наследственные княжеские права были признаны в Ингельгейме при дворе Людовика Благочестивого, а затем Лотаря. Если даже не принимать во внимание его родословной, то можно вспомнить, что лен он получал непосредственно от императора, то есть во франкской феодальной иерархии соответствовал, как минимум, степени графа. А титул “кагана” соответствовал уже королю. А во-вторых, несмотря на разбойничьи нравы, происхождению и в Скандинавии придавалось первостепенное значение, поэтому норвежский король ни в коем случае не выдал бы свою близкую родственницу за простого безродного пирата, пусть даже сверхудачливого.
Хотя князю было за шестьдесят, у него еще нашлись силы, чтобы сотворить с Ефандой сына. А в 879 г. Рюрик скончался, оставив наследником Игоря, который был, согласно летопиям, “дътескъ вельми”. А опекуном княжича и регентом стал Олег. Известие о наследовании владений Рюрика другим лицом в германских хрониках также имеется. То есть, с Северной Русью контакты существовали, и события, происходившие там, уже считалось нужным отслеживать.

На княжение.

Вот как повествует «Повесть временных лет » о призвании варягов.

Беру текст летописи в переводе Д. С. Лихачева:

В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма.

В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде , а другой, Синеус, - на Белоозере , а третий, Трувор, - в Изборске . И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же - те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города - тому Полоцк, этому Ростов , другому Белоозеро. Варяги в этих городах - находники, а коренное население в Новгороде - словене, в Полоцке - кривичи, в Ростове - меря, в Белоозере - весь, в Муроме - мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?». Те же ответили: «Были три брата» Кий» Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.

Что же это получается?

У славянских и угро-финских племен не нашлось своего правителя, пошли приглашать варягов. Как это могло быть? Не смогли никому из своих отдать пальму первенства?

Все племена были примерно равны по силе и могуществу? Не было среди всех вождей племен действительно сильного лидера?

Так попробовали бы хоть. Выбрать самого подходящего из своих.

Другим было бы обидно? Легче подчиняться чужому, чем своему, с которым воевал и соперничал. И которого считаешь себе равным.

Удивительно и другое.

Варяги ведь должны быть иной веры. И язык у них другой, и обычаи. Неужели приятно жить под властью чужеземца? И всё же пригласили. Несообразность какая-то.

Д. С. Лихачёв, один из переводчиков летописи на современный русский язык, вообще считал «призвание варягов» вставкой в летопись, легендой, придуманной печерскими монахами с целью укрепления независимости Древнерусского государства от византийского влияния.

Некоторым историкам представляется маловероятным призвание для княжения варягов, набег которых был только что отбит. Действительно, выглядит как-то странно. Пришли звать собой управлять врагов, которых недавно прогнали.

Могло быть так, как предполагает историк Б. А. Рыбаков, что увенчался успехом один из набегов варягов, и предводитель дружины скандинавов захватил власть в Новгороде; летописец же дело представил так, что новгородцы сами призвали варягов, чтобы править ими. Если в самом деле было так, то действительно обидно было самолюбивым новгородцам оказаться под пятой варягов. Ведь это же будущий Господин Великий Новгород! Уж лучше пусть будет добровольное призвание варягов.

Существует мнение, что варяжского конунга с дружиной пригласили с целью оказания военной помощи. А тот после окончания военных действий захватил в Новгороде власть.

Ничего неизвестно и про народ этот русь. Что за народ такой варяжский, имя которого мы, русские, сейчас носим? Нигде в последующей истории следов его нет явных, в отличие от перечисленных в летописи шведов, норманнов, англов и готландцев.

Есть списки летописей, содержащие Повесть временных лет, где русь прямо указывается в числе племен, приглашавших варягов: «придоша русь, чюдь, словене, кривичи к варягом, реша: земля наша велика и обилна…». Или другой список летописи: «сказали русь, чудь, словене, кривичи и весь». В традиционном переводе это звучит так: «сказали руси чудь, словене, кривичи и весь».

Возможно, русь – одно из славянских племен.

Однако, есть и доказательства, что русь – совсем не славянское племя. В пользу этого приводят сочинения западноевропейских и византийских авторов IX-X веков идентифицируют русь как шведов, норманнов или франков. Арабо-персидские авторы, за редким исключением, описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян.

В сочинении византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (949 г.) сообщается, что славяне являются «данниками» росов, приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском, и толкование названий на греческом.

Предметы скандинавского происхождения найдены на всех торгово-ремесленных поселениях (Тимерево, Ладога, Гнездово, Шестовица и др.) и ранних городах (Новгород, Псков, Киев, Чернигов).

Да, написали когда-то в летописи сообщение об образовании Русского государства, очень похожее на легенду, а исследователи теперь ломают головы. А ещё можно сказать, что они ломают и копья, поскольку различных версий об этих событиях и их участниках появилось множество.

С этими событиями связана одна из бурных и долголетних научных дискуссий между норманистами и антинорманистами.

Первые являются сторонниками норманской теории, которая утверждает, что народ-племя русь происходит из Скандинавии периода экспансии викингов, которых в Западной Европе называли норманнами. Норманисты считают норманнов (варягов скандинавского происхождения) основателями первых государств восточных славян: Новгородской, а затем Киевской Руси. Норманская теория утверждает, что славяне были не в состоянии даже сами создать своё государство. Потребовались норманны, чтобы навести на землях восточных славян порядок.

Антинорманисты, не отрицая участия скандинавов в политических процессах на Руси, не признают существенности их влияния. Они стараются опровергнуть норманское происхождение первой правящей династии Руси. Происхождение русов возводят к балтийским славянам - ободритам, либо пытаются доказать их южное происхождение.

В советской науке родиной русов считалось Среднее Поднепровье, они отождествлялись с полянами. Эта оценка имела официальный статус.

Споры о происхождении русов не утихают и по сей день.

Дискуссия норманистов и антинорманистов давно вышла за рамки научных споров и приобрела чётко выраженный идеологический и политический характер.

А всё началось с красивой легенды…

Начало формирования древнерусской государственности.

«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» О ПРИЗВАНИИ ВАРЯГОВ

И изгнали варягов за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали: «Поищем сами себе князя, который бы владел нами и рядил по ряду и по закону». Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные - норманны и англы, а еще иные готы - вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой - Синеус, - на Белом озере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Через два года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик и пришел к Ильменю, и поставил город над Волховом, и назвал его Новгород, и сел тут княжить, и стал раздавать мужам своим волости и города ставить - тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах - находники, а коренные жители в Новгороде - славяне, в Полоцке - кривичи, в Ростове - меря, в Белоозере - весь, в Муроме - мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик.

БРАТЬЯ-СЛОВА

Историки давно обратили внимание на анекдотичность «братьев» Рюрика, который сам, впрочем, являлся историческим лицом, а «братья» оказались русским переводом шведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел «с роды своими» («sine use» - «своими родичами» - Синеус) и верной дружиной («tru war» - «верной дружиной» - Трувор).

«Синеус» - sine bus - «свой род».

«Трувор» - thru waring - «верная дружина».

Другими словами, в летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика (автор летописи, новгородец, плохо знавший шведский, принял упоминание в устной саге традиционного окружения конунга за имена его братьев.

«СЕВЕРНЫЙ ЛЕГЕНДАРНЫЙ ЭПИЗОД»

Русские ученые XVIII и XIX вв. обычно относились с полным доверием к Сказанию о призвании варягов. Они спорили лишь по вопросу об этнической принадлежности пришельцев, не сомневаясь в самой реальности сообщаемых летописью под 862 г. событий. Постепенно, однако, складывается мнение, что в рассказе о призвании запечатлено и многое из действительности начала XII в., когда создавалась летопись. Так, Н. И. Костомаров на диспуте с М. П. Погодиным 19 марта 1860 г. о начале Руси говорил: «Наша летопись составлена уже в XII веке и, сообщая известия о прежних событиях, летописец употреблял слова и выражения, господствовавшие в его время». О влиянии новгородских порядков поздней поры при создании легенды писал Д. И. Иловайский. Но настоящий перелом здесь наступил благодаря работам А. А. Шахматова, который показал, что Сказание о призвании варягов это - поздняя вставка, скомбинированная способом искусственного соединения нескольких северорусских преданий, подвергнутых глубокой переработке летописцами. Шахматов увидел преобладание в нем домыслов над мотивами местных преданий о Рюрике в Ладоге, Труворе в Изборске, Синеусе на Белоозере и обнаружил литературное происхождение записи под 862 г., явившейся плодом творчества киевских летописцев второй половины XI - начала XII века.

После исследований Шахматова в области истории русского летописания ученые стали значительно осторожнее относиться к летописным известиям о происшествиях IX века. Не обошлось, впрочем, и без крайностей. В. А. Пархоменко, например, призывал «совершенно скептически» отнестись «к летописному повествованию о призвании на княжение Рюрика» и не придавать этому «северному легендарному эпизоду» серьезного научного значения.

«РЕПОРТ» ЛОМОНОСОВА

(на диссертацию академика Миллера о происхождении российского народа)

Варягов не почитает господин Миллер за народ славенский, однако, что они происходили от роксолян, народа славенского, и прошли с готфами, славянами ж, от Черного моря к берегам Балтийским, что говорили языком славенским, несколько от соединения со старыми германцами испорченным, и что Рурик с братьями был сродственник князям славенским6 и для того в Россию призван на владение, сие все из самой сей диссертации заключить, а из других оснований весьма довольно доказать можно.

Имя российское почитает господин Миллер за новое, которое началось при Рурике, а сие из того заключает, что об нем иностранные не знали; но как из того заключить, что варяги сами себя русью не называли? Германцы дивно себя называют дейчен, хотя их ни русские, ни французы тем именем и поныне не пишут; так и варяги, происходя от роксолян, всегда себя русью называли, хотя другие народы их инако именовали, и самые слова Несторовы показывают, что варяги назывались русью, а по ним и новогородские славяне и прочие назвались русью. Но едва можно чуднее что представить, как то, что господин Миллер думает, якобы чухонцы варягам и славянам имя дали.

ЦАРЬ ЕДЕТ! ПРАЗДНОВАНИЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ РОССИИ В НОВГОРОДЕ

Первоначально днем для торжеств тысячелетия России было выбрано 26 августа 1862 г. - дата, знаменательная восшествием на престол императора Александра II и пятидесятилетним юбилеем Бородинского сражения. Одна она была заменена не менее символической датой 8 сентября, ознаменованной победой на Куликовом поле, днем рождения наследника, цесаревича Николая Александровича, и совпавшая в год празднования с Рождеством Богородицы, заступницы и покровительницы России. Такой выбор позволял неразрывно соединить воедино религиозные и державные основания торжества с царствующей семьей…

Торжественность момента встречи парохода с августейшим семейством подчеркивалась яркими декорациями - у обитой красным сукном длинной, до фарватера, пристани были установлены украшенные цветами арки, искусно сделанные из дерева, зелени и даже из соломы, разноцветные флаги и штандарты развивались на высоких древках. На берегу размещались встречающие. Справа от пристани вытянулась шпалера гвардии под командованием вел. кн. Николая Николаевича. «Сельские старшины и головы выстроены у ворот. Петербургский городовой ровняет их в шеренгу и велит поправить вихры. «Да ты бороду-то, мочалку-то свою расчеши», - муштрует он старшин», - как не без ехидства заметил наблюдательный корреспондент «Северной пчелы». Вдоль берега расположились представители «всякого люда», многие из которых уже неделю жили здесь и питались принесенными с собой сухарями…

Всеобщий восторг, вылившийся в громогласное «ура», подхваченное народом, «покрывавшим оба берега Волхова, стены Кремля и Софийскую звонницу», стал откликом на прозвучавшее: «Царь едет!»

С НАЗВАНЬЕМ КРАТКИМ «РУСЬ»

Один из традиционно дискуссионных вопросов ранней истории Руси - вопрос о роли в возникновении русской государственности скандинавов, именовавшихся в то время в Западной Европе норманнами («северными людьми»), а на Руси - варягами. В византийских, западноевропейских и восточных источниках содержится ряд упоминаний «Руси» в IX в., но в них не названо ни одного имеющего к ней отношения населенного пункта или личного имени. В силу этого достаточно поставить под сомнение сведения о Рюрике, Аскольде и Дире, приходе в Киев Олега и Игоря, что содержатся в Начальном своде конца XI в. и «Повести временных лет» начала XII в. (а основания для сомнений очень серьезные, поскольку эти известия явно записаны на основе устных преданий, а летописная хронология раннего периода несомненно сконструирована сводчиками с опорой на хронологию византийских хроник), как возникает широкое поле для суждений о том, где располагалась в это время Русь, кто и когда ее возглавлял. Лишь комплексный подход к имеющимся письменным данным с учетом археологических свидетельств позволяет очертить схему развития событий (все равно во многом гипотетическую).

Не вызывает серьезных сомнений, что в течение IX столетия скандинавы, у которых в это время развернулось т. н. «движение викингов» - экспансия, затронувшая в той или иной мере почти все регионы Европы, проникали на север Восточноевропейской равнины и здесь вступили в соприкосновение со славянами, осваивавшими эту территорию. В середине или третьей четверти IX в. во главе общности ильменских словен оказался предводитель викингов, по летописи известный под именем Рюрик. По наиболее вероятной версии, это был известный датский конунг Рёрик Ютландский (или Фрисландский). Его вокняжение было, скорее всего, связано с желанием местной знати иметь в лице располагавшего сильной дружиной правителя противовес шведским викингам, пытавшимся привести Поволховье и Приильменье в данническую зависимость. Возможно, выбор именно Рёрика был обусловлен тем, что часть ильменских словен являлась переселенцами из славян-ободритов, живших на нижней Эльбе по соседству с Ютландским полуостровом и хорошо знакомых с Рёриком. Рёрик долгое время владел в качестве вассала франкского короля городом Дорестад в устье Рейна; он и его люди были, таким образом, не малознакомой с цивилизацией группировкой из внутренних районов Скандинавии, а воинами, успевшими хорошо познакомиться с развитой, по меркам того времени, франкской государственностью. Резиденцией Рюрика стал Новгород (в то время, скорее всего, так называлась крепость в 2 км от позднейшего города, т. н. Рюриково Городище).

Продолжающиеся в течение уже двух с половиной столетий споры о происхождении термина русь сводятся по сути к вопросу - являются ли сведения «Повести временных лет» о привнесении этого названия в Восточную Европу скандинавами достоверными. Если отбросить малоубедительные и прямо фантастические гипотезы, то останутся две версии, подкрепленные более или менее вероятными лингвистическими соображениями. Согласно одной (условно говоря, «северной»), термин русь восходит к скандинавскому глаголу, означающему «грести»: предполагается, что словом, образованным от него, именовали себя дружины викингов, приходившие в Восточную Европу на гребных судах. По другой («южной») версии, термин русь происходит от иранского корня со значением «светлый», «белый». Главным доводом в пользу северной гипотезы остается рассказ «Повести временных лет», в пользу южной - существование традиции, согласно которой Русью, помимо всех земель, населенных восточными славянами и находящихся под властью киевских князей, именовалась также территория в Среднем Поднепровье (т. н. «Русская земля в узком смысле»).

Вопрос о происхождении названия государства, хотя и представляет естественный интерес, носит все же частный характер. Куда важнее вопрос о соотношении в процессе государствообразования местных и пришлых элементов и традиций, в данном случае - о роли, которую сыграли в становлении Руси норманны. Не вызывает серьезных сомнений, что скандинавское происхождение имела древнерусская княжеская династия, т. н. «Рюриковичи» (хотя летописная конструкция о том, что преемник Олега на киевском столе Игорь был именно сыном Рюрика, маловероятна по хронологическим соображениям), что выходцы из Скандинавии и их потомки составляли значительную часть дружин русских князей IX-X вв. Сложнее вопрос о воздействии скандинавов на характер и темпы образования государства на Руси. Для утверждения о каком-то заметном ускорении, которое придало норманнское влияние процессу формирования государственности в восточнославянском регионе, сравнение с другими славянскими странами не дает оснований. В сферах социальной и политической наблюдается значительное сходство со славянскими странами. Подчинение рядового населения власти князей и их дружин, данническая эксплуатация, относительно позднее развитие индивидуальной (вотчинной) крупной земельной собственности - все эти черты свойственны не только Руси и Скандинавии, но и западнославянским государствам.

Но одна из черт сложившегося в Восточной Европе государства все же может быть связана в значительной мере с деятельностью норманнов. Это объединение всех восточных славян в одно государственное образование. Ни у южных, ни у западных славян подобного не произошло. Если бы варяжские князья не обосновались в Киеве и не соединили под своей властью Юг и Север Восточной Европы, в Х в., возможно, на Юге существовало бы одно или два славянских государственных образования, а на Севере - одно или несколько полиэтничных (славяне, скандинавы, финны, балты), с верхушкой из норманнов, которая, если бы и шла по пути славянизации, то не столь быстро, как это имело место в реальности.

Литература:

Связанные материалы:

4 Комментария

Земцов Антон Вячеславович / CEO zemant.com | Член РВИО

Значит так. Господа антинорманисты и норманисты.
Дело в том, что обе эти версии правы, но лишь частично. Всё ровно так же, как и в притче про слепых мудрецов, которые ощупывают слона и каждый делает выводы только с того, к чему смог прикоснуться. Антинорманисты и норманисты это те самые мудрецы же! В этом вопросе нельзя быть категоричными, поскольку истина находится в золотой середине. Так антинорманисты правы в том, что к моменту призвания варягов, от которого мы собственно и ведём отсчёт нашей государственности, на нашей новгородской земле (северо-запад РФ или другими словами северо-восточная Европа) УЖЕ СУЩЕСТВОВАЛА РАЗВИТАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА. Об этом свидетельствует археология - городок на Маяте, Культура новгородских сопок, Культура псковских длинных курганов, археологические свидетельства переселения в Приильменье групп славян с южного побережья Балтийского моря, которые наравне с германцами участвовали в варяжских дружинах. В ЭТОМ АНТИНОРМАНИСТЫ ЕСТЕСТВЕННО ПРАВЫ. И безусловно, если бы варяги-скандинавы на нашей земле не появились, то у нас всё равно было бы своё государство. Оно существовало бы, но это была бы уже не Русь и не Россия. Характер нашей государственности принял бы несколько иной вид, возможно чем то похожий на польский сценарий.
Но мы то живём явью, и мы те кто мы есть. Наш князь Рюрик (почивающий в чертогах Вальхаллы), вместе с его соплеменниками русами - германского рода. Генетики установят это моментально, когда найдётся достойный исследователь, которому разрешат открыть миру место его упокоения (Шум-гора под Новгородом). (В скандинавии и Британии это обычная исследовательская практика.) Наш союз был ДОБРОВОЛЬНЫМ И МИРНЫМ. Мало того, что славянские и финно-балтийские кланы решили присоединить к себе Третью силу (германскую) для прекращения межэтнических конфликтов. Так они ещё прекасно понимали, что это усилит нашу общую землю, благодаря технологическим умениям германцев (те же Драккары) и тем способам ведения войны, которыми они славились на весь мир (быстрые точечные операции на драккарах, берсерки и прочее). Именно благодаря мощному союзу мы обезопасили свою коммерческую деятельность и своё дальнейшее развитие. Те же новгородские славяне, благодаря переселенцам с Балтики, осевшим на нашей общей земле, были очень плотно знакомы с культурой и образом жизни варягов-германцев. И вся эта гремучая смесь - это мы. Межэтническая Смесь, которая приняла славянский язык (ставшим в последствии современным русским языком) в качестве языка общения и объединила культуры самых разных этносов. Кроме того, очень важно то, что ещё ДО нашего союза в 9 веке, через эту землю шли миграции индоевропейцев - так называемых ностратических общин, начавшихся в районе Валдайской возвышенности со времён палеолита и мезолита, вдоль границы Валдайского (Осташковского) оледенения, (то бишь моментально после ухода с земли ледника) и они то же были разноэтническими людьми, что подтверждается этногенетикой и геногеографией, что так же безусловно оставило след на нашем восприятии Мира (А как ностратические общины добрались до Валдайской возвышенности можно проследить на примере Курганной гипотезы). И САМОЕ ГЛАВНОЕ - ЭТА ИДЕЯ МЕЖЭТНИЧЕСКОГО И МЕЖКУЛЬТУРНОГО СИНТЕЗА ПРОХОДИТ КРАСНОЙ НИТЬЮ СКВОЗЬ ВСЕ ВЕКА НАШЕГО РАЗВИТИЯ, В ЧЁМ МОЖНО УБЕДИТЬСЯ ПРОАНАЛИЗИРОВАВ ВСЮ МНОГОСТРАДАЛЬНУЮ ВЕЛИКУЮ ИСТОРИЮ НАШЕЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.

константинов юрий александрович / студент

придерживаюсь выше указанной точки зрения на историю! думаю объеденив обе точки зрения (славянофилов и норманистов) можно более приблизится к истокам истины!

Царенко Сергей Александрович / кандидат архитектуры (теория, история)

(чуть короче) В связи со своими недавними "комментами" касательно этой важной, на самом деле, полемики, затянувшейся и в историографии, и на этой странице с 2013-го "преже 4 лет", по выражению ПВЛ (1096), – предполагаю пробелы в переводе и понимании летописных сообщений. Это – беда вот уже двухвековой и старше литературы. Особенно некорректна интерпретация слова НАРЯД (как якобы "порядок" в переводе из ПВЛ О. Творогова). Наряд – это хозяйственное поручение, в данном случае, княжеское, без которого действительно не могла функционировать "земля" (держава) тех времён. Не знать, что такое "наряд", может только человек, не знакомый с воинскими уставами, сохранившими эту лексику. Или категоричные выводы А. Шахматова о летописных "вставках": если о таковых и можно утверждать текстологически, то как быть с тем, что якобы вставное "сказание о призвании князей" в последующем тексте имеет логические продолжения? Летописец оставил связную информацию, как раз акцентируя внимание на том, что "ѿ [от времени, имелось ввиду, т.е. не только и не столько от имени] Вáрѧгъ прозвашасѧ Рýсью [первый из этих этносоциальных терминов – вáряги – с изначальным первым старославянским ударением, как доказано языковедами, а культовый материковый этнополитоним "русь" и ранее применялся к праславянскому населению в нескольких древних регионах], а пѣрвѣє бѣша [раньше назывались, подчёркивает летописец!] Словѣне. аще и Полѧне звахусѧ . но̑ Словѣньскаӕ рѣчь бѣ [язык у всех упомянутых - славянский]. По̑лѧми же прозвашасѧ . занеже в Полѣ [Поле – конкретный лесостепной регион!] сѣдѧху. ӕзыкъ Словѣньскыи бѣ имъ єдинъ [упомянутые – из одного славянского народа] " – цитируем с орфографией в редакции Ипатьевской летописи. А перед этим, после легенды о проповеди апостола Павла в Иллирии, записано важнейшее летописное свидетельство: "Словѣнескъ ӕзыкъ и Рускыи ѡдинъ", – славяне и русские – один народ. Некорректно "вырывать" из летописного текста только "сказание о призвании князей" и использовать исключительно скандинавофильскую историографию с примитивным отождествлением варягов – воинов и купцов – почему-то лишь со скандинавами. В IX в. и вплоть до женитьбы Ярослава Владимировича (Мудрого) на шведской принцессе скандинавских наёмников не было заметно ни на Руси, ни вообще в восточной части Европейского материка: византийские хронисты условно определяют варягов "кельтами, служащими по найму у греков"; на Руси было лишь отдельное северное вооружение и редкий вещевой импорт, бытовала отрывочная лоцманская терминология (как на Днепровских порогах; но этимология иранская там яснее, поэтому и те названия – просто древние материковые). Отсутствие якобы "германской" руси в скандинавских сагах, как и отсутствие Одина и прочих "нордических" божеств в "пантеоне" Владимира Святого, – свидетельства того, что древняя русь – это русь славянская, "славяне славян" (по выражению арабского писателя ад-Димашки), т.е. русы – знатнейшие в славянской среде. И древнейшая отечественная летопись обо всём этом однозначно свидетельствует.