Каковы итоги русско турецкой войны 1768 1774. Русско-турецкие войны – кратко

На восточном направлении важнейшими задачами внешней политики, стоявшими перед Россией, во второй половине XVIII века были: борьба за выход к Чёрному морю; защита южных границ от набегов крымского ханства подстрекаемого Турцией; и борьба с агрессией Османской империи, которая стремилась к расширению своей территории за счёт Северного Черноморья и Кавказа, а также рассчитывала захватить Астрахань, получить Подолию и Волынь, которые ей обещала передать Барская конфедерация и установить протекторат над Польшей. Все эти задачи были решены в правление Екатерины II.

В 1768 году Турция подстрекаемая Австрией и Францией объявила России войну. Официальным поводом к войне явилось отклонение Россией ультиматума от турецкого правительства о выводе русских войск из Польши, которые в это время вели военные действия против Барской конфедерации. Так началась Русско-турецкая война (1768-1774).

В первый год войны, несмотря на её официальное объявление, султаном Мустафой III из-за неподготовленности Турции военных действий не велось. Они начались лишь в 1769 году, с нападения крымских татар по приказу Султана на южные окраины России. Это был последний в истории татарский набег на Россию. Он не имел успеха. Войска крымского хана Селим Гирея сумели дойти до Елисаветграда (современного Днепропетровска) и были отбиты русскими войсками под командованием генерал-губернатора Малороссии П.А. Румянцева.

Военные действия против Турции велись одновременно на трёх фронтах: на Дунае, в Крыму и в Закавказье, куда русские воска вошли по приглашению Грузии.

В 1769 году первой русской армии под командованием А.М. Голицына в Молдавии сумела взять Хотин и Ясы. Вскоре Голицына на посту командующего первой армии сменил Румянцев. Он продолжил наступление. В 1770 году русские войска, форсировав реку Прут начали летнюю кампанию. Румянцев умело используя боевые качества русской регулярной армии, а также перевес в артиллерии и ручном огнестрельном оружии, 17 июня с тридцати восьми тысячным войском у урочища Рябая Могила, разгромил и обратил в бегство семидесятитысячную турецкую армию, под командованием крымского хана Каплан-Гирея. Менее чем через месяц, 7 июля на реке Ларге Румянцев одержал ещё одну победу. Бой длился 8 часов, и турки снова были вынуждены бежать, потеряв всю артиллерию и более тысячи человек убитыми. Очередную выдающуюся победу Румянцев одержал 21 июля на реке Кагул. Имея всего тридцати восьми тысячную армию и 118 орудий, полководец выделил из этих сил одиннадцать тысяч для прикрытия тыла, которому угрожала конница крымских татар, а остальными двадцатью семью тысячами и всеми наличными орудиями атаковал восьмидесятитысячную турецкую армию великого визиря Халиль - паши, и после упорного боя сумел обратить её в бегство. Эти победы обеспечили выход русских войск к нижнему течению Дуная.

В то же самое время, русский экспедиционный корпус в Грузии овладел Кутаиси и осадил Поти, а переправившаяся через реку Куру турецкая армия была разбита в Аспинзском сражении совместными русско-грузинскими силами. Кабарда, абазины и грузинский царь Ираклий II перешли на сторону России. Продвижение русских армий больше замедлялось не сопротивлением турок, а трудностями снабжения продовольствием и фуражом.

1770 год был ознаменован и крупной морской победой. Балтийская эскадра, под командованием А.Г. Орлова и Г.А. Спиридова обогнув Европу, вошла в средиземное море, и в апреле захватила Наварин, а 24 июня нанесла поражение турецкому флоту в Хиосском проливе. Русский флот уступал турецкому по количеству кораблей, но зато русская артиллерия превосходила турецкую скорострельностью и дальностью стрельбы, а русские экипажи имели гораздо лучшую подготовку, чем турецкие. Кроме того боевой порядок расположения турецкого флота был на редкость неудачным. Он оказался скучен на небольшом пространстве и мог использовать в бою менее половины своей артиллерии. В результате турецкий флот, понеся существенный урон, был вынужден отступить в Чесменскую бухту под прикрытие береговых батарей. Там его блокировал русский флот и уничтожил, открыв по нему артиллерийский огонь зажигательными снарядами. Весь турецкий флот сгорел. Турки потеряли убитыми десять тысяч человек. Потери русских составили всего 11 человек. Чесменская победа дала возможность русскому флоту завоевать господство в Эгейском море, блокировать Дарданеллы и нарушить турецкие коммуникации в архипелаге. Одним словом имела чрезвычайно важное значение. За победу в Чесменской битве А. Орлов получил титул князя Чесменского, и был награждён орденом святого Георгия 1 степени, Спиридов был удостоен ордена святого Андрея Первозванного, ордена святого Георгия второй степени и Грэйг – чина контр адмирала.

Таким образом, компания 1770 года прошла под знаком явного превосходства России, как на суше, так и на море. Турция хотя и располагала огромной по численности армией, но по своему военному и эконмическому потенциалу явно уступала России.

В 1771 году военные действия велись преимущественно в Крыму. Армия генерала В.М. Долгорукова, при поддержке Азовской флотилии под руководством вице- адмирала А. Н. Сенявина, захватила Перекоп, а затем взяла Феодосию и Евпаторию. В течении 1771 года все основные центры Крыма были заняты русской армией. В результате этих побед крымский хан Шагин-Гирей, заключил в следующем году с князем В.М. Долгоруким договор, по которому Крым провозглашался независимым под покровительством России.

В 1772 году Турция оказалась в сложном положении, она уже была не в состоянии продолжать войну, как по причине военных поражений, так и из-за начавшихся антитурецких восстаний в Египте и Сирии. Поэтому султан Мустафа III предложил Екатерине II заключить мир. Переговоры проходили сначала в Фокшанах, а затем в Бухаресте, и длились с июля 1772 до зимы 1773 года.

Однако надеясь на поддержку Австрии, Франции и Австрии, Турция не спешила капитулировать. К тому – же турецкое правительство надеялось использовать тяжёлое внутреннее положение России, где как раз началась крестьянская война под предводительством Пугачёва, и поэтому отклонило требования российской стороны о предоставлении независимости крымскому ханству и свободном пропуске русских судов через Босфор и Дарданеллы. Поэтому переговоры закончились безрезультатно.

Военные действия возобновились в феврале 1773 года, велись на Дунае и небыли отмечены громкими победами. Неудачей завершилась осада крепости Силистрия, и Румянцев ввиду недостатка сил, был вынужден отвести войска за Дунай, несмотря на настойчивое требование императрицы продолжать наступательные действия, чтобы ускорить окончание войны. Самыми крупными военными успехов этого года были разгром турок генералом А.В. Суворовым под Гирсовым и Туртукаем, а также занятие русским флотом после двухмесячной осады города Бейрута.

В следующем 1774 году А.В. Суворов, имея всего восемнадцати тысячную армию, разгромил сорокатысячное турецкое войско. В этой битве турки потеряли 500 человек убитыми и ранеными, 29 пушек и 107 знамён. Потери русских составили 200 человек. Эта победа открыла русским войскам путь на Стамбул. Надежды Турции на помощь европейских держав и сложное внутреннеполитическое положение России не оправдались. Султан запросил мира.

Война завершилась в 1774 году, подписанием Кучук - Кайнарджрского мирного договора, который Румянцев согласился подписать только после того, как турки приняли все предложенные Россией условия. По условиям договора Крымское ханство объявлялось независимым от Турции, и фактически переходила под контроль России. Россия получала в вечное и неприкосновенное владение город Азов с уездом, крепости Керчь и Еникале в Крыму, запиравшие Российской империи выход к Азовскому и чёрному морю, замок Кинбурн с округом и степями в междуречье Буга и Днепра, Большую и Малую Кабарду. Крепость Очаков оставалась за блистательной Портой. Турция предоставляла торговым русским кораблям беспрепятственное право прохода через Босфор и Дарданеллы, давала балканским христианам свободу вероисповедания, и признавала за Российской империей право выступать защитницей славянского населения Османской империи. Русские подданные получали право беспрепятственно и бесплатно посещать Иерусалим и другие святые места. Порта обязывалась не брать с Грузии дань юношами и девушками. В свою очередь Россия возвращала Турции всю Бессарабию с городами Аккрманом, Килией, Измаилом, крепость Бендеры, княжества Молдавское и Валашское со всеми крепостями, городами, слободами, деревнями, и всем тем, что в них находится, а также обязывалась вывести войска из Грузии и Мингрелии, но с условием, чтобы крепости этих земель охранялись не турецкими, а местными гарнизонами. Однако возвращённые земли оставались под властью Турции уже только формально.

Кучук-Кайнарджирский договор имел большое историческое значение. Именно с момента его заключения начинается медленное, но неуклонное ослабление Османской империи. Одновременное с этим договор превратил Российскую империю в черноморскую державу и укрепил её позиции на Балканах и Закавказье, обезопасил границы на юге. Также в результате подписания Кучук-Кайнарджирского договора усилилась национально-освободительное движение в дунайских княжествах Молдавии и Валахии, и последовал ряд обращений от властей этих княжеств к России с просьбами контроля за выполнением обязательств Османской империи.

Русско-турецкая война 1768-1774 гг.

Русско-турецкая война 1787-1791 гг.

Инициатива войны 1768-1774 гг. исходила от Османской империи. Вспоминая о былых победах, турки мечтали отбросить Россию от Запорожья, Азова и Северного Кавказа и восстановить положение XVII в., когда Чёрное и Азовское моря являлись «внутренними озёрами» Османской империи. Стратегической задачей России, напротив, было овладение побережьем Чёрного и Азовского морей, что диктовалось потребностями развития страны. Отсутствие выхода к южным морям лишало страну возможности вести широкую внешнюю торговлю.

Кроме того, являясь аграрной страной, Россия была вынуждена довольствоваться слабопригодными для землепашества центральными районами, в то время как плодородные чернозёмы на юге страны не использовались из-за военной опасности со стороны вассала Турецкой империи - Крымского ханства. В XVIII в. по мере роста своего военного и международного авторитета Россия стремилась изменить это положение дел.

Крымские татары. Гравюра В. Мельникова по рисунку Е. Корнеева. 1809 г.

Внешнеполитическая ситуация в Европе благоприятствовала планам Турции. Усиление позиций России в Речи Посполитой беспокоило Англию, Францию, Австрию и Пруссию. Две последние стремились разделить польско-литовские земли между собой и Россией. Петербург же надеялся удержать под своим влиянием слабеющую день ото дня Речь Посполиту.

В 1764 г. благодаря поддержке России на трон Речи Посполитой был возведён польский магнат Станислав Понятовский, бывший некогда избранником сердца императрицы Екатерины II. По требованию России он предоставил равные права католикам и «диссидентам» (православным украинцам и белорусам, а также немцам-протестантам). Этот закон вызвал резкое недовольство польского дворянства (шляхты). В 1768 г. возмущённые шляхтичи создали конфедерацию в Баре и поднялись против короля, заодно преследуя и истребляя православных.

Усмирять мятеж были отправлены российские войска. По мере их успехов в борьбе с конфедератами претензии Турции к России усиливались. Сначала от русского посла в Стамбуле А. М. Обрезкова требовали, чтобы русские войска в Польше не приближались к пограничным с Речью Посполитой владениям Турции и оставили Подолию. Посол тянул с ответом, а тем временем российские войска нанесли полякам серьёзные удары и подошли к турецкой границе. Жертвами боевых столкновений стали подданные султана: турки, молдаване и татары. Магнаты обратились за помощью к Османской империи, и вскоре турки потребовали от Обрезкова вывести российские войска из Речи Посполитой и восстановить исключительные права католиков. Вслед за этим русский посол был арестован, что означало начало войны.

В предстоящей кампании Турция надеялась создать огромный численный перевес в свою пользу. Турки предполагали, что Россия выставит 100-150 тыс. солдат и офицеров, в то время как сами были готовы мобилизовать 400 тыс. человек. Эта мощная армия с территории Дунайских княжеств (турецких владений в Валахии, Молдавии и Бессарабии) должна была вторгнуться в Речь Посполиту, разгромить там русских, а затем начать наступление в глубь России. Активную поддержку обещал султану крымский хан Крым-Гирей.

Отсутствие у России флота в Чёрном и Средиземном морях позволяло Турции, по мнению её стратегов, не заботиться о безопасности тыла.

Для России война с Турцией в разгар польского кризиса была нежелательной. Однако и у русских полководцев на случай столкновения с османами имелся свой план. Русские войска должны были вести наступление на трёх направлениях. Первая армия генерала князя А. М. Голицына (90 тыс. человек) двигалась из Киева к Дунайским княжествам. Вторая армия генерала П. А. Румянцева (35 тыс.) из Екатеринослава наносила удар по Крыму. Отдельный корпус разворачивал военные действия на Кавказе. Планировалось, что сильный отряд кораблей Балтийского флота под командованием генерал-аншефа графа Алексея Григорьевича Орлова, брата екатерининского фаворита Григория Орлова, войдёт в Средиземное море и направится к берегам Турции, дабы оттянуть часть турецких сил с основного фронта на Дунае.

Хотя к 1768 г. обе державы (особенно Турция) были настроены решительно, их готовность к войне была далека от идеала. Турецкая армия по сравнению с российской была довольно отсталой. Кроме того, турки не могли сразу собрать свои гипотетические 400 тыс. на Дунае. Большая часть их сил была разбросана по малоазиатским просторам, а чтобы перебросить их в Европу, требовались месяцы. Русские также не были готовы к длительной войне. Полки в Польше не обладали полным комплектом солдат и оружия, большая часть военных припасов оказалась негодной. Денежные средства, отпущенные на содержание войск, были израсходованы на другие нужды, а часть их попросту разворована.

Новый, 1769 год начался для России с несчастья. В январе полчища крымцев обрушились на её южные окраины. Это нашествие татар стало последним в истории России. Российское правительство имело информацию о готовящемся набеге, потому большинству пограничных провинций удалось отразить нашествие. Однако одна, расположенная в верхнем течении реки Ингул и её притока Ингулец, так называемая Новая Сербия, где проживали сербские и русские переселенцы, была страшно опустошена. Татары угнали в плен несколько тысяч человек, захватили скот и прочее имущество. Поход возглавлял сам Крым-Гирей, который и умер в этой экспедиции. Его преемником стал не менее агрессивный в отношении России Девлет-Гирей IV. Набег 1769 года ещё раз показал опасность крымской угрозы. Решением этой проблемы могли стать только ликвидация ханства и присоединение Крыма к России.

Г. X. Килиан. Князь Александр Михайлович Голицын. 80-е гг. XVIII в.

Основные события войны развернулись на Дунае. Весной 1769 г. армия князя А. М. Голицына по бездорожью и в страшную непогоду начала наступление в сторону турецкой границы. Осадив крепость Хотин, Голицын потерял много солдат от болезней и потому был вынужден снять осаду и отступить обратно за Днепр. Однако и у турок дела шли неважно. В Хотине кончилось продовольствие, и османы оставили крепость. В сентябре 1769 г. Голицын вступил в Хотин, а корпус генерал-лейтенанта графа И. К. Эльмпта занял город Яссы. Жители Молдавии, в большинстве православные, по призыву своего духовенства присягнули Екатерине II. А в ноябре 17б9г. русские войска вступили в Бухарест. Однако это не спасло Голицына. За слабые успехи он был отозван и заменён Петром Александровичем Румянцевым (1725 - 1796), проявившим яркий полководческий талант во время Семилетней войны.

Как уже говорилось выше, Румянцев первым начал отходить от линейной тактики, заменив её более совершенным строем - атакой колоннами и стрелковыми цепями. Для Румянцева была характерна забота о солдатах и их нуждах не только в бою, но и в мирное время. Он поощрял инициативу офицеров, доверяя командирам самостоятельно принимать решения. Его взгляды разделяли большинство видных российских военных, в частности братья Орловы, Г. А. Потёмкин и, конечно, А. В. Суворов.

Тем временем было решено атаковать Турцию там, где она этого не ждёт, а именно в Эгейском море, у берегов покорённой османами Греции. Подготовке экспедиционного военно-морского корпуса уделялось особое внимание. К 1769 г. из 50 балтийских кораблей различных классов создали пять эскадр. Общее командование было поручено А. Г. Орлову. Правительство Екатерины II рассчитывало на восстание греков, недовольных турецким владычеством. Потому Орлов должен был призывать покорённые турками народы подниматься против угнетателей. Большой удачей оказалось то, что Англия, враждуя с Францией (союзником Турции), не препятствовала военным операциям России.

В июле 1769 г. из Кронштадта вышла первая эскадра. Во главе её стоял адмирал Г. А. Спиридов. Ему предстояло выполнить весьма трудную задачу: проложить путь для остальных судов из Балтики в Средиземное море в условиях, когда одна из великих морских держав - Франция была враждебна России, а сам русский флот не имел по пути следования морских баз.

Погода тоже была против русских: частые штормы, ураганные ветры выводили из строя паруса и такелаж. Однако экипажи справились с трудностями, а длительный переход сплотил эскадру в отличное, умелое и дерзкое соединение. Вслед за Спиридовым шла вторая эскадра контр-адмирала Д. Эльфинстона.

Французский кабинет предлагал напасть на русский флот сразу после прохода им Гибралтарского пролива, соединяющего Атлантику и Средиземное море. Но Людовик XV счёл эту операцию опасной, и русские эскадры благополучно миновали Гибралтар.

В феврале - мае 1770 г. русские корабли подошли к Морее (южной части Балканского полуострова, называемой также Пелопоннесом). В Морее вспыхнуло восстание, однако его не поддержали в других частях Греции. На помощь грекам высадилось несколько русских десантов, но эта операция принесла мало пользы. Турки утопили греческое восстание в крови. По приказу Орлова русские эскадры отошли к островам Эгейско-гом моря (Архипелагу), чтобы вступить в бой с турецким флотом.

23 июня (4 июля) 1770 г. российская разведка обнаружила, что османские корабли стоят на якоре в проливе у острова Хиос. Вскоре произошёл ряд морских сражений в Хиосском проливе, самым важным из которых явилась Чесменская битва.

Османский флот под командованием Капудан-паши Хасан-бея стоял у Чесменской бухты, обладавшей мощной береговой артиллерией. Турецкая эскадра насчитывала 16 линейных кораблей, 6 фрегатов и около 50 вспомогательных судов, обладая 1400 пушками. Корабли стояли на якорях, выстроенные в две изогнутые, как полумесяцы, линии. Построение было настолько плотным, что орудийный огонь могла вести только первая, обращённая к морю, линия.

Непосредственное руководство сражением осуществляли адмиралы Г. А. Спиридов и С. К. Грейг. Русский флот уступал в численности османскому (9 линейных кораблей, 3 фрегата, 1 бомбардирских! корабль и 17 вспомогательных; всего 740 пушек). Но у русских было преимущество в манёвре: у них могли действовать все корабли и пушки, направив свой огонь против первой линии турецкого флота, в то время как вторая линия османов оставалась без действия.

Утром 24 июня (5 июля) российские корабли построились в кильватерную колонну и по ветру стали быстро наступать на турецкий флот. Подойдя на 0,5 кабельтова, русские, против тогдашних военно-морских приёмов, не останавливаясь, развернулись и дали мощный пушечный залп по противнику. Затем завязался ожесточённый бой.

Русский линейный корабль «Евстафий» (флагман первой эскадры), на борту которого находились адмирал Спиридов и брат главнокомандующего Фёдор Орлов, взял на абордаж османский флагман «Риал-Мустафа». На верхней палубе «турка» начался пожар, который перекинулся в пороховые погреба. Колоссальный взрыв потряс окрестности, и турецкий флагман исчез с водной поверхности в считаные секунды. Взрыв «Риал-Мустафы» повлёк гибель и «Евстафия», но благодаря слаженным действиям команды большинство её членов спаслись - пропали без вести восемь моряков.

Главнокомандующий Алексей Орлов, увидев взрыв, счёл всю команду, включая брата, погибшей и, как позднее вспоминал, «почувствовал, что он человек, и упал в обморок, но скоро пришедши в себя, приказал поднять все паруса и бросился своим кораблём на неприятеля». Потеряв флагманский корабль, турки пришли в замешательство. Капитаны приказывали обрубать якорные канаты и уходить во внутренний рейд бухты под охрану береговых батарей. Последнее оказалось ловушкой: русские заперли османов в бухте, а турецкие пушки не могли вести огонь по русским судам, так как им мешали собственные корабли.

25 июня (6 июля) русские не предприняли новых атак, и турки рассчитывали на небольшую передышку. Но против обыкновения (тогда корабли не вели боевых действий в темноте) ночь с 25 на 26 июня не принесла им спокойствия. По предложению Спиридова было решено атаковать в темноте с помощью брандеров (кораблей-поджигателей). Исход боя решили умелые действия экипажа одного из брандеров под командованием лейтенанта Д. С. Ильина. Несмотря на пальбу турецких орудий, он подвёл пылающий корабль к борту 84-пушечного османского судна. Вскоре «осман» загорелся и взорвался. Его горящие обломки разлетелись по всей бухте и подожгли оставшиеся турецкие корабли. К утру 26 июня (7 июля) османский флот был уничтожен.

Русский флот продемонстрировал необычайную смелость, профессионализм и новаторство командующих. Они решительно ломали «классические» правила своего времени. Участники Чесменского сражения были щедро награждены Екатериной II, а Алексей Орлов получил титул графа Чесменского. Но одна, пусть даже большая, морская битва не могла сразу привести к выгодному для России исходу войны. Тем более что турки при помощи французов частично восстановили военный флот.

Теперь своё слово должна была сказать армия на главном фронте в Дунайских княжествах. Здесь войска Румянцева дважды нанесли поражения туркам у Рябой Могилы 16 (27) июня и на реке Ларге 7 (18) июля 1770 г. В бою у места впадения Ларги в Прут против русских выступили объединённые силы турок и крымских татар. Противники России оставили на поле брани около 1000 человек убитыми, в то время как русские потери составили 29 человек. Самое крупное сражение Дунайской кампании 1770 г. произошло 21 июня (2 июля) 1770 г. у реки Кагул. Здесь Румянцев, имея 27 тыс. солдат и офицеров и 118 пушек, разбил турецкую армию численностью 150 тыс. человек при 150 орудиях.

Успех русской армии объяснялся тем, что Румянцев игнорировал правила линейного построения, которых придерживались османы. Он применил новый метод сближения с неприятелем - выдвинул главные силы к месту сражения несколькими колоннами под прикрытием передовых отрядов. Это позволило нанести врагу внезапный удар такой силы, которого турки не ожидали. Для отражения возможного нападения турецкой конницы русские построились в особый боевой порядок - дивизионное каре (прямоугольное построение пехоты, по его углам была установлена артиллерия, а внутри находилась кавалерия).

С началом боя русская пехота и пушки огнём отразили атаку османов, нанеся им значительные потери. После этого из-за рядов пехоты неожиданно появилась конница, которая опрокинула противника, обратив его в бегство. За эти победы генерал Румянцев был награждён орденом Святого Георгия 1-й степени и произведён в фельдмаршалы. В последующем за действия за Дунаем он был удостоен титула графа Задунайского. В июле - октябре 1770 г. русские овладели крепостями Килия, Аккерман и Измаил. Особое стратегическое значение имел Измаил, запиравший выход Дуная в Чёрное море. Но вскоре помимо турок возникла новая угроза для русской армии. Румянцев отмечал, что его войско тает от эпидемий, дурной воды и пищи, и предлагал начать переговоры. Однако Турция, поддерживаемая Австрией, не желала идти ни на какие соглашения. В 1772 г. ситуация изменилась. В этом году Россия, Пруссия и Австрия нашли компромисс в польском вопросе и провели первый раздел Речи Посполитой.

В Стамбуле известие о разделе Речи Посполитой произвело тягостное впечатление. Турки не исключали, что европейцы способны договориться и о разделе Порты, и потому согласились на переговоры, которые начались летом 1772 г. в Фокшанах. Однако достичь договорённости не удалось. Русские требовали независимости Крымского ханства, что грозило потерей суверенитета Крыма и его переходом к России. Османы с этим не согласились, и война продолжилась.

В 1773 г. армия Румянцев приступила к форсированию Дуная. Чтобы отвлечь внимание неприятеля от переправы основной группы войск, отдельные русские отряды перебирались через Дунай в различных пунктах. В кампании «ложных переправ» особенно отличился отряд А В. Суворова, который производил разведку боем у турецкой крепости Туртукай.

В отряд Суворова входило 700 пехотинцев и 200 конных донских казаков. Пешая часть его отряда форсировала Дунай ночью 10 (21) мая 1773 г. на 20 гребных судах.

Для достижения полной внезапности корабли отчалили от берега довольно далеко от Туртукая на притоке Дуная реке Арджеш, а затем вышли в Дунай. Тем временем казаки незаметно переплыли Дунай вплавь на конях и под Туртукаем встретились с пехотинцами. Атакованный внезапно 4-тысячный туртукайский гарнизон открыл беспорядочный орудийный огонь, который мало мешал русским. С громовым «Ура!» солдаты бросились на штурм. Не подозревая о малой численности нападавших, османы бежали, оставив убитыми 1500 человек. Разрушив укрепления, русские покинули Туртукай, в который вскоре вернулись турки. Но 16 (27) июня Суворов опять напал на крепость и снова разгромил уже 5-тысячный её гарнизон.

Тем временем Румянцев отдал приказ о форсировании Дуная основной частью Первой армии. Авангард основных сил 7(18) июня атаковал 6-тысячный отряд турок и с ходу захватил понтонный мост в 30 км от Силистрии. С 9 (20) по 10 (21) июня 1773 г. главные силы Дунайской армии перешли Дунай, и корпус Г. А. Потёмкина начал осаду Силистрии. Большие обозы русской армии под охраной оставили на левом берегу Дуная. Эта мера оказалась разумной, так как сил для полного разгрома османской армии у Румянцева не оказалось, и он в ноябре 1773 г. отвёл армию на зимовку на левый берег.

С весны 1774 г. русские войска возобновили активные действия на правобережье Дуная. Основные силы Дунайской армии вели борьбу за мощные турецкие крепости Рущук и Силистрия. Чтобы отвлекать османские войска от Силистрии и Рущука, из Дунайской армии были выделены отряды А. В. Суворова и М. Ф. Каменского, которые самостоятельно наступали на Шумлу и Базаржик. 2 (13) июня 1774 г. Каменский взял Базаржик.

9 (20) июня 18-тысячный отряд Суворова двинулся в направлении Козлуджи. Дорога шла через густой лес. Неожиданно русский авангард был атакован превосходящими силами османов. В тяжёлом бою туркам удалось опрокинуть казачью конницу, причём Суворов с небольшой группой солдат оказался отрезанным от своих и едва не погиб. На выручку командиру бросились Суздальский и Севский пехотные полки. Они пробились к Суворову, и вскоре вокруг них собрались оставшиеся силы русских. Суворов решил двигаться вперёд, несмотря на атаки турок. Наконец, русские вышли из леса на открытое поле... прямо на 40-тысячную османскую армию, о подходе которой к Козлуджи русские даже не догадывались. Османы открыли орудийный огонь, но Суворов принял беспрецедентное решение - атаковать! С отчаяньем обречённых русские пехотинцы и казаки бросились на врага. Огонь косил их ряды, но отряд Суворова неумолимо продолжал приближаться к османам, надеясь знаменитой русской штыковой атакой сломить противника. Решимость русских возымела успех. В турецких полках началась паника, солдаты, не слушая офицеров, побежали. На поле битвы русские захватили 29 орудий и 107 знамён.

Адмирал С. К. Грейг. Гравюра Д. Уокера с оригинала Д. Г. Левицкого. 1788 г.

Успешными были действия русской армии и на других фронтах. В 1771 г. для боевых операций в Крыму была сформирована Вторая армия во главе с генерал-аншефом князем В. М. Долгоруковым. Поддерживала действия сухопутных войск вновь созданная Азовская военная флотилия, составленная из кораблей нового класса, названных «новоизобретёнными». Они походили на маленькие фрегаты или канонерские лодки, имели небольшую осадку 2,5 м, но обладали сильной артиллерией. На каждый корабль устанавливали 12-16 пушек калибром до 12 фунтов и несколько двух или трёхпудовых мортир. Всего было построено 10 «новоизобретённых» кораблей и 65 более мелких вспомогательных судов. В 1771 г. армия Долгорукова захватила Крым. За этот успех Долгоруков был награждён орденом Святого Георгия 1-й степени, золотой шпагой с алмазами и титулом Крымский.

После захвата Крыма база русской эскадры была перенесена из Таганрога в Керчь. Теперь Азовская флотилия должна была охранять крымское побережье от османских десантов. Русский флот уступал турецкому в численности и классе кораблей, но не боялся сражений. Так, 23 июня (4 июля) 1773 г. два «новоизобретённых» корабля под командой капитана 2-го ранга Я. Г. ван Кинсбергена недалеко от Балаклавы вели 6-часовой бой с тремя линейными кораблями и одним небольшим судном турок. Турецкие суда, получив серьёзные пробоины, были вынуждены уйти. Подобное происходило повсеместно. Поэтому османы, имея в Чёрном море мощный флот, так и не сумели высадить десант в Крыму.

Г. А. Потёмкин во главе кавалерийского полка. М. М. Иванов.

Итоги войны

Битва при Козлуджи поставила точку в войне. Ресурсы Блестящей Порты были истощены, и турки согласились на переговоры. Мир был выгоден и для России. На Урале и Волге с сентября 1773 г. полыхало восстание Пугачёва, и Екатерина II стремилась поскорее завершить войну. Мир был заключён 10 (21) июля 1774 г. в болгарской деревне Кючук-Кай-нарджи.

К России отходили причерноморские города Керчь, Еникали, Кинбурн, а также Кабарда на Северном Кавказе. Россия получила право иметь военный и торговый флот на Чёрном море. Торговые суда могли свободно проходить в Средиземное море через турецкие проливы Босфор и Дарданеллы. Дунайские княжества остались за Турцией, но Россия теперь могла защищать в них права православных.

Турция обязывалась выплатить контрибуцию в 4 млн рублей. Но самой существенной потерей Блистательной Порты явилось признание независимости Крымского ханства, что впоследствии привело к его присоединению к России.

Начало войны. Чесменское сражение (1770)

Ко второй половине XVIII века те времена, когда европейцы связывали имя турок с концом света, уже давно прошли. Однако могущество Турции, или Оттоманской Порты, еще не казалось Европе призрачным. Уступив европейцам моря, турки продолжали оставаться грозными противниками на суше. Это было тем более странно, что европейское военное искусство шагнуло далеко вперед, а образ действий турецкой армии почти не изменился за последние три столетия. Турки сразу вводили в бой огромную массу войск. Их первый удар был ужасен, но если неприятелю удавалось его выдержать, то сражение обыкновенно турками проигрывалось. Турецкие войска легко поддавались панике, и их численное превосходство оборачивалось против них самих, мешая перестроить боевые порядки и отразить вражеский контрудар. Атаковать турки предпочитали большими скоплениями конницы. Наиболее боеспособную часть пехоты составляли регулярные отряды янычар, формировавшиеся путем насильственного набора мальчиков и юношей в христианских частях Османской империи. Турецкая артиллерия не уступала по своим качествам европейской, но турки отставали в организации артиллерийского дела.

Первым удачную тактику полевого сражения против турок открыл в начале XVIII век Евгений Савойский. Австрийский генералиссимус стремился вначале выдержать первый натиск турок, строя свои войска в огромные каре и ограждая их рогатками. В случае успеха на поле боя он переходил к осаде турецких крепостей.

Русская армия долгое время не могла успешно противостоять туркам: бесславно закончились турецкие походы во времена Софьи, Петр I потерпел катастрофу на берегах Прута. Только фельдмаршалу Миниху, ученику принца Савойского, удалось нащупать настоящий образ действий в войне с ними. Ставучанская победа, взятие Хотина, занятие Молдавии были подвигами самобытными и по тем временам блестящими. Однако и Миних придерживался сугубо оборонительной тактики. Медленные передвижения войск, построенных в неповоротливые дивизионные каре, долгие осады крепостей, а так же, имя иностранца и нестерпимое самолюбие мешали Миниху одерживать решительные победы.

Война, объявленная России Турцией в 1768 году, повлекла за собой коренные изменения в действиях русской армии. Первый год войны русские под командованием Голицына и Румянцева провели по-прежнему робко, стремясь главным образом не допустить турецкого вторжения. Но 1770 год оглушил и турок, и русских громом неслыханных побед. Военный талант Румянцева внезапно обнаружился в полном блеске. Он решился уничтожить рогатки, вселявшие робость в солдат, и атаковать конные массы турок небольшими, подвижными каре. Успех этой тактики был ошеломляющий. 38-тысячная русская армия разбила 80 тысяч турок при Ларге, а затем сокрушила 150-тысячную армию великого визиря на реке Кагул. Кагульское сражение стало крупнейшей победой европейской армии над турками за всю историю их военных конфликтов.

Об этой победе Румянцев доносил Екатерине: «Да позволено мне будет, всемилостивейшая государыня, настоящее дело уподобить делам древних римлян, коим Ваше Императорское Величество велели мне подражать: не так ли армия Вашего Императорского Величества теперь поступает, когда не спрашивает, как велик неприятель, а ищет только, где он».

К сожалению, столь славные победы не привели к окончанию войны. Военные достоинства Румянцева, несомненные в области тактики, как-то странно исчезали, когда дело доходило до стратегии. Здесь он все еще находился в плену устаревших взглядов. Вместо того, чтобы преследовать турок и развивать свой успех, Румянцев занялся «правильной» осадой турецких крепостей, распылил силы и упустил время, дав туркам оправиться от поражений. Его осторожность простиралась до того, что он часто не давал точных указаний подчиненным, чтобы иметь извинение в случае неудачи. Ища славы, Румянцев страшился бесславия, и 1771 год провел в нерешительных, вялых действиях.

Гораздо больше решительности проявляла сама императрица. Она развила в себе изумительную энергию, работала, как настоящий начальник генерального штаба, входила в подробности военных приготовлений, составляла планы и инструкции, изо всех сил спешила построить азовскую флотилию и фрегаты для Черного моря, слала своих агентов все углы и закоулки Турецкой империи в поисках, где бы устроить заварушку, заговор или восстание, поднимала на турок царей имеретинского и грузинского и на каждом шагу наталкивалась на свою неготовность к войне: решив послать морскую экспедицию к берегам Мореи, просила своего посла в Лондоне выслать ей карту Средиземного моря и Архипелага; хлопоча поднять Закавказье, недоумевала, где находится Тифлис, - на каспийском ли, черноморском ли берегу или же внутри страны. Ее раздумья разгоняли братья Орловы, умевшие только решаться, а не думать. На одном из первых заседаний совета, собиравшего по делам войны под председательством императрицы, Григорий Орлов предложил отправить экспедицию в Средиземное море. Немного спустя брат его Алексей, долечивавшийся в Италии, указал и прямую цель экспедиции: если ехать, так уж ехать до Константинополя и освободить всех православных от ига тяжкого, а неверных магометан, по слову Петра Великого, согнать в поле и в степи пустые и песчаные, на прежние их жилища. Он сам напросился быть и руководителем восстания турецких христиан.

Нужно было иметь много веры в провидение, иронически пишет В.О. Ключевский, чтобы послать на такое дело в обход чуть не всей Европы флот, который сама Екатерина четыре года назад признавала никуда не годным. И он спешил оправдать отзыв. Едва эскадра, отплывшая из Кронштадта (июль 1769 года) под командой Спиридова, вступила в открытое море, один корабль новейшей постройки оказался негодным к дальнейшему плаванию. Русские послы в Дании и Англии, осматривавшие проходившую эскадру, были поражены невежеством офицеров, недостатком хороших матросов, множеством больных и унынием всего экипажа.

Эскадра двигалась медленно. Екатерина выходила из себя от нетерпения и просила Спиридова ради бога не мешкать, собрать силы душевные и не посрамить ее перед целым светом. Из 15 больших и малых судов эскадры до Средиземного моря добралось только 8. Когда А.Орлов осмотрел их в Ливорно, у него волосы поднялись дыбом, а сердце облилось кровью: ни провианта, ни денег, ни врачей, ни сведущих офицеров. С незначительным отрядом он быстро поднял против турок Морею, но потерпел неудачу от подоспевшего турецкого войска и бросил греков на произвол судьбы, раздраженный тем, что не нашел в них Фемистоклов. Соединившись с подошедшей между тем другой русской эскадрой, Орлов погнался за турецким флотом и в Хиосском проливе близ крепости Чесма настиг армаду, вдвое превосходившую русских. Смельчак испугался, увидев «оное сооружение», и с отчаянья атаковал его.

После четырехчасового боя, когда вслед за русским «Евстафием» взлетел на воздух и подожженный им турецкий флагман, турки укрылись в чесменскую бухту. Через день (26 июня 1770 года) в лунную ночь русские пустили брандеры и к утру скученный в бухте турецкий флот был сожжен. Незадолго до того Екатерина писала одному своему послу: «Если богу угодно, увидишь чудеса». И, замечает Ключевский, чудо произошло: в Архипелаге нашелся флот, хуже русского. «Если б мы не с турками имели дело, всех бы [нас] легко передавили», - писал А.Орлов.

Успехи русского оружия настроили против России Францию, Австрию и Швецию. Екатерина II вступила в переговоры с султаном, но Турция, вполне оправившись от потрясения, проявила неуступчивость. «Если при мирном договоре не будет удержано - независимости татар [Крыма], ни кораблеплавание на Черном море, то за верно сказать можно, что со всеми победами, мы над турками не выиграли ни гроша, - выражала Екатерина свое мнение русскому посланнику в Константинополе, - я первая скажу, что такой мир будет столь же стыдный, как Прутский и Белградский в рассуждении обстоятельств».

1772 год прошел в бесплодных переговорах, а в марте 1773 года военные действия возобновились.

Приезд в армию Суворова

Суворов зимой 1772 года получил предписание осмотреть русско-шведскую границу «с примечанием политических обстоятельств». Как он и предполагал, никакой серьезной военной угрозы со стороны Швеции не было. По возвращении в Петербург ему удалось выхлопотать у Екатерины II назначение в молдавскую армию. 4 апреля Военная коллегия определила: генерал-майора Суворова отправить в 1-ю армию, выдав ему высочайше пожалованные на дорогу 2 тысячи рублей. Через четыре дня, получив паспорт на проезд, Суворов выехал в румянцевскую армию.

В первых числах мая он был уже в Яссах. Румянцев принял его довольно холодно, не оказав никаких отличий (к числу недобрых качеств Румянцева относились завистливость и надменность) и назначил Суворова в корпус генерал-поручика графа Салтыкова, располагавшийся у Негоештского монастыря.

Прибытие Суворова в Молдавию совпало с началом активных действий против турок. Румянцев еще в феврале получил предписание от императрицы идти за Дунай, разбить визиря и занять край до Балкан. Это приказание Румянцев не выполнил - у него было всего около 50 тысяч человек, с которыми он должен был охранять кордонную линию длиной в 750 верст, а так же Валахское и Молдавское княжества. Между тем силы турок в районе Шумлы росли и уже начали беспокоить русские аванпосты на Дунае.

Сражение под Туртукаем

Румянцев разработал план проведения мелких поисков на правом берегу Дуная. Главный из них - набег на Туртукай - был поручен Суворову.

Туртукайская крепость прикрывала переправу через Дунай в устье реки Арджеш. Дунай здесь неширок, и турецкие разъезды часто сами переправлялись на русский берег.

Суворов сразу же оказался в родной, наступательной стихии. Он приготовил 17 лодок для переправы своих 600 человек. Поскольку устье Арджеша простреливалось турецкой артиллерией, он дал приказ скрытно доставить суда на подводах. Одновременно он попросил у Салтыкова пехоту для подкрепления.

Вечером 7 мая Суворов еще раз осмотрел переправу и лег спать на аванпостах недалеко от берега. Перед рассветом его разбудили выстрелы и громкие крики «алла, алла!» - это турецкий отряд напал на казаков. Вскочив на ноги, Александр Васильевич увидел невдалеке от себя скачущих турок. Он едва успел ускакать вслед за казаками.

С помощью пехоты турок удалось отогнать. Один из пленных показал, что туртукайский гарнизон достигает 4 тысяч человек.

Утром 8 мая прибыли подводы с лодками и подкрепления. Салтыков прислал конницу. Суворов недоумевает: зачем она ему? Тем не менее он назначает переправу в ночь на 9 мая и садится писать диспозицию: пехота переправляется на лодках, конница - вплавь; атака ведется двумя каре, стрелки тревожат неприятеля, резерв без нужды не подкрепляет; турецкие набеги отбивать наступательно; подробности зависят от обстоятельств и искусства командиров; Туртукай сжечь и разрушить; от каждого капральства выделить четырех человек для взятия добычи, остальным на грабеж не отвлекаться; весьма щадить жен, детей и обывателей, мечети и духовных не трогать, чтобы неприятель щадил христианские храмы; да поможет Бог!

Суворова тревожит недостаток пехоты в его отряде. Он пишет одну за другой несколько записок Салтыкову, где настойчиво повторяет: «Увы, пехоты мало; карабинер чрезвычайно, да что им делать на той стороне?»; «Все мне кажется пехоты мало, и вряд за 500». В последней записке он заверяет Салтыкова, что будет «все хорошо, как [если] Бог благоволит» и добавляет: «А пехоты, кажется, мало». Суворову необходим громкий успех, поэтому он не хочет полагаться на одну неожиданность. Записки отражают не колебания воли, а зрелую обдуманность его действий.

Вечером Александр Васильевич еще раз объехал берег и сам разместил батарею.

С наступлением ночи русские начали переправу. Турки открыли огонь, но в темноте не смогли причинить большого вреда. Русские построились в каре и ударили в штыки. Атака велась горячо, офицеры первыми всходили на вражеские батареи. Возбуждение было так велико, что пленных не брали. Суворов находился в одном из каре. Разорвавшаяся турецкая пушка ранила его в правую ногу и бок, и он, истекая кровью, вынужден был отбиваться от наскочившего янычара. Подмога подоспела вовремя и отбила его. Три турецких лагеря под городом и сам Туртукай были взяты быстро, в четвертом часу утра все было кончено. Город минировали и взорвали, 700 местных христиан перевезли на русский берег. Потери турок доходили до 1500 человек; у русских ранено около 200, убитых было мало, в основном это были утонувшие при переправе.

Еще до рассвета, пока ему перевязывали ногу и бок, Суворов отправил Салтыкову и Румянцеву короткие записки с извещением об успехе. «Ваше сиятельство, мы победили,- писал он Салтыкову, - слава Богу, слава вам». Вторая часть фразы, видимо, понравилась ему своим ритмом, и в записке Румянцеву он съерничал:

Слава Богу, слава вам,
Туртукай взят, и я там.

Возвратясь на свой берег, Суворов построил каре и отслужил молебен. Солдаты щедро оделяли священников награбленным золотом и серебром.

В тот же день, отдохнув, Александр Васильевич принимается за обстоятельное донесение Салтыкову. В нем он твердо определяет цену победы: «Все здесь здорово ликовалось... Подлинно мы были вчера veni, vade, vince (искаженное «veni, vidi, vici: «пришел, увидел, победил». - С.Ц.), и мне так первоучинка. Вашему сиятельству и впредь послужу, я человек бесхитростный. Лишь только, батюшка, давайте поскорее второй класс (то есть орден св. Георгия II степени. - Авт.)». Два дня спустя он повторяет в том же наивном тоне: «Не оставьте, ваше сиятельство, моих любезных товарищей, да и меня Бога ради не забудьте. Кажется, что я вправду заслужил георгиевский второй класс; cколько я к себе ни холоден, да и самому мне то кажется. Грудь и поломанный бок очень у меня болят, голова будто как пораспухла; простите мне, что я съезжу в Бухарест на день-другой попариться в бане...»

Суворовская победа выглядела еще внушительнее на фоне неудачи остальных поисков, в одном из которых турки убили 200 русских солдат и офицеров и пленили князя Репнина. Александр Васильевич получил награду, которую просил.

Настала полоса бездействия, и турки восстановили укрепления Туртукая. Суворов был бессилен что-либо предпринять против этого и рассеивал свою тоску ревностной подготовкой войск. На беду, не успев оправиться от ранения, он заболел местной лихорадкой. Жестокие пароксизмы повторялись через день, и 4 июня Суворов запросился в Бухарест на лечение. Но на другой день он получил приказ Румянцева о новом поиске на Туртукай. Александр Васильевич сразу почувствовал себя лучше, о чем немедленно донес Салтыкову, надеясь возглавить дело. Однако 7 июня наступило резкое обострение болезни, и Суворов вынужден был перепоручить командование операцией князю Мещерскому. Все-таки, Александр Васильевич лично составил «хорошую диспозицию» и назначил поиск в ночь на 8 июня, полагаясь, что замещающие его офицеры повторят его лихой набег месячной давности. Какого же было его негодование, когда он узнал, что поиск не удался: русские застали турок настороже и возвратились. Взбешенный Суворов уехал в Бухарест, ни с кем не переговорив. В тот же день он написал Салтыкову оправдательное письмо: все было готово - и флотилия, и диспозиция, «мерзко говорить об остальном; ваше сиятельство сами догадаетесь, но пусть это будет между нами; я пришлец, не желаю делать себе здесь врагов». Туманность выражений в официальном донесении вызвана тем, что один из главных виновников неудачи - полковник Батурин - был дружен с Суворовым, что заставило Александра Васильевича сдерживаться в выражениях. Но в частном письме на следующий день Суворов дает волю своим чувствам: «Г.Б. [Батурин] причиною всему; все оробели. Может ли быть такой полковник в армии российской? Не лучше ли воеводой, хоть сенатором? Какой это позор! Все оробели, лица не те. Бога ради, ваше сиятельство, сожгите письмо. Опять сим напоминаю, что я здесь неприятеля [себе] не хочу и лучше все брошу, нежели бы его иметь пожелал... Боже мой, когда подумаю, какая это подлость, жилы рвутся!»

Суворов страдает от лихорадки, от стыда за подчиненных и от опасений, что может миновать надобность в поиске. 14 июня, полубольной, он возвращается в Негоешти и назначает на ночь 17-го новую атаку. Диспозиция та же, но, учитывая предыдущую неудачу, Суворов приказывает «задним напихивать на передних весьма».

На этот раз на турецкий берег переправилось около 2500 человек. Бой был упорный и продолжался четыре часа. Почти все русские офицеры были ранены. Две колонны Батурина вновь чуть не испортили все дело, не поддержав вовремя атаку. Впрочем, остальные войска действовали отлично, даже новобранцы. Сам Суворов из-за очередного приступа лихорадки ходил, опираясь на двух казаков, и говорил так тихо, что держал рядом с собой офицера, повторявшего за ним распоряжения. Победа придала ему сил, и под конец боя Александр Васильевич сел на лошадь.

Туртукай был вторично разрушен. На этот раз удачей закончилась и переправа через Дунай других русских отрядов. Румянцев осадил Силистрию. Суворов не послал свой отряд с флотилией на усиление Салтыкова, а запросился назад в Негоешти: «Прикажите, ваше сиятельство, чтобы я со всею моею кучкою поворотил к Негоештам; она не велика... Верьте, в нас вашему сиятельству прок не велик, а во мне и подавно, мне надо выздороветь; придет чахотка - не буду годиться». Видимо, он был на грани истощения. Салтыков разрешил не принимать участия в наступлении, тем более, что вскоре русские войска, перешедшие на турецкий берег, вновь начали стягиваться к переправам. Для широкого наступления у Румянцева не хватало сил. Генералу Вейсману было поручено прикрывать отступление. 22 июня у Кучук-Кайнарджи 5-тысячный отряд Вейсмана нанес полное поражение 20-тысячной турецкой армии. Сам Вейсман, стоявший в передней шеренге каре, получил смертельную рану в грудь. Падая, он успел только произнести: «Не говорите людям». Вейсман был одним из наиболее способных генералов русской армии и любимец солдат. Их ярость от потери любимого командира превзошла всякую меру: русские не только не брали пленных в этом бою, но и перекололи тех, кто уже сдался до гибели Вейсмана. Военный талант Вейсмана был того же рода, что и суворовский, и Александр Васильевич, не будучи лично знаком с Вейсманом, отлично чувствовал это. Его скорбь была искренней. «Вот я и остался один», - написал он, получив подтверждение о гибели молодого генерала.

К началу августа равновесие на фронте восстановилось.

Смерть Вейсмана заставила Румянцева внимательнее присмотреться к Суворову. Главнокомандующий решил вывести Александра Васильевича из прямого подчинения Салтыкову и предоставить ему возможность самостоятельных действий. Этим было положено начало долголетней дружбе двух полководцев, продолжавшейся до самой смерти Румянцева. Оба они, к слову сказать, весьма неприязненно относившиеся к возможным соперникам в военной славе, не запятнали своих отношений ни интригами, ни завистливыми дрязгами.

Освобождение Суворова из-под начальства Салтыкова имело и другую причину. Их отношения представлялись хорошими только по видимости, а на деле были весьма натянутыми. Бездеятельная натура начальника вызывала открытые насмешки Суворова, который с видом простака сравнивал трех генералов - Каменского, Салтыкова и себя: «Каменский знает военное дело, но оно его не знает; Суворов не знает военного дела, да оно его знает, а Салтыков ни с военным делом не знаком, ни сам ему неизвестен». Салтыков и сам был рад избавиться от подчиненного, которым ему кололи глаза. Так, Каменский с невинным видом пожимал плечами: «Не знаю, кто из них двух в Негоешти начальник».

Сразу по вызову Румянцева Суворов выехать не смог - поскользнулся на мокрой лестнице Негоештского монастыря и, упав на спину, сильно разбился. Он едва дышал и был отвезен в Бухарест, где провел две недели.

Сражение у Гирсово

По выздоровлении Суворова Румянцев поручил ему очень ответственное дело: поиск в районе Гирсово - единственного пункта на том берегу Дуная, который удерживался русскими и на который уже дважды нападали турки. Румянцев не стеснил Суворова подробной инструкцией, а Екатерине II доложил: «Важный гирсовский пост поручил Суворову, ко всякому делу свою готовность и способность подтверждающему». Генералам Унгарну и Милорадовичу предписывалось поддерживать Суворова.

Суворову не пришлось искать турок. В ночь на 3 сентября ему доложили, что в 20 верстах от Гирсова показалась турецкая конница. Казаки получили приказ приманить ее поближе под огонь русских редутов. Суворов из передового шанца (вспомогательное полевое укрепление, 4-хугольный окоп с бастионами по углам) наблюдал за действиями турок. Турецкая конница действительно на первых порах беспорядочно преследовала казаков, но когда последние очистили поле, янычары, сидевшие за спинами всадников, спешились, неожиданно построились в три ряда на европейский манер и двинулись вперед. Суворов понял, что турки демонстрируют уроки, полученные от французских офицеров; он указывал на их маневры подчиненным и от души хохотал.

Русские пушки были замаскированы в бастионах, поэтому Суворов не велел артиллеристам обнаруживать себя до последней минуты. Турки подошли уже к передовому редуту, а на их стрельбу все еще никто не отвечал. Они спокойно окружили шанец со всех сторон и вдруг атаковали его так стремительно, что Суворов едва успел перебраться внутрь укрепления. Картечные залпы срезали их первые шеренги и привели в замешательство. Гренадеры ударили из шанца в штыки, с другой стороны на турок наседала бригада Милорадовича.

Некоторое время турки держались очень упорно, но затем обратились в беспорядочное бегство. Гусары и казаки преследовали их 30 верст, до изнурения лошадей.

Гирсовское дело стоило 10-тысячному турецкому отряду 1500 убитых; потери русских составили 200 солдат и офицеров. Сражение завершило кампанию 1773 года.

Начало кампании 1774 года

В феврале 1774 года Суворов получил рескрипт Екатерины II о производстве в генерал-поручики. Пределы его самостоятельности раздвинулись еще шире, и Румянцев поручает ему совместные действия с генерал-поручиком Каменским на том берегу Дуная. Дивизия Репнина должна была по первому требованию Александра Васильевича идти ему на помощь. Румянцев предоставлял Суворову и Каменскому действовать по усмотрению, не подчинив прямо одного другому.

К активным действиям готовились и турки. Султан Абдул-Гамид, вступивший на трон вместо недавно умершего брата, хотя и предпочитал проводить время в гаремных утехах, но призвал правоверных сокрушить гяуров и приказал великому визирю перейти в наступление.

Кампания 1774 года открылась в мае. 28-го числа Каменский двинулся к Базарджику. Суворов должен был прикрывать его движение, но из-за опоздания пополнения смог выступить только 30 мая. Чтобы наверстать время, он двинулся не по условленной дороге, а по кратчайшей, оказавшейся чрезвычайно плохой. При этом, надеясь быстро выйти к назначенному пункту, Суворов не предупредил Каменского об изменении своего маршрута. Каменский изумился, потеряв войска Суворова из вида, и немедленно доложил Румянцеву, но тот уклончиво ответил, что Каменский сам имеет возможность заставить Суворова слушаться. Румянцев лукавил: Каменский не имел такой возможности именно из-за странной мягкости главнокомандующего, допустившего в этой операции двуначалие; Суворов же, осуждая двуначалие, как вещь пагубную вообще, в данном случае этим обстоятельством охотно воспользовался.

2 июня Каменский после удачного дела занял Базарджик и остановился в нем, ожидая подхода Суворова. Не дождавшись, он 9 мая выдвинулся к деревне Юшенли для наступления на Шумлу. Только здесь Каменский получил известие о подходе Суворова, пробыв, таким образом, в неизвестности 10 суток.

Во время этих передвижений визирь, еще не зная о наступлении русских, приказал эфенди Абдуль-Разаку и янычарскому аге с 40 тысячами человек идти на Гирсу. Турки выступили из Шумлы к Козлуджи в тот день, когда Каменский оставил Базарджик.

Сражение при Козлуджи

9 июня турки и русские с разных сторон вступили в лес в районе Козлуджи и начали сближение, не подозревая друг о друге. Суворов, соединившись с Каменским, отложил объяснения до другого раза и немедленно выехал на рекогносцировку. По дороге он узнал о нападении казаков на турецкие аванпосты. Казаки были отогнаны, но взяли нескольких пленных. Суворов подкрепил казаков кавалерией, а сам двинулся за ними с пехотой. Идти приходилось узкими тропками, в полной неизвестности относительно расположения противника. Неожиданно из-за деревьев и кустов показалась ушедшая вперед конница, гонимая албанцами. Всадники врезались в русскую пехоту и смешали ее порядки; началась паника, перешедшая в бегство. Албанцы, чтобы усилить ужас среди русских, на их глазах отрезали головы пленным. Суворов ничего не мог поделать, и сам едва спасся от напавших на него спагов (конные отряды, набираемые турками из жителей Северной Африки). «В сем сражении, - рассказывал он, - я отхвачен и преследуем был турками очень долго. Зная турецкий язык, я сам слышал уговор их между собою, чтобы не стрелять по мне и не рубить меня, а стараться взять живого: они узнали, что это был я. С этим намерением они несколько раз настигали меня так близко, что почти руками хватались за куртку; но при каждом их наскоке лошадь моя, как стрела, бросалась вперед, и гнавшиеся за мной турки отставали вдруг на несколько саженей. Так я спасся!»

Подоспевшая бригада князя Мочебелова отогнала албанцев. Суворов вновь повел войска вперед. В лесу стояла страшная духота. Суворовские войска прибыли к Козлуджи после утомительного ночного марша, лошади были непоены, многие солдаты замертво падали от теплового удара и истощения сил.

Таким образом Суворов прошел 9 верст, время от времени отбиваясь от турок, и наконец вышел из леса. В этот момент, словно сжалившись над русскими, хлынул ливень, освежив измученных людей и лошадей. Туркам же ливень сильно повредил, намочив их длинные одежды и главное - патроны и порох, которые турки держали в карманах.

Из леса на поляну вышло 8 тысяч русских, без артиллерии.

Турецкая армия, построенная на высотах перед лагерем, открыла огонь. Суворов быстро построил войска в каре в двух линиях и выслал вперед егерей. Турки отбили их и несколько раз атаковали каре, расстроив некоторые из них, но русские, подкрепленные второй линией, продолжали движение вперед.

Турки постепенно стягивались к лагерю, подход к которому прикрывала лощина. Суворов поставил напротив лагеря 10 подоспевших орудий и после короткой бомбардировки атаковал с кавалерией впереди. Русский огонь и вид казачьей лавы с пиками наперевес вселил в турок ужас. В лагере наступил полнейший хаос, янычары обрубали постромки у артиллерийских лошадей и стреляли в своих всадников, чтобы добыть себе коня. Несколько выстрелов было сделано даже в Абдул-Разака, пытавшегося остановить беглецов.

Сражение при Козлуджи 9 июня 1774 г. Гравюра Буддеуса с рисунка Шуберта. 1795

К закату лагерь с трофеями оказался в руках Суворова. Преследование турок продолжалось до ночи. Таким образом, целые сутки суворовские солдаты провели на марше, под огнем и в рукопашных схватках; сам Суворов не слезал все это время с коня.

Официальные документы о сражении под Козлуджи сбивчивы и противоречивы, в том числе и исходящие от самого Суворова. В автобиографии он дает этому несколько комичное объяснение: «Я за реляцию, ниже [а также] за донесение мое, в слабости моего здоровья не отвечаю». Но состояние здоровья, как мы видели, позволило Суворову вынести страшное напряжение сил; бумажная же неразбериха была вызвана тем, что сражение явилось полной импровизацией с обеих сторон, целиком определялось «тактикой обстоятельств», сопровождалось невероятной суматохой, и было совершенно не согласовано с Каменским. К тому же Суворов не хотел признаваться, что несколько раз был на грани поражения, и только его обычная решительность помогла исправить положение. К счастью, от столкновения Суворова с Каменским на этот раз ничто не пострадало, кроме служебно-иерархического принципа. Каменский сумел проглотить обиду молча и в реляции Румянцеву хвалил действия всех, а Суворова - в особенности. Но отныне они стали относиться друг к другу с неприязнью, возраставшей с годами. О силе этой вражды можно судить по тому, что и в 1799 году сын Каменского, попав под начало Суворова в Италии, сомневался в хорошем приеме, впрочем, напрасно.

Кючук-Кайнарджийский мир

Эта бестолковая победа имела и бестолковые последствия. На военном совете было решено ждать подвоза продовольствия и до тех пор не идти к Шумле. Это было тем более удивительно, что у визиря в Шумле после сражения у Козлуджи имелось всего около тысячи человек. Суворов и Каменский шесть суток провели в бездействии. Румянцев был недоволен: «Не дни да часы, а и моменты в таком положении дороги». В 1792 году Александр Васильевич, вспоминая этот эпизод, оправдывался: «Каменский помешал мне перенести театр войны через Шумлу за Балканы». У самого Суворова войск было мало, и они были истощены. Очевидно, Каменский не только не захотел пойти за ним, но и потребовал повиновения, а Суворов, видимо, чувствуя вину за прошлую «самодеятельность», не стал настаивать. Вместе далее они находиться не могли. Румянцев вновь подчинил Суворова Салтыкову, и он уехал в Бухарест.

Битва под Козлуджи стала последней в этой войне. Турция вступила в переговоры с Россией, которые Румянцев провел довольно сносно. 10 июля был заключен Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Россия получила Кинбурн, Азов, Керчь, свободное мореплавание по Черному морю и 4,5 миллионов рублей контрибуции. Была провозглашена независимость Крымского ханства от Османской империи, что значительно ослабляло позиции Турции в Северном Причерноморье.


Карта Российской империи с указанием территориальных приобретений по Кючук-Кайнарджийскому договору (выделено красным).

1768-74 годов стала пятым по счету военным конфликтом между Россией и Османской империей.

Основное противоречие оставалось прежним - обладание свободным выходом к Черному морю. А формальные причины русско-турецкой войны можно назвать следующие: русские власти во главе с Екатериной II начали активно вмешиваться в политические дела Польши, где на тот момент шла война оппозиционеров из числа Барской конфедерации и правящего короля Станислава Понятовского. Русские отряды воевали на стороне короля.

Преследуя войска оппозиции, русский отряд казаков вторгся на турецкие земли и занял небольшой городок Балту. Турецкие власти, заключив союз с польскими конфедератами и заручившись поддержкой Австрии и Франции, объявили войну России 25 сентября 1768 года. Так официально началась русско-турецкая война 1768-74 годов.

В этой войне Турция ставила своей целью расширить владения, захватив Киев, Астрахань и Приазовье; Франция и Австрия надеялись ослабить влияние России и восстановить прежние границы Польши, а польские конфедераты рассчитывали окончательно захватить власть в стране.

До конца 1768 года стороны не вели активных военных действий, а только стягивали свои силы и готовились к войне. Армия под предводительством генерала Голицына медленно продвигалась, занимая территорию вокруг Днестра, по направлению к А вторая русская армия, которой командовал генерал Румянцев, должна была защищать территорию Украины от крымско-турецких набегов.

Бои начались зимой 1769 года, когда конная армия вторглась на украинские земли. Как и предполагалось, этот нападение было отражено армией Румянцева. В это же время русские войска захватили Таганрог, расчистили выход к Азовскому морю и начали создание азовской флотилии.

Русско-турецкая война 1768-74 года была знаменательна тем, что во время нее войскам Османской империи не удалось одержать ни одной сколько-нибудь занчительной победы. При этом свои наиболее сокрушительные поражения потерпела в Чесменской битве и в сражении при Кагуле.

Чесменская битва произошла в конце июня 1770 года, когда русская эскадра, которой командовали адмиралы Спиридов и Грейг, в результате блистательной операции смогла запереть в бухте под Чесмой вражеские корабли и полностью уничтожить турецкий флот. В результате этой битвы потреи турков составили 10 тысяч, а у русских - всего 11 человек.

А в сухопутном сражении 21 июля 1770 года при Кагуле отличился будущий фельмаршал Румянцев. Его 17-тысячное войско смогло одержать победу над 100-тысячной армии Халиль-Паши. Это произошло благодаря блистательной наступательной тактике, которую применил Румянцев. В какой-то момент, когда турецкие войска особенно яростно теснили русские отряды, Румянцев сам бросился в бой и развернул к атаке своих солдат, которые начали было отступать. Янычары после первого наступления спасовали, стали сдавать позиции и разбегаться.

По итогам сражения со стороны русских было потеряно полторы тысячи человек, а со стороны турков - больше 20 тысяч. После величайшей Кагульской победы сдались турецкие крепости Измаил и Килия.

С 1770 по 1774 гг. в Османской империи усилился кризис. На Кавказе и в Причерноморье велись активные военные действия, в которых победы раз за разом одерживали русские войска. Обещанной помощи со стороны Польши, Австрии и Франции турки практически не получали. Поэтому в 1772 году турецкие власти решили начать переговоры о перемирии. Главным пунктом, по которому стороны не сошлись - была судьба Крыма. Русская сторона настаивала на независимости Крыма, а турки всячески отказывались от этого. Поэтому, так и не сойдясь в общем мнении, стороны возобновили военные действия.

В 1773-74 годах русские войска смогли занять Особенно отличилась армия под командованием Суворова, которая одержала блистательные победы под Гирсовом, Козлуджей и Туртукаем.

В Грузии в это время тоже велись боевые действия с турками, правда не столь успешно, как в Молдавии и крымских степях. В 1771 году Екатерина II повелела вывести русские войска из Грузии, поскольку их пребывание там сочла далее бесполезным. Тем не менее, события на Кавказе отвлекали силы турков от центрального театра военных действий, что тоже имело свое положительное влияние на ход войны.

Наконец, турецкие власти были вынуждены подписать и выполнить все условия, которые выдвигала Россия. Так закончилась русско-турецкая война 1768-74 гг. Это произошло в небольшом болгарском городке Кючук-Кайнарджи в июле 1774 года.

Итоги русско-турецкой войны можно назвать следующие: Российская империя получила территорию между Днепром и Бугом, включая морское побережье и крымские крепости. было объявлено независимым государством, а русский торговый флот при этом получил право беспрепятственного прохода через проливы. Таким образом, Россия смогла выполнить свой план-максимум, поставленный в русско-турецкой войне.