Все школьные сочинения по литературе. Основные функции французского языка в творчестве толстого на примере романа "война и мир" и повести "казаки"

Стиль Толстого представляет собой дальнейшее развитие русского литературного языка, разработанного в творчестве Пушкина, Лермонтова, Гоголя и их продолжателей. Он питается, с одной стороны, языком художественной и научной литературы (русской и европейской), с другой — разговорной речью дворянской интеллигенции, с третьей — речью народной, преимущественно крестьянской. Язык «Войны и мира» необычайно богат и разнообразен. Здесь мы встречаем, во-первых, речевой стиль исторических документов, мемуаров начала XIX века, которые передают черты языка изображаемой эпохи. Такова, например, речь франкмасонского ритора при вступлении Пьера в масоны. Она окрашена в официально-канцелярский и церковнославянский колорит, свойственный той эпохе: «Не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения»; «учинять их способными к восприятию оного» и т. п. Но В то же время в языке Толстого много бытовой русской речи, особенностей областных говоров: «ГУМНЫ», «зеленя», «с вечера стало замолаживать», «в поперечь волку» … Простой народный язык выступает ярко у Толстого в тех местах, где он говорит о народе. Рассказывая о партизанской войне, Толстой пишет: « .. .дубина народной войны поднялась со всей своей грозною и величественною силой и … опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».

Основное направление в работе Толстого над языком заключал ось в стремлении писателя создать язык, который мог бы правдиво, с предельной полнотой выразить мысль автора и был бы точным и гибким в изображении сложных философских исканий и глубоких состояний души
его героев. Отсюда и вытекает подчас некоторая громоздкость толстовской речи. Эта тяжеловесность вполне закономерна, так как она отражает собою сложность тех душевных состояний, какие описывал Толстой.

В области языка, как и во всей своей художественной работе, Толстой борется за правду и простоту, за реализм, за беспощадное разоблачение словесных штампов, ходячих фраз, за точное, неприкрашенное изображение жизни в художественном и публицистическом слове. Такое слово и создает Толстой, опираясь на язык народа, который не прикрывает фразой, как светское общество, свои настоящие мысли и чувства, а идет к слову от жизни, от дела, от живого явления, отчего и бывают так метки его определения. «В России, — писал Толстой в статье «О народном образовании», — мы часто говорим дурным языком, а народ всегда хорошим».
Вот за зтот-то хороший язык народа — точный, реалистический — и боролся Толстой. Отсюда и идет в «Войне и мире» настойчивое разоблачение автором условного, принятого в романтической литературе и в светских кругах, языка, полного туманных, «красивых» фраз, словесно-книжных штампов. Яркие примеры зтого представляют рассказ Николая Ростова о
Шенграбенском сражении и пояснения к нему самого автора, а также толстовское описание посещения оперы Наташей Ростовой. По пронизывающей весь роман идее, утверждающей народную правду, эпопея «Война и мир» является подлинно народным произведением, великой патриотической поэмой, прославляющей героизм русского народа в одну из значительнейших эпох его славной истории.
Источник: По А. Зерчанинову, Д. Райхину, В. Стражеву

Язык «Войны и мира» ярок, прост, выразителен, многокрасочен и строго логичен. В этой великой исторической эпопее, по словам В. Виноградова, глухо и сквозь живой гул современности 1 860-х годов должно было звучать «эхо» голосов изображаемой эпохи. И Толстой сумел довести это «эхо» до своих читателей. Внимание читателя также обращает на себя обилие французской речи. Французский язык считался в то время обязательной
принадлежностью дворянского общества, особенно высшего, хотя против этого иноязычного засилья БОРОЛИСЬ передовые люди своего времени. В «Войне и мире» по-французски говорят главным образом те действующие лица, которые чужды русскому народу. В то же время Пьер, недавно приехавший из-за границы, где он восгитыаался говорит по-русски. К французскому языку он прибегаеттолько в тех случаях, когда высказывает не то, что чувствует (объяснение в любви Элен), или выражается искусственно (разговор с Анатолем Курагиным по поводу попытки похищения Ростовой). «Французская фраза ему противна», — писал о Толстом Тургенев. В тех случаях, когда представители высшего дворянства обращаются к русскому языку, он отличается некоторыми особенностями. Характерно здесь включение в изысканную французскую речь простонародных выражений. Так, например, Шиншин в свой французский язык вводит крестьянские пословицы: «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил веретена». Или: «Немец на обухе молотит хлебец» и т. п. Князь Василий, который всегда говорит по-французски (и всегда лжет), чтобы выразить свое «искреннее» расположение к старику Болконскому и проявить свое «простодушие» ,тоже обращается к народной речи: «Дпя милого дружка семь верст не околица». Представляя хозяину дома своего сына, он говорит: «Прошу любить и жаловать».
Когда во время вторжения французов в Россию столичные дворяне сочли необходимым отказаться от французского языка и перейти к забытому ими русскому (некоторые даже нанимали учителей русского языка), общий склад их речи носит не вполне русский характер. Здесь в большом количестве встречаются галлицизмы: «вы никому не делаете милости»; «что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?»;
«мы в Москве все восторженны через энтузиазм»; «я имею ненависть ко всем французам»; «за корпией делает прекрасные разговоры»; «хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись» и т. д. Толстой мастерски создает особый колорит эпохи и классов путем введения некоторых архаизмов (бальная роба, пудромант), а также терминологии и фразеологии, характерных для военной среды начала XIX века: баталия, отретироваться и ретираду произвести в совершенном порядке и т. п.

Важны в этом отношении и особенности речи масонов: «противоборствовать злу, царствующему в мире»; «положите цепи на ваши чувства и ищите блаженство не в страстях, а в своем сердце». Лексика масонов включает много слов, свойственных изображаемой в романе
эпохе: премудрость, добродетель, таинство, блаженство, приуготовление, изъяснение, добронравие, храмина и др. Здесь мы встречаем и славянизмы: токмо, сия и т. д.

Поскольку Толстой показывает и крестьянскую Русь, широкой волной в повествование вливаются живая народная речь, а также элементы устного народного творчества. Вспомним разговор солдат после смотра полка Кутузовым:

«- Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
— А то нет! Вовсе кривой.
— Не … брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки все оглядел.
— Как он, братец, ты мой, глянет на ноги мне … ну! думаю … »
А вот разговор богучаровских мужиков со старостой Драном:

«- Ты мир-то поедом ел сколько годов? — кричал на него Карп. —
Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши
дома али нет?

— Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни
синь пораха не вывозить, — вот она и вся! — кричал другой».

И лексика, и фразеология, и синтаксис — все здесь, как и в ряде дру-
гих мест, с исключительной правдивостью воспроизводит речь крестьян.

Большое место занимает крестьянское просторечие и в языке поместного дворянства (старика Болконского, Ростовых] и частично
московского (Ахросимовои).

Болконский убеждает свою дочь заниматься математикой: «Стерпится — слюбится … Дурь из головы выскочит».

Своего сына, решившего отправиться на войну, он встречает такими словами: «А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? .. Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными
запишет. Зцороао!»; и дальше: «Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело».

Старый граф Ростов, желая похвалить Наташу, говорит: «Да, порох! … В меня пошла!» О своем управляющем он отзывается так: «Экое золото у меня этот Митенька … Нет того, чтобы нельзя … » Марья Дмитриевна Ахросимова всегда говорила по-русски: «Имениннице дорогой
с детками … Ты что, старый греховодник, — обратил ась она к графу, целовавшему ее руку, — чай, скучаешь в Москве? собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут … — она указала на девиц, — хочешь не хочешь, надо женихов искать».

Многое от крестьянской речи и в языке офицеров, близких к крестьянской массе — Тушина, Тимохина и др. Когда Тушина застали без сапог старшие офицеры, он, чтобы выйти из неловкого положения, пытается перейти в шутливый тон: «Солдаты говорят: разумшись ловчее». Во время боя он приговаривает: «Круши, ребятаl), А, набгюдая результаты стрельбы своей батареи, отмечает: «Вишь, пыхнуЛ опять». Его излюбленные обращения: голубчик, милая душа. Но язык каждого из действующих лиц имеет свои индивидуальные черты.

Речь каждого солдата и крестьянина имеет свои характерные особенности, начиная с Каратаева, Лаврушки и кончая мимолетными, эпизодическими образами. Так, речь Каратаева — всегда довольно многословная и поучающая. Даже в эпизоде с его попыткой присвоить
остаток холста, принадлежавшего французскому солдату, после того как француз дарит ему этот остаток, Каратаев находит поучительную сентенцию: «Нехристь, а тоже душа есть. То-то старички говаривали: потная рука таровата, сухая неподатлива. Сам полый, а вот отдал же».

Совсем иной характер носит речь Тихона Щербатого, умного, твердого, решительного, бесстрашного человека. Ясная, точная и в то же время образная и не лишенная юмора она состоит из коротких, иногда неполных предложений, в которых преобладающее место принадлежит глаголу, что придает ей оттенок энергии.
«- Ну, где пропадал? — сказал Денисов.
— Где пропадал? За французами ходил, — смело и поспешно отвечал Тихон …
— … Ну что же, не вэяп>.
— Взять-то взял, сказал Тихон.
-Гдежон?
— Да я его взял сперва-наперво на зорьке еще … да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму … Пошел за другим … подполоз я таким манером в лес, да и лег. — Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. — Один и навернись … Я его таким манером и сграбь. — Тихон быстро, легко вскочил. — Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами».

Речь крестьян содержит в себе много фольклорных элементов. Каратаев постоянно использует созданные народом мудрые пословицы : «Да червь капусту глаже, а сам прежде того пропадае»; «Наше счастье, дружок, как Вода в бредне: тянешь — надулось, а вытащишь — ничего нету»; «Уговорец- делу родной братец» и др. При помощи пословиц иногда выражают свои
мысли и другие персонажи: «И полынь на своем корню растет».

Солдаты поют народные песни: «Ах, запропала … да ежова голова … Да на чужой стороне живучи»; «Ах, вы, сени мои, сени!» и др. Речевое многообразие видно и в дворянской среде. Точная, ясная, часто лаконичная речь Андрея Болконского с его подчас горькой иронией резко отличается по своему характеру от высказываний мечтательного, рассеянного, добродушного, порой восторженного Пьера.
Лживость князя Василия подчеркивается употребляемыми им гиперболическими эпитетами.

Своеобразна и речь Наташи Ростовой.

Она отличается полной безыскусственностью и простотой, но дополняется больше, чем у кого- либо из других положительных героев Толстого, богатой интонацией, выражением глаз всего лица, движениями тела.
В. Виноградов в работе «О языке Толстого» указывает на то, что этот мимический разговор передается писателем тоже в форме устного диалога. Так, например, на вопрос Болконского, может ли Наташа быть его женой, она ничего не ответила словами, но «лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, что нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».

Ярки, полнозвучны и красочны синонимы, при помощи которых изображается лес в начале лета: «Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем месяц тому назад; все было полно, тенисто и густо … »

О словарном богатстве языка «Войны и мира», о его замечательной точности и выразительности свидетельствует и эпитетика. Немногими, но раскрывающими самые основные черты великосветского Молчалина эпитетами характеризуется Борис Друбецкой: тихий, приличный, не быстрый (шаги). Но сложная натура Андрея
Болконского потребовала от писателя много красок (см. характеристику Андрея Болконского). Слово живет только в контексте, и в мастерстве соединения слов больше всего проявляется богатство языка писателя.

LE FRANCAIS. С первых строк романа Толстого «Война и мир» мы оказываем­ся в не совсем обычной ситуации, так как вынуждены начинать чтение романа со сноски, в которой дается перевод французского текста, открывающего книгу.

На протяжении всего романа мы постоянно встречаем француз­ские слова и выражения. Конечно, французский текст затрудняет чтение романа, так как отвлекает от сюжетной линии, однако, ра­зумеется, французский язык в романе не случаен.

Какое же значение придавал Толстой французской речи в текс­те своего произведения?

Ни в письмах, ни в статьях, написанных Толстым, я не смогла найти ответа на этот вопрос. В то же время известно, что еще при жизни Толстого от издания к изданию французский текст то устра­нялся из романа, то восстанавливался. Это говорит о том, что Тол­стой довольно свободно обходился со своим текстом и под влиянием критики мог внести значительные изменения. Известно, что неко­торые критики выступали против французского текста. Эйхенбаум приводит рецензию неизвестного критика, напечатанную в «Книж­ном вестнике» в 1866 году: «Язык… романа Толстого хорош, но по какому-то необъяснимому капризу половина его действующих лиц говорит по-французски, и целые страницы (например, 140 до 148, I часть) сплошь напечатаны французским текстом (правда, с под­строчным переводом)…

Если он хотел доказать, что предки нашей аристократии начала текущего столетия, разные Болконские и Друбецкие, говорили чис­тым и хорошим языком, то для этого было бы достаточно одного его свидетельства, пожалуй, двух-трех фраз на книгу, и ему все охотно поверили бы, так как в этом едва кто сомневался». Возника­ет вопрос: почему Толстой позволял изменить текст законченного произведения, то убирал, то вновь вставлял в него французскую речь?

Можно высказать два предположения: первое связано с тем, что Толстой как писатель постоянно «рос» и «менялся». Эту его черту отмечал Фет, другие современники Толстого, а также исследовате­ли его творчества (Эйхенбаум). Возможно, Толстой, закончив рабо­ту над «Войной и миром», как бы «перерос» свой роман, утратил к нему интерес, поэтому он не придавал большого значения передел­кам, которые предлагали критики и издатели, учитывая, что сам Толстой не занимался этими переделками, а переиздания готовила его жена, Толстая (Берс). Второе предположение, что французский текст был использован лишь для создания определенного истори­ческого колорита, как считал упоминавшийся Эйхенбаум… и не имел для Толстого сколько-нибудь серьезного значения как худо­жественный прием.

Чаще всего французская речь встречается в диалогах, особенно тогда, когда автор описывает светские беседы дворянских кругов. Например, вечера в салоне Шерер, Жюли Карагиной и т. д. В се­мейном кругу французский язык употребляется гораздо реже. Ин­тересно отметить также, что и в светских беседах есть определен­ный круг тем, обсуждая которые люди говорили по-французски, - политика, прежде всего вопросы, связанные с Бонапартом, светские сплетни и т. п. Довольно часты в диалогах даже на бытовые темы отдельные высказывания или отдельные слова на французском языке. Как пример можно привести фрагмент из диалога Шерер и князя Василия. «Что ж мне делать? - сказал он наконец. - Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли desimbieles (дурни)». Данный пример <также> интересен еще тем, что показывает, как русский аристократ пытается как бы «окультурить» свою речь. Мне кажется, что в данном примере французское слово используется для того, чтобы избежать грубого, просторечного русского слова.

Рассмотрим еще один пример из этого же диалога. Он интересен тем, что в нем перемешана русская и французская речь.

Je suis votre (я ваш) верный раб, et a’vous seule je puis l’a- vouer (я вам одним могу признаться). Мои дети - се sont les en- traves de mon existence (обуза моего существования). Это мой крест. Я так себе объясняю. Que voulez vous? (Что делать?) Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе». Такая манера говорить называлась современниками Толстого «смешение фран­цузского с великорусским». Можно предположить, что герои гово­рят на двух языках, поочередно, для того чтобы точно высказать свою мысль в тех случаях, когда трудно выразиться четко и ясно на одном языке. А может быть, Толстой хотел показать леность ума русской аристократии, которая не хотела утруждать себя поисками нужных слов, говоря на каком-либо одном языке. Наиболее часто французская речь встречается в обращениях. Так же на француз­ский манер произносятся почти все имена собственные, причем ин­тересно, что в диалогах имена пишутся по-французски, а в автор­ской речи - по-русски и лишь воспроизводят французское произ­ношение: Элен, Анатоль, Пьер… Можно предположить, что Тол­стой в большинстве случаев в повествовании избегает употребления французских слов, используя русские буквы при написании фран­цузских имен, а в диалогах эти имена пишутся по-французски, т. к. находятся в окружении других французских слов. В некото­рых случаях Толстой иронизирует, как мне кажется, по поводу французской речи своих персонажей. Это проявляется особенно там, где Толстой как бы переносит в повествование отдельные части из диалогов. Например: «- Вы не видали еще, - или: - вы не знакомы с та tante? - говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высо­ких бантах, выплывшей из комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ша tante, и потом отходила».

Французские слова используются Толстым в названиях харак­терных для того времени блюд («sante an madere из рябчиков* или суп a’ la tortue (черепаший), танцевальных фигур (entrechat - ант­раша), что помогает автору передать колорит исторической эпохи.

Французская речь служит Толстому и средством передачи ду­шевного состояния героя. Неискренность и фальшивость чувств Толстой часто передает с помощью французского языка. Например, в сцене смерти старого графа Безухова французская речь Друбецкой, не испытывавшей искреннего сострадания к старому графу, наталкивается на непонимание Пьера. Он в этот момент настолько растерян, что просто не воспринимает французскую речь. Или даже вспоминая свое неискреннее признание в любви Элен, Пьер и во внутреннем монологе произносит слова «я вас люблю» на француз­ском языке, именно так, как это было в действительности. «Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал это: «Je vois аіе», которое было ложь, и еще хуже, чем ложь, - говорил он сам себе».

Французский язык помогает Толстому более тонко раскрыть ха­рактеры своих персонажей. Интересно, что Кутузов почти не гово­рит по-французски, хотя автор в отдельных эпизодах показывает, что Кутузов прекрасно владеет французским и немецким языками (читает эрцгерцога Фердинанда, а по-французски обращается к Болконскому в присутствии австрийского генерала). Этим приемом Толстой, явно симпатизирующий Кутузову, показывает, с одной стороны, человека образованного, воспитанного, а с другой - под­черкивает его исконно русскую природу, близость русскому народу, то есть изображает его как русского героя. Или, например, Толстой показывает пренебрежение старого князя Болконского ко всему французскому. Французов он называет «французишками», и это пренебрежение подчеркивается использованием французской речи: старый князь специально коверкает французские слова, фальшиво напевая перед князем Андреем песенку о Мальбруке, а в следую­щем эпизоде старый князь на чистейшем французском языке, как отмечает Толстой, обращается к мадемуазель Бурьен. Этот контраст дает возможность писателю показать отношение старого князя Бол­конского к происходящим событиям, в которых участвуют францу­зы. Совершенно иначе французская речь характеризует Билибина. Толстой пишет о нем: «Он продолжал все так же на французском языке, произнося по-русски только те слова, которые он презри­тельно хочет подчеркнуть (разговор Билибина и князя Андрея о по­ложении русских войск). Одной этой фразой Толстой подчеркивает недоверие Билибина к русскому вооружению, русским командую­щим. Иногда французские слова выполняют у Толстого и компози­ционную функцию. Например, диалог княжны Марьи и князя Анд­рея построен так. В первой фразе диалога княжна Марья обращает­ся к брату, называя его «Андрюша», как бы приглашая князя Анд­рея к задушевному искреннему разговору близких людей, однако князь Андрей не принимает тона сестры, и княжна Марья перехо­дит на французский, называя брата Andre, то есть французский язык служит для них как бы «вуалью», позволяющей им скрывать истинные чувства, которых они стесняются. А в самом конце диа­лога уже князь Андрей, как бы стараясь преодолеть эту отчужден­ность, называет сестру «Машей».

И наконец, Наполеон у Толстого большей частью говорит по- русски, и лишь некоторые фразы, принадлежащие ему, Толстой приводит на французском языке. Причем в ряде случаев в одной фразе отдельные русские слова повторяются на французском языке, а французские - на русском. «Поднять этого молодого че­ловека, се jeune homme (молодого человека) и снести на перевязоч­ный пункт» или «- et vous, juene homme? (Ну а вы, молодой чело­век?) ну а вы, молодой человек? - обратился он к нему».

Это говорит, во-первых, о том, что роман не имеет жесткой структуры, в тексте не всегда перевод находится в сноске, во-вто­рых, Толстой не стремится зеркально отражать реальную действи­тельность, где бы Наполеон всегда говорил по-французски, австрий­цы по-немецки.

Французский язык является для Толстого, как мне кажется, важным средством решения многих художественных задач, а имен­но: характеристика персонажей, передача душевного состояния героя, отражение исторической эпохи, выполнение композицион­ной функции и т. д.

Наверное, роль французского языка как художественного при­ема для Толстого еще более значительна, но для того, чтобы понять это, нужен глубокий и многосторонний анализ текста романа.

Мичуринский Педагогический институт факультет русского языка и литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

«Языковые особенности романа Л.Н. Толстого «Война и мир»

Выполнила: студентка

заочного отделения

Зобнина О.А.

Руководитель: Логинов А.В.

Мичуринск – Наукоград – 2006 год

Введение

I. Язык Л. Толстого в романе «Война и мир»

II. Взаимодействие изобразительно-выразительных средств в романе Л. Толстого «Война и мир»

III. Световые прилагательные в романе Л. Толстого «Война и мир»

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Русский писатель Лев Николаевич Толстой оставил после себя мудрое великое наследие. Родился он в Ясной поляне 9 сентября 1828 года. Вся жизнь Толстого была полна мучительных и напряженных исканий. Его творческий путь начинается с 1852 года, когда были напечатаны его первые произведения «Детство», «Отрочество», «Юность».

«Это талант новый и, кажется, надежный», - так отозвался на появление нового писателя Н.А. Некрасов. И.С. Тургенев писал, что первое место среди литераторов принадлежит Толстому по праву, что скоро «одного только Толстого и будут знать в России». Н.Г. Чернышевский, рецензируя первые сборники Толстого, определил суть художественных открытий молодого писателя двумя терминами: «диалектика души» и «чистота нравственного чувства». Для Толстого инструмент исследования душевной жизни - микроскоп психологического анализа сделался главным среди других художественных средств. Небывало пристальный интерес к душевной жизни имеет для Толстого - художника принципиальное значение. Таким путем открывает писатель в своих героях возможности изменения, развития, внутреннего обновления, противоборства среде. Идеи возрождения человека, народа, человечества составляет пафос творчества Толстого.

Работа над романом «Война и мир» продолжалась 7 лет (с 1863 по 1869 годы). Толстой начинает свой роман с 1805 года. Он намерен был провести героев и героинь через исторические события 1805, 1807, 1812, 1825 годов и закончить его 1856 годом. То есть роман должен был охватывать большой исторический период. Однако в процессе работы над ним Толстой постепенно суживал его хронологические рамки и так пришел к созданию нового романа. В этой книге слились важнейшие изображения в мировой истории событий и глубокий анализ человеческих душ. И хотя хронологические рамки были сужены с 1805 по 1820 годы, Толстой вышел за пределы личной судьбы героев и создал грандиозную эпическую картину русской жизни начала прошлого века.

«Война и мир» - одно из немногих в мировой литературе 19 века произведений, к которому по праву предлагается наименование романа-эпопеи. События большого исторического масштаба, жизнь общая, а не частная составляют основу ее содержания, в ней раскрыт исторический процесс, достигнут необычайно широкий охват русской жизни во всех ее слоях, и вследствие этого так велико число действующих лиц, в частности персонажей из народной среды. В ней показан русский национальный быт и, главное, - история народа и путь лучших представителей дворянского класса к народу являются идейно-художественным стержнем произведения. Поразительна широта охвата русской нации в произведении: дворянские усадьбы, аристократические столичные салоны, деревенские праздники и дипломатические приемы, величайшие сражения и картины мирной жизни, императоры, крестьяне, сановники, помещики, купцы, солдаты, генералы. Более чем с 500 действующих лиц встречаемся мы на страницах романа. Все они, особенно положительные герои, находятся в постоянном поиске. Любимые герои Толстого не безупречны, но они стремятся к совершенствованию, ищут смысл жизни, успокоенность для них равнозначна духовной смерти. Герои, созданные Толстым, отражают нравственно-философские изыскания самого автора романа.

Актуальность данной работы заключается в том, что роман-эпопея изучался многими авторами-исследователями с разных точек зрения, а вот подробный анализ произведения рассмотрен очень слабо, можно сказать, что совсем не рассмотрен. В литературе встречаются критические статьи данного произведения, но они направлены на изучение характера героев, описанные военные действия, быт, исторические события и многое другое. Данная тема представляет собой интерес для исследования, поскольку в литературе очень сложно найти языковой анализ романа «Война и мир».

Цель курсовой работы – выявить языковые особенности романа-эпопеи Л. Толстого «Война и мир».

Задачи курсовой работы:

1. определить сущность и основные характеристики языка Л. Толстого в романе «Война и мир»;

2. выявить взаимодействие изобразительно-выразительных средств в романе Л. Толстого «Война и мир»;

3. рассмотреть световые прилагательные в романе-эпопее «Война и мир».

Объект исследования: роман-эпопея Л. Толстого «Война и мир».

При выполнении работы используется: метод сбора информации, анализа, обобщения. Теоретическая значимость работы состоит в том, что собран и систематизирован материал по проблеме исследования. Новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем впервые рассматриваются языковые особенности романа Л. Толстого «Война и мир».

Практическая значимость работы определяется возможностью использовать представленные материалы на уроках русского языка и литературы.

Структура работы соответствует поставленным целям и задачам. Работа состоит из Введения, в котором определяется актуальность проблемы, намечается цель и задачи, определяется теоретическая и практическая значимость.

I Язык Л. Толстого в романе «Война и мир»

Что нам известно о языке Льва Толстого?

То, что в нем (языке) немало вольностей (и в словоупотреблении, и в грамматике), например:

««Ему ее его!» - эту толпу местоимений можно было бы признать, - свидетельствовал К. Федин, - опиской у любого литератора. Но у Толстого это не небрежность... Так говорится в жизни, когда не изыскивают форму...»

У Толстого сложный периодический синтаксис, самые длинные предложения - глыбы, как в весенний ледоход. Хотя это ставшее общим местом утверждение отнюдь не безусловно.

«Наташе нужен был муж. Муж был дан ей. И муж дал ей семью. Фраза рубленая, телеграфная (почти как у Хемингуэя). Но она подготовлена длинным диалогом (в первой завершенной редакции романа; рукопись):

Что тебе надо? - спросила мать.

Мужа надо. Дайте мне мужа, мама, дайте мне мужа,- закричала она своим грудным голосом сквозь чуть заметную улыбку, точно таким голосом, каким она за обедом ребенком требовала пирожного! В первую секунду все были озадачены, испуганы этими словами, но сомнение продолжалось только одну секунду. Это было смешно, и все, даже лакей и шут Настасья Иваныч, рассмеялись...

Мама, дайте мне мужа. Мужа, - повторила,- у всех мужья, а у меня нет.

Но самый парадоксальный стереотип филологических (лингвистических) суждений о языке Толстого состоит в приписывании ему чужого слова так называемой несобственной прямой речи:

Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во-первых, потому, что Пьер, в его гусарских глазах, был штатский богач, муж красавицы, вообще баба...

С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно-насмешливою улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый...

И все же, сколько бы примеров мы ни приводили, не удастся подтвердить лингвистическое определение несобственно-прямой речи: «Автор прячется за героя» (Ш. Балли). В несобственно-прямой речи формализуются хитрость, «себе на уме», лукавство, ирония, юмор. Язык же Толстого требовательный, категоричный. Толстовский автор цитирует не слова, а мысли и чувства героев (получается нечто вроде «несобственно-прямой мысли»). А чтобы передать исконную (без словесного посредничества) мысль героя, автор «забывает» порой о речевом этикете, даже если он касается такого нежного (согласно карамзинской традиции) в литературе предмета, как женщины, барышни.

Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радушное, а зверское, беличье выраженье.

По Словарю 1847 г., зверский - «лютый, свирепый, звериный», т. е. свойственный зверям. Мы понимаем, что белка - зверь не из лютых. И все же зверское - прилагательное само по себе устрашающее для нашего восприятия.

Толстой «везде говорит утвердительно... и говорить иначе не может» - отмечали уже первые критики «Войны и мира» (П. В. Анненков), говорит «с наивностию, которую по всей справедливости можно назвать гениальной» (Н. Н. Страхов). Толстовскому автору-повествователю нужна только собственная и прямая речь. Он абсолютно точен в передаче прямой речи героя, всячески оберегает ее неприкосновенную целостность и характерность, но, с другой стороны, если не воспроизводится сама прямая речь героя, писатель до крайности щепетилен в передаче мыслей и чувств персонажа словами, языком либо повествователя, либо автора, прямыми цитатами речи персонажа.

Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивою. Она была так дурна, что ни одной из них не могла прийти мысль о соперничестве с нею...

Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны... Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить...

Используется и пересказ как буквальная передача прямой речи. Сравните у повествователя:

В воображении своем она [княжна Марья] уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающею с палочкой и котомочкой по пыльной дороге... туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.

У самой княжны Марьи:

Приду, наконец, в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания.

Евангельская цитата не точна, но решающая роль остается всегда за прямой речью.

Предназначение этой книги - рассмотреть те преграды, которые язык и культура ставят на пути всех, кто стремится преодолеть языковые и культурные барьеры (война), чтобы объединить людей для дружбы и сотрудничества (мир) и предупредить о возможных опасностях, которые эта «борьба за мир» (вдумайтесь в слова: ведь это оксюморон, сочетание взаимоисключающих понятий) может породить.

Россия: хитрые и беспринципные.
Традиционные представления русского человека об уме и глупости восходят к фольклорному образу Ивана-дурака. Он дурак только поначалу: сидит на печи, а в конце концов оказывается умнее своих братьев и получает в награду царскую дочь. Сказочный дурак всегда вызывал симпатию своей добротой, жалостливостью и самоотверженностью. В России никогда не любили «больно умных», подозревая их в эгоизме и мелкой расчетливости.

Образ симпатичного «умника» появился только в XIX веке и представлял собой рассеянного и беспомощного в быту университетского профессора или гениального изобретателя.

Время когда быть дураком в России было выгодно, прошло. Все хотят быть умными. При этом новые российские представления об интеллекте определяются не столько перечислением позитивных качеств, сколько противопоставлением традиционному фольклорному образу дурака, у которого отсутствие практического интеллекта компенсировалось добродушием и открытостью. Противоположный персонаж - это умный злодей, извлекающий выгоду из чужой беды, или хитрец, обводящий простаков вокруг пальца. Наше коллективное сознание изо всех сил пытается полюбить этот образ, найти в нем что-то хорошее, но это никак не удается. Поэтому умный человек у нас приобретает черты какой-то зловещей антисоциальности: он или жулик, ловко укравший деньги у государства, или кровопийца-чиновник, ограбивший простой народ. Этот антигерой постсоветского сознания вызывает смесь ненависти, зависти, восхищения и желания подражать. Пожалуй, это самая оригинальная из всех известных на сегодняшний день концепций ума».

Оглавление
Введение
Глава I
Немного теории. Основные термины, понятия, принципы
Глава II
«Другому как понять тебя?» Различие культур
Глава III
В чужой монастырь со своим уставом. Конфликт культур
Глава IV
«Я» и «Мы» в культурах и языках. Виды культур
Глава V
Язык на страже родины и родного народа
Глава VI
Союз нерушимый языков и культур. Враг не пройдет
Глава 171
Культура и время
Глава VIII
Культура и дело, бизнес, работа
Глава IX
Культура и образование
Глава X
Глобальный язык в Глобальной Деревне: глобальная проблема.

Бесплатно скачать электронную книгу в удобном формате, смотреть и читать:
Скачать книгу Война и мир языков и культур, Тер-Минасова С.Г., 2008 - fileskachat.com, быстрое и бесплатное скачивание.

Скачать pdf
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России.

Диссертация

Очкасова, Мария Руфовна

Ученая cтепень:

Кандидат филологических наук

Место защиты диссертации:

Кострома

Код cпециальности ВАК:

10.02.19, 10.02.01

Специальность:

Теория языка

Количество cтраниц:

ГЛАВА I. ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ЛИНГВИСТИКИ ТЕКСТА, ТЕОРИИ ЗАИМСТВОВАНИЙ В СОВРЕМЕННОМ ЯЗЫКОЗНАНИИ И СОСТОЯНИЕ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА НА РУБЕЖЕ XVIII-XIX ВЕКОВ

§ 1. Культурно-языковая ситуация в России на рубеже XVIII-XIX веков. Язык романа Л.Н.Толстого «Война и мир », художественного двуязычного произведения, как отражение языкового состояния русского общества начала XIX века.,.

§ 2. Общие вопросы теории заимствований . Понятие «заимствование » в лингвистике. Заимствования из французского языка в русский.

2.1. Классификация заимствований.

2.2. Заимствования из французского языка в русский.

2.3. Пути освоения заимствований в языке.

§ 3. Общие вопросы теории текста и его конституэнтов .

3.1. О соотношении понятий "текст" и "дискурс ", терминов "подтекст" и "контекст".

3.2. Теория "ключевых слов" и структурирование смыслового содержания текста.

ГЛАВА II. ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ДВУЯЗЫЧНОГО ТЕКСТА. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РУССКИХ И ФРАНЦУЗСКИХ ЯЗЫКОВЫХ

ЭЛЕМЕНТОВ В СОСТАВЕ ТЕКСТОВЫХ КОНФИГУРАЦИЙ

§ 1. Обзор научной литературы, посвященной иноязычным вкраплениям в произведениях Л.Н.Толстого.

§ 2. Состав и характеристика французских языковых элементов в художественном двуязычном тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир ». Номинативно-ономасиологический аспект.

§ 3. Типы языковых актуализаторов . Актуализация семантики иноязычных элементов в структурно-семантических конфигурациях русских и французских текстов в художественной ткани романа Л.Н.Толстого «Война и мир». Уровень микроконтекста.

§ 4. Структурно-семантические конфигурации русских и французских текстов в художественном двуязычном произведении на уровне медиаконтекста.

§ 5. Французские языковые элементы, функционирующие на уровне макроконтекста , как компонент структурно-семантических конфигураций в двуязычном романе Л.Н.Толстого «Война и мир ».

ГЛАВА III. СЕМАНТИКА ФРАНЦУЗСКИХ ВКЛЮЧЕНИЙ КАК СТРУКТУРНЫХ КОМПОНЕНТОВ В ДВУЯЗЫЧНОМ ТЕКСТЕ РОМАНА Л.Н.ТОЛСТОГО «ВОЙНА И МИР »

§ 1. Системный анализ компонентов лексико-семантических групп французских языковых элементов в тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир ».

§ 2. Специфика семантических оппозиций русских и французских единиц в составе ЛСГ русско-французских текстов в художественном двуязычном тексте романа Л.Н.Толстого

Война и мир».

§ 3. Символическая функция как один из аспектов иконичности французских языковых единиц в двуязычных текстах романа Л.Н.Толстого «Война и мир ».

Введение диссертации (часть автореферата) На тему "Роль французских нетранслитерированных языковых элементов в тексте романа Л. Н. Толстого "Война и мир""

Творчество Льва Николаевича Толстого неизменно привлекает как читателей, так и исследователей русского литературного языка, являя собой выдающийся образец русской классической литературы XIX века. Произведения писателя представляются зеркальным отражением эпохи и общества, современных автору, а также его ближайших предшественников -жителей России и других стран конца XVIII - начала XIX веков, чьи образы скрупулезно восстановлены по историческим источникам. По словам Толстого, в идеальном произведении "ни одного слова нельзя не убавить, не прибавить без того, чтобы не испортить произведения" (Толстой, 1958, XVI,

Исследования, посвященные различным аспектам творчества Л.Н.Толстого, в том числе языку его произведений, достаточно многочисленны. Однако своеобразная форма художественного произведения - двуязычная , присутствующая в целом ряде его произведений, изучена недостаточно. Французские языковые элементы в тексте романа «Война и мир » играют важнейшую концептообразующую роль, и, взаимодействуя с русскими единицами, создают особую образность , отличающуюся большим разнообразием языковых изобразительных средств и необычайную по степени экспрессивности , прагматического эффекта, эстетического и эмоционального воздействия.

Роман Л.Н.Толстого принадлежит сфере художественной литературы, изучение произведений которой невозможно вне связи с историей науки, искусства, литературы, истории общественной мысли. И наоборот, произведения этой сферы человеческой деятельности являются красноречивыми свидетельствами той или иной эпохи, исторических событий и изменений в жизни людей и общества в целом, а также истории развития русского литературного языка.

Вопросам образования и специфики исторического развития русского литературного языка посвящены работы А.А.Алексеева, Л.А.Булаховского, В.В.Виноградова, А.И.Ефимова, А.В.Исаченко, В.М.Живова, А.Кречмера, Б.А.Ларина, В.Д.Левина, Н.И.Толстого, Б.А.Успенского, Ф.П.Филина, А.А.Шахматова и др.

Можно говорить о становлении в конце XVIII - начале XIX веков основных норм русского языка. "Концепция единой словесности, - как пишет В.М.Живов, - была основана на западном образце и придавала новому литературному языку ту универсальность, которой ему недоставало в силу специфики петровской языковой политики, разделявшей гражданское и церковное наречия " (Живов, 1996, 406). Процесс создания единой словесности, единого, функционально неразобщенного литературного языка, шел в нескольких направлениях: с одной стороны, продолжается борьба с "обветшалыми славянизмами ", с другой, особенно интенсивно происходит освоение заимствованных слов, в основном из французского языка, перевод иноязычных слов на русский язык и калькирование . Характеризуя языковую ситуацию в России этого периода, Ю.М.Лотман писал, что почти целое столетие, с середины XVIII до начала XIX века, французский язык пропитывал почти все сферы общественной и культурной жизни России. Это было время наибольшего взаимовлияния французской и русской социокультур, умонастроений двух народов. Французский язык применялся в различных ситуациях, а также практически во всех функциональных стилях -это был официально-деловой язык международной дипломатии, публицистический язык газет и журналов, разговорный язык великосветских салонов, язык изящной словесности и беллетристики, а также литературный язык научных и философских трудов. За сто лет в России выросло несколько поколений людей не только говоривших по-французски, но и мыслящих на этом языке (Лотман , 1992, 350). Так, о Пушкине говорят, что французский был для него вторым родным языком (Томашевский, 1960, 62).

В.В.Виноградов писал в одном из писем к жене: "Не сомневаюсь и имею доказательства, что пушкинская проза дает яркие отражения французского языкового строя" (Цит. по: Гак, 2000, 79). Аналогичным образом он оценивал и некоторые произведения Л.Н.Толстого: ".Л.Толстой для меня по своему языку не вполне ясен. Я убежден, что написать статью о языке «Войны и мира » нельзя, не имея под рукой хорошего перевода этого романа на французский язык. «Война и мир » - произведение не русской, а русско-французской культуры языка" (Цит. по: Гуськова, 1995, 76-77). Сам Лев Николаевич в совершенстве владел французским языком, он был в некотором роде "билингвом ", ибо пользовался поочередно то русским, то французским языком, в зависимости от того, на каком из них точнее мог выразить свои мысли и чувства. 3 ноября 1910 года Толстой сделал в своем дневнике последнюю запись, которая заканчивается словами: «Вот и план мой. Fais се que" dois, adv.(т.е. делай, что должно, и пусть будет что будет). И все на благо другим и, главное, мне». Французский язык встречается и в авторских ремарках в тексте романа «Война и мир ». "В авторской речи романа «Война и мир » чрезвычайно рельефно выступают многие черты русско-французских стилей, характерных для системы русского литературного языка первой половины XIX века. В «Войне и мире » это обилие и пестрота галлицизмов соответствовали стилю изображаемой эпохи, - отмечает Виноградов, - таким образом осуществляется социально-стилистический контакт между языком автора и языком персонажей из высшего круга и вместе с тем воссоздается "стиль эпохи" (Виноградов, 1982, 440).

События, происходящие в романе, относятся к началу XIX века (18051820 гг.) и отражают языковую ситуацию в России этого периода времени. Рисуя картины русской жизни и портрет русского общества, Толстой дает подлинное описание высшего света, которое было немыслимо без французского "салонного" языка. Роман «Война и мир » представляет собой многогранный слепок русского общества, созданный великим мастером.

Толстой наделяет русских дворян не только светской утонченностью и галантными манерами, но и вкладывает в их уста французскую речь, которая органически сочетается с русской речью этих персонажей и автора, создавая единое целое. При этом один язык не подменяется другим, а дополняется им. Французский и русский языки вступают в так называемые отношения дополнительного распределения, характерные для ситуации диглоссии (А.В.Исаченко, 1958; Б.А.Успенский, 1983). Сам писатель оценивал соотношение двух языков следующим образом: "Для чего в моем сочинении говорят не только русские, но и французы частью по-русски, частью по-французски?. Упрек в том, что лица говорят и пишут по-французски в русской книге, подобен тому упреку, который бы сделал человек, глядя на картину и заметив в ней черные пятна (тени), которых нет в действительности. Живописец не повинен в том, что некоторым - тень, сделанная им на лице картины, представляется черным пятном, которого не бывает в действительности; но живописец повинен только в том, ежели тени, вероятно, неверны и грубы, я желал бы только чтобы те, которым покажется очень смешно, как Наполеон говорит то по-русски, то по-французски, знали бы, что это им кажется оттого, что они, как человек смотрящий на портрет, видят не лицо с светом и тенями, а черное пятно под носом" (Толстой, 1958, XVI, 8-9). И поэтому, художественное произведение есть цельность, система; писатель. творит целесообразными и экономными средствами, учитывая присущие литературе закономерности, и говорит только то, что нужно сказать (Гришунин, 1998, 78).

В тексте романа заимствования из французского языка представляются в перспективе своего освоения русским языком-рецептором. В нем присутствуют как уже освоенные элементы, так и языковые единицы, находящиеся в стадии адаптации и ассимиляции в языке, а также неосвоенные, так называемые нетранслитерированные элементы. ".B этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет. Между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши все трое пошли в коридор бенуара. Из-за притворенных дверей слышались звуки музыки.

Nathalie, vos cheveux, - прошептала Соня.

Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов." (Толстой, V, 241).

Недостаточная изученность романа Л.Н.Толстого с точки зрения роли французского языка в произведении и взаимодействия его с русским текстом обусловили выбор темы диссертационного исследования и его актуальность. В данной работе роман исследуется в историческом аспекте (на определенном синхронном срезе языка) как яркое свидетельство языковой ситуации в России на рубеже XVIII-XIX веков, а также в аспекте текстологии - взаимосвязи двух языков в художественном тексте и текстообразующей роли французского языка.

Актуальность данной работы и ее проблематики соотносится с такими важными направлениями в современной лингвистической науке, как изучение языка как системы, анализ языка писателя, установление роли элементов языка в образной интеграции художественного текста. Актуальность выбора иноязычных элементов, введенных в текст романа на французском языке, и анализ способов их взаимодействия с русским текстом в качестве материала исследования обусловлена необходимостью изучения смысловой стороны организации текста, в составе которого семантика французских элементов играет важную роль в создании его структуры и целостности, а также значением собственно французских заимствований в истории русского литературного языка.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые исследуется текстообразующая роль французских элементов в тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир », художественного двуязычного произведения, отражающего важный этап в развитии и становлении системы современного русского литературного языка XVIII-XIX веков, времени тесных языковых контактов между Россией и Францией, повлекших за собой значительные изменения в системе и структуре русского языка. В соответствии с этим на первый план выдвигается функционально-семантический подход, с помощью которого исследуется взаимодействие семантики единиц французского языка с единицами русского языка на разных уровнях его системы. Такой подход позволяет определить основные функции французских языковых элементов и характер взаимного влияния структуры текста и его единиц, вводимых в ткань произведения на разных языках. Поэтому научную новизну исследования характеризует также многосторонность подхода к анализу поставленной проблемы. Взаимодействие единиц французского и русского языков, входящих в текст, рассматривается с разных точек зрения: структурной, семантической , стилистической, достоверно отражающих модель подобных отношений в обществе.

В качестве исходной теоретической посылки в диссертации принято положение о том, что иноязычные элементы в тексте романа выполняют текстообразующую , концептообразующую и стилеобразующую роль, а также, всесторонне взаимодействуя с русскими языковыми единицами, создают достоверную языковую картину русского общества начала XIX века.

Основная цель работы заключается в определении роли иноязычных элементов, вводимых в текст на французском языке, в создании семантически целостного художественного текста на основе многообразия внутритекстовых связей, возникающих между ними и другими единицами текста, обеспечивающих текстовую изотопию и определяющих пресуппозицию текста.

Цель исследования конкретизируется в следующих частных задачах: - определить инвентарь анализируемых единиц - взаимодействующих русских и французских элементов и их текстовых конфигураций;

Выявить особенности организации романа Л.Н.Толстого «Война и мир » как художественного двуязычного текста;

Рассмотреть состав и структурно-семантические особенности иноязычных элементов в данном художественном двуязычном произведении; определить функциональную специфику этих конструктивных компонентов текста;

Исследовать роль и место элементов французского языка в создании системы русского литературного языка в начале XIX века;

Выявить основные виды функционально-коммуникативных связей, создаваемых в тексте с помощью иноязычных элементов на уровне микроконтекста , медиаконтекста и макроконтекста;

Обозначить место французских заимствований в системе текстовых единиц периода становления норм русского литературного языка, динамики взаимодействия русских и французских элементов на определенном синхронном срезе развития отдельных коммуникативных сторон русского литературного языка.

Материалом исследования послужили французские языковые единицы, включенные в текст романа Л.Н.Толстого «Война и мир », определяющие его жанровое, идейно-тематическое и сюжетно-композиционное своеобразие, систему образов и эмоциональный тон художественного произведения.

Для анализа были отобраны французские элементы, являющиеся смысловыми доминантами художественного текста, в которых заключается его образно-речевая специфика. В диссертации проанализировано 137 иноязычных элементов. Анализируемые нами фрагменты художественных текстов образуют смысловые ассоциации в исследуемом произведении между собой на одном языковом уровне и с другими единицами на разных уровнях текста.

Под иноязычным элементом в романе Л.Н.Толстого «Война и мир » понимается всякая единица текста художественного произведения, вводимая в него на французском языке и сохраняющая фонетические , морфологические и грамматические, семантические признаки единиц языка-донора. Нижней границей в иерархии этих единиц является отдельно стоящее французское слово в окружении русского текста; верхняя граница этой системы - текст, удовлетворяющий всем требования, предъявляемым к единицам языка этого уровня и введенный в роман на французском языке.

Учитывая разнородность анализируемых единиц, нами в дальнейшем будет использоваться ряд равнозначных номинаций исследуемого явления: "иноязычный элемент", "французское вкрапление", "иноязычная языковая единица", "французское слово", "французское словосочетание ", "французское предложение" и т.д., первые три из которых являются наиболее широкими, включающими перечисленные наименования видовых понятий.

Методологическая основа исследования определяется системным филологическим характером работы и базируется на основных положениях науки о языке.

В качестве основного выступает метод лингвистического описания, предполагающий выборку материала, составление картотеки, обработку материала и его систематизацию, а также метод семантического и этимологического анализа языковых единиц, дополняемый наблюдениями над семантическими и формальными изменениями языковых единиц (прежде всего лексических ) одного языка при взаимодействии с единицами другого языка, сопоставительно-типологический, структурно-системный и функциональный методы исследования, приемы трансформационного и компонентного анализа.

Определяющим является комплексный подход к лингвопоэтическому анализу художественного текста как эстетически организованной системы. Комплексная методика лингвистического анализа, используемая в работе, основывается на теории лингвистического исследования текста И.Р.Гальперина, концептуального анализа Н.Д.Арутюновой, анализа ключевых слов, структурирующих текст, отраженного в работах Л.М.Лосевой, В.П.Луневой, А.И.Новикова, Е.В.Падучевой, теории семантических актуализаторов, разработанной А.В.Куниным, А.М.Мелерович, А.А.Эльгаровым.

Теоретическая значимость исследования заключается в дальнейшей разработке теории лингвистического анализа художественного текста, в систематизации структурных и семантических связей, которые устанавливаются между единицами разных языков в художественном двуязычном произведении, на основе важнейших его категорий, например, таких, как когезия и изотопия.

Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в курсах лекций по истории русского литературного языка, лексикологии , стилистики и поэтики русского и французского языков, в практикумах по анализу и интерпретации художественного текста, в школьном изучении романа Л.Н.Толстого «Война и мир ».

Апробация работы. Основные положения исследования изложены на VIII Международной конференции "Провинция как социокультурный феномен" (Кострома, май 2000), на XXVI Международных Толстовских чтениях в Туле (ноябрь 2000), на VIII Международной конференции "Текст: структура и семантика" в Москве (апрель 2001), получил апробацию в докладе на кафедре французского языка Костромского государственного университета (сентябрь 2000) и кафедре русского языка КГУ (сентябрь 2001) и отражены в шести публикациях.

Поставленные в диссертации задачи обусловили структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей и условных сокращений.

Заключение диссертации по теме "Теория языка", Очкасова, Мария Руфовна

ВЫВОДЫ К ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ.

В третьей главе нами рассматривается семантика французских включений как структурных текстовых компонентов в тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир ». Основной пласт французских языковых единиц, отобранных для анализа, образуют несколько лексико-тематических групп: ЛТГ военной лексики ; ЛТГ этикетной лексики; ЛТГ искусства и театра; ЛТГ кухни, объединяющая слова связанные с приготовлением пищи и названиями блюд.

Как показали проведенные исследования, все эти языковые единицы являются заимствованиями, находящимися в той или иной стадии адаптации и ассимиляции в языке. Степень адаптированности языковой единицы в языке рецепторе определяется ее звуковой и графической оболочкой. Так, в состав ЛТГ разного типа в тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир » входят нетранслитерированные французские элементы, а также как полностью освоенные заимствования из французского языка (партер, увертюра, афиша), так и частично освоенные, находящиеся (во время, описываемое в романе) в процессе адаптации и зачастую сохраняющие свою звуковую оболочку, свойственную единицам французского языка (Madame, maman, bonjour, adieu). Маргинальное положение занимают те элементы, которые стремились стать освоенными в языке-рецепторе в определенный момент времени, но при изменении сложившихся политических условий и языковой конъюнктуры, вышли из употребления русских представителей высшего общества. Таковым, в частности является название одного из супов, которое было широко распространено в России до нашествия Наполеона. Наименование этого супа встречается в тексте 3 раза: во французской транскрипции "a latortue" (45, II), в русском переводе "черепаховый" (87,1), в русском варианте побуквенной транслитерации французского языкового элемента тортю (10,11). В данном случае процесс заимствования, как нам кажется, шел очень быстро, лексическая единица заимствовалась вместе с тем понятием, которое она обозначала. Но впоследствии и исчезла из языка вместе с ним, на волне патриотизма русское дворянство стремилось отказаться от всего чужеземного, тем более связанного с Францией, которая теперь представлялась врагом.

Кроме того, в результате проведенных исследований было установлено, что слова, объединяющиеся в лексико-тематические группы, вступают в разного типа отношения внутри этих последних. Это позволило выделить лексико-семантические микрогруппы (подмножества, группировки), входящие в состав ЛТГ и определить, что между их членами возникают отношения разного рода: равенства (синонимические , антонимические); включения или инклюзивные (родо-видовые, отношения части и целого); пересечения (метафорические , метонимические).

Проведенные наблюдения над членами различных ЛСГ позволили также сделать вывод о том, что лексические единицы в составе той или иной ЛСГ зачастую находятся в отношениях семантической противопоставленности по определенным признакам, образуя тем самым различные словесные оппозиции: привативные ; эквиполентные; градуальные; оппозиции тождества.

Наиболее полно значение той или иной единицы проявляется в контексте, в результате чего создаются текстовые конфигурации разного уровня. Самыми распространенными являются привативные оппозиции членов различных ЛСП , функционирующие на уровне микроконтекста (31,5 %). Эквиполентные оппозиции составляют 24, 9 % общего числа ЛСП, они встречаются как на уровне микроконтекста (8,3 %), так и на уровне медиаконтекста , в последнем случае чаще всего в составе диалогических единств (16,6 %). Градуальные оппозиции имеют примерно такую же частотность , что и эквиполентные, но все они сконцентрированы на уровне медиаконтекста и составляют 18,8 %. Оппозиция тождества является наименее продуктивной в тексте романа, возникая лишь на уровне микроконтекста (12,5 %). Как показали проведенные исследования, оппозиции всех типов могут быть образованы русскими и французскими языковыми элементами, в то время как оппозиции, состоящие только из французских языковых элементов, встречаются достаточно редко в пределах микроконтекста и медиаконтекста. Французские языковые элементы, вступающие между собой в парадигматические отношения, образуют оппозиции лишь двух типов: градуальные и эквиполентные. Уровень макроконтекста , охватывающий дискурс всего произведения, также способствует реализации семантики французских языковых единиц, обращая их в иконические знаки в зависимости от языкового окружения, которые создают параллельные линии сюжетопостроения, помогают глубже проникнуть в замысел автора и точнее интерпретировать текст. Реализацию семантики языковых знаков на уровне макроконтекста можно рассматривать как парадигму символов с разной степенью проявления интенсивности признака. Отношения этого типа составляют 12,3 %.

Реализация семантики французских элементов на разных языковых уровнях романа Л.Н.Толстого «Война и мир »

-^^Уровень текста Семантическая функция"— Микроконтекст Медиа-контекст Макроконтекст Всего

Привативные оппозиции 31,5% 31,5%

Эквиполентные оппозиции 8,3% 16,6% 24,9%

Градуальные оппозиции 18,8% 18,8%

Оппозиции тождества 12,5% 12,5%

Французские элементы с символической функцией 12,3% 12,3%

Итого: 52,3% 35,4% 12,3% 100%

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Комплексный подход к изучению роли французских нетранслитерированных языковых элементов в художественном двуязычном произведении и их взаимосвязи с русским текстом позволил сделать следующие выводы.

Период конца XVIII - начала XIX веков широко представлен в произведениях русских писателей, изменениям, происходившим в это время в русском литературном языке, посвящены многочисленные работы лингвистов , занимающихся изучением истории его развития и становления. Все они, с одной стороны, отражают культурно-языковую ситуацию в России на рубеже XVIII - XIX веков, а с другой, обращают внимание на широкие языковые контакты России со странами Западной Европы, в частности, с Францией.

Процессы языковых обменов и заимствований рассматривались во многих теоретических исследованиях по русскому литературному языку, роли же собственно иноязычных элементов в произведениях художественной литературы уделялось гораздо меньшее внимание. Тем не менее, известно, что художественная литература является достоверным отражением современной ей эпохи. Так, роман Л.Н.Толстого «Война и мир » представляет собой многогранный слепок культурно-языковой ситуации в России начала XIX века (события романа разворачиваются в 1805-1820 годах), а именно русско-французской диглоссии . В ситуации диглоссии языки вступают в отношения дополнительного распределения, каждый из них получает определенную роль и обслуживает собственные сферы коммуникации.

В российском обществе конца XVIII - начала XIX веков французский язык стал языком официальным, дипломатическим, он также обслуживал некоторые моменты личностного общения, на нем велась переписка и частные дневники. Этот язык осваивался параллельно с русским в семьях русских дворян, представителей высшего общества. Подтверждение этому мы находим на страницах романа Л.Н.Толстого «Война и мир », где удельный вес французских языковых элементов разных типов составляет примерно 15 %. Все действующие лица романа - представители российской аристократии в большей или меньшей степени владеют французским языком и изъясняются на нем в соответствующих обстоятельствах.

Структура текста, а роман Л.Н.Толстого «Война и мир » мы рассматриваем как текст с взаимодействующими русскими и французскими языковыми элементами, определяется внутритекстовыми связями, что является инвариантным онтологическим свойством текста.

При анализе роли французских нетранслитерированных языковых элементов в тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир » мы различали связываемые компоненты текста и элементы, реализующие эту связь, то есть являющиеся средством связи компонентов текста. В качестве связующих элементов в художественном двуязычном произведении мы рассматривали следующие номинативные единицы: слова и их эквиваленты -словосочетания , устойчивые и свободные, а также паремии . Эти связующие элементы функционируют в отрезках текста разной протяженности: микроконтекстах (уровень фразы), медиаконтекстах (уровень сверхфразового единства, сложного синтаксического целого, диалогического единства), макроконтекстах (уровень всего произведения).

Как нам представляется, эстетическое содержание обусловлено определенной интенцией и предполагает поиск автором нужных слов и определенное их взаимное расположение. В связи с обусловленностью слов контекстом мы посчитали необходимым учитывать семантические связи целостного текста, так как читатель способен понять принципы построения художественного содержания при условии проникновения в смысловую глубину текста, которая в значительной степени формируется коннотативными смыслами. Как показывает анализ, понятийная и эмоциональная направленность текста реализуется в значительной степени с помощью коннотативных значений.

В романе Л.Н.Толстого «Война и мир » коннотативные смыслы взаимодействующих русских и французских элементов, благодаря своей упорядоченности, приобретают когнитивный характер и выступают как особая форма проявления авторской точки зрения.

В рассматриваемом нами материале коннотативные значения возникают главным образом в словесных парадигмах и активизируются вследствие взаимного притяжения и отталкивания сем .

Используются также ассоциативные способы создания дополнительных смыслов. Коннотативные смыслы присутствуют на всех уровнях анализа структурно-семантических конфигураций в тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир ».

На уровне микроконтекста и медиаконтекста наблюдается функционирование повторов разного типа как семантического, так и структурного.

Синтаксический параллелизм нередко сопровождает лексический повтор , что в значительной степени усиливает семантическую слитность фрагментов текста: формальный параллелизм подкрепляет смысловую соотнесенность структур. При этом наблюдается развертывание семантики французских языковых единиц в русском пространстве текста {скрытая теплота - chaleur latente; мясо, тело ~ chair a canon; с роты доходец получить хотите - vous voulez faire des rentes sur Vetat; чего ты боишься Лиза - de quoi vous avezpeur).

Взаимодействие смысловых оппозиций в структуре произведения является одной из форм структурно-смысловой информации, важнейшего фактора смысловой плотности.

Анализ лексико-семантических оппозиций, как кажется, уместен и продуктивен в рамках тематического исследования номинативных языковых единиц текста романа Л.Н.Толстого «Война и мир ».

Системное изучение заимствований из французского языка в русский в XVIII - XIX веках в рамках лексико-тематического их объединения позволяет более глубоко и всесторонне осветить данный этап в истории развития русского литературного языка, так как подобная методика выявляет те лексические, фразеологические , синтаксические лакуны, которые не были заполнены в русском языке. Это, прежде всего, отвлеченные понятия, связанные с областью чувств и межличностных отношений, лексика этикетного характера, сфера искусства, предметы обихода, названия блюд, военная лексика и некоторые другие.

В выделяемых лексико-тематических группах (ЛТГ) наблюдается сложная система отношений между их членами, образующими лексико-семантические подгруппы (подмножества). Среди них наиболее частотными являются отношения равенства, в которые вступают все члены рассматриваемых ЛТГ. Инклюзивные отношения в двуязычном тексте романа Л.Н.Толстого «Война и мир » встречаются реже, в то же время они охватывают все члены ЛТГ театральной лексики, куда входят частично освоенные русским языком-рецептором французские транслитерированные элементы. Так, понятие театр (=опера) включает в себя атрибуты театральной жизни, названия помещений театра, зрительский состав и т.д. Отношения пересечения выступают как наименее продуктивные, они встречаются в отдельных лексико-семантических группах, входящих в состав ЛТГ (например, в качестве характеристики врага в тексте встречается следующая номинация - mes braves, mes bons amis).

Проведенные наблюдения над членами различных ЛСГ позволили также сделать вывод о том, что лексические единицы в составе той или иной ЛСГ зачастую находятся в отношениях семантической противопоставленности по определенным признакам, образуя тем самым различные словесные оппозиции: привативные; эквиполентные; градуальная ; оппозиции тождества.

Наиболее полно значение той или иной языковой единицы проявляется в контексте, в результате чего создаются текстовые конфигурации разного уровня. Самыми распространенными являются привативные оппозиции членов различных лексико-семантических парадигм (ЛСП), функционирующие на уровне микроконтекста (31,5 %). Эквиполентные оппозиции составляют 24,9 % общего числа ЛСП, они встречаются как на уровне микроконтекста (8,3 %), так и на уровне медиаконтекста (16,6 %). Градуальные оппозиции имеют примерно такую же частотность, что и эквиполентные, но все они сконцентрированы на уровне медиаконтекста и составляют 18,8 %. Оппозиция тождества является наименее продуктивной в тексте романа, возникая лишь на уровне микроконтекста (12,5 %).

Оппозиции всех типов могут быть образованы русскими и французскими языковыми элементами, в то время оппозиции, состоящие только из французских элементов, встречаются достаточно редко в пределах микроконтекста и медиаконтекста. Французские языковые элементы, вступающие между собой в парадигматические отношения, образуют оппозиции лишь двух типов: градуальные и эквиполентные.

Уровень макроконтекста, охватывающий дискурс всего произведения, также способствует реализации семантики французских языковых единиц, обращая их в иконичности знаки в зависимости от языкового окружения, которые создают параллельные линии сюжетопостроения, помогают глубже проникнуть в замысел автора и точнее интерпретировать текст.

Основными единицами уровня макроконтекста являются иконичные знаки, обладающие символической функцией, которые характеризуются пресуппозицией , способом трансформации языковой единицы, участием в формировании совокупной текстовой информации. Иконичный знак реализует множество значений: прямое (номинативное ); художественное (метафорическое); символическое (формирующее идейный смысл). Доля иконичных знаков среди анализируемых языковых единиц составляет 12,3 %.

Наши наблюдения показали, что в тексте выделяются структурно-семантические конфигурации, базирующиеся на заимствующихся элементах из французского языка в русский, где в структурной организации текста художественного произведения они играют доминирующую роль.

Анализ структурных связей французских языковых элементов, являющихся смысловыми доминантами художественного текста, с русскими его единицами показал, что их взаимодействие способствует более глубокому проникновению в суть авторских замыслов, что и показано нами на соответствующих примерах (grand-homme; chair a canon; la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre; faire des rentes sur Vetat; tete de pont и т.д.).

Французские языковые единицы, включенные в текст романа Л.Н.Толстого «Война и мир », определяют его жанровое, идейно-тематическое и сюжетно-композиционное своеобразие, систему образов и эмоциональный тон художественного произведения, а также образно-речевую специфику.

Взаимодействие французских и русских языковых единиц, входящих в текст, рассматривалось в диссертации с разных точек зрения: структурной, семантической, стилистической , достоверно отражающих модель подобных отношений в обществе описываемого периода.

В результате проведенных исследований были сделаны выводы о важной роли французских языковых элементов в текстах различной

Список литературы диссертационного исследования кандидат филологических наук Очкасова, Мария Руфовна, 2002 год

1. Авилова Н.С. Слова иностранного происхождения в русском литературном языке нового времени. М., 1967. - 246 с.

2. Алексеев А.А. Эволюция языковой теории и языковая практика Тредиаковского // Литературный язык XVIII века. Проблемы стилистики . -Л., 1982.-С. 86-128.

3. Алексеев М.П. Русская литература и ее мировое значение. Л., 1989. -410 с.

4. Алимпиева Р.В. Семантическая значимость слова и структура лексико-семантичекой группы (на материале прилагательных цветообозначений русского языка). - Л., 1986. - 176 с.

6. Арутюнова Н.Д. Аксиология в механизмах жизни и языка // Проблемы структурной лингвистики , 1982. М., 1984. - С. 5-23.

7. Арутюнова Н.Д. Образ (опыт концептуального анализа) // Референция и проблемы текстообразования. М., 1988.-С. 117-129

8. Атлас А.З. О внетекстовых семантических связях поэтического текста // Семантика и прагматика единиц языка в тексте. Л., 1988. - С. 18-26.

9. Ахманова О.С. О принципах и методах лингвостилистического исследования. М., 1966.-е. 10-25.

10. Баранов А. Н. Лингвистическая теория аргументации // Автореф. дисс. док. филол . наук. М., 1990. - 36 с.

11. Бахвалова Т.В. Выражение в языке внешнего облика человека средствами категории агентивности . Орел, 1996. - 240 с.

12. Беллерт И. Об одном условии связности текста // Новое в зарубежной лингвистике . Вып. 8: Лингвистика текста. -М., 1978. С. 172-207.

13. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. - 447 с.

14. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Новое в лингвистике. Вып. 4. М, 1965. - С. 83-97.

15. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по истории лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. Л., 1972. - 431 с.

16. Бисималиева Л.Т. О понятиях "текст" и "дискурс " // Филологические науки, 1999, № 2. С. 75-84.

17. Блинова О.В. Введение в современную региональную лексикологию . Материалы для спецкурса. Омск, 1973. - 257 с.

18. Блумфильд Л. Язык. М., 1968. - 606 с.

19. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики . М., 1935. - С.4-59.

20. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию . В 2-х томах. М., 1963. - Т.2, 184 с.

21. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992. - 312 с.

22. Брагина А. А. К единству стиля художественного текста («Севастопольские рассказы » Л.Н.Толстого). М., 1979. - С. 13-60.

23. Будагов Р.А. История слов в истории общества. М., 1977. - 270 с.

24. Будде Е.Ф. Очерк истории современного литературного русского языка XVII-XIX вв. СПб, 1911. - 132 с.

25. Булаховский Л.А. Русский литературный язык первой половины XIX века.-М., 1954.-194 с.

26. Булыгина Т.В. Грамматические оппозиции: К постановке вопроса // Исследования по общей теории грамматики. М., 1968. - С. 175-231.

27. Бурова Г.П. Лексические связи имен существительных на межфразовом уровне // Автореф. дисс. канд. филол. наук. Ставрополь, 1996. - 20 с.

28. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959. -623с.

29. Ван Дейк Т.А., Кннч В. Стратегия понимания связного текста // Новое в заруб, лингв . Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. - С. 152211.

30. Васильев JI.M. Коннотативный элемент языкового значения // Русское слово в языке, тексте и культурной среде. Екатеринбург, 1997. - С.35-40.

31. Васильев JI.M. Современная лингвистическая семантика. М., 1990. -175 с.

32. Васильев J1.M. Теория семантических полей // Вопросы языкознания. -М., 1971, № 5. С. 105-113.

33. Вежбицкая А. Метатекст в тексте // Новое в заруб, лингв. Вып. 8: Лингвистика текста. М., 1978. - С. 402-421.

34. Виноградов В.В. Из истории изучения русского синтаксиса (от Ломоносова до Потебни и Фортунатова ). М., 1958. - С. 63-90.

35. Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике . Избранные труды. -М., 1975.-560 с.

36. Виноградов В.В. История русского литературного языка. Избранные труды. -М., 1978. -320 с.

37. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв.-М, 1982.-529 с.

38. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1972.-640 с.

39. Виноградов В.В. Язык Пушкина. М., Л., 1935. - 283 с.

40. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. - 228 с.

41. Вышкин Е.Г. Семантика и интерпретация текста // Семантика и синтаксис текста. Куйбышев, 1988. - С. 25-36.

42. Гак В.Г. Язык Пушкина и французский язык // Вопросы языкознания . -М., 2000, № 2. С. 79-89.

43. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.- 139 с.

44. Герасимов В.И., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка // Новое в заруб, лингв. Вып. 13: Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988.-С. 5-11.

45. Гольдин В.Е. К методике отграничения соответствующих лексико-семантических групп // Очерки по русскому языку и стилистике . Памяти А.И.Ефремова. Саратов, 1967. - С. 147-153.

46. Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М., 1984.-319 с.

47. Григорян А.Г. Некоторые проблемы системного и исторического изучения лексики и семантики // Вопросы языкознания, 1983, № 4. С. 5663.

48. Гришунин A.JI. Исследовательские аспекты текстологии. М., 1998. - С. 36-78.

49. Грот Я.К. Заимствованные слова: источники заимствования // Филологические разыскания. СПб, 1885. - Т.1, с. 535-612; т.2, с. 363-372.

50. Гуськова А.Б. "Вятские будни" // Вестник Российской Академии наук. -М, 1995.-С. 56-77.

51. Диброва Е.И. Категории художественного текста // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. М., 1998. - С. 250258.

52. Диброва Е.И. Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц. В 2-х частях. М., 2000. - С.293-299.

53. Ерохина Т.В. Языковые средства и характер актуализации семантики глагольных лексем в современном английском языке. М., 1981. - С.12-58.

54. Ефимов А.И. История русского литературного языка. М., 1967. - 345 с.

55. Жане Д.К. Взаимодействие русского и французского языков в речи двуязычных персонажей Толстого и Тургенева // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1978. - 22 с.

56. Живов В.М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996. - 590 с.

57. Жинкин M.JI. Грамматика и смысл // Язык и человек. М., 1982. - С. 6385.

58. Зайченкова М.С. Экспериментально-ономасиологические исследования словообразовательного контекста (на материале современного русского языка) // Дисс. . доктора филол. наук. Орел, 1987. - 445 с.

59. Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957. - с. 47-86.

60. Ильенко С.Г. Функциональные предложения в тексте (текстообразующие потенции и контекстуальные реализации) // Функционирование синтаксических категорий в тексте. Д., 1981. - С. 5-18.

61. Исаченко А.В. Какова специфика литературного двуязычия в истории славянских народов // Вопросы языкознания, 1958, № 3. С. 42-45.

62. Каменская O.JL Компоненты семантической структуры текста // Автореф. дисс. . доктора филол. наук. М., 1988. - 37 с.

63. Камнев А.В. Л.Н.Толстой и французский язык. Прага, 1967. - 41 с.

64. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография . М., 1976. - 356 с.

65. Карпенко М.А., Щербак Е.А. Нетранслитерированные иноязычные элементы и их функции в произведениях Толстого // Материалы Толстовских чтений. Тула, 1974. - С. 154-164.

66. Карпов А.И. Антитетические средства в стилистической системе Льва Толстого // Язык и стиль произведений Толстого. Тула, 1979. - С.88-98.

67. Ковалевская Е.Г. История русского литературного языка. М., 1992. -301с.

68. Ковбасенко Ю.И. Семантическая трансформация и текстообразующие функции лексических единиц. М., 1989. - 67 с.

69. Кодухов В.И. Лексико-семантические группы слов. Лекция. Л., 1955. -28с.

70. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984.-С. 59-88.

71. Колшанский Г.В. Лингво-гносеологические основы языковой номинации // Языковая номинация. Общие вопросы. М., 1977. - С. 99-146.

72. Комиссаров В.Н., Рецкер Я.И., Тархов В.И. Пособие по переводу с английского языка на русский: Лексико-фразеологические основы перевода М., 1960. - Ч. I, 176 с.

73. Комлев Н.Г. Слово в речи: денотативные аспекты. М., 1992. - 125 с.

74. Кречмер А. Актуальные вопросы истории русского литературного языка // Вопросы языкознания, 1995, № 6. С. 96-123.

75. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968.-208 с.

76. Кузичева Е.М. Смысловые связи текста и их лексическое выражение. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Саратов, 1988. - С. 3-15.

77. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989. - 216 с.

78. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. М., 1996.-381 с.

79. Купина Н.А. Структурно-смысловой анализ художественного произведения. Свердловск, 1981. - 92 с.

80. Кутина Л.Л. Последний период славяно-русского двуязычия в России // Славянское языкознание . VIII Межд. съезд славистов. Доклады советских ученых.-М., 1978.-С. 115-128.

81. Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М., 1977. -257с.

82. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1958. - С. 4-36.

83. Левин В.Д. Очерк стилистики русского литературного языка конца XVIII начала XIX веков. Лексика . - М., 1964. - 405 с.

84. Леонтьев Н.Н. Семантика связного текста и единицы информационного анализа // Научно-техническая информация, М., 1981, № 1. С. 14-22.

85. Лесскис Г.А. Синтагматика и парадигматика // Литература и язык, том 41. -М., 1982, №5.-С. 43.

86. Листрова Ю.Т. Иносистемные языковые явления в русской художественной литературе XIX века (немецкие вкрапления). Воронеж, 1979.-58 с.

87. Ломов Л.М. Очерки по русской аспектологии . Воронеж, 1977. - С. 37.

88. Лосева Л.М. Как строится текст. Пособие для учителей. М., 1980. - 96 с.

89. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1983. - С. 32-44.

90. Лотман Ю.М. Статьи по истории русской литературы XVIII первой половины XIX века. - Таллинн, 1992. - Т. 2, 387 с.

91. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. - 384 с.

92. Лотте Д.С. Вопросы заимствования и упорядочивания терминов и терминоэлементов . М., 1982. - 149 с.

93. Лукьянова Н.А. Экспрессивность в системе, словаре и речи // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности . -М., 1991. С.11-12.

94. Лунева В.П. Синтаксис связной речи (Сложное синтаксическое целое). -Пермь, 1982.-87 с.

95. Лурия А.Р. Язык и сознание. М., 1979. - 319 с.

96. Маймескул Е.А. Французский язык в художественной прозе Л.Н.Толстого // Дисс. канд. филол. наук. Кишинев, 1982. - 18 с.

97. Макашин С.А. Литературные взаимоотношения России и Франции XVIII-XIX вв. // Литературное наследство. М., 1937. - Т. XXIX, с. 5-82.

98. Маловицкий Л.Я. Повтор местоимений // Русский язык в школе, 1982, №1. С. 60-68.

99. Матвеева Г.Г. Актуализация прагматического аспекта научного текста. -Ростов, 1984.-С. 11-35.

100. Мелерович A.M. О фразеологической коннотации // Проблемы фразеологии : Межвузовский сборник научных трудов. Тула, 1980. - С. 13-20.

101. Мелерович A.M. Семантическая структура фразеологических единиц в современном русском языке как лингвистическая проблема // Дисс. . .докт. филол. наук. JL, 1982. - 446 с.

102. Морковкин В.В. Опыт идеографического описания лексики. Анализ слов со значением времени в русском языке. М., 1977. - 166 с.

103. Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика. М., 1983. - С.37-89.

104. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания, 1980, № 6.-С. 32-42.

105. Назайкинский Е.В. Логика музыкальной композиции. М., 1982. -319с.

106. Никифоров С.В. Проблема интерпретации письменного текста // Автореф. дисс. . доктора филол. наук. -М., 1993. 26 с.

107. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в заруб, лингв. Вып. 8: Лингвистика текста. М., 1978.-С. 5-39.

108. Новиков А.И. Лингвистические и экстралингвистические элементы семантики // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. -М., 1982.-С. 43-52.

109. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 1988. - 300 с.

110. Овчинников Н.Ф. Принципы сохранения. М., 1966. - С. 47-60.

111. Огиенко И.И. Иноземные элементы в русском языке. Киев, 1915. -136с.

112. Откупщикова М.И. Синтаксис связного текста. Учебное пособие. Л., 1982. - 103 с.

113. Павиленис Р.И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. М., 1983. - С. 7-48.

114. Павиленис Р.И. Понимание речи и философия языка // Новое в заруб, лингв. Вып. 27: Теория речевых актов. -М.: Прогресс, 1986.- С. 380-388.

115. Павлов Б.Н. Иноязычные включения в прозе Л.Н.Толстого (на материале трилогии «Детство. Отрочество. Юность.») // Проблемы языка и стиля Л.Н.Толстого. Тула, 1977. - С. 118-124.

116. Падучева Е.В. Анафорические связи и глубинная структура текста // Проблемы грамматического моделирования. М., 1973. - С. 96-107.

117. Падучева Е.В. О семантике синтаксиса. Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М., 1974. - 291 с.

118. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960. - 500 с.

119. Пелевина Н.Ф. Смысловая структура текста и беспереводное чтение. -Калининград, 1985. С. 4-28.

120. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. -Л., 1983.-С. 5-83.

121. Серкова Н.И. Предпосылки членения текста на сверхфразовом уровне // Вопросы языкознания, 1978, № 3. С. 75-82.

122. Серкова Н.И. Сверхфразовое единство как функционально-речевая единица // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1968. - 19 с.

123. Сергеева Л.А. Качественные прилагательные со значением оценки в современном русском языке // Автореф. дисс. . канд.филолог.наук. -Саратов, 1980. 24 с.

124. Сигал К.Я. Проблема иконичности в языке. Обзор литературы // Вопросы языкознания, 1994, № 3. С. 101-124.

125. Сильман Т.И. Проблемы синтаксической стилистики. М., 1967. -152с.

126. Слюсарева Н.А. Лингвистика речи и лингвистика текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982. - С. 22-41.

127. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М., 1956. - 148 с.

128. Смирнов А.А. Структура связного текста. М., 1966. - 138 с.

129. Смирнов И.А. Западное влияние на русский язык в Петровскую эпоху. -СПб, 1910.-399 с.

130. Соболевский А.И. Русские заимствованные слова. Литографированный курс. СПб, 1891.-23 с.

131. Соколов А.Н. Психологический анализ понимания иностранного текста. М., 1977. - С. 16-38.

132. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. Сложное синтаксическое целое.-М, 1973.-214 с.

133. Сорокалетов Ф.П. История военной лексики в русском языке XI-XVII веков,-Л., 1970.-21 с.

134. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного языка. 30-90-е годы XIX века. М., Л., 1965. - 565 с.

135. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика. М., 1983. - С. 5-63.

136. Степанов Ю.С. Французская стилистика. М., 1991. - 354 с.

137. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1985. -170с.

138. Студнева А.И. Лингвистический анализ художественного текста. Учебное пособие. Волгоград, 1983. - 88 с.

139. Суперанская А.В. Ударение в заимствованных словах в современном русском языке. М., 1968. - 310 с.

140. Сухих С.А. Типология языкового общения // Язык, дискурс и личность. -Тверь, 1990.-С. 43-51.

141. Тагиев Т.М. Глагольная фразеология современного русского языка. -Баку, 1966.-С. 13-45.

142. Тарасов Л.Ф. К методике лингвистического анализа поэтического произведения // Русский язык в школе, 1972, № 4. С. 15-19.

143. Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. - С. 11-40.

144. Толстой Л.Н. Несколько слов по поводу книги «Война и мир » // Полное собрание сочинений в 90 томах. -М., 1958. Т. XVI, с. 9-52.

145. Толстой Н.И. Из опытов типологического исследования словарного состава // Вопросы языкознания. М., 1966, № 5. - С. 16-36.

146. Томашевский Б.В. Стилистика и стихосложение. Курс лекций. Л., 1960.-62 с.

147. Торопцев И.С. Словопроизводственная модель. Воронеж, 1980. -148с.

148. Трофименко В.П. Социальная функция формул речевого этикета в романе Толстого «Война и мир » // Материалы Толстовских чтений. -Тула, 1974.- С. 70-78.

149. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960. - с. 58-193.

150. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности // Вопросы языкознания, 1994, № 3. -С.105-115.

151. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XVIII-XIX вв.). М., 1994. - 240 с.

152. Успенский Б.А. Поэтика композиции: Структура художественного текста и типология композиционной формы. М., 1970. - С. 103-104.

153. Успенский Б.А. Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка. М., 1983. - 144 с.

154. Уфимцева А.А. Опыт изучения лексики как системы. М., 1962. - 287с.

155. Уфимцева А.А. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.-272 с.

156. Филин Ф.П. О названиях обуви в русском языке // Лексикографический сборник. Вып. 6. -М., 1963.-С. 166-171.

157. Филин Ф.П. Проблемы исторической лексикологии русского языка // Славянское языкознание: IX Международный съезд славистов. Киев, сентябрь 1983 года. -М., 1983. С. 256-271.

158. Фокина М.А. Роль фразеологии в организации идиостиля А.М.Ремизова (на материале повестей "Часы", "Неуемный бубен",

159. Крестовые сестры", "Пятая язва", "Канава") // Дисс. . канд. филол. наук. -Кострома, 1995.

160. Фридман Л.Г. Грамматические проблемы лингвистики текста // Автореф. дисс. док. филол. наук. Л., 1979. - 43 с.

161. Хауген Э. Процесс заимствования. Языковой контакт // Новое в лингвистике. М., 1972. - Вып. VI, с. 344-383.

162. Чайкина Ю.И. Эмоционально-оценочная лексика с вторичными значениями // Вопросы теории и методики русского языка: Уч. зап. Вологодского пед. ин-та. Вологда, 1967. - Т. 33, вып. II, с. 156-168.

163. Чернухина И.Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж, 1984. - 115 с.

164. Черных П.Я. Заметки об использовании местоимения ВЫ вместо ты в качестве формы вежливости в русском литературном языке XVIII-XIX вв. // Ученые записки МГУ . Выпуск 137: Труды кафедры русского языка. -М., 1948.-С. 88-96.

165. Шабес В.Я. Событие и текст. М., 1989. С. 17-57.

166. Шабес В.Я. Соотношение когнитивного и коммуникативного компонентов в речемыслительной деятельности. Событие и текст // Автореф. дисс. . доктора филол. наук. Л., 1990. - 48 с.

167. Шадрин М.Л. Перевод фразеологических единиц и сопоставительная стилистика. Саратов, 1991.-221 с.

168. Шанский Н.М., Иванов В.В. Современный русский язык. В 3-х томах. -М., 1987.-Т. 1, с. 10-85.

169. Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста. Л., 1984.-415 с.

170. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка. -М., 1941.-286 с.

171. Шкловский В.Б. Материал и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир ». М., 1928.-112 с.

172. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. -280с.

173. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977. - 336 с.

174. Шпербер Д., Уилсон Д. Релевантность // Новое в заруб, лингв. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. - С. 212-233.

175. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. - 221 с.

176. Щербак Е.А. Французские элементы в повестях и рассказах Толстого // Язык и стиль Л.Н.Толстого. Тула, 1974. - С. 154-164.

177. Щитова О.Г. Западноевропейские заимствования в русской разговорной речи XIX века (проблема ассимиляции) // Автореферат дисс. . канд. филол. наук. -М., 1986. -21 с.

178. Эльгаров А.А. Особенности актуализации семантики фразеологических единиц в контексте. Нальчик, 1989. - С. 8-23.

179. Якубинский Л.П. История древнерусского языка. М., 1953. - 368 с.

180. Якубинский Л.П. Язык и его функционирование. Избранные работы. -М, 1982.-207 с.

181. Bally, Charles. Тгакё de stylistique fran9aise. Troisieme 6dition. Geneve, Paris, 1951.-Vol. I, 264 p.

182. Beaugrande, R. de. Text Linguistics: The Encyclopaedia of Language and Linguistics. R.E. Asher (ed.) Oxford, New York, Seoul, Tokyo: Pergamon Pressl994. 4578 p.

183. Dijk T.A. van. Text and Context Explorations in the Semantics and

184. Pragmatics of Discourse. London and New York: Longman, 1977 .-261 p.

185. IssatschenkoA. Geschichte der russischen Sprache. Heidelberg, 1980-1983.-P. 528-616.

186. Laffitte, Sophie. Leon Tolstoi et ses contamporains. Paris, 1960. - 338 p.

187. Laffitte, Sophie. Les

188. СПИСОК ФРАНЦУЗСКИХ НЕТРАНСЛИТЕРИРОВАННЫХ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ, АНАЛИЗИРУЕМЫХ В ДИССЕРТАЦИИ. (Цифра справа указывает номер страницы в диссертации.)1. Adieu. С. 129, 165.

189. Admirable (il est admirable). С. 67.3. Adorable. С. 67.4. Aide-de-camp. С. 127.

190. Aimer (je vous aime). C. 70, 109-110, 112-113.

191. Amant (des amants). C. 90, 153.7. Ami (mon ami). C. 67.8. ~ (mes braves, mes bons amis). C. 127-128, 171.

192. Amie (ma bonne amie). C. 70, 129.

193. Amitie (l"amitie). C. 130.11 .Amour (1"amour). C. 32, 66.

194. Ange (mon ange). C. 67, 129.

195. Angine (angine pectorale). C. 69, 144-145.14.Arme (une arme). C. 66.

196. Bapteme (bapteme du feu). C. 69.16.Bas (bas bleu). C. 69.

197. Batard (je suis un batard). C. 102, 141.

198. Baton (mettre des batons dans les roues). C. 69, 91, 145.

199. Beaute (la beaute du diable). C. 69.

200. Bel et bon (tout да est bel et bon, mais il faut que 9a finisse). C. 98.

201. Belle-soeur (ma belle soeur). C. 130.22.Bonjour. C. 129, 165.

202. Bourienne (mademoiselle Bourienne). C. 65, 103.

203. Brigand (les brigands). C. 70, 127-128.

204. Brisee (aller sur les brisees de monsieur). C. 90.

205. Carriere (ouvrir une carriere). C. 68.27.Caustique. C. 67.28.Chagrin. C. 66.

206. Chair a canon. C. 94, 118, 120,145, 170, 173.

207. Chaleur (chaleur latente). C. 68, 89, 152-153, 170.

208. Charmante. C. 67, 99, 151.

209. Chemin (comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou). C.95.

210. Cher (mon cher). C. 67, 114, 129.

211. Chere (ma chere). C. 67, 70, 114, 116, 129.

212. Chevalier (mon chevalier). C. 67.36.~ (les chevaliers du Cygne). C. 65, 158, 160.37.~ (chevalier sans peur et sans reproche). C. 69.

213. Cheville (la cheville ouvriere). C. 86, 145.

214. Comte (mon cher comte). C. 130.

215. Comtesse (la vieille comtesse). C. 64, 130.

216. Condol6ance (visite de condoleance). C. 39, 68.

217. Conscience (directeur de conscience). C. 68.

218. Cosaque (les cosaques). C. 66, 85, 127-128, 149.44.Courage. C. 66.

219. Courte (elle doit etre courte et energique). C. 67.

220. Cousin (mon cousin). C. 66.

221. Cousine (ma cousine). C. 66.

222. Delicatesse (quelle delicatesse). C. 67.49.Divin. C. 67.

223. Divorce (le divorce). C. 66.51.Due (le due). C. 66, 130.52.Elie. C. 64, 116.

224. Empereur (l"empereur). C. 66, 70, 127, 148.

225. Enfant (mon enfant). C. 66, 129,130.55. ~ (les enfants du Don). C. 84-85, 127-128, 149.

226. Espion (un espion russe). C. 70, 127-128.

227. Excellence (son excellence). C. 103, 149.58.Excellent. C. 67.

228. Excuser (qui s"excuse s"accuse). C. 69.60.Exquis. C. 67.

229. Femme (votre femme). C. 130.62.~ (toutes les femmes distinguees). C. 68, 151.

230. Fils (votre obeissant fils). C. 130.

231. Force (quelle force, quel style). C. 67.

232. Fraternite. C. 66, 81, 146.66.Frere (mon frere). C. 66.

233. Galere (mais que diable allait-il faire dans cette galere). C. 113.

234. General (le general). C. 70, 126.

235. Genre (mauvais genre). C. 69.70.Grace (la grace). C. 66.71.Grand. C. 67.

236. Guerre (faire la guerre). C. 127.

237. Homme (grand-homme). C. 95, 145,148, 173.74.~ (un homme de beaucoup de merite). C. 68.75.~ d"esprit. C. 130.76.~ (un homme fini). C. 102, 141.77.~ (des hommes de fer). C. 68.78.~ d"honneur (comme un homme d"honneur). C. 88, 130.

238. Honneur (l"honneur). C. 86-87,130,145.80.~ (faire les honneurs de qch). C. 69.

239. Intelligent (tres intelligent et bavard). C. 67. 82.1nteret (veiller a vos interets). C. 68.

240. Laide (diablement laide). C. 69.84.Lise. C. 64, 99-100.

241. Madame. C. 66, 129, 130, 165.86.~ de Genlis. C. 65, 157-158.87.Mademoiselle. C. 129-130.

242. Madere (saute au madere). C. 66.

243. Main (forcer la main a qn). C. 69.

244. Maman (ma chere maman). C. 66, 130, 165.

247. Monseigneur. C. 66, 129-130.

248. Moscou. C. 65, 95, 127-129.

249. Nom (sans nom, sans fortune). C. 102. 97.0fficier (un officier militionnaire). C. 70, 126. 98.0rdre (ordres du jour). C. 127.99.~ et methode (le tout se fera avec ordre et methode). C. 92, 127.100. ~ (mot d"ordre). C. 70, 151.

250. Patriotisme (au patriotisme feroce de Rastopchine). C. 88, 145.

251. Pere (mon pere). C. 66, 130.

252. Pied (quel pied, quel regard). C. 67.104. Pleurnicheuse. C. 67.

253. Pont (tete de pont). C. 69, 127-129, 173.

254. Princesse (chere princesse). С. 130.

255. Principe (les bons principes). C. 68.

256. Prouesse (prouesses). C. 66.

257. Ramener (ramener les popes). C. 80, 142.110. Ravissante. C. 67.

258. Redoute (la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre). C. 68, 93, 127, 129, 173.

259. Rendez-vous. C. 82-83, 145.

260. Rente (faire des rentes sur 1"etat). C. 70, 149-150, 170, 173.

261. Ridicule (donner dans ce ridicule). C. 68, 105-106, 160, 162-164.

262. Robe (a robe longue). C. 68.

263. Sacrilege (c"est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre). C.84.

264. Sang (verser le sang de ses peuples). C. 68.118. Sobriquet. C. 85, 145.

265. Soldat (les soldats). C. 126.

266. Souverain (notre tres gracieux souverain). C. 68.121. Sublime. C. 67.122. ~ (du sublime au ridicule il n"y a qu"un pas). C. 70.123. Suffisance. C. 66.

267. Tante (ma tante). C. 66, 130.

268. Tapisserie (faire tapisserie). C. 69.

269. Tard (vaut mieux tard que jamais). C. 70, 104.

270. Temps (il у a un temps pour tout). C. 69, 116.

271. Tenue (quelle tenue). C. 67.

272. Tortue (a la tortue). C. 132-134, 165.

273. Traitre (le traitre). C. 66.

274. Tresor (un tresor). С. 66.132. Veneration. С. 66.133. Vienne. С. 65, 127-128.

275. Vin (le vin est tire, il faut le boire). C. 67, 69.

276. Visite (faire des visites). C. 69.

277. Vivre (qui vivra verra). C. 68, 70-71.

278. Vue (avoir des vues sur qn). C. 69.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания.
В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.