Аракчеев, сергей. Сергей аракчеев

"Ты меня уважаешь, тогда отдай мне их"

После второго оправдательного приговора Рамзан Кадыров сказал, что "присяжные не поняли воли его народа"

Сними шинель, пошли в тюрьму...

В Ростове продолжается суд над военнослужащими внутренних войск Сергеем Аракчеевым и Евгением Худяковым. После двух оправдательных приговоров, вынесенных судами присяжных, в нарушении всех конституционных норм был затеян новый суд, на этот раз его единолично ведёт профессиональный судья полковник юстиции Цибульник. И некоторые обстоятельства заставляют усомниться в беспристрастности нового суда. Так, недавно был сбит машиной адвокат лейтенанта Сергея Аракчеева Алексей Дулимов. Второй адвокат, Дмитрий Аграновский, обратился к судье Цыбульнику с просьбой отложить рассмотрение дела до выздоровления Дулимова или, по крайней мере, до выяснения обстоятельств, связанных с сегодняшним инцидентом. Однако суд, который, как считает Аграновский, идет с явными нарушениями, не счел достаточными доказательства покушения на жизнь Дулимова и продолжил заседание без основного адвоката. Фактически этим было нарушено право подсудимого на защиту…

Сегодня Сергей Аракчеев - гость редакции. Заместитель главного редактора Владислав Шурыгин беседует с Сергеем Аракчеевым об обстоятельствах этого громкого дела, о его службе, о Чечне, о судьбе русского офицера на чеченской войне…

Владислав Шурыгин. Сергей, расскажи, как ты попал в Чечню.

Сергей Аракчеев. До войны я был командиром инженерно-саперного взвода в/ч 3186, дивизия внутренних войск, Реутов-3. В апреле 2002 года я закончил Северокавказский военный Краснознаменный институт внутренних войск во Владикавказе. Потом в Сыктывкаре прошёл двухнедельные инженерно-сапёрные курсы и прибыл служить в дивизию. А в июне пришла разнарядка на дивизию: необходимо в таком-то полку провести замену. Пехоты нужно столько-то, артиллеристов столько-то, сапёров столько-то. Командование назначило на выполнение служебно-боевых задач мой полк.

Почему я поехал? Я поехал со своим подразделением. Не мог я бросить своих солдат. У них ведь никто не спрашивал. Объявили, что рота едет в Чечню. И всё. Начали собираться. Как же я мог не поехать? Как им потом в глаза смотреть?

И 15 июля 2002 года я прибыл со своим взводом в центр инженерной подготовки в Ханкалу. Там я со своими солдатами прошел курс подготовки к работе в условиях Чечни. 1 августа 2002 года мы приступили к выполнению боевой задачи. Наша база находилась на улице Аргунской в Октябрьском районе Грозного. В ноябре того же года меня назначили командиром инженерно-саперной роты, и мы перешли на новое место дислокации в Ленинский район, это Петропавловское шоссе, бывшее ПТП-1 Грозненского автобусного парка. После взрыва на комплексе правительственных зданий в декабре 2002 года управление полка было передислоцировано с целью обеспечения охраны комплекса правительственных зданий. Также нам, внутренним войскам, были переданы комендатуры Ленинского и Октябрьского районов. Большая часть моих отделений была к ним прикреплена и убыла к местам дислокации. Но мы продолжали их обеспечивать инженерным имуществом, потому что спецсредств не хватало. Банальные "кошки" и то были в дефиците. К 6 декабря на комплекс правительственных зданий было переведено все управление полка, и только я со своими сапёрами оставался на тыловом пункте на Петропавловском шоссе. Там были все наши тыловые подразделения, автомобильный парк, продуктовые склады, техника, боеприпасы, склады ГСМ. Мы обеспечивали инженерное прикрытие коммуникаций подвоза. На мне же лежало и инженерное обеспечение КПП на въезде в город, которые были круглосуточными.

Обстановка тогда была очень непростой. Шла настоящая минная война. Только в Грозном за август 2002 года было около 70 подрывов. Громких на моей памяти было два. Это подрыв Октябрьской прокуратуры - сразу погибло 12 человек, там заложили порядка 4 снарядов от САУ. Потом БМП подорвали при подъеме на высоту 300,62 в Октябрьском районе. Четыре человека сгорели заживо. По ночам почти постоянно шли обстрелы комендатур, КПП, комплекса правительственных зданий. По сводкам и ориентировкам, только ранеными за месяц мы потеряли почти 500 человек.

В.Ш. В чём состояла ваша работа?

С.А. Каждое утро, без выходных, в любую погоду, начиналось с инженерной разведки. У нас маршрут делился на две части: один в сторону комплекса правительственных зданий, и второй шоссе на станицу Петропавловскую. Каждое утро я со своими солдатами проходил пешком по 16 километров. И так день за днём, месяц за месяцем. Наш дозор обычно состоял из девяти человек. Шесть человек расчета, водитель бэтээра и наводчик. Плюс я - командир. Еще группа прикрытия 11 человек, это мотострелковый взвод, обычно наиболее подготовленный.

На маршруте инженерно-разведывательный дозор обычно растягивается на расстояние 250-300 метров. У каждого номера расчёта своё неизменное место на маршруте. Шли двумя группами вдоль обочин плюс я перед первым бэтээром по середине дороги. Группа прикрытия следует за нами, располагаясь, в зависимости от боевого расчета командира и особенностей местности. Но всегда так чтобы нас прикрыть и от огня спереди и от нападения сзади.

Наши бэтээры имели специальное оборудование "Пелена", давившее радиосигналы, сапёры вдоль дороги шли со щупами и обычными миноискателями, кроме того, один сапёр всегда нёс "Коршун" - устройство, обнаруживающее электронные платы. И всё же главное оружие сапёра в Грозном - это глаза и память. Полагаться только на технику и электронику нельзя. Простыми миноискателями в Грозном мины вообще крайне сложно найти, потому что местность замусорена металлом до такой степени, что "звенит" всё в наушниках непрерывно. Средствами радиопоиска тоже не всё найти можно. Взрывное устройство на проводах ими не обнаружить, пока оно не включено в сеть. А включение это и есть подрыв. К аккумулятору он подключается практически в момент взрыва.

Поэтому главное оружие сапёра - это его память и его глаза. День за днём, месяц за месяцем сапёр идёт по одному и тому же маршруту. И на нём он каждый кустик, каждую кочку, каждый камень знает. На каждой кучке мусора или проломе дороги лежит специальная метка. И если она сброшена или сдвинута, то тут же подаётся сигнал и начинается тщательное обследование. Этот участок осматривается всеми средствами инженерного поиска.

В.Ш. Сколько на твоих маршрутах было подрывов?

С.А. Ни одного. И я этим как офицер и специалист горжусь. За восемь месяцев моего пребывания в Чечне на моём маршруте не погиб ни один человек. А находили мы иногда такие "сюрпризы", что шапка на голове шевелилась. Связка снарядов от САУ калибром 152-мм с миной на проводах. Лежит себе такая парочка, припорошенная мусором, и ждёт свою жертву. Мощь у неё такая, что танк, как кеглю, с дороги сносит за десяток метров.

Мощные устройства боевиками обычно ставились на радиоуправление. Провода сложнее замаскировать, потому что тянуть их в этом случае приходится очень далеко, чтобы самому не попасть под обстрел местности, проводимый после подрыва. И здесь нас спасала "Пелена". Она хорошо давит эфир.

Всего нами было за это время обнаружено и обезврежено около 30 взрывных устройств, фугасов.

В.Ш. А у вас потери были?

С.А. Ранеными три солдата. Но не на маршруте, а при нахождении случайной мины. В начале августа 2002 года при обследовании одного из разрушенных зданий разведчики наткнулись на нашу мину ПОМ-2М. Подозреваю, что была она установлена ещё в 1995 году, потому что "растяжки" у неё уже сгнили. И это ввело командира разведроты, обследовавшего руины, в заблуждение. Он решил, что она не на боевом взводе и взял ее в руку. Мина взорвалась. Он погиб, трое моих солдат получили ранения. Я тогда лишь случайно уцелел. Выковырял из своего бронежилета семь осколков.

В.Ш. Сергей, я слушаю твой рассказ и никак не могу его соотнести с теми обвинениями, которые были выдвинуты в твой адрес. Блестящий офицер, профессионал, человек, восемь месяцев боровшийся со смертью на дорогах Чечни, вернувший домой живыми всех своих солдат, спасший от гибели на минах и фугасах сотни людей, как могло так получиться, что ты сегодня обвиняемый по уголовному делу с такими тяжкими статьями?

С.А. Невозможно передать словами, что ты чувствуешь, когда вместо того, чтобы принимать награды, уважение сослуживцев, уезжать в заслуженный отпуск, который ждал больше года, с тебя вдруг сдирают форму, погоны, переодевают в чью-то грязную майку и трико и бросают за решётку в вонючую душную камеру. Для меня это был шок. Сначала всё происходящее казалось просто бредом, нелепостью, думал - разберутся. Что вот-вот сейчас дверь откроется, зайдут и скажут: это ошибка, извини, всё выяснилось. Ты свободен. Но день проходил за днём, неделя за неделей, и постепенно до сознания начал доходить весь ужас происшедшего. Я - обвиняемый, и мне "крутят" такие статьи, по которым свобода мне светит разве что в глубокой старости. И что самое ужасное, это ощущение торжества несправедливости.

В.Ш. Ты был арестован в Ханкале?

С.А. Да. В дивизию пришло распоряжение прокурора о направлении меня для следственных действий в Ханкалу. И вместо отпуска я вернулся в Ханкалу. И там меня взяли под стражу. Потом перевезли во Владикавказ. И вот уже пять лет продолжается этот судебный процесс.

В.Ш. Сколько ты пробыл за решеткой?

С.А. Год и восемь дней. А потом еще два месяца, когда нынешний судья без всяких оснований арестовал нас на первом же заседании суда, куда мы прибыли добровольно.

В.Ш. Что было на первом суде?

С.А. Суд присяжных меня полностью оправдал. Я ожидал этот вердикт. Верил, что не может народ осудить человека, который служил честно, не прятался от смерти и ни от кого не бегал.

То, что нам вменялось в вину, никак не соотносилось с тем, чем я занимался, чему служил, во что верил. Что мы, как какие-то бандиты, напившись водки, разъезжали по Грозному на бэтээре, нашли какой-то КамАЗ, расстреляли мирных чеченцев, взорвали их машину и обратно приехали в часть. Причём прокуроры настаивали на том, что мы по национальной ненависти и розни убили этих людей. Это был полный абсурд, который ни на чём не базировался. И мы это доказали. Обвинение рассыпалось как карточный домик.

Свидетели - солдаты, которых прокуратура вывела на процесс, отказались от своих показаний и открыто сказали о том, что были вынуждены их дать под давлением прокуроров и следователей. Что их морально унижали, избивали, не кормили, намекали, что они вообще не уедут из Чечни. Держали в прокуратуре в камере по нескольку суток.

Это все было сказано на суде. Все отказались, кроме двух, которых прокуратура взяла чем-то на такой крючок, с которого, наверное, уже не сорвёшься.

А мы предоставили тридцать свидетелей моего алиби. Доказали свидетелями и документами, что в тот день я просто физически находился в другом месте и не мог участвовать там. Мы предъявили приказы, журнал выхода машин из тылового пункта управления нашей части, где мы располагались.

Дыр в этом деле столько, что оно просто разваливается. Например, в одном из трупов до сих пор находится неизвлеченная и неисследованная экспертизой пуля. Это следует из материалов третьей судебно-медицинской экспертизы, которая была проведена по наружному осмотру трупов - обнаружено слепое пулевое ранение. То есть пуля находится в теле. Вопрос о ней был поставлен ещё на первом процессе. Почему бы ее не изъять? Не провести баллистическую экспертизу? Ведь, казалось бы, вот оно - бесспорное доказательство! Но прокуратура упорно уклоняется от этого, ничем не мотивируя. Лично я знаю, что это пуля не из моего автомата. Уверен, знают это и в прокуратуре.

Один из главных свидетелей обвинения показывает, что Худяков положил водителя машины лицом вниз, заставил руки скрестить на затылке и выстрелил ему в затылок из своего автомата. А согласно заключению медэкспертизы, у него входное отверстие в брови, а выходное - в затылке! Да разве это возможно?! Получается полное несоответствие экспертизы и показаний свидетеля. И так со всем, за что мы беремся.

Отдельно по медэкспертизам. Вскрытие трупов просто не проводилось. Любому специалисту ясно, что это означает! Причина уникальная для судебной медицины - это, оказывается, "противоречит мусульманским обычаям"! И все ранения, калибр, огнестрельность ранения, причина смерти - все было определено только по наружному осмотру трупов в могиле через четыре месяца после их смерти. Что там от них в этот момент осталось? Есть правила производства судебно-медицинских экспертиз, которые в таких случаях предписывают обязательное вскрытие и лабораторное исследование. И эти правила были грубо нарушены. Т.е. в деле сейчас вообще нет достоверных данных, позволяющих утверждать, что у потерпевших в принципе есть огнестрельные ранения. А уж калибр оружия может установить только баллистическая экспертиза, но никак не медицинская.

А у нас есть пять баллистических экспертиз, из которых следует, что гильзы и пули, найденные на месте происшествия, выпушены не из автомата Аракчеева, не из автомата Худякова и вообще не из оружия воинской части 3186, представленного на экспертизу. Кроме того, у нас есть журнал выхода машин, в соответствии с которым я был совсем в другом месте, с экипажем занимался разминированием почти весь день. Еще у нас есть 25 свидетелей, только которых допросили. Есть и еще, которых мы заявили. Но они просто пока не прибыли. Тяжело со всей страны собрать людей. И спасибо тем, кто приехал.

В.Ш. Кто-нибудь из командования как-то участвовал в твоей судьбе?

С.А. В первые дни уголовного преследования командование дивизии пыталось разобраться в обстановке, защищало меня, но после того, как к комдиву Сергею Меликову позвонил лично Устинов, потом приехал его заместитель, а затем в течение месяца в дивизии прошло около сорока прокурорских проверок, командование тихо отошло в сторону. Но, по крайней мере, оно не опустилось до подделки документов или переписывания служебных характеристик, как было в некоторых других частях на похожих процессах.

В.Ш. Прокурорская бригада та же ведет процесс или поменялась?

С.А. Сначала дело вела 51-я гарнизонная Ханкалинская прокуратура, потом перешло дело в прокуратуру ОГВС. Но с самого начала дело стояло на контроле Главной военной прокуратуры. И на всех судах из нее присутствовал и присутствует прокурор в качестве гособвинителя.

В.Ш. Но почему привязались к вам? Почему именно вы стали жертвой этого беспредела?

С.А. Я долго думал над этим. Поверьте, времени для этого было много. На тюремных нарах оно идёт совершенно иначе, чем на свободе. Ты физически обездвижен, привязан к квадрату три на пять метров. И в этом состоянии у человека постепенно вырабатывается совершенно особое мышление. Способность часами обкатывать в голове каждую мысль, каждое воспоминание. Так вот, я много думал о том, почему именно мы попали под этот каток? И понял для себя - мы просто были на тот момент самыми удобными жертвами в той игре, которая тогда была затеяна с чеченской верхушкой. Видимо, произошло громкое убийство. Шансов раскрыть его почти никаких - работающей структуры уголовного розыска тогда не было. ФСБ, и то тогда ещё в основном работало только по данным агентуры. А чеченцы требуют найти и покарать убийц. Вот и схватили тех, кого хоть по формальным признакам можно было "привязать" к делу. Кто в этом районе из "федералов" мог появляться? Сапёры? Вот их и будем "колоть". Наша часть была ближайшей к месту происшествия - всего в тех с половиной километрах. Вот мы и были назначены "крайними".

В.Ш. В твоих словах сквозят горечь и разочарованность. Это состояние души или просто усталость?

С.А. Не буду кривить душой. Конечно, я и устал и разочарован. Но моё разочарование - это не разочарованность обессиленной жертвы, а злость оскорблённого человека. Я бы понял прокурорских, если бы ко мне пришел их генерал и сказал: знаешь, лейтенант, нужно посидеть пять лет, чтобы Чечня успокоилась, утихомирилась, а мы твою семью возьмём под опеку. Этого требуют интересы страны. Я бы его понял.

Но ситуация совсем иная. Меня, невиновного человека, офицера, который воевал за свою страну, нагло и вероломно хотят сделать образцово-показательным козлом отпущения за все грехи чеченской войны. И с этим я никогда не смирюсь! Знаете, сегодня мне кажется, что от нас просто не ожидали, что мы будем так бороться за себя, что мы не смиримся с этими чудовищными обвинениями, что дело примет такой широкий общественный резонанс. В двух судах оно не просто рассыпалось, а закончилось полным поражением прокуратуры и вердиктом присяжных о нашей невиновности.

В.Ш. А как прошёл второй суд?

С.А. Он прошел так, как должны проходить по-настоящему независимые суды. То есть судья сделал абсолютно все возможное, чтобы суд прошёл максимально объективно, законно и ни одна из сторон не могла обжаловать приговор. Все запросы и ходатайства стороны обвинения были выслушаны и приняты. Были правильно и точно поставлены вопросы присяжным. Суд прошёл так, что у прокуратуры просто не было поводов зацепиться за что-либо, чтобы обжаловать приговор. Присяжные нас полностью оправдали. И даже представления прокурора не было. Приговор обжаловали "представители потерпевших".

И только на основании очень странного, невнятного и неоднозначного решения Конституционного суда Верховный суд отменил этот приговор, и началось новое рассмотрение дела в Ростове-на-Дону в Северо-Кавказском окружном военном суде - теперь уже без присяжных, одним профессиональным судьёй.

Суд присяжных - это статуя командора для нашей судебной системы. В суде присяжных заказные и сфабрикованные дела рассыпаются как карточные домики. Поэтому и суды, и прокуратуры так неистово пытаются от них избавиться или сделать их подконтрольными.

Хотя думать, что присяжные всегда готовы оправдать подсудимого - глупость. На моей памяти присяжные не раз выносили обвинительные вердикты. Например, дело военнослужащего Олега Кузьмина, который был осужден. 28 декабря 2003 года присяжные сказали "виновен" и он получил 14 лет.

В.Ш. А как ведут себя родные потерпевших? Чего хотят они? Какова их позиция?

С.А. Начнём с того, что на процессе нет никаких родственников потерпевших. Никто из них так и не появился. Вместо них на процессе присутствуют представители некоего Правозащитного центра Чечни.

Чего они хотят? На мой взгляд, им просто нужны жертвы. Не конкретные виновники и убийцы, а те, кем власть расплатится по принципу "око за око". И здесь ключевой момент в том, что с каждым разом правосудия становится всё меньше и всё больше какого-то жертвоприношения Чечне. "Ты меня уважаешь, тогда отдай мне их. Виновны - не виновны, отдай мне их".

Очень показательно, что после второго оправдательного приговора Рамзан Кадыров сказал, что "присяжные не поняли воли его народа". И эта фраза показывает его правосознание и его отношение к суду. Оказывается, правосудие должно понимать чью-то волю. Руководствоваться не законом, а чьей-то волей.

В.Ш. Хочу вернуться к твоим ощущениям Чечни. Ты пробыл там 8 месяцев, попав туда совсем молодым офицером, что ты там увидел? Что тебя удивило?

С.А. Больше всего удивило полное несоответствие между тем, к чему мы готовились, и тем, что мы увидели. Фактически к этому моменту армия, военные были уже оттёрты от контроля над ситуацией и шла активная передача власти "кадыровцам" - вчерашним боевикам, которые, получив амнистию, пошли во власть. Доходило до того, что боевики открыто подходили днем к КПП, показывали кукиши в бойницы, кричали оскорбления. А наши солдаты были вынуждены всё это терпеть. Огонь первыми открывать было категорически запрещено, и за этим следила военная прокуратура. Мы часто встречались с амнистированными боевиками, которые официально стали отрядами "Восток" и "Запад" кадыровской охраны. Обвешаны все новейшим оружием: ПМ, "Стечкин", АКМ, нож разведчика. Многие из них открыто говорили, что были в 1995 году на стороне Дудаева, русских убивали, головы резали.

Мы попали фактически между двух огней. С одной стороны, против нас продолжали воевать "непримиримые", шла минная война, организовывались засады, каждую ночь шли обстрелы наших КПП и блокпостов, а с другой стороны, все мы находились под страшным прессингом прокуратуры, которая в этот период озаботилась соблюдением законности и правопорядка на территории, где фактически шла война. А как можно воевать, если тебя начинают таскать в прокуратуру за несоблюдения правил дорожного движения в тот момент, когда ты был вызван по тревоге на место, где был обнаружен фугас и в любой момент могли погибнуть люди? Кем ты себя чувствуешь, когда прокурор тебе объясняет, что ты обязан перед досмотром дома спрашивать разрешения у хозяев на этот осмотр даже в том случае, если в него идут провода от фугаса на дороге. Оказывается, и в этом случае нужно спрашивать разрешения: нельзя ли посмотреть, куда идут эти провода? Такая вот "загогулина".

В.Ш. Ты не сталкивался в суде с Будановым или с Ульманом?

С.А. Мне повезло познакомиться с Эдуардом Ульманом. И я скажу, если бы этот человек был моим командиром, я был бы горд и пошел бы за ним в любое пекло. Это настоящий офицер! На них, по большому счёту, Россия сегодня и держится.

Странно, что сегодняшний обитатель Кремля не задумывается над тем, что обвинительные приговоры, вынесенные Эдуарду Ульману и его товарищам, обвинительный уклон суда над Сергеем Аракчеевым и Евгением Худяковым открывают дорогу к целой серии судов над военными всех рангов, которых отныне "по прецеденту" можно будет обвинить в военных преступлениях. Лётчиков, от бомб которых погибли, в том числе и мирные люди, артиллеристов, танкистов - кого угодно. Но главное, что в конечном итоге жертвой судебного разбирательства может оказаться и сам ныне действующий президент. Не зря же от имени потерпевших во всех нынешних судах действует некий "Правозащитный центр Чечни". Никто не даст Путину гарантию, что через пару лет, опираясь на обвинительные приговоры, вынесенные русским военным, международным трибуналом, не будет выдвинуто обвинение и самому Путину как инициатору второй чеченской войны и виновнику военных преступлений. И тогда камера Милошевича может оказаться снова заполненной…

"Наших ребят «сливают» по требованию правительства Чечни, большинство членов которого - бывшие боевики, не скрывающие своего прошлого"

Дело Ульмана: "Страна нас сдала"

Знаменитое «дело Ульмана» закончилось обвинительным приговором. Офицеры специальных подразделений, проходящие службу на Северном Кавказе, ответили на это решение - пока письмом.

Напомним, в 2001 г. группа разведчиков, выполняя спецоперацию в Шатойском районе Чечни, открыла огонь по «УАЗу», который не остановился по требованию бойцов. Один человек был убит, а позже, по приказу из штаба командования операцией, разведчики расстреляли остальных пятерых пассажиров машины. Судьи приговорили заочно Э. Ульмана к 14 годам, В. Воеводина - к 12 годам, А. Калаганского - к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. В зале суда был взят под стражу майор А. Перелевский, приговорённый к 9 годам. К нам в редакцию пришло письмо от сотрудников спецподразделений, служащих на Северном Кавказе.

«Два раза суд присяжных признавал группу разведчиков невиновными. И вот ребят приговорили. Не секрет, что они лишь выполняли приказ непосредственного руководства. Причём запрашивали подтверждение целых три раза! Теперь их за это «слили» по политическому заказу. Получается, что каждый из нас, перед тем как выполнить приказ, должен задуматься, как посмотрят на это правозащитники, политики, мировая общественность?! Страна, годами натаскивая солдат на то, что любая победа строится на полном и безоговорочном подчинении, теперь сажает за выполнение долга своих воинов в тюрьму. И в то же время принимает к закону «О противодействии терроризму» поправки, согласно которым необходимо открывать огонь по любому неподчинившемуся требованию об остановке автомобилю.

Вы знаете, что американские военные в Ираке обязаны уничтожать любое транспортное средство, нарушившее приказ об остановке? Причём этот приказ может быть написан на табличке! Да 90% иракцев не знают английского языка! По данным экспертов, за время войны в Ираке погибло от 100 до 500 тыс. мирных граждан. Хоть одного американского солдата осудили за это? Да любой солдат, посланный на боевой выход, тем более профессиональный «тяжёлый» (спецназовец. - Ред.), обязан беспрекословно подчиняться начальству, иначе под угрозу будут поставлены жизни всех участников операции. Именно так обстоит дело на войне! А если в Чечне нет войны, то что там делает армия и спецназ Главного разведывательного управления Генштаба Вооружённых сил РФ?!

Цели, которые необходимо уничтожать, устанавливает командование, а не суд. Получается, что вопреки закону и мнению народа - то есть присяжных, наших ребят «сливают» по требованию правительства Чечни, большинство членов которого - бывшие боевики, не скрывающие своего прошлого. Как прикажете дальше служить такой Родине? Как объясните 18-летним новобранцам, что нужно защищать тех, кто сажает их в тюрьмы? Мы не можем на это ответить.

Честь имеем! Офицеры специальных подразделений, проходящие службу на Северном Кавказе".

Рассматриваемые события произошли в Чечне в 2003-ем году. К этому времени основные боевые действия уже переместились в Шатойский, Веденский и Ножай-Юртовский горные районы. Но боевики появлялись и в округе Грозного. Уличные бои сменились минно-взрывной, партизанской войной, в которую было втянуто местное население. В условиях нищеты и разрухи за сотню американских долларов отыскивалось немало желающих установить фугас или мину у дороги. В те страшные дни постоянно случались подрывы зданий, техники, военных колонн и отдельных людей. По статистике только за 2002-ой год в Чеченской столице произошло более семидесяти терактов. Саперы ценились на вес золота, ведь их умения спасали жизни другим, зачастую совершенно не известным им людям. Ежедневно, растянувшись в цепочку, отважные люди с щупами и металлоискателями обследовали каждую кочку и каждый кустик. Для работы им требовалось полная концентрация, абсолютное спокойствие. Не дай бог занервничать и пропустить произошедшие за ночь изменения. Доверять аппаратуре тоже было нельзя, после окончания военных действий в Чечне осталось столько железа, что металлоискатели звенят практически непрерывно. В местах, где можно заложить фугас, саперы оставляли незаметные метки. Периодически специалисты группы инженерной разведки находили смертоносные «подарочки». Приходилось, рискуя жизнью, устанавливать накладной заряд и подрывать их. И так каждый день, разумеется, без выходных и праздников…

Сергей Владимирович Аракчеев появился на свет 6 июля 1981-го года в деревне Рождествено, расположенной во Владимирской области. Закончив восемь классов сельской школы, Сергей поступил в ПТУ в Нижнем Новгороде. После училища зарабатывал на жизнь простым сварщиком, пока его не забрали в армию. Служба в Вооруженных силах нашей страны пришлась по душе молодому парню, и он остался на контрактной основе. В 2002-ом году Сергей успешно закончил Северо-Кавказский Военно-командный Краснознаменный институт Внутренних войск МВД России во Владикавказе. Службу проходил под Москвой в дивизии внутренних войск им. Дзержинского.

20 июня 2002-го года вместе с полком дивизии Сергей был командирован в Чечню в составе инженерно-сапёрной роты. Он вполне мог отказаться от поездки, но не захотел оставлять своих бойцов одних и написал рапорт. Подразделение, находящееся под его руководством, специализировалось на разминировании дорог. За неполные восемь месяцев службы на вверенном ему маршруте не произошло ни одного подрыва. Сергей Аракчеев вместе со своими людьми нашел и обезвредил более тридцати взрывных устройств от обычных растяжек до целых связок 152-мм артиллерийских снарядов, обладающих огромной разрушительной силой. Сергей был награждён медалями «За воинскую доблесть» и «За ратную доблесть», медалью Суворова. Также он являлся обладателем наградного кинжала, врученного лично командиром дивизии. Спустя несколько дней после возвращения из командировки Сергей Аракчеев и Евгений Худяков, старший лейтенант, разведчик из той же дивизии, были обвинены в убийстве трех мирных жителей Чеченской Республики.

7 июня 2012 года в исправительной колонии №3 УФСИН России по Рязанской области состоялось торжественное награждение осужденного Сергея Владимировича Аракчеева наградным «Серебряным крестом». Вручал награду председатель Общественной наблюдательной комиссии по Рязанской области Виктор Федорович Боборыкин от имени Русской Православной церкви и Всероссийской общественной организации «Боевое братство»

Процесс по этому делу шел пять лет. В это же время судили нескольких человек из спецназа ГРУ во главе с капитаном Ульманом. И в том, и в этом деле, не найдя веских доводов для обвинения, присяжные дважды оправдывали офицеров. В обоих случаях состоялся решающий третий суд без коллегии присяжных. И результат также был одинаков – обвинительный приговор с длительным сроком заключения. Достаточно много параллелей, кроме одного момента. Спецназовцы Ульмана не отрицали факта убийства чеченцев, выполняя приказ в ходе боевой операции. С. Аракчеев и Е. Худяков свою вину так и не признали. Так что же случилось зимой 2003-го года в окрестностях города Грозный?

15 января два человека в закрывающих лица черных масках на бронетранспортере остановили старую «Волгу», в которой находились местные жители – четыре женщины и некий гражданин Юнусов. Отпустив женщин на все четыре стороны, они посадили шофера в десантное отделение БТРа с затертыми номерами и расстреляли «Волгу». Свернув на дорогу к аэродрому «Северный», уже через несколько минут неизвестные точно так же остановили «КамАЗ». Находившихся внутри троих мужчин расстреляли в упор, а грузовик подорвали. После этого убийцы, не снимая масок, полночи мучили захваченного водителя «Волги» Юнусова, а ближе к утру, по неизвестным причинам оставив в живых, оставили рядом с расстрелянной «Волгой». Действительно ужасное по своей жестокости и бессмысленности преступление.

Уголовное дело было возбуждено прокуратурой города Грозный 16 января 2003-го года после того, как старший участковый Грозненского РОВД майор милиции Супрядкин обнаружил сгоревший КАМАЗ и три трупа. А 17 марта этого же года в дивизию им. Дзержинского Сергею Аракчееву пришла просьба отправиться в Ханкалу в качестве свидетеля по делу убийства гражданских лиц. Однако по прибытию в город Сергея сразу же арестовали. Сторону обвинения представлял правозащитник из Чечни Минкаил Эжиев. Родственники погибших приняли решение на суде не появляться. Эжиев был уверен в том, что мирных жителей убили Аракчеев и Худяков. Причем сделали это в состоянии алкогольного опьянения, мстя за гибель своих боевых товарищей. Со слов стороны обвинения Аракчеев и Худяков выводили мужчин из машины, приказывали им лечь и расстреливали в упор. Поскольку Сергей был сапером, то «КамАЗ» он решил взорвать. После этого они всю ночь измывались над водителем «Волги», а потом избитого и с простреленными ногами выбросили на дороге. Его случайно нашла прочесывавшая район милиция, поднятая по тревоге спасшимися женщинами, оказавшимися родственницами пропавшего
На справедливый вопрос – откуда известны такие подробные детали кровавых похождений русских солдат – Минкаил Эжиев ссылался на свидетельские показания. На предварительном следствии все лица, дающие показания против Аракчеева и Худякова, рассказывали одну и ту же хорошо вызубренную . Даже незначительные подробности были одинаковы. А напечатанные на компьютере рассказы «очевидцев» совпадали вплоть до грамматических и орфографических ошибок. Уже потом практически все солдаты заявили, что давали показания под давлением и отказались от них. Угрозы были действительно страшные, бойцов обещали отправить в камеру к ваххабитам, а также сообщить боевикам адреса родных и близких. Несмотря на это, к первому процессу сторона обвинения располагала показаниями лишь двух свидетелей.

Коллегию присяжных заседателей сформировали к 11 февраля 2004-го года, а 28 июня она вынесла оправдательный приговор, на основании которого Северо-Кавказский окружной военный суд освободил Сергея Аракчеева. И вот тут началось самое интересное. 11 ноября 2004-го Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила оправдательный приговор. Основанием послужило то, что десять из двенадцати членов коллегии значились в списках присяжных заседателей на 2003-ий год, а дело рассматривалось в 2004-ом.

Дмитрий Рогозин отмечал: «Даже представить себе сложно, к каким отрицательным последствиям в психологии офицеров России привели принятые решения по Ульману и Аракчееву. Теперь каждый профессиональный военный задумается, стоит ли ему участвовать в той или иной военной операции, стоит ли использовать против боевиков, стоит ли ему вообще защищать Отечество. А все потому, что каждый из них может потом оказаться сначала в зале суда, а потом за решеткой».

4 апреля 2005-го года была сформирована вторая коллегия присяжных заседателей, и суд заново приступил к работе. Необходимо добавить, что вторую группу присяжных собирали из представителей коренных народов, населяющих Кавказ. Русские фамилии специально вычеркивались из списка в семьдесят человек. В итоге 6 октября этого же года, Худяков и Аракчеев вновь были признаны невиноватыми в совершенном преступлении. Мнения членов коллегии разделились, однако за невиновность по сравнению с первым судом проголосовало на одного человека больше. 12 октября 2005-го Сергей Аракчеев снова был оправдан Северо-Кавказским окружным военным судом. Очевидно, кого-то это сильно не устраивало, потому что 25 апреля 2006-го года и это «неугодное» решение было отменено Военной коллегией. Учитывая несговорчивость присяжных заседателей, на этот раз процесс было решено провести без них. Теперь рассмотреть дело брались трое судей Северо-Кавказского окружного военного суда во главе с В.Е. Цибульником, закончившим в прошлом Свердловское танко-артиллерийское училище. К этому времени всем стало ясно, что сочувствия от властей ждать не стоит. Судить офицеров будут до «победного конца».

Незадолго до оглашения вердикта Сергей Аракчеев сказал одному корреспонденту: «Сначала на нас, как на подопытных животных, испытали суд присяжных. А поскольку он не вынес нужного приговора, то его отменили, другим способом пытаясь выяснить обстоятельства, которые им нужны. В этом деле нам всячески заламывали руки. Мы же сумели объективно доказать свою невиновность и хотели выйти на след настоящих убийц, но нам почти во всем отказали».

20 декабря начались предварительные слушания по делу, которые походили на заранее отрепетированный спектакль. Любые, даже явно надуманные доводы обвинения принимались безоговорочно, подсудимых же лишили минимальных законных требований о защите. Чтобы был понятен весь фарс этого «суда» стоит привести ряд приложенных к делу материалов.

Осмотр разложившихся тел производился спустя четыре месяца после похорон прямо в могилах в присутствии местных жителей. Вскрытия не было, однако, явно гениальные, медицинские эксперты сумели определить визуально не только причины смерти, но и калибр, и тип оружия. Заключения специализированной баллистической экспертизы из лаборатории в деле нет. Однако и это еще не все. Итоговый вердикт судмедэкспертов гласит о том, что в трупе одного из мужчин находится неизвлечённая пуля. Защита неоднократно предлагала провести повторную эксгумацию трупов с целью достать ее и сравнить с отстрелянными из автомата Аракчеева. Пуля могла пролить свет на очень многое в этом деле. Тем не менее, суд устроил настоящий спектакль. Автомат Аракчеева был признан изношенным и ржавым, а следовательно непригодным к исследованиям. Все силовые ведомства Чечни заявили, что не смогут обеспечивать безопасность лиц, проводящих эксгумацию, так как это действие противоречит нормам ислама. Судьи также проигнорировали тот факт, что по версии следствия Аракчеев убивал мирных жителей из автомата под номером 7982965. Оружие под этим номером попало даже в итоговое обвинительное заключение. Но такого автомата никогда не было не только у Сергея, но даже в его воинской части.

Кроме этого, судья Цыбульник посчитал убедительным заключение о подрыве КамАЗа, выданное местным «специалистом» (кстати, учителем труда по образованию) впервые в жизни проводившем взрывотехническую экспертизу. И это, несмотря на не найденные следы взрывчатых веществ, а также показания ведущего эксперта-взрывотехника России Кондратьева, утверждающего о невозможности подорвать грузовую машину указанным в деле способом. Надо сказать, суд в этом деле вообще не прибегал к помощи экспертов…

Алиби Сергея Аракчеева подтвердило около тридцати свидетелей. Среди них старшие офицеры, подполковники и полковники. Являясь единственным офицером-сапером воинской части 3186, он каждое утро со своей группой отправлялся в инженерную разведку, проверяя зону ответственности. Заменить его было нельзя. Представленные защитой журналы боевых действий и въезда-выезда с территории части боевой техники подтверждали невиновность Сергея. К тому же Аракчеев и Худяков в тот злополучный день находились в абсолютно разных районах Грозного. И никогда не были знакомы. Однако их воинская часть была ближе всего к тому месту, где нашли трупы. Кому-то очень хотелось сделать российских солдат крайними. А кто как не саперы и разведчики постоянно проезжали по этой дороге.

Являясь представителем России в НАТО, Дмитрий Рогозин так прокомментировал итоговое решение суда: «Приговор просто оскорбителен. Я уверен, что настоящие убийцы разгуливают на свободе. Они смеются над нашей прокуратурой, пошедшей по самому легкому пути. Ведь она нашла ближайшую воинскую часть и солдат, которые могли теоретически оказаться на месте преступления. Абсурд, что воюющую армию судят законами мирного времени».

Беспредел, творившийся в этом процессе, хорошо отражает один факт. Свидетель защиты, начштаба полка, где проходил службу Аракчеев, подполковник Новик встретился в зале суда с полковником Игорем Шаболтановым, являвшимся гособвинителем. В нем он узнал офицера, ранее приезжавшего к нему в часть, назвавшимся Шебяниным и предпринимавшим попытки запугать его, склонив к отказу от показаний. За подобное уголовно наказуемое деяние судьи ограничились лишь предупреждением обвинителю.

Зато В.Е. Цыбульник посчитал неоспоримыми показания свидетелей – пострадавшего Юнусова и Умантгериевой, положив их в основу обвинительного вердикта. Главное в этих показаниях заключалось в том, что эти граждане сумели опознать спустя полгода виденных ночью ранее незнакомых им людей в масках. Они признали Аракчеева по глазам, а Худякова по бровям! При этом Юнусов трижды пересказывал случившиеся события совершенно по-разному, пока, очевидно, его не заставили выучить «правильную» версию. Вольную трактовку фактов он объяснял «шоковым состоянием», которое, однако, никак не повлияло на сверхъестественные способности узнавать людей по бровям и глазам.

27 декабря 2007-го года В.Е. Цыбульник огласил свой приговор. Сергей Аракчеев получил пятнадцать лет в колонии строгого режима, куда отправился прямо из зала суда. Евгений Худяков не появился на оглашении приговора. За это он получил семнадцать лет и был объявлен в федеральный розыск. Напомню, что террористы, захватившие больницу в Буденновске, получили в среднем около девяти лет.

Давая интервью одному печатному изданию, адвокат Сергея Дмитрий Аграновский сказал следующее: «Во все времена и во всех странах военных почитали и относились к ним с большим уважением. По приговору судьи Евгении Худяков и Сергей Аракчеев лишаются всех боевых наград и воинских званий. А ведь Аракчеев не просто так получил свои медали. Он воевал, обезвреживал мины и фугасы, получил контузию. Вряд ли судья знает что-нибудь о настоящих взрывных устройствах. Получается, что те, кто, рискуя своей жизнью, защищают нашу страну, в отличие от любого гражданского лица, не имеют право на суд присяжных. Нет, так с военными нельзя обращаться!».

Последние годы семья Аракчеевых жила очень тяжело. Контракт Сергея закончился, но из-за следствия он не мог уйти из армии, да и кому нужен сотрудник, постоянно отъезжающий на судебные заседания. Многие люди из разных мест России переводили пожертвования. По рассказу жены Сергея Людмилы он никогда не рассматривал возможность побега, подобно группе Ульмана. В перерывах зачитывавшегося целых шесть часов приговора Аракчеев гулял на улице. Он уже понял окончательный вердикт, но бежать не хотел, не видел смысла, хотя некоторые люди предлагали помощь, даже уговаривали. Побег означал бы признание им своей вины, а он говорил: «Мне поломали пять лет жизни, я не хочу ее доламывать до конца».

Из последних слов в суде, сказанных Аракчеевым журналистам: «Я и не думаю сдаваться. Из тюрьмы буду добиваться справедливости, пока все не закончится. Я не виноват и никогда не примирюсь с предъявленными обвинениями. Буду вести борьбу до конца. Теперь это цель моей жизни. За мою семью, за будущих детей, за родных и родственников. Чтобы никто и никогда не говорил о том, что Сергей – убийца».

Грустно, что над таким явлением демократического общества, как суд присяжных, искренне поглумились. Среди военных ходит безрадостная шутка о том, что скоро вся отечественная милиция будет бегать за всей отечественной армией. После суда по стране прошли митинги в поддержку офицеров, а в Интернете до сих пор не стихают жаркие диспуты между правозащитниками и сторонниками осужденных ребят. 28 августа 2008-го года Военная коллегия Верховного Суда России отклонила кассационные жалобы защитников Аракчеева, оставив приговор без изменения. Летом 2010-го года в приемную президента нашей страны было передано письмо с просьбой отменить несправедливый приговор или хотя бы провести повторное расследование, подписанное более чем восемью тысячами человек. В октябре 2011-го года на экраны вышел двадцатиминутный документальный фильм «На мне крови нет», снятый на личные средства Игоря Виттеля. В нем Сергей, находящейся в колонии, с применением полиграфа рассказывает о своей жизни, службе и о подробностях судебного процесса.

Документальный фильм "НА МНЕ КРОВИ НЕТ"

Вопрос М.Юденич - В.Путину 10.12.2012

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Недавно в новостных сводках прошла скупая информация: арестован старший лейтенант Евгений Худяков. Кажется, новость эта не обратила на себя ничьего внимания. Может быть, оттого, что память наша слишком коротка, и сегодня лишь единицы вспомнят дело, которое 10 лет назад всколыхнуло всех русских патриотов. Дело Аракчеева и Худякова.

Как человек, имевший к этому делу непосредственное отношение, полагаю своим долгом напомнить краткую суть его.

В 2003-м г. в Чечне при неясных обстоятельствах погибли трое мирных жителей. В их убийстве были обвинены офицеры инженерно-сапёрной роты старший лейтенант Евгений Худяков и лейтенант Сергей Аракчеев, только что вернувшиеся из командировки в ЧР. Доказательств вины военнослужащих не было никаких, более того их алиби подтверждали многочисленные свидетели. Дабы не быть голословной, приведу список нарушений следствия и судопроизводства, которые составляла ещё несколько лет назад:

1. Алиби Аракчеева подтверждают: показания 32 свидетелей, приказы №016 и №017, журнал выхода машин
2. В Деле отсутствуют точные координаты места происшествия.
3. В Деле отсутствует научно обоснованная причина смерти потерпевших, так как, несмотря на ходатайства стороны защиты, вскрытие так и не было проведено.
4. На одежде трупов (если таковая была) не было обнаружено повреждений (в том числе и огнестрельных).
5. Одежда трупов была уничтожена сразу после осмотра.
6. Пять экспертиз подтвердили факт отсутствия на месте происшествия гильз, выстрелянных из автомата Аракчеева.
7. Факт якобы найденной на месте происшествия покрышки от БТРа был фальсифицирован.
8. Покрышка, якобы найденная на месте происшествия и фигурирующая в Деле, никогда не находилась в камере хранения вещдоков, а всегда и до сих пор на БТРе 1212 в/ч 3186.
9. В материалах дела фигурирует чёрная лицевая маска, в которой якобы был Аракчеев во время совершения преступления. Однако чёрной маски у него не было, а была – цвета хаки.
10. Все следственные действия в отношении Аракчеева в Ханкале в 2003 году проводились военной прокуратурой в отсутствии адвоката.
11. Судебное решение об избрании меры пресечения 20.06.2003 г. и назначения на экспертизу в институт Сербского без адвоката.
12. Обвиняемые были ознакомлены с постановлениями о назначении экспертиз после их проведения.
13. Следователь Хорошун отказался принять дело к своему производству.

Тем не менее, оба офицера были арестованы, подвергнуты допросам (в том числе, с применением силы), заключены в тюрьму и отданы под суд. Рассматривавший дело суд присяжных вынес вердикт о невиновности обвиняемых, кои были отпущены на свободы. Но это не устраивало чеченскую сторону и старающихся всячески задобрить оную представителей властей РФ. Вердикт был обжалован, но… второй суд присяжных подтвердил решение первого. По закону на этом дело должно было быть прекращено, но…

После второго оправдательного приговора президент Чечни Р. Кадыров заявил, что присяжные «не поняли волю чеченского народа». Зато эту волю отлично поняли власти РФ. Ввиду сложившегося положения последним пришлось пойти на крайние меры: изменить сам закон и пойти на прямое нарушение Конституции! Военнослужащие отныне были лишены права на рассмотрение дел в суде присяжных. И Аракчеев с Худяковым в третий раз были отданы под суд – только на сей раз уже не «не понимающих» присяжных, а всё понимающей «тройки».

14. Дважды суд присяжных вынес по делу оправдательный приговор.
15. Судья Цибульник в нарушение закона дал разрешение на исключение доказательств в приговоре.
16. В нарушении правовых норм Верховный Суд допустил в отношении Аракчеева придание закону обратной силы.
17. В отношении Аракчеева имеет место факт дискриминации по социальному статусу (военнослужащий).

27 декабря 2007 г., без малого десять лет назад, Северо-Кавказский окружной военный суд вынес приговор: Аракчеев С.В. и Худяков Е.В. были приговорены к лишению свободы на срок 15 и 17 лет соответственно с отбыванием наказания в ИК строгого режима с лишением воинских званий и полученных наград.

Евгений Худяков на оглашение приговора не пришёл, предпочтя скрыться. Сергей Аракчеев предпочёл сражаться до конца. «Я всегда и везде буду вести открытый бой, не прячась и не скрываясь, и не доставлю им сладостной победы моей трусостью, - писал он, уже находясь в заключении, отвечая на вопросы интервью, которое удалось нам сделать, несмотря на значительные препоны. - Моё решение бороться до конца, отстаивать свою правду было совершенно осознанным. Я не совершал никаких противоправных действий и не хотел скрываться всю жизнь, как преступник, что больше всего удовлетворило бы большую часть заинтересованных лиц со стороны обвинения. Свою невиновность я буду доказывать до тех пор, пока не добьюсь пересмотра дела. Не помилования, о котором просить не намерен, а полного оправдания. Вот, моя цель. Иных расчётов не было, нет и быть не могло».

На протяжении всех последующих лет заключения Аракчеев продолжал свою борьбу, подавая апелляции во все инстанции. В его защиту выступали многие известные деятели самых разных убеждений, ибо для всех людей, не угасивших в себя совести, невиновность офицеров была очевидна. В 2008 г. ветераны Санкт-Петербурга и Ленинградской области обратились к сменившему В.В. Путина на президентском посту Д.А. Медведеву с просьбой взять под личный контроль дело Аракчеева-Худякова «для оправдания невинных и привлечения к уголовной ответственности истинных виновников». Как было сказано в обращении: ««Дело Аракчеева» приобретает политический характер, провоцируя у допризывной молодежи нежелание служить Родине, в том числе и по причине правовой беззащитности рядового и младшего командного состава Вооруженных сил. Осуждение российских военнослужащих по сомнительным обвинениям на фоне многочисленных амнистий для боевиков вызывает в обществе рост межнациональной напряженности и провоцирует агрессию экстремистских элементов против российских граждан кавказского происхождения».

Под аналогичным письмом президенту, размещённом на сайте «Дело Аракчеева», подписались тысячи человек…

Петербургский писатель Н. Коняев, узнавший о деле лишь в 2009-м, отмечал: «Алиби Аракчеева не опровергнуто, да и вся доказательная часть обвинения шита белыми нитками. И, конечно, нужно говорить, нужно требовать пересмотра этого дела, потому что, если общество успокоится, это и будет признанием того, что мы проиграли, что нас победили, что нас сломили и теперь с нами со всеми можно делать все, чего только захотят наши победители. Мы не только за лейтенанта Аракчеева должны стоять в этом деле. Защищая его, мы будем защищать себя, своих близких. Это очень важно понять».

Осенью того же, 2009-го года в своей статье, посвящённой очередному (и безрезультатному) рассмотрению апелляции, я указывала на недостаточное внимание нашего общества к столь важному делу: «Здесь впору задуматься, почему же столь вопиющее дело оказалось в изрядной степени замолченным? Да, ТВ, радио, большинство печатных СМИ нам недоступны. Но – Интернет? Интернет, в котором немало ресурсов, называющих себя патриотическими? Почему многие из них предпочли молчать или робко шептать о том, что требовало набатного гласа? Сплочённая либеральная компания, сильная «страшной поддержкой друг друга» (выражение М.О. Меньшикова), всегда горой стоит за своих. Она всегда готова к совместным выступлениям, к сочинениям всевозможных писем и обращений. А что же мы? Почему не способны мы к этой «страшной поддержке», которая одна и может быть спасительной в нашем положении? Наша православно-патриотическая общественность подчас тоже выступает с обращениями. Например, к патриарху. Отчего же в этом случае – не обратились? Не воззвали? Не попросили предстоятеля вступиться за невинно осуждённых, напомнив, к примеру, как отвёл руку палача от обречённых казни святитель Николай Мирликийский? Пусть это письмо и не возымело бы нужного действия, но оно хотя бы продемонстрировало бы неравнодушие общества, готовность его защищать своих офицеров, создало бы лишний информационный повод для упоминания о деле. Нет, молчали благополучно. Из каких соображений – лишь догадываться можно. А ведь на каждом русском ресурсе должна была освещаться эта тема!

И, вот, в уже упомянутом интервью признаётся известный писатель, что лишь недавно узнал о деле Аракчеева. А сколькие же тогда и по сей день – не узнали!.. И в том числе – среди людей именитых, чьи голоса слышнее голосов простых смертных, а потому ой как пригодились бы! Чья же вина, что незнание столь распространено? Приходится признать, что вина это – знающих, но не сумевших донести. Пошумели, повозмущались сперва да и махнули рукой, успокоились до срока. Да ещё тех, пожалуй, кто «не знает и не хочет знать».

Равнодушие. Теплохладность. Безразличие. Вновь и вновь мы натыкаемся на них – повсюду распространилась эта пагуба. Что есть равнодушие в данном деле? Косвенное пособничество беззаконию, творимому в отношении русского офицера, чья судьба исковеркана произволом и принесена в жертву «народу Рамзана Кадырова». Если мы смотрим безучастно на то, как расправляются с нашими героями, то мы, как народ, перестаём что-либо стоить. Предавая их, мы предаём себя. Свою страну. Своих детей. Мы самих себя губим. Дело Аракчеева, повторим ещё и ещё раз, это не только отдельно взятая человеческая судьба, но и шире гораздо: это испытание нас всех, русского общества, русских людей – насколько очерствели, насколько сгнили душой, насколько уничтожилась наша воля защищаться и защищать своих? Дело Аракчеева – это дело каждого русского человека. Это – наше дело. За которое мы всемерно обязаны сражаться до победного конца».

Перечитывая эти давние строки, понимаю, что добавить к ним нечего. Ибо ничего не изменилось с той поры. Разве что – в худшую сторону.

Год назад лейтенант Аракчеев был условно-досрочно освобождён из заключения, отбыв бОльшую часть срока (учитывая тюремные заключения до 2007 г.). Его отец не дождался сына. Владимир Александрович скончался после долгой и тяжёлой болезни несколькими месяцами раньше… Конечно, никакой победой такое освобождение не стало, ибо офицер не был оправдан, а те, кто совершили должностное преступление, не понесли за то наказание. Однако, хотелось надеяться, что хотя бы на этом этапе система остановится… Но, увы, система на то и система, что остановиться не может.

39-летний Евгений Худяков был задержан в конце августа нынешнего года на территории Владимирской области. Далее он был этапирован в Ростов, где он ознакомился с приговором. 21 сентября приговор был приведён в исполнение. «Куда направили, суд не знает, уведомление еще не получено», - сообщила представитель суда. Информация об этом просочилась в СМИ лишь в октябре, не вызвав ни малейшей реакции…

Напомню, что согласно приговору дважды оправданный старший лейтенант Худяков должен отбыть в колонии 17 лет… Добавлю к этому, что по свидетельству лейтенанта Аракчеева, ещё во время предварительного заключения в тюрьме он встречал «бывших» военных, попавших под то же колесо, что и он, приносимых в жертву «замирению» Чечни. Только их имён и вовсе не знает никто.

К несчастью, в ХХ веке Россия слишком часто предавала своих защитников и отрекалась от своей Армии… Русская Армия была предана в 1917 г. Русские офицеры стали первыми жертвами революционной нечисти, пришедшей к власти на долгие десятилетия. В СССР многие участники Великой Отечественной были подвергнуты репрессиям по фантастическим обвинениям – главным образом, в предательстве, работе на иностранные разведки, измене Родине… Иные из них встречали день победы в заключении. Другие отправились туда позже. А, к примеру, защитнику Бреста Николаю Кюнгу «повезло» стать обитателем ГУЛАГа дважды – сначала за то, что был в плену у немцев, затем за шпионаж в пользу союзнической разведки (немецкий лагерь, где находился Кюнг, освобождали союзники). Система боялась боевых офицеров, прошедших горнило самой страшной в истории войны… И, конечно, памятно всем, как на волне нового этапа разгрома нашей страны перестроившиеся во мгновение ока из партократов в демократов деятели развернули настоящую борьбу против Армии, настоящую травлю военнослужащих.

Всякое государство несовершенно. У государства может быть много пороков. Но нет большего бесчестья для государства и народа, нежели предательство своих офицеров, своих защитников. Армия – становой хребет государства, а офицеры – основа, костяк, мозг и нерв Армии. Государство, предающее своих офицеров и подрывающее таким образом собственную Армию, работает на саморазрушение. Общество же, с равнодушием взирающее на преследование своих защитников, способствует этому процессу.

«Родина, не предавай…»

Елена Семёнова
для Русской Стратегии

Аракчеев Сергей Владимирович (р. 6 июля 1981) - лейтенант, командир инженерно-саперной роты в/ч 3186 (дивизия им. Ф. Э. Дзержинского, г. Реутов-3, МО), ранее не судим, по службе и по месту жительства характеризуется положительно, имеет неоднократные поощрения, награжден медалями «За воинскую доблесть», «За ратную доблесть» и медалью Суворова.

Худяков Евгений Сергеевич (р. 26 января 1978) - старший лейтенант, командир мотострелковой роты в/ч 3186, ранее не судим, по службе и по месту жительства характеризуется положительно, имеет неоднократные поощрения.

Нападение на жителей Чечни

Согласно обвинительному заключению, чеченские строители Янгулбаев, Джамбеков и Хасанов по приказу неизвестных в зеленых масках легли на землю, после чего убийцы расстреляли их. «КамАЗ », в котором ехали строители, столкнули на обочину, облили бензином и подожгли. Паспорта убитых были уничтожены. Преступники остановили автомобиль «ГАЗ-3110», прострелили покрышки и радиатор и отобрали у водителя Шамиля Юнусова ценные вещи, после чего допрашивали и пытали его выстрелами в ногу. По сведениям адвоката потерпевших Людмилы Тихомировой, подсудимые расправились с чеченскими жителями не во время боевого задания, а в свободное время, когда разъезжали по Грозному в пьяном виде.

Три суда над Аракчеевым и Худяковым

Данное опpавдание пpокомментиpовал Рамзан Кадыpов , заявив, что «пеpвопpичиной опpавдания послyжило недопонимание пpисяжными по данномy yголовномy делy воли моего наpода». Hо в этот pаз пpокypатypа не нашла пpоцессyальных наpyшений в ходе сyдебного пpоцесса. Однако, пpезидент Чечни Алy Алханов отпpавил запpос в Конституционный суд России , котоpый опpеделил, что пpисяжные должны фоpмиpоваться согласно теppитоpиальномy пpинципy - с того сyбъекта Федеpации, в котоpом совеpшено пpестyпление. Посколькy в Чечне ещё не введён сyд пpисяжных, то военнослyжащих должны сyдить пpофессиональные сyдьи. Hа основании этого постановления Конститyционного сyда 25 апреля 2006 года Веpховный сyд РФ отменил втоpой опpавдательный пpиговоp, отпpавив дело снова в Севеpо-Кавказский окpyжной военный сyд для pассмотpения иным составом сyда. В данном слyчае под «иным составом сyда» подpазyмевался единоличный сyдья.

Обращение Аракчеева к россиянам

После вынесения решения военной коллегии на национал-патриотических сайтах было опубликовано обращение Аракчеева, в котором он просил о поддержке и заявлял о своей непричастности к преступлению. «Доказательная база обвинения строится на показаниях солдат-срочников, данных ими в подвале прокуратуры России, от которых позднее все они отказались», а доказательства его вины были «настолько абсурдны, что во время судебного процесса присяжные иногда не могли сдержать смеха».

Свидетельства в пользу невиновности

Алиби С. В. Аракчеева подтверждается следующими документами и свидетелями:

Протокол осмотра журнала выхода машин от 18.01.2003, «15.01.2003 года БТР А-208 и А-211 выезжали три раза в периоды с 7.20 до 9.30, с 10.20 до 12.20 и с 14.20 до 15.25. Старшими являлись Аракчеев и Берелидзе.» (т.1 л.д. 120-124). Из этой записи в журнале следует, что Аракчеев в момент описанных в обвинительном заключении событий был не с Худяковым на БТР А-226, а совсем в другом месте в качестве командира БТР А-208. Приказ о придании Аракчеева С. В. экипажу Худякова С. В. в деле отсутствует.
Выписки из приказов командира 2-го Полка Особого Назначения Егорова Е. А. № 016 от 14.01.2003 (т.35 л.д.221) и № 017 от 14.01.2003 (т.35 л.д.222) в ПВД (пункт временной дислокации) г. Грозный, в которых указано, что на 15.01.2003 Аракчееву С. В. была поставлена задача на выход в качестве командира на инженерную разведку (разминирование) на БТР А-208, с группой прикрытия на БТР А-211 под командованием капитана Берелидзе П. Г. Согласно выписке из Журнала боевых действий войсковой части 3186 № 913-С на 15.01.2003 года (т.40 л.д.26), эти решения командира были выполнены.
Алиби С. В. Аракчеева подтвердили 25 свидетелей: свидетели Нуждин М. В., Задёра А. В., Марчев А. А., Бражников С. А., подполковник Тигишвили Н. Т., подполковник Перпелюк С. М., подполковник Пруссаков М. Н., Степанов В. С., Никифоров С. М., Юдин В. А., Свиридов Э. И., Айкин Н. С., Милов Д. А., Головин А. А., Чурин А. А., Искалиев Е. А., Макарченков С. М., Зайцев Р. А., Стрелец Д. В., Матвеев А. В., Тимофеев А. Е., Першин О. Н., майор Скачков А. М., подполковник Новик Ю. Е., подполковник Сизов А. В.

Кроме того, на месте происшествия обнаружены стрелянные гильзы от 7.62 патронов, 9 мм патронов и 5.45 патронов. Согласно выводам баллистической экспертизы № 143/03 , эти гильзы стреляны не из АС «ВАЛ» LE 0259 (автомат Худякова) и не из АКС-74М № 7882965 (автомат Аракчеева)." (т.8 л.д.98-102)

Вскрытия трупов не производилось, трупы были захоронены в день обнаружения. В теле Саида Янгулбаева имеется слепое ранение. По мнению защиты, там находится пуля калибра 7.62. В эксгумации и вскрытии трупов защите было отказано.

Мнения о деле

Дмитрий Рогозин

Депутат Государственной Думы РФ Д.Рогозин выступил с необходимыми пояснениями своей позиции защитника в данном деле:

Я знаком с характером обвинения и нахожу крайнюю небрежность в действиях обвинения, - сказал он. - Я отметил существенные расхождения в свидетельских показаниях, отсутствие ряда экспертиз, а также реальных фактов, уличающих офицеров в предъявленных им обвинениях. Я убежден в невиновности своих подзащитных.

«Это большая моральная и психологическая победа, - заявил ИА Русская Линия в связи с этим решением председатель общественной организации „Родина. Конгресс русских общин“ Д.Рогозин . - Я абсолютно убежден в невиновности этих офицеров, дважды оправданных судом присяжных. Рассмотрение такого рода обвинений должно происходить обязательно при условии гражданского контроля и только коллегией присяжных заседателей. То, что сегодня это не так просто возмутительно».

По словам Д.Рогозина, настойчивость главной военной прокуратуры, с которой она оспаривает вердикты судов присяжных, является «элементарным неуважением к правосудию, оскорблением гражданского самосознания населения России, которые подрывают репутацию власти как среди военнослужащих, выполняющих свой воинский долг в условиях реального военного времени, так и среди граждан». «Единственной гарантией всестороннего, справедливого расследования любых подобных инцидентов в Чечне являются именно коллегии присяжных заседателей», - заключил депутат.

Н. С. Нухаджиев

Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Н. С. Нухажиев выступил со следующим заявлением:

На Военную коллегию Верховного суда РФ оказано давление людьми, известными своими националистическими взглядами, для которых все их громкие возгласы в качестве «патриотов» не более, чем игра на дешевую публику и один из методов предвыборной риторики. Судебные органы власти занимают одно из первых мест по недоверию граждан нашей страны, и это недоверие складывается, в том числе и из таких фактов, как упомянутое выше решение

Примечания

См. также

Ссылки

ЖЖ в поддержку Аракчеева (содержит фотокопии документов дела)
Президент Чечни высказался по поводу дела «Худякова и Аракчеева»

Wikimedia Foundation . 2010 .

Нападение на жителей Чечни

Три суда над Аракчеевым и Худяковым

Обращение Аракчеева к россиянам

Свидетельства в пользу невиновности

Алиби С. В. Аракчеева подтверждается следующими документами и свидетелями:

Протокол осмотра журнала выхода машин от 18.01.2003, «15.01.2003 года БТР А-208 и А-211 выезжали три раза в периоды с 7.20 до 9.30, с 10.20 до 12.20 и с 14.20 до 15.25. Старшими являлись Аракчеев и Берелидзе.» (т.1 л.д. 120-124). Из этой записи в журнале следует, что Аракчеев в момент описанных в обвинительном заключении событий был не с Худяковым на БТР А-226, а совсем в другом месте в качестве командира БТР А-208. Приказ о придании Аракчеева С. В. экипажу Худякова С. В. в деле отсутствует.
Выписки из приказов командира 2-го Полка Особого Назначения Егорова Е. А. № 016 от 14.01.2003 (т.35 л.д.221) и № 017 от 14.01.2003 (т.35 л.д.222) в ПВД (пункт временной дислокации) г. Грозный, в которых указано, что на 15.01.2003 Аракчееву С. В. была поставлена задача на выход в качестве командира на инженерную разведку (разминирование) на БТР А-208, с группой прикрытия на БТР А-211 под командованием капитана Берелидзе П. Г. Согласно выписке из Журнала боевых действий войсковой части 3186 № 913-С на 15.01.2003 года (т.40 л.д.26), эти решения командира были выполнены.
Алиби С. В. Аракчеева подтвердили 25 свидетелей: свидетели Нуждин М. В., Задёра А. В., Марчев А. А., Бражников С. А., подполковник Тигишвили Н. Т., подполковник Перпелюк С. М., подполковник Пруссаков М. Н., Степанов В. С., Никифоров С. М., Юдин В. А., Свиридов Э. И., Айкин Н. С., Милов Д. А., Головин А. А., Чурин А. А., Искалиев Е. А., Макарченков С. М., Зайцев Р. А., Стрелец Д. В., Матвеев А. В., Тимофеев А. Е., Першин О. Н., майор Скачков А. М., подполковник Новик Ю. Е., подполковник Сизов А. В.

Мнения о деле

Дмитрий Рогозин

Я знаком с характером обвинения и нахожу крайнюю небрежность в действиях обвинения, - сказал он. - Я отметил существенные расхождения в свидетельских показаниях, отсутствие ряда экспертиз, а также реальных фактов, уличающих офицеров в предъявленных им обвинениях. Я убежден в невиновности своих подзащитных.

Н. С. Нухаджиев

Уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Н. С. Нухажиев выступил со следующим заявлением:

На Военную коллегию Верховного суда РФ оказано давление людьми, известными своими националистическими взглядами, для которых все их громкие возгласы в качестве «патриотов» не более, чем игра на дешевую публику и один из методов предвыборной риторики. Судебные органы власти занимают одно из первых мест по недоверию граждан нашей страны, и это недоверие складывается, в том числе и из таких фактов, как упомянутое выше решение

Примечания

См. также

Ссылки

ЖЖ в поддержку Аракчеева (содержит фотокопии документов дела)
Президент Чечни высказался по поводу дела «Худякова и Аракчеева»

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Сергей Аракчеев" в других словарях:

Аракчеев, Сергей - Бывший офицер российской армии Бывший офицер российской армии, приговоренный в 2007 году к 15 годам тюремного заключения за убийство мирных чеченских граждан. Сергей Владимирович Аракчеев родился 6 июля 1981 года во Владимирской области . В… … Энциклопедия ньюсмейкеров

Сергей Борисович Иванов … Википедия

Маршал Соколов на страницах «Известий ЦК КПСС», июль 1990 г … Википедия

Сергей Кузьмич (Козьмич) Вязмитинов 7 октября 1744 15 октября 1819 Портрет С.К.Вязмитинова Место рождения … Википедия