Как легендарный артист Пётр Лещенко стал «врагом народа. История жизни

Petr Leschenko Карьера: Музыкант
Рождение: Россия, 14.6.1898
Коля рассказал, что в 1954 Лещенко умер в тюрьме, якобы отравившись консервами. Еще говорят, что посадили его за то, что, собрав своих друзей на прощальный ужин, он, подняв бокал, сказал: "Друзья! Я счастлив, что возвращаюсь на Родину! Моя мечта сбылась. Я уезжаю, но сердце мое остается с вами." Последние слова и погубили.

Родился Петр Константинович Лещенко 14 июня 1898 под Одессой в селе Исаево. Отец был мелким служащим. Мать, Мария Константиновна, малограмотная леди, обладала абсолютным музыкальным слухом, недурственно пела, знала непочатый край украинских народных песен - что, конечно же, и оказало должное воздействие на сына.

С самого раннего детства у Петра обнаружились незаурядные музыкальные способности. Рассказывают, что уже в семь лет он выступал перед казаками в своем селе, за что получил котелок каши и буханку хлеба...

В три года Петя лишился отца, а сквозь немного лет, в 1909, матушка вторично выходит замуж, и семейство переезжает в Бессарабию, в Кишинев. Петю устраивают в церковно-приходское училище, где у мальчика замечают ладный звук и зачисляют его в архиерейский хоровой коллектив. Попутно добавим, что в училище преподавали не только грамоту, но и художественно-гимнастические танцы, музыку, пение...

Несмотря на то, что Петя прошел только четыре года обучения, он приобрел многое. В 17 лет Петя был призван в школу прапорщиков. Через год он уже в действующей армии (шла Первая мировая война) в ранге прапорщика. В одном из боев Петр был ранен и отправлен в кишиневский лазарет. А в это время румынские войска захватили Бессарабию. Лещенко, как и тысячи других, оказался оторванным от родины, став "эмигрантом без эмиграции".

Нужно было где-то вкалывать, получать на хлеб: юный Лещенко поступает в румынское театральное среда "Сцена", выступает в Кишиневе, представляя моднячие в то время танцы (посреди которых - лезгинка) между сеансами в кинотеатре "Орфеум".

В 1917 матушка, Мария Константиновна, родила дочка, назвали ее Валентиной (в 1920 появилась на свет ещё одна сестра - Екатерина) - а Петр выступает уже в кишиневском ресторане "Сюзанна"...

Позже Лещенко гастролирует по Бессарабии, далее, в 1925, приезжает в Париж, где выступает в гитарном дуэте и в балалаечном ансамбле "Гусляр": Петр напевал, играл на балалайке, позже появлялся в кавказском костюме с кинжалами в зубах, молниеносно и сноровисто втыкал кинжалы в пол, далее - лихие "присядки" и "арабские шаги". Имеет потрясающий счастливый момент. Вскоре, желая усовершенствовать технику танца, поступает в лучшую балетную школу (где преподает знаменитая Вера Александровна Трефилова, урожденная Иванова, не так давнехонько блиставшая на Мариинской сцене, завоевавшая славу и в Лондоне, и в Париже).

В этой школе Лещенко знакомится с ученицей из Риги Зинаидой Закит. Разучив немного оригинальных номеров, выступают в Парижских ресторанах, и кругом имеют счастливый момент... Вскоре танцевальная пара становится парой супружеской. Молодожены делают большую гастрольную поездку по странам Европы, выступая в ресторанах, в кабаре, на театральных сценах. Всюду публика восторженно принимает артистов.

И вот 1929 год. Город Кишинев, град юности. Им предоставляют сцену самого модного ресторана. Афиши гласят: "Ежевечерне в ресторане "Лондон" выступают знаменитые артисты балета Зинаида Закит и Петр Лещенко, приехавшие из Парижа."

По вечерам в ресторане звучал джаз-оркестр Михаила Вайнштейна, а ночью выходил уже, исполняя цыганские песни под аккомпанемент гитары (подаренной отчимом), Петр Лещенко, в цыганской рубахе с широкими рукавами. После появлялась прелестница Зинаида. Начинались танцевальные номера. Все вечера проходили с большим успехом.

"Весной 1930, - вспоминает Константин Тарасович Сокольский, - в Риге появились афиши, извещающие о концерте танцевального дуэта Зинаиды Закит и Петра Лещенко, в помещении театра Дайлес по улице Романовской N37. Я на этом концерте не был, но сквозь некоторое время увидел их выступление в программе дивертисмента в кинотеатре "Палладиум". Они и певица Лилиан Фернэ заполняли всю программу дивертисмента - 35-40 минут.

Закит блистала отточенностью движений и характерным исполнением фигур русского танца. А Лещенко - лихими "присядками" и арабскими шагами, совершая перекидки не касаясь руками пола. Потом шла лезгинка, в которой Лещенко темпераментно бросал кинжалы... Но особое ощущение оставляла Закит в сольных характерных и шуточных танцах, некоторые из них она танцевала на пуантах. И тут, чтобы вручить партнерше вероятность переодеться для следующего сольного номера, Лещенко выходил в цыганском костюме, с гитарой и напевал песенки.

Голос у него был небольшого диапазона, светлого тембра, без "металла", на коротком дыхании (как у танцора) и оттого он не имел возможности своим голосом окутать громадное помещение кинозала (микрофонов в то время не было). Но в данном случае это не имело решающего значения, потому как что публика смотрела на него не как на певца, а как на танцора. А в общем его выступление оставляло неплохое ощущение... Программа кончалась ещё парой танцев.

В общем их выступление как танцевальной пары мне понравилось - чувствовался профессионализм выступления, особенная отработка каждого движения, понравились мне и их красочные костюмы.

Особенно импонировала своим charme"ом и женским обаянием партнерша - таковы были ее темперамент, какое-то завораживающее внутреннее горение. Лещенко также оставлял ощущение прекрасного кавалера...

Вскоре нам представилось обозначиться в одной программе и познакомиться. Они оказались приятными, общительными людьми. Зина оказалась нашей рижанкой, латышкой, как она сказала, - "дочерью домовладельца по ул. Гертрудес, 27". А Петр - из Бессарабии, из Кишинева, где жила вся его семья: мама, отчим и две младшие сестры - Валя и Катя.

Здесь нужно изречь, что потом Первой важный войны Бессарабия отошла к Румынии, и таким образом вся семейство Лещенко механически превратилась в румынских подданных.

Вскоре танцевальный дуэт оказался не у дел. Зина была беременна, и Петр, оставшись в некоторой степени без работы, стал разыскивать возможности применять свои голосовые данные и оттого явился к дирекции рижского музыкального дома "Юноша и Фейерабенд" (это фамилии директоров фирмы), которая представляла интересы немецкой грамофонной фирмы "Парлофон" и предложил свои услуги как певец...

Впоследствии, кажется в 1933 году, предприятие "Юноша и Фейерабенд" в Риге основала свою студию грамзаписи под названием "Бонофон", на которой я, в 1934 году, после этого первого возвращения из-за границы, в первый раз напел "Сердце", "Ха-ча-ча", "Шарабан-яблочко", и шуточную песенку "Антошка на гармошке".

Дирекция восприняла визит Лещенко безразлично, заявив, что они такого певца не знают. После неоднократных посещений Петром этой фирмы они договорились, что Лещенко за свой счет поедет в Германию и на "Парлофоне" напоет десять пробных песен, что Петр и сделал.

В Германии предприятие "Парлофон" выпустила пять дисков из десяти произведений, три из которых - на слова и музыку самого Лещенко: "От Бессарабии до Риги", "Веселись, душа", "Мальчишка".

Наши рижские меценаты изредка устраивали званые вечера, на которые приглашались популярные артисты. На единственный из таких вечеров у "доктора уха, горла и носа" Соломира (имя не помню, я его называл легко "доктор"), где я неоднократно бывал вкупе с композитором Оскаром Давыдовичем Строком, мы взяли с собой Петра Лещенко. Он пришел с гитарой...

Между прочим, у Соломира стены кабинета были увешаны фотографиями наших оперных и концертирующих певцов и более того гастролеров, таких, как Надежда Плевицкая, Лев Сибиряков, Дмитрий Смирнов, Леонид Собинов и Федор Шаляпин, с трогательными автографами: "Спасибо за спасенный концерт", "Чудодею, своевременно вернувшему мне голос"... Соломир сам имел приятного тембра тенорок. Мы с ним неизменно на таких вечерах напевали романсы дуэтом. Так было и в тот закат дня.

Потом Оскар Строк подозвал Петра, о чем-то с ним договорился и сел к роялю, а Петя взял гитару. Первое, что он спел (как у меня осталось в памяти), - романс "Эй, друг-гитара". Он держался смело, твердо, звук лился безмятежно. Потом спел ещё пару романсов, за что был награжден дружными апплодисментами. Петя сам был в восторге, подошел к О. Строку и поцеловал его...

Честно говоря, в тот вечерок он мне весьма понравился. Тут ничего не было похожего на то, когда он напевал в кинотеатрах. Там были громадные залы, а тут, в маленький гостиной, все было по-другому; и конечно, громадную образ сыграло то, что аккомпанировал великолепный музыкант Оскар Строк. Музыка обогащала вокал. И ещё, что я считаю одним из главных моментов: у певцов основа-основ - напевать только на диафрагменном, глубоком дыхании. Если в выступлениях в танцевальном дуэте Лещенко напевал на коротком дыхании, взбудораженном позже танцев, то в настоящее время чувствовалась некоторая опора звука, а отседова и характерная мягкость тембра голоса...

На каком-то подобном семейном вечере мы снова встретились. Пение Петра еще раз всем понравилось. Оскар Строк заинтересовался Петром и включил его в программу концерта, с которой мы поехали в град Лиепаю, что на берегу Балтийского моря. Но тут сызнова повторилась история выступления в кинематографе. Большой зал Морского клуба, в котором мы выступали, не дал Петру возможности явить себя.

То же самое повторилось и в Риге, в кафе "Барберина", где и другие условия для певца были неблагоприятны, и мне было малопонятно, зачем Петр согласился там выступать. Меня туда приглашали неоднократно, предлагали хоть куда гонорар, но, дорожа своим престижем певца, я постоянно отказывался.

В старой Риге, на Измайловской улице, находилось небольшое уютное кафе под названием "А.Т." Что значили эти две буквы, я не знаю, наверное, это были инициалы хозяина. В кафе играл невеликий оркестр под управлением прекрасного скрипача Герберта Шмидта. Иногда там шла небольшая программа, выступали певцы и в особенности зачастую - блистающий, остроумный рассказчик-конферансье, артист Театра русской драмы, Всеволод Орлов, брат всемирно известного пианиста Николая Орлова.

Однажды мы сидели в этом кафе за столиком: медик Соломир, судебный защитник Эльяшев, Оскар Строк, Всеволод Орлов и свой тутошний импресарио Исаак Тейтльбаум. Кто-то подал мысль: "А что, если в этом кафе учинить выступление Лещенко? Ведь он в этом месте мог бы иметь в распоряжении счастливый момент - помещение небольшое, да и акустика, видно, тут не плохая."

В перерыве, когда оркестр сделал паузу, к нашему столу подошел Герберт Шмидт. Оскар Строк, Эльяшев и Соломир о чем-то с ним заговорили - мы, сидевшие на другом конце стола, в первую очередь не обращали внимания. Потом по просьбе Тейтльбаума подошел управляющий кафе, и все это кончилось тем, что Соломир и Эльяшев "заинтересовали" Герберта Шмидта, чтобы он поработал с Лещенко, а Оскар взялся подсобить ему с репертуаром.

Петр, когда узнал об этом, сильно обрадовался. Начались репетиции. Оскар Строк и Герберт Шмидт сделали родное занятие и недели посредством две состоялось первое выступление.

Уже первые две песни имели счастливый момент, но когда объявили, что будет исполнено "Мое последнее танго", публика, видя, что в зале находится сам автор - Оскар Строк, начала аплодировать, обращаясь к нему. Строк поднялся на сцену, сел к роялю - это окрылило Петра и следом исполнения танго зал разразился бурными овациями. В общем первое, выступление прошло с триумфом. После этого я неоднократно слушал певца - и повсеместно публика ладно принимала его вступления.

Было это в конце 1930 года, тот, что и разрешается мнить годом начала певческой карьеры Петра Лещенко.

Зина, хозяйка Петра, родила сына, которого по желанию отца назвали Игорем (хотя родственники Зины, латыши, предполагали другое, латышское имя).

Весной 1931 года я с труппой театра миниатюр "Бонзо" под управлением артиста-комика А.Н. Вернера уехал заграницу. Петр остался в Риге, выступая в кафе "А.Т." В это время там же, в Риге, хозяин крупного книжного издательства "Грамату Драуге" Хелмар Рудзитис открывает фирму "Беллакорд Электро". В этой фирме Лещенко записывает немного пластинок: "Мое последнее танго", "Скажите почему" и другие...

Первые же записи сильно понравились дирекции, звук оказался сильно фоногеничным, и с этого началась карьера Петра Лещенко как певца грамзаписи. За время пребывания в Риге Петр напел ещё на "Беллакорде" кроме песен О. Строка и песни другого нашего, ещё рижского, композитора Марка Иосифовича Марьяновского "Татьяна", "Марфуша", "Кавказ", "Блины" и другие. [В 1944 году Марьяновский погиб в Бухенвальде]. Фирма за пение платила мировой гонорар, т.е. Лещенко в конце концов получил вероятность обладать славный барыш...

Приблизительно в 1932 году в Югославии, в Белграде, в кабаре "Русская семья", владельцем которого был серб Марк Иванович Гарапич, с большим успехом выступал свойский рижский танцевальный квартет "Четверо Смальцевых", имевший европейскую известность. Руководтель этого номера Иван Смальцев слышал выступление П. Лещенко в Риге, в кафе "А.Т.", ему понравилось его пение, и потому он предложил Гарапичу ангажировать Петра. Договор был составлен на блестящих для Лещенко условиях - 15 долларов за вечерок в два выступления (для примера скажу, что в Риге за пятнадцать долларов разрешается было приобрести хоть куда костюм).

Но фатум еще раз не улыбнулась Петру. Зал оказался узким, большим, да ещё перед его приездом там выступала певица из Эстонии Воскресенская, обладательница обширного, красивого тембра драматического сопрано. Петя не оправдал надежд дирекции, потерялся - и хотя контракт с ним был заключен на месяц, но сквозь двенадцать дней (конечно, целиком заплатив по договору) с ним расстались. Думаю, что Петр сделал из этого вывод.

В 1932 или 33 году группа Геруцкий, Кавура и Лещенко открыли в Бухаресте, на улице Брезоляну, 7 мелкий кафе-ресторан под названием "Касуца ностру" ("свой домик"). Капитал вложил представительный на внешность Геруцкий, тот, что встречал гостей-посетителей, на кухне хозяйничал тертый кок Кавура, а Петя с гитарой создавал расположение в зале. Одежду посетителей в гардероб принимали отчим и мамаша Пети (как раз в это время вся семейство Лещенко из Кишинева переехала на жительство в Бухарест, а их наследник Игорь продожал существовать и воспитываться в Риге, у родственников Зины, и оттого начальный язык, на котором он начал гутарить - латышский).

В конце 1933 я приехал в Ригу. Снапевал в Русском драматическом театре все музыкальные обозрения, выезжал в соседние Литву и Эстонию.

Петя неоднократно приезжал в Ригу, чтобы проведать сына. Когда они выходили на прогулку, то я завсегда был переводчиком, потому что что Петя не знал латышского языка. Вскоре Петр забрал Игоря в Бухарест.

Дела в "Касуца ностру" пошли недурственно, столики принимались, как говорили, с бою, и настала надобность перемены помещения. Когда осенью 1936 года, по контракту, я снова приехал в Бухарест, то уже на главной улице Калея Виктории (N1) был уже свежеиспеченный, здоровенный кабачок, тот, что так и назывался - "Лещенко".

Вообще Петр в Бухаресте пользовался здоровущий популярностью. Он в совершенстве владел румынским языком, напевал на двух языках. Ресторан посещало изысканное русское и румынское среда.

Играл великолепный оркестр. Зина превратила сестер Петра, Валю и Катю, в хороших танцовщиц, выступали они совместно, но, конечно, гвоздем программы в основном уже был сам Петр.

Постигнув в Риге все тайны пения на пластинки, Петя договорился с филиалом американской фирмы "Колумбия" в Бухаресте и напел там невпроворот пластинок... Голос его в тех грамзаписях имеет великолепный тембр, выразителен по исполнению. Ведь это истина: чем меньше металла в тембре голоса исполнителя интимных песенок, тем лучше он будет раздаваться на граммофонных пластинках (некоторые называли Петра "пластиночным певцом": у Петра не было соответствующего сцене голосового материала, при этом по исполнению на грампластинках интимных песенок, танго, фокстроттов и др. я считаю его одним из лучших русских певцов, которых мне приходилось слышать; когда и я напевал песни в ритме танго, или фокстрота, требующие мягкости и задушевности голосового тембра, я всю дорогу старался, напевая пластинки, также напевать светлым звуком, абсолютно убрав из тембра голоса металл, тот, что напротив необходим на здоровенный сцене).

В 1936 году я находился в Бухаресте. Мой импресарио, С.Я. Бискер как-то говорит мне: быстро в этом месте, в Бухаресте, состоится концерт Ф.И. Шаляпина, а потом концерта бухарестская общественность устраивает в честь его приезда банкет в ресторане "Континенталь" (где играл румынский скрипач-виртуоз Григораш Нику).

Концерт Шаляпина устраивал С. Я. Бискер, и конечно для меня местоположение на концерт и на банкет было обеспечено...

Но в скором времени ко мне в гостиницу пришел Петр и сказал: "Я тебя приглашаю на банкет в честь Шаляпина, тот, что состоится в моем ресторане!" И впрямь, банкет состоялся в его ресторане. Оказалось, что Петр сумел достичь договоренности с администратором Шаляпина, сумел "заинтересовать" его, и банкет из "Континенталя" был перенесен в кабачок "Lescenco".

Я сидел от Ф. И. Шаляпина четвертым: Шаляпин, Бискер, критик Золоторев и я. Я был весь чуткость, все время прислушивался, что говорил Шаляпин с сидевшими с ним рядом.

Выступая в программе вечера, Петр был в ударе, во время пения старался обратиться к столику, за которым сидел Шаляпин. После выступлений Петра Бискер спросил Шаляпина: "Как ты думаешь, Федор (они были на ты), Лещенко неплохо поет?" Шаляпин улыбнулся, посмотрел в сторону Петра и сказал: "Да, глупые песенки, славно поет."

Петя поначалу, когда узнал об этих словах Шаляпина, обиделся, и я ему затем с трудом втолковал: "Ты можешь только гордиться эдакий репликой. Ведь то, что ты и я поем, разные моднячие шлягера, романсики и танго, реально являются глупыми песенками по сравнению с классическим репертуаром. Но ибо тебя похвалили, сказали, что эти песенки ты славно поешь. И кто это сказал - сам Шаляпин! Это тебе что ни на есть громадный комплимент из уст великого актера."

Федор Иванович в тот самый вечерок был в прекрасном настроении, не скупился на автографы.

В 1932 супруги Лещенко возвращаются из Риги в Кишинев. Лещенко дает два концерта в Епархиальном зале, обладавшем исключительной акустикой, сооружение которого являлось красивейшим в городе.

Газета писала: "16 и 17 января в Епархиальном зале выступит именитый исполнитель цыганских песен и романсов, пользующийся громадным успехом в столицах Европы, Петр Лещенко". После выступлений появились следующие сообщения: "Концерт Петра Лещенко прошел с исключительным успехом. Задушевное претворение в жизнь и удачный подбор романсов привел публику в экстаз."

Затем Лещенко с Зинаидой Закит выступают в ресторане "Сюзанна", вслед за тем этого - сызнова поездки по разным городам и странам.

В 1933 году Лещенко находится в Австрии. В Вене, на фирме "Колумбия" он записывается на пластинки. К сожалению, эта лучшая и крупнейшая предприятие мира (филиалы которой были без малого во всех странах), записала в отдалении не все произведения, которые исполнял Петр Лещенко: хозяевам фирм в те годы требовались произведения в модных в то время ритмах: танго, фокстроты и платили они за них в немного раз больше, чем за романсы или народные песни.

Благодаря выходившим миллионными тиражами пластинкам, Лещенко приобретает необыкновенную популярность, с Петром с удовольствием работают самые известные композиторы того времени: Борис Фомин, Оскар Строк, Марк Марьяновский, Клауде Романо, Ефим Скляров, Гера Вильнов, Саша Влади, Артур Голд, Эрнст Нонигсберг и другие. Ему аккомпанировали лучшие европейские оркестры: братьев Генигсберг, братьев Альбиных, Герберта Шмидта, Николая Черешни (в 1962 гастролировавший в Москве и других городах СССР), "Колумбия" Франка Фокса, "Беллакорд-Электро". Около половины произведений репертуара Петра Лещенко принадлежат его перу и без малого все - его музыкальной аранжировке.

Интересно, что если Лещенко испытывал трудности, когда в больших залах его звук "пропадал", то на пластинки его звук записывался великолепно (Шаляпин более того как-то назвал Лещенко "пластиночным певцом"), в то время как такие мастера сцены, как Шаляпин и Морфесси, вольно певшие в больших театральных и концертных залах, постоянно были недовольны своими пластинками, по замечанию К. Сокольского, передававшими только какую-то долю их голосов...

В 1935 Лещенко приезжает в Англию, выступает в ресторанах, его приглашают на радио. В 1938 Лещенко с Зинаидой в Риге. В кемерском кургаузе состоялся вечерок, на котором Лещенко с оркестром знаменитого скрипача и дирижера Герберта Шмидта дал свой окончательный концерт в Латвии.

А в 1940 были последние концерты в Париже: а в 1941 Германия напала на Советский Союз, Румыния оккупировала Одессу. Лещенко получает вызов в полк, к которому приписан. Идти драться супротив своего народа он отказывается, его судит офицерский суд, но его, как популярного певца, отпускают. В мае 1942 он выступает в одесском Русском драматическом театре. По требованию румынского командования все концерты должны были завязываться с песни на румынском языке. И только позже звучали знаменитые "Моя Марусичка", "Две гитары", "Татьяна". Заканчивались концерты "Чубчиком".

Вера Георгиевна Белоусова (Лещенко) рассказывает: "Жила я тогда в Одессе. Закончила музыкальное училище, было мне тогда 19 лет. Выступала в концертах, играла на аккордеоне, пела... Как-то вижу афишу: "Выступает прославленный, неподражаемый исполнитель русских и цыганских песен Петр Лещенко." И вот на репетиции одного из концертов (где я должна была выступать), подходит ко мне человек невысокого роста, представляется: Петр Лещенко, приглашает меня на свой концерт. Сижу я в зале, слушаю, а он смотрит на меня поет:

Вам девятнадцать лет, у Вас своя стезя.

Вы можете заливаться и подшучивать.

А мне возврата нет, я пережил так непочатый край...

Так мы познакомились и в скором времени поженились.Приехали в Бухарест, Зинаида согласилась на развод, только когда Петр оставил на нее кабачок и квартиру...

Поселились мы у его матери. В августе 1944 в град вошли русские войска. Лещенко стал предлагать свои выступления. Первые концерты принимались сильно холодо, Петр шибко переживал, оказалась, было дано распоряжение: "Лещенко не апплодировать". Лишь когда он дал концерт перед командующим составом, все немедленно изменилось. Мы оба стали выступать в госпиталях, в частях, в залах. Командование выделило нам квартиру...

Так пролетели десять лет как единственный день. Петр все добивался разрешения возвратиться на родину и один раз он это позволение получил. Дает финальный концерт - с триумфом прошло первое отделение, начинается второе... а он не выходит. Захожу в артистическую: лежат наряд, гитара, ко мне подошли двое в штатском и сказали, что Петра Константиновича увезли для беседы, "нужны уточнения".

Через девять месяцев дали мне адрес свидания и список нужных вещей. Приехала я туда. Отмерили шесть метров от колючей проволоки, покарали не подступать. Привели Петра: ни вымолвить, ни прикоснуться. Расставаясь, он сложил руки, поднял к небу и говорит: "Видит Бог, нет у меня вины ни перед кем."

Вскоре арестовали и меня, "за измену", за брак с иностранным подданным. Привезли в Днепропетровск. Приговорили к расстрелу, затем заменили двадцатью пятью годами - отправили в лагерь. В 1954 году освободили. Узнала, что Петра Константиновича нет в живых.

Стала выступать, колесить по стране. В Москве встретилась с Колей Черешня (он был скрипачем в оркестре Лещенко). Коля рассказал, что в 1954 Лещенко умер в тюрьме, якобы отравившись консервами. Еще говорят, что посадили его за то, что, собрав своих друзей на прощальный вечерний стол, он, подняв фужер, сказал: "Друзья! Я счастлив, что возвращаюсь на Родину! Моя греза сбылась. Я уезжаю, но сердце мое остается с вами."

Последние слова и погубили. В марте 1951 Лещенко арестовали... Перестал слышаться звук "любимца европейской публики Петра Константиновича Лещенко".

Вера Георгиевна Лещенко выступала на многих сценах страны как певица, как аккордеонистка и пианистка, пела в Москве, в "Эрмитаже". В середине восьмидесятых вышла на заслуженный роздых, как раз перед нашей встречей (в октябре 1985) она вернулись совместно с мужем, пианистом Эдуардом Вильгельмовичем, в Москву из города, где прошли ее лучшие годы - из красавицы Одессы. Встречи наши происходили в дружелюбной и непринужденной обстановке...

Сестра Петра Лещенко, Валентна, единственный раз видела брата, когда конвой вел его по улице, рыть канавы. Петр также увидел сестру и плакал... Валентина и сегодня живет в Бухаресте.

Другая сестра, Екатерина, проживает в Италии. Сын, Игорь, был великолепным балетмейстером Бухарестского театра, умер в возрасте сорока семи лет...

Петр Турчанинов Petr Turchaninov

Сын дворянина Киевской губернии, родился в 1779 г. и свое первоначальное музыкальное образование получил в народном училище.

Страница 2 из 2

Биография Петра Константиновича Лещенко

Родился Петр Константинович Лещенко 14 июня 1898 под Одессой в селе Исаево. Отец был мелким служащим. Мать, Мария Константиновна, малограмотная женщина, обладала абсолютным музыкальным слухом, хорошо пела, знала много украинских народных песен - что, конечно же, и оказало должное влияние на сына.

С самого раннего детства у Петра обнаружились незаурядные музыкальные способности. Рассказывают, что уже в семь лет он выступал перед казаками в своем селе, за что получил котелок каши и буханку хлеба...

В три года Петя лишился отца, а через несколько лет, в 1909, мать вторично выходит замуж, и семья переезжает в Бессарабию, в Кишинев. Петю устраивают в церковно-приходское училище, где у мальчика замечают хороший голос и зачисляют его в архиерейский хор. Попутно добавим, что в училище преподавали не только грамоту, но и художественно-гимнастические танцы, музыку, пение...

Несмотря на то, что Петя прошел только четыре года обучения, он приобрел многое. В 17 лет Петя был призван в школу прапорщиков. Через год он уже в действующей армии (шла Первая мировая война) в чине прапорщика. В одном из боев Петр был ранен и отправлен в кишиневский госпиталь. А в это время румынские войска захватили Бессарабию. Лещенко, как и тысячи других, оказался оторванным от родины, став "эмигрантом без эмиграции".

Нужно было где-то работать, зарабатывать на хлеб: молодой Лещенко поступает в румынское театральное общество "Сцена", выступает в Кишиневе, представляя модные в то время танцы (среди которых - лезгинка) между сеансами в кинотеатре "Орфеум".

В 1917 мать, Мария Константиновна, родила дочь, назвали ее Валентиной (в 1920 появилась на свет еще одна сестра - Екатерина) - а Петр выступает уже в кишиневском ресторане "Сюзанна"...

Позже Лещенко гастролирует по Бессарабии, затем, в 1925, приезжает в Париж, где выступает в гитарном дуэте и в балалаечном ансамбле "Гусляр": Петр пел, играл на балалайке, потом появлялся в кавказском костюме с кинжалами в зубах, молниеносно и ловко втыкал кинжалы в пол, затем - лихие "присядки" и "арабские шаги". Имеет потрясающий успех. Вскоре, желая усовершенствовать технику танца, поступает в лучшую балетную школу (где преподает знаменитая Вера Александровна Трефилова, урожденная Иванова, не так давно блиставшая на Мариинской сцене, завоевавшая славу и в Лондоне, и в Париже).

В этой школе Лещенко знакомится с ученицей из Риги Зинаидой Закит. Разучив несколько оригинальных номеров, выступают в Парижских ресторанах, и всюду имеют успех... Вскоре танцевальная пара становится парой супружеской. Молодожены совершают большую гастрольную поездку по странам Европы, выступая в ресторанах, в кабаре, на театральных сценах. Всюду публика восторженно принимает артистов.

И вот 1929 год. Город Кишинев, город юности. Им предоставляют сцену самого модного ресторана. Афиши гласят: "Ежевечерне в ресторане "Лондон" выступают знаменитые артисты балета Зинаида Закит и Петр Лещенко, приехавшие из Парижа."

По вечерам в ресторане звучал джаз-оркестр Михаила Вайнштейна, а ночью выходил уже, исполняя цыганские песни под аккомпанемент гитары (подаренной отчимом), Петр Лещенко, в цыганской рубахе с широкими рукавами. После появлялась красавица Зинаида. Начинались танцевальные номера. Все вечера проходили с большим успехом.

"Весной 1930, - вспоминает Константин Тарасович Сокольский, - в Риге появились афиши, извещающие о концерте танцевального дуэта Зинаиды Закит и Петра Лещенко, в помещении театра Дайлес по улице Романовской N37. Я на этом концерте не был, но через некоторое время увидел их выступление в программе дивертисмента в кинотеатре "Палладиум". Они и певица Лилиан Фернэ заполняли всю программу дивертисмента - 35-40 минут.

Закит блистала отточенностью движений и характерным исполнением фигур русского танца. А Лещенко - лихими "присядками" и арабскими шагами, совершая перекидки не касаясь руками пола. Потом шла лезгинка, в которой Лещенко темпераментно бросал кинжалы... Но особое впечатление оставляла Закит в сольных характерных и шуточных танцах, некоторые из них она танцевала на пуантах. И здесь, чтобы дать партнерше возможность переодеться для следующего сольного номера, Лещенко выходил в цыганском костюме, с гитарой и пел песенки.

Голос у него был небольшого диапазона, светлого тембра, без "металла", на коротком дыхании (как у танцора) и поэтому он не имел возможности своим голосом покрыть громадное помещение кинозала (микрофонов в то время не было). Но в данном случае это не имело решающего значения, потому что публика смотрела на него не как на певца, а как на танцора. А в общем его выступление оставляло неплохое впечатление... Программа кончалась еще парой танцев.
В общем их выступление как танцевальной пары мне понравилось - чувствовался профессионализм выступления, особенная отработка каждого движения, понравились мне и их красочные костюмы.

Особенно импонировала своим charme"ом и женским обаянием партнерша - таковы были ее темперамент, какое-то завораживающее внутреннее горение. Лещенко тоже оставлял впечатление прекрасного кавалера...

Вскоре нам представилось выступить в одной программе и познакомиться. Они оказались приятными, общительными людьми. Зина оказалась нашей рижанкой, латышкой, как она сказала, - "дочерью домовладельца по ул. Гертрудес, 27". А Петр - из Бессарабии, из Кишинева, где жила вся его семья: мать, отчим и две младшие сестры - Валя и Катя.

Здесь нужно сказать, что после Первой мировой войны Бессарабия отошла к Румынии, и таким образом вся семья Лещенко механически превратилась в румынских подданных.

Вскоре танцевальный дуэт оказался не у дел. Зина была беременна, и Петр, оставшись в некоторой степени без работы, стал искать возможности использовать свои голосовые данные и поэтому явился к дирекции рижского музыкального дома "Юноша и Фейерабенд" (это фамилии директоров фирмы), которая представляла интересы немецкой грамофонной фирмы "Парлофон" и предложил свои услуги как певец...

Впоследствии, кажется в 1933 году, фирма "Юноша и Фейерабенд" в Риге основала свою студию грамзаписи под названием "Бонофон", на которой я, в 1934 году, после первого возвращения из-за границы, впервые напел "Сердце", "Ха-ча-ча", "Шарабан-яблочко", и шуточную песенку "Антошка на гармошке".

Дирекция восприняла визит Лещенко равнодушно, заявив, что они такого певца не знают. После неоднократных посещений Петром этой фирмы они договорились, что Лещенко за свой счет поедет в Германию и на "Парлофоне" напоет десять пробных песен, что Петр и сделал. В Германии фирма "Парлофон" выпустила пять дисков из десяти произведений, три из которых - на слова и музыку самого Лещенко: "От Бессарабии до Риги", "Веселись, душа", "Мальчишка".

Наши рижские меценаты иногда устраивали званые вечера, на которые приглашались популярные артисты. На один из таких вечеров у "доктора уха, горла и носа" Соломира (имя не помню, я его называл просто "доктор"), где я неоднократно бывал вместе с композитором Оскаром Давыдовичем Строком, мы взяли с собой Петра Лещенко. Он пришел с гитарой...

Между прочим, у Соломира стены кабинета были увешаны фотографиями наших оперных и концертирующих певцов и даже гастролеров, таких, как Надежда Плевицкая, Лев Сибиряков, Дмитрий Смирнов, Леонид Собинов и Федор Шаляпин, с трогательными автографами: "Спасибо за спасенный концерт", "Чудодею, вовремя вернувшему мне голос"... Соломир сам имел приятного тембра тенорок. Мы с ним всегда на таких вечерах пели романсы дуэтом. Так было и в тот вечер.

Потом Оскар Строк подозвал Петра, о чем-то с ним договорился и сел к роялю, а Петя взял гитару. Первое, что он спел (как у меня осталось в памяти), - романс "Эй, друг-гитара". Он держался смело, уверенно, голос лился спокойно. Потом спел еще пару романсов, за что был награжден дружными апплодисментами. Петя сам был в восторге, подошел к О. Строку и поцеловал его...

Честно говоря, в тот вечер он мне очень понравился. Тут ничего не было похожего на то, когда он пел в кинотеатрах. Там были громадные залы, а здесь, в небольшой гостиной, все было по-другому; и конечно, громадную роль сыграло то, что аккомпанировал прекрасный музыкант Оскар Строк. Музыка обогащала вокал. И еще, что я считаю одним из главных моментов: у певцов основа-основ - петь только на диафрагменном, глубоком дыхании. Если в выступлениях в танцевальном дуэте Лещенко пел на коротком дыхании, взбудораженном после танцев, то теперь чувствовалась некоторая опора звука, а отсюда и характерная мягкость тембра голоса...
На каком-то подобном семейном вечере мы опять встретились. Пение Петра опять всем понравилось. Оскар Строк заинтересовался Петром и включил его в программу концерта, с которой мы поехали в город Лиепаю, что на берегу Балтийского моря. Но здесь опять повторилась история выступления в кинематографе. Большой зал Морского клуба, в котором мы выступали, не дал Петру возможности показать себя.

То же самое повторилось и в Риге, в кафе "Барберина", где и другие условия для певца были неблагоприятны, и мне было непонятно, почему Петр согласился там выступать. Меня туда приглашали неоднократно, предлагали хороший гонорар, но, дорожа своим престижем певца, я всегда отказывался.

В старой Риге, на Измайловской улице, находилось небольшое уютное кафе под названием "А.Т." Что значили эти две буквы, я не знаю, вероятно, это были инициалы хозяина. В кафе играл небольшой оркестр под управлением прекрасного скрипача Герберта Шмидта. Иногда там шла небольшая программа, выступали певцы и особенно часто - блестящий, остроумный рассказчик-конферансье, артист Театра русской драмы, Всеволод Орлов, брат всемирно известного пианиста Николая Орлова.
Однажды мы сидели в этом кафе за столиком: доктор Соломир, адвокат Эльяшев, Оскар Строк, Всеволод Орлов и наш местный импресарио Исаак Тейтльбаум. Кто-то подал мысль: "А что, если в этом кафе устроить выступление Лещенко? Ведь он здесь мог бы иметь успех - помещение небольшое, да и акустика, видно, здесь не плохая."

В перерыве, когда оркестр сделал паузу, к нашему столу подошел Герберт Шмидт. Оскар Строк, Эльяшев и Соломир о чем-то с ним заговорили - мы, сидевшие на другом конце стола, сначала не обращали внимания. Потом по просьбе Тейтльбаума подошел управляющий кафе, и все это кончилось тем, что Соломир и Эльяшев "заинтересовали" Герберта Шмидта, чтобы он поработал с Лещенко, а Оскар взялся помочь ему с репертуаром. Петр, когда узнал об этом, очень обрадовался. Начались репетиции. Оскар Строк и Герберт Шмидт сделали свое дело и недели через две состоялось первое выступление.

Уже первые две песни имели успех, но когда объявили, что будет исполнено "Мое последнее танго", публика, видя, что в зале находится сам автор - Оскар Строк, начала аплодировать, обращаясь к нему. Строк поднялся на сцену, сел к роялю - это окрылило Петра и после исполнения танго зал разразился бурными овациями. В общем первое, выступление прошло с триумфом. После этого я неоднократно слушал певца - и везде публика хорошо принимала его вступления.
Было это в конце 1930 года, который и можно считать годом начала певческой карьеры Петра Лещенко. Зина, жена Петра, родила сына, которого по желанию отца назвали Игорем (хотя родственники Зины, латыши, предполагали другое, латышское имя).

Весной 1931 года я с труппой театра миниатюр "Бонзо" под управлением артиста-комика А.Н. Вернера уехал заграницу. Петр остался в Риге, выступая в кафе "А.Т." В это время там же, в Риге, владелец крупного книжного издательства "Грамату Драуге" Хелмар Рудзитис открывает фирму "Беллакорд Электро". В этой фирме Лещенко записывает несколько пластинок: "Мое последнее танго", "Скажите почему" и другие...

Первые же записи очень понравились дирекции, голос оказался очень фоногеничным, и с этого началась карьера Петра Лещенко как певца грамзаписи. За время пребывания в Риге Петр напел еще на "Беллакорде" помимо песен О. Строка и песни другого нашего, также рижского, композитора Марка Иосифовича Марьяновского "Татьяна", "Марфуша", "Кавказ", "Блины" и другие. [В 1944 году Марьяновский погиб в Бухенвальде]. Фирма за пение платила хороший гонорар, т.е. Лещенко наконец получил возможность иметь неплохой доход...

Приблизительно в 1932 году в Югославии, в Белграде, в кабаре "Русская семья", владельцем которого был серб Марк Иванович Гарапич, с большим успехом выступал наш рижский танцевальный квартет "Четверо Смальцевых", имевший европейскую известность. Руководтель этого номера Иван Смальцев слышал выступление П. Лещенко в Риге, в кафе "А.Т.", ему понравилось его пение, и поэтому он предложил Гарапичу ангажировать Петра. Договор был составлен на блестящих для Лещенко условиях - 15 долларов за вечер в два выступления (для примера скажу, что в Риге за пятнадцать долларов можно было купить хороший костюм).

Но судьба опять не улыбнулась Петру. Зал оказался узким, большим, да еще перед его приездом там выступала певица из Эстонии Воскресенская, обладательница обширного, красивого тембра драматического сопрано. Петя не оправдал надежд дирекции, потерялся - и хотя договор с ним был заключен на месяц, но через двенадцать дней (конечно, полностью заплатив по договору) с ним расстались. Думаю, что Петр сделал из этого вывод.

В 1932 или 33 году компания Геруцкий, Кавура и Лещенко открыли в Бухаресте, на улице Брезоляну, 7 небольшой кафе-ресторан под названием "Касуца ностру" ("наш домик"). Капитал вложил представительный на вид Геруцкий, который встречал гостей-посетителей, на кухне хозяйничал опытный повар Кавура, а Петя с гитарой создавал настроение в зале. Одежду посетителей в гардероб принимали отчим и мать Пети (именно в это время вся семья Лещенко из Кишинева переехала на жительство в Бухарест, а их сын Игорь продожал жить и воспитываться в Риге, у родственников Зины, и поэтому первый язык, на котором он начал говорить - латышский).

В конце 1933 я приехал в Ригу. Спел в Русском драматическом театре все музыкальные обозрения, выезжал в соседние Литву и Эстонию. Петя неоднократно приезжал в Ригу, чтобы проведать сына. Когда они выходили на прогулку, то я всегда был переводчиком, потому что Петя не знал латышского языка. Вскоре Петр забрал Игоря в Бухарест. Дела в "Касуца ностру" пошли хорошо, столики брались, как говорили, с бою, и настала необходимость перемены помещения. Когда осенью 1936 года, по контракту, я опять приехал в Бухарест, то уже на главной улице Калея Виктории (N1) был уже новый, большой ресторан, который так и назывался - "Лещенко".

Вообще Петр в Бухаресте пользовался большой популярностью. Он в совершенстве владел румынским языком, пел на двух языках. Ресторан посещало изысканное русское и румынское общество. Играл прекрасный оркестр. Зина превратила сестер Петра, Валю и Катю, в хороших танцовщиц, выступали они вместе, но, конечно, гвоздем программы в основном уже был сам Петр.

Постигнув в Риге все тайны пения на пластинки, Петя договорился с филиалом американской фирмы "Колумбия" в Бухаресте и напел там много пластинок... Голос его в тех грамзаписях имеет прекрасный тембр, выразителен по исполнению. Ведь это истина: чем меньше металла в тембре голоса исполнителя интимных песенок, тем лучше он будет звучать на граммофонных пластинках (некоторые называли Петра "пластиночным певцом": у Петра не было соответствующего сцене голосового материала, при этом по исполнению на грампластинках интимных песенок, танго, фокстроттов и др. я считаю его одним из лучших русских певцов, которых мне приходилось слышать; когда и я пел песни в ритме танго, или фокстрота, требующие мягкости и задушевности голосового тембра, я всегда старался, напевая пластинки, тоже петь светлым звуком, совершенно убрав из тембра голоса металл, который наоборот необходим на большой сцене).

В 1936 году я находился в Бухаресте. Мой импресарио, С.Я. Бискер как-то говорит мне: скоро здесь, в Бухаресте, состоится концерт Ф.И. Шаляпина, а после концерта бухарестская общественность устраивает в честь его приезда банкет в ресторане "Континенталь" (где играл румынский скрипач-виртуоз Григораш Нику).
Концерт Шаляпина устраивал С. Я. Бискер, и конечно для меня место на концерт и на банкет было обеспечено...

Но в скором времени ко мне в гостиницу пришел Петр и сказал: "Я тебя приглашаю на банкет в честь Шаляпина, который состоится в моем ресторане!" И действительно, банкет состоялся в его ресторане. Оказалось, что Петр сумел договориться с администратором Шаляпина, сумел "заинтересовать" его, и банкет из "Континенталя" был перенесен в ресторан "Lescenco".

Я сидел от Ф. И. Шаляпина четвертым: Шаляпин, Бискер, критик Золоторев и я. Я был весь внимание, все время прислушивался, что говорил Шаляпин с сидевшими с ним рядом.

Выступая в программе вечера, Петр был в ударе, во время пения старался обратиться к столику, за которым сидел Шаляпин. После выступлений Петра Бискер спросил Шаляпина: "Как ты думаешь, Федор (они были на ты), Лещенко хорошо поет?" Шаляпин улыбнулся, посмотрел в сторону Петра и сказал: "Да, глупые песенки, хорошо поет."

Петя сначала, когда узнал об этих словах Шаляпина, обиделся, и я ему потом с трудом втолковал:

"Ты можешь только гордиться такой репликой. Ведь то, что ты и я поем, разные модные шлягера, романсики и танго, действительно являются глупыми песенками по сравнению с классическим репертуаром. Но ведь тебя похвалили, сказали, что эти песенки ты хорошо поешь. И кто это сказал - сам Шаляпин! Это тебе самый большой комплимент из уст великого актера."

Федор Иванович в этот вечер был в прекрасном настроении, не скупился на автографы.

В 1932 супруги Лещенко возвращаются из Риги в Кишинев. Лещенко дает два концерта в Епархиальном зале, обладавшем исключительной акустикой, здание которого являлось красивейшим в городе.

Газета писала: "16 и 17 января в Епархиальном зале выступит известный исполнитель цыганских песен и романсов, пользующийся громадным успехом в столицах Европы, Петр Лещенко". После выступлений появились следующие сообщения: "Концерт Петра Лещенко прошел с исключительным успехом. Задушевное исполнение и удачный подбор романсов привел публику в восторг."

Затем Лещенко с Зинаидой Закит выступают в ресторане "Сюзанна", после этого - снова поездки по разным городам и странам.

В 1933 году Лещенко находится в Австрии. В Вене, на фирме "Колумбия" он записывается на пластинки. К сожалению, эта лучшая и крупнейшая фирма мира (филиалы которой были почти во всех странах), записала далеко не все произведения, которые исполнял Петр Лещенко: хозяевам фирм в те годы требовались произведения в модных в то время ритмах: танго, фокстроты и платили они за них в несколько раз больше, чем за романсы или народные песни.

Благодаря выходившим миллионными тиражами пластинкам, Лещенко приобретает необыкновенную популярность, с Петром охотно работают самые известные композиторы того времени: Борис Фомин, Оскар Строк, Марк Марьяновский, Клауде Романо, Ефим Скляров, Гера Вильнов, Саша Влади, Артур Голд, Эрнст Нонигсберг и другие. Ему аккомпанировали лучшие европейские оркестры: братьев Генигсберг, братьев Альбиных, Герберта Шмидта, Николая Черешни (в 1962 гастролировавший в Москве и других городах СССР), "Колумбия" Франка Фокса, "Беллакорд-Электро". Около половины произведений репертуара Петра Лещенко принадлежат его перу и почти все - его музыкальной аранжировке.

Интересно, что если Лещенко испытывал трудности, когда в больших залах его голос "пропадал", то на пластинки его голос записывался прекрасно (Шаляпин даже как-то назвал Лещенко "пластиночным певцом"), в то время как такие мастера сцены, как Шаляпин и Морфесси, свободно певшие в больших театральных и концертных залах, всегда были недовольны своими пластинками, по замечанию К. Сокольского, передававшими только какую-то долю их голосов...

В 1935 Лещенко приезжает в Англию, выступает в ресторанах, его приглашают на радио. В 1938 Лещенко с Зинаидой в Риге. В кемерском кургаузе состоялся вечер, на котором Лещенко с оркестром знаменитого скрипача и дирижера Герберта Шмидта дал свой последний концерт в Латвии.

А в 1940 были последние концерты в Париже: а в 1941 Германия напала на Советский Союз, Румыния оккупировала Одессу. Лещенко получает вызов в полк, к которому приписан. Идти воевать против своего народа он отказывается, его судит офицерский суд, но его, как популярного певца, отпускают. В мае 1942 он выступает в одесском Русском драматическом театре. По требованию румынского командования все концерты должны были начинаться с песни на румынском языке. И только потом звучали знаменитые "Моя Марусичка", "Две гитары", "Татьяна". Заканчивались концерты "Чубчиком".

Вера Георгиевна Белоусова (Лещенко) рассказывает: "Жила я тогда в Одессе. Закончила музыкальное училище, было мне тогда 19 лет. Выступала в концертах, играла на аккордеоне, пела... Как-то вижу афишу: "Выступает знаменитый, неподражаемый исполнитель русских и цыганских песен Петр Лещенко." И вот на репетиции одного из концертов (где я должна была выступать), подходит ко мне мужчина невысокого роста, представляется: Петр Лещенко, приглашает меня на свой концерт.

Cижу я в зале, слушаю, а он смотрит на меня поет:

Вам девятнадцать лет, у Вас своя дорога.
Вы можете смеяться и шутить.
А мне возврата нет, я пережил так много...

Так мы познакомились и в скором времени поженились.Приехали в Бухарест, Зинаида согласилась на развод, только когда Петр оставил на нее ресторан и квартиру...
Поселились мы у его матери. В августе 1944 в город вошли русские войска. Лещенко стал предлагать свои выступления. Первые концерты принимались очень холодо, Петр очень переживал, оказалась, было дано распоряжение: "Лещенко не апплодировать". Лишь когда он дал концерт перед командующим составом, все сразу изменилось. Мы оба стали выступать в госпиталях, в частях, в залах. Командование выделило нам квартиру...

Так пролетели десять лет как один день. Петр все добивался разрешения вернуться на родину и однажды он это разрешение получил. Дает последний концерт - с триумфом прошло первое отделение, начинается второе... а он не выходит. Захожу в артистическую: лежат костюм, гитара, ко мне подошли двое в штатском и сказали, что Петра Константиновича увезли для беседы, "нужны уточнения".

Через девять месяцев дали мне адрес свидания и список нужных вещей. Приехала я туда. Отмерили шесть метров от колючей проволоки, наказали не приближаться. Привели Петра: ни сказать, ни прикоснуться. Расставаясь, он сложил руки, поднял к небу и говорит: "Видит Бог, нет у меня вины ни перед кем."
Вскоре арестовали и меня, "за измену", за брак с иностранным подданным. Привезли в Днепропетровск. Приговорили к расстрелу, потом заменили двадцатью пятью годами - отправили в лагерь. В 1954 году освободили. Узнала, что Петра Константиновича нет в живых.

Стала выступать, ездить по стране. В Москве встретилась с Колей Черешня (он был скрипачем в оркестре Лещенко). Коля рассказал, что в 1954 Лещенко умер в тюрьме, якобы отравившись консервами. Еще говорят, что посадили его за то, что, собрав своих друзей на прощальный ужин, он, подняв бокал, сказал: "Друзья! Я счастлив, что возвращаюсь на Родину! Моя мечта сбылась. Я уезжаю, но сердце мое остается с вами."

Последние слова и погубили. В марте 1951 Лещенко арестовали... Перестал звучать голос "любимца европейской публики Петра Константиновича Лещенко".

Вера Георгиевна Лещенко выступала на многих сценах страны как певица, как аккордеонистка и пианистка, пела в Москве, в "Эрмитаже". В середине восьмидесятых вышла на заслуженный отдых, как раз перед нашей встречей (в октябре 1985) она вернулись вместе с мужем, пианистом Эдуардом Вильгельмовичем, в Москву из города, где прошли ее лучшие годы - из красавицы Одессы. Встречи наши происходили в дружелюбной и непринужденной обстановке...

Сестра Петра Лещенко, Валентна, один раз видела брата, когда конвой вел его по улице, рыть канавы. Петр тоже увидел сестру и плакал... Валентина и сейчас живет в Бухаресте.

Другая сестра, Екатерина, проживает в Италии. Сын, Игорь, был великолепным балетмейстером Бухарестского театра, умер в возрасте сорока семи лет...

Юрий Сосудин

Лещенко Пётр Константинович - эстрадный певец (баритон), родился 2 июня 1898 г. в селе Исаево, Херсонской губернии. Крещён 3 июля 1898 г., крёстные - дворянин Александр Иванович Кривошеев и дворянка Катерина Яковлевна Орлова. Мать - Лещенкова Мария Калиновна (по другим документам Лещенко Мария Константиновна). Данные об отце отсутствуют. Дед был из солдат, бабушка - повариха в одном богатом доме. Они отказались от дочери (матери Петра), узнав о её беременности.

Петру не исполнился ещё и год, когда семья переехала в г. Кишинёв. Пел в солдатском церковном хоре (1906). В последствии регент этого хора, Коган, определил мальчика в 7-е церковно-приходское училище г. Кишинёва. Здесь на него обратил внимание регент архиерейского хора Березовский и пригласил к себе певчим. Пётр обучался музыке и одновременно служил в хоре - пел в кафедральном соборе. Это были самые спокойные и благополучные годы жизни. Пётр жил на полном пансионе в общежитии Митрополии.

В 1909 г. мать вышла замуж за зубного техника Алексея Васильевича Алфимова, отношения с которым у ПЕтра не сложились и мальчик уходил из дома и жил у родственников.

Первую гитару Пётр приобрёл на собственные средства. Он был певчим и помощником соборного регента и подрабатывал столяром, мойщиком посуды в ресторане, выступал с песенно-танцевальными номерами в кинотеатрах и кафе.

Позже Пётр устроился вольноопределяющимся в Донской казачий полк и служил там до осени 1916 г. Оттуда его направили в КИев в пехотную школу прапорщиков. В 1917 окончил пехотную школу прапорщиков в Киеве, был отправлен на румынский фронт, где был зачислен в Подольский полк пехотной дивизии на должность командира взвода. В августе того же года получил тяжелое ранение на территории Румынии и после выхода из госпиталя непродолжительное время служил псаломщиком в кишиневской церкви. Осенью 1919 выступил в составе танцевальной группы в театре "Алягамбра" (Бухарест). В 1920 начал работу в румынском театральном обществе "Сцена", выступая в паре с балериной Розикой под псевдонимом "Мартынович". С 1923 по 1925 обучался в парижской балетной школе, по окончании которой совместно со своей первой женой - балериной Жени-Иоханне Закит подготовил несколько песенно-танцевальных номеров и отправился на гастроли по странам Ближнего Востока.

Дебютное выступление в качестве исполнителя цыганских романсов состоялось в 1929 в ресторане "Лондра" (Кишинев). В 1930 пел в Белграде на семейном празднике короля Александра Карагеоргиевича. В том же году в рижском кафе "А. Т.", в сопровождении оркестра под управлением Г. Шмидта, представил большую сольную программу, в которую вошли песни, написанные специально для Лещенко Оскаром Строком: "Чёрные глаза", "Катя", "Мусенька родная" и др. В репертуаре певца появляются произведения различных жанров: танго, фокстроты, цыганские и бытовые романсы, а также песни неизвестных авторов, среди которых наибольшей популярностью пользовалась песня Чубчик. Исполняет песни Марка Марьяновского: "Татьяна", "Ванька, спой", "Марфуша" и несколько песен собственного сочинения - "Вернулась снова ты", "Лошадки". Пишет аранжировки ко многим песням. В начале 30-х заключает контракт с румынским филиалом английской фирмы звукозаписи "Columbia" (записано около 80 песен). Помимо этого пластинки певца издают фирмы "Parlophon" (Германия), "Electrecord>" (Румыния), "Bellacord" (Латвия).

Переехав в 1933 в Бухарест, Лещенко становится совладельцем ресторана "Наш домик", а в 1935 открывает ресторан "Лещенко", в котором выступает вместе с ансамблем "Трио Лещенко" (супруга певца и его младшие сестры - Валя и Катя) и начинающей эстрадной певицей Аллой Баяновой.

Объявление о начале Великой Отечественной войны застаёт певца в Румынии. Будучи румынским подданным, Лещенко уклоняется от службы в рядах румынской армии и продолжает концертную деятельность. Летом 1942 в сопровождении оперного оркестра певец выступает в оккупированной фашистами Одессе. В сентябре 1944, после освобождения Бухареста, дает большой концерт для офицеров Советской Армии, исполняя собственные песни: "Я тоскую по Родине", "Наташа", "Надя-Надечка", а также песни советских композиторов, в том числе "Тёмную ночь" Н. Богословского.

В концертных программах послевоенных лет звучат песни: "Скажите, почему", "Не покидай", "Спи, моё бедное сердце" О. Строка, "Всё, что было" Д. Покрасса, "Петрушка" А. Альбина, "Осенний мираж" А. Суханова и др. 26 марта 1951 Пётр Лещенко был арестован органами госбезопасности Румынии в антракте после первого отделения концерта. Вслед за этим в июле 1952 последовал арест его супруги Веры Белоусовой, которая, как и Лещенко, обвинялась в измене Родине (выступления в оккупированной Одессе). 5 августа 1952 Белоусова была осуждена сроком на 25 лет лишения свободы, но в 1953 освобождена за отсутствием состава преступления. Пётр Лещенко умер в 1954 в тюремной больнице.

За свою творческую жизнь певец записал свыше 180 граммофонных дисков, однако до конца 80-х ни одна из этих записей не была переиздана в СССР.

Первая пластинка из серии "Поёт Петр Лещенко" была выпущена фирмой "Мелодия" к 90-летию со дня рождения певца в 1988 и в том же году заняла первое место в хит-параде ТАСС.

В 1999 г. к столетию со дня рождения Петра Лещенко в Кишинёве улица и переулок были названы в честь великого певца - Petru Lescenco.

Вера и Петр Лещенко.

Российские зрители увидели наконец сериал «Петр Лещенко. Все, что было…», созданный еще в 2013 году.

В репортажах со съемочной площадки этого сериала не раз, со ссылкой на авторитетные источники, утверждалось, что в нем нет искажения исторической правды. И это притом, что сценарист «Всего, что было…» Эдуард Володарский не скрывал: судьбу Лещенко он сочинил. Отталкиваясь, разумеется, от неоспоримых биографических коллизий.

Хотя Петр Лещенко был довольно открытым человеком и по крайней мере в узком кругу друзей любил рассказывать разные увлекательные истории из своей жизни, в частности, о службе в белой армии, известно о нем все же немного. Вероятно, эти истории не записывались и не пересказывались.

Биография Петра Лещенко, которая с небольшими вариациями кочует по многочисленным сайтам, составлена на основе 17-страничного протокола одного из допросов артиста, арестованного Румынской службой госбезопасности. Допрос вел советский следователь, протокол – на русском языке.

Другой популярнейший источник сведений о певце – книга его вдовы Веры Белоусовой-Лещенко «Скажите, почему?». Вера Георгиевна взялась за нее в возрасте 85 лет, но утверждала, что первые заметки о своем знаменитом муже начала делать гораздо раньше. До начала съемок картины Белоусова не дожила. О том, почему роль Лещенко (в зрелом возрасте) сыграл Константин Хабенский, рассказала уже ее подруга Ольга Петухова, которая стала консультантом сериала.

О том, кто бы из артистов мог сыграть Петра Лещенко на экране, Вера Белоусова задумывалась, еще когда этого сериала не было и в проекте. Ведь идея сделать картину о ее знаменитом муже увлекала Эльдара Рязанова. Вера Георгиевна просматривала по телевизору разные фильмы, но того, кто напомнил бы ей Петра Лещенко, не встречала.

И вдруг однажды она позвонила Петуховой и сказала, чтобы подруга включила телевизор. По телевизору показывали Хабенского. «В нем есть деликатность, сдержанность, и сила характера чувствуется. Вот таким был Петенька!» – услышала Петухова.

Режиссер сериала Владимир Котт шел к выбору артиста на главную роль своим путем. Разложил перед собой фотографии Лещенко, и чем больше в них всматривался, тем явственнее перед ним возникало лицо Хабенского. По мнению Котта, в Хабенском та же интеллигентность при явной склонности к хулиганству, та же нервность.

В результате утвердили Хабенского без кастинга, и уже после этого стали искать похожего на него молодого артиста – на роль Лещенко в молодости.

Самые большое разочарование многих зрителей вызвало решение режиссера не включать в сериал песни в исполнении самого Петра Лещенко. Хабенский, который в фильме еще и поет, делает это неплохо, но это совсем не Лещенко, от голоса которого особо чувствительные дамы задыхались от восторга и были готовы на безумства. Впрочем, и в словах Котта о том, что Лещенко был феноменом своего времени и сегодня бы такого впечатления на публику не произвел, тоже есть своя горькая правда.

Чтение протокола допроса Лещенко наводит на мысль, что некоторые эпизоды фильма сделаны назло чекистам. В насмешку над ними. Следователь интересуется об иностранных знакомых Лещенко, и вот вам, пожалуйста, в сериале эпизод встречи певца с другом юности – русским подпольщиком. То есть для румынскоподданного Лещенко – с иностранцем. Певец соглашается выполнить опаснейшее задание – провести в оккупированную Одессу чемодан со взрывчаткой для передачи местным антифашистам.

Следователь упирал на то, что, соединив свою жизнь с Лещенко, Вера Белоусова изменила Родине? А вот вам еще эпизод и про Веру. Ведь она, молоденькая певица из ресторана, оказывается связной, которая и должна передать дальше по подпольной цепочке взрывчатку…

Будь Петр Лещенко и Вера хоть как-то связаны с партизанским подпольем, Белоусова, несомненно, рассказала бы об этом в своей книге. Но она вспоминает лишь о том, что незадолго перед оккупацией ее родной Одессы выступала в составе концертной бригады в советских воинских частях. Иного и трудно было ожидать в той ситуации от студентки консерватории, комсомолки, дочери сотрудника НКВД, добровольцем ушедшего на фронт. А Петр Лещенко, по ее свидетельству, не раз помогал знакомым евреям переправиться на безопасную для них территорию и избежать уничтожения.

Существуют две документальные версии первой встречи Петра Лещенко и Веры Белоусовой. Одну можно узнать, познакомившись с протоколом допроса Лещенко, другую – прочитав книгу мемуаров Белоусовой.

Лещенко сообщил следователю, что, приехав в Одессу с концертом, услышал о молоденькой певице, которая поет под собственный аккомпанемент на аккордеоне в одном из ресторанов, и захотел ее услышать. Это и была Вера. Ему очень понравились и она сама, и ее песни. Он пригласил Веру выступить на его концерте.

А Вера Георгиевна пишет о том, как мечтала побывать на концерте Лещенко, но не было денег на билет. К счастью, ей встретился хороший знакомый, музыкант, который должен был играть на этом концерте в оркестре. Провести на концерт знаменитости Веру он не мог, а на репетицию концерта – пожалуйста. Даже представил ее Лещенко. Петр Константинович попросил Веру что-нибудь спеть. Она спела песню Табачникова «Мама», и на глаза Лещенко навернулись слезы. С этого все у них и началось.

Подвела ли кого-то из супругов память? Возможно, Лещенко свою историю знакомства с Верой просто придумал, чтобы в деле не фигурировал еще и тот молодой музыкант, который их познакомил.

Есть романтическая версия о том, что Лещенко погиб, потому что отказался предать свою жену. С того момента, как советские войска вошли в Бухарест, Лещенко с женой безотказно выступал всюду, куда их приглашали советские военные чины и новые местные власти. Советские военные нередко спрашивали, не думает ли Лещенко вернуться на родину, и он отвечал, что всегда об этом мечтал.

Однажды подобный диалог происходил в присутствии Веры Георгиевны, и некий советский военный чин предложил ему осуществить, не мешкая, свою мечту, а Белоусовой прямо сказал: «Придется годик-другой лес повалить». И тут слукавил. За то, в чем ее собирались обвинить, годиком-другим отделаться было невозможно. Жену Лещенко военный трибунал приговорил к высшей мере.

Лещенко и думать не желал о возвращении на родину без Веры. Впрочем, если бы и решился, все равно ареста бы не избежал. Вера Георгиевна вспоминала, что следователь спрашивал ее, почему вышла замуж за этого отщепенца и белогвардейца?

«Белогвардеец и отщепенец». Таким он был и оставался в глазах тогдашних властей.

Что потом?

Согласно официальной версии, Петр Лещенко умер в тюремной больнице после неудачной операции по поводу язвы желудка. Дело его по сей день не рассекречено, где покоятся останки – неизвестно.

Вере Белоусовой высшую меру заменили на 25 лет лагерей, но на свободу она вышла уже через два года после ареста: Сталин умер, пошла волна реабилитаций. Белоусову освободили со снятием судимости.

Она работала в областных филармониях, дважды выходила замуж и вновь оставалась вдовой. Оба ее супруга еще до знакомства с ней искренне интересовались творчеством Петра Лещенко.

В последние годы жизни Вера Георгиевна сетовала на то, что хотя Петр Лещенко и вернулся в культурный пейзаж России, его образ часто искажают, придают ему блатноватые черты, а он никогда таким не был и блатных песен не пел. По воскресеньям ходил в церковь и пел во время службы в хоре. Как-то раз Вера Георгиевна думала обрадовать Лещенко наблюдением: прихожане заслушались его пением!

– Родной мой ребенок, – ответил Петр Константинович молодой жене, – в церкви не для прихожан поют. Я не пою, я с Богом говорю.

В 1937 и 1938 годах на летний сезон Лещенко с семьей выезжал в Ригу. Все остальное время до начала войны проводил в Бухаресте, выступая в ресторане.

Дела в «Нашем домике» пошли хорошо: посетители валили валом, столики брались, как говорится, с боя, и появилась необходимость в перемене помещения.
Осенью 1936 года, а может, и раньше, на главной улице Бухареста, Виктории, был открыт новый ресторан, который так и назывался - «Лещенко».

Поскольку Петр Константинович пользовался в городе большой популярностью, ресторан посещало изысканное русское и румынское общество. Играл замечательный оркестр. Зинаида сделала из сестер Петра - Вали и Кати - хороших танцовщиц. Выступали все вместе, но гвоздем программы был, конечно, сам Лещенко.

Среди артистических сил, которые привлек Лещенко к выступлениям в своем ресторане, была и юная Алла Баянова,
Главная концертная программа - выступление самого Лещенко - начиналась в полночь. Шампанское лилось рекой, вся знать Бухареста отплясывала под его пение и веселилась в ресторане до шести утра. Правда, есть сведения, что во время выступлений самого Петра Константиновича не только не танцевали, но даже прекращали пить и жевать.

Бибс Эккель 2 дает такой портрет певца того времени:

"О характере Петра Лещенко ходили самые противоречивые рассказы. Коекто из знавших его лично говорил о его скупости. В то же время одна женщина рассказывала в Бухаресте, как он щедро помогал многим, и в том числе юноше из одной бедной еврейской семьи — пианисту Ефиму Склярову, отец которого пришел к Лещенко с просьбой обратить внимание на музыкальные способности сына. Лещенко взял его в свой ансамбль и не ошибся. Ефим Скляров написал для своего кумира несколько музыкальных композиций, записанных позже на грампластинки.

Живя среди румын, Лещенко был очень уважаем, хотя сам относился к ним без особой любви, но часто выражал восхищение музыкальностью этого народа. Ездил Лещенко на новеньком немецком автомобиле марки «ДКВ». Он не курил, но любил выпить. Слабость Лещенко — шампанское и хорошие вина, которых в Румынии в ту пору было чрезвычайно много. Часто владельца и певца самого модного ресторана в Бухаресте встречали слегка пьяным, что в общей атмосфере ресторанного угара почти незаметно. Лещенко пользовался огромным успехом у женщин, к которым сам был неравнодушен".
______________________

2. Бибс Эккель — балалаечник, композитор, аранжировщик. Родился в семье русских эмигрантов. Исследователь творчества Петра Лещенко.

Петр Лещенко был звездой богемы и света румынской столицы. Не раз бронированный авто отвозил его на виллу к королю Каролю, большому поклоннику его таланта.

Не только во дворце румынского монарха, но и в домах простых советских граждан без конца «гоняли» веселые и томные песни и танго Лещенко. Но мало кто из наших граждан был посвящен в то, что с пластинок звучит не голос самого Лещенко (его пластинки изымались советской таможней), а голос певца Николая Маркова - солиста ансамбля «Джаз табачников».
В этом коллективе одно время работал и известный композитор Борис Фомин. Доходы создателей этой контрафактной продукции измерялись чемоданами денег (меня интересует, почему советская власть разрешала наживаться одним и казнила за желание нажиться других. Или не стоит искать логику там, где раздаётся тихий, но твёрдый голос денег? Видимо, их логика не требует никаких объяснений. Неужели расстрелянная в шестидесятые годы фарца была предтечей Ходорковского, а те, кто согласился делиться, выжили?)

Впрочем, признание румынского короля и советского народа вовсе не делало Лещенко «серьезным» певцом в глазах эстетов. А. Вертинский называл его «ресторанным певцом» и относился к творчеству Лещенко крайне пренебрежительно.

Да и один ли Вертинский? Как-то в бухарестский ресторан к Лещенко заглянул сам Федор Иванович Шаляпин. Хозяин всю ночь пел для именитого гостя, а потом спросил, как тот находит его пение. «Да, глупые песенки поете неплохо!» - вальяжно ответил Шаляпин.

Лещенко сначала жутко обиделся. Но друзья уверили его, что великий певец его похвалил: песенки-то зачастую и впрямь были глупые.
Все чаще гостями ресторана делались немецкие офицеры. Вели они себя очень корректно, с удовольствием аплодировали певцу. Вряд ли далекий от политики Петр Лещенко сразу увидел в сближении Румынии и гитлеровской Германии угрозу и лично себе.

По планам гитлеровской коалиции, на территории Одесской области под контролем румынских властей должна была быть образована административно-территориальная единица Губернаторство Транснистрия.
16 октября 1941 года после двухмесячной обороны Одесса была оставлена Красной армией и занята румынскими и немецкими войсками.

В этом же месяце Лещенко получил извещение из 16 пехотного полка, к которому был приписан. Но под разными предлогами Лещенко старается от службы уклониться и продолжает концертную деятельность. Лишь по третьему вызову Лещенко прибыл в полк в Фалтичени. Здесь его судили офицерским судом, предупредили, что надо являться по вызовам и отпустили.

На некоторое время певца оставили в покое — он был все-таки заметной фигурой в артистической среде Бухареста — и вопрос о призыве его в румынскую армию пока больше не поднимался, зато речь пошла о том, чтобы дать серию концертов на оккупированной советской территории. Петр Константинович согласился, не догадываясь, чем это будет чревато для него и в самом скором и в более отдаленном будущем.

В мае 1942 года Лещенко приезжает в Одессу. Его концерт был назначен в Русском драматическом театре. В городе начался настоящий ажиотаж: очереди за билетами выстраивались с раннего утра.
День концерта стал подлинным триумфом Петра Константиновича.

Один из очевидцев вспоминал: «День концерта стал подлинным триумфом Петра Константиновича. Небольшой театральный зал полон до отказа, многие стояли в проходах. Певец поначалу огорчил: первые вещи вдруг стал петь… порумынски, — оказалось, по требованию властей… Потом зазвучали уже хорошо известные, любимые многими танго, фокстроты, романсы, и каждая вещь сопровождалась неистовыми аплодисментами слушателей. Завершился концерт подлинной овацией…»

Начинать концерты приходилось с репертуара на румынском языке, ведь Петр Лещенко являлся подданным румынского короля. Но потом наступал черед русского репертуара, и тут зал взрывался овациями. На несколько часов слушатели забывали и о войне, и об оккупации.

________________

Дойдя до этого эпизода в жизни певца, я впала в ступор. Кто были эти люди, пришедшие в таком количестве на концерт Лещенко, и приходившие на последующие его концерты?

Дело ведь происходило в оккупированном городе, где оккупанты уже расправлялись с евреями и военнопленными красноармейцами.

Вот как рассказывает об этом Википедия:

«Первые расстрелы мирных жителей начались непосредственно после захвата города. С 17 октября в район артиллерийских складов на Люсдорфской дороге (сейчас - в районе площади им. Толбухина) начали прибывать партии военнопленных, которые попали в плен уже после занятия города румынами из-за того, что они не смогли по каким-то причинам эвакуироваться с частями Красной армии (около трех тысяч).
19 октября было объявлено о начале «регистрации мужского населения» и к военнопленным начали добавляться партии мирных жителей (около десяти тысяч), которые при регистрации или первых облавах на улицах города показались оккупантам подозрительными (евреи, без документов, бойцы РККА и РККФ совработники и т. п.) и разоблачённых коммунистов (около тысячи). Всех их заперли в девяти пустых пороховых складах и в течение нескольких дней, начиная с 19 октября, расстреляли. Некоторые склады были облиты бензином, и узники в них были сожжены заживо».

Нет, поймите меня правильно: я не спрашиваю, почему Лещенко приехал с концертами в распинаемый пришельцами город. Кто бы не поехал, зная, что, в случае отказа, его ждут окопы и возможная гибель?! Я труслива, я бы поехала.

Но, если судить по тому, как нам рассказывали о жизни в оккупированных городах, в Одессе просто не должно было остаться публики, способной пойти на концерт, организованный врагом! Разве не сидели запуганные жители по домам, не решаясь лишний раз выйти на улицу? Разве не был введён комендантсий час? Разве не голодали люди, оставшись без заработка? Где они взяли деньги на билеты и что это были за деньги?

Город обороняли два месяца, значит, два месяца он подвергался обстрелам и бомбёжкам — неужел уцелел? Помнится, Дрезден превратился в руины всего за несколько дней.

Я ничего не понимаю в этой войне и в людях, выживших в ней!
Я, наверное, никогда не стану настолько умной, чтобы мне стало ясно, каким образом можно было жить и выжить, зная, что совсем недалеко от концертного зала, вот сию секунду, убивают и мучают людей...
А как бы я сама повела себя в подобных обстоятельствах? Я не знаю и этого.

В поисках материалов о Петре Лещенко, я переворошила массу сайтов и прочла немало воспоминаний людей, знавших его лично или просто живших в одно время с ним. И в этих воспоминаниях я нашла ответ на свой вопрос, как жила Одесса в годы оккупации. Дальше я процитирую эти воспоминания.
______________________

На одной из своих репетиций он знакомится с девятнадцатилетней Верой Белоусовой, студенткой Одесской консерватории, музыкантом, певицей.

Их роман развивался стремительно. Казалось, что между ним и нею нет возрастной пропасти в четверть века.

Лещенко сделал Белоусовой предложение и уехал в Бухарест, чтобы оформить развод с Закитт, но Жени была категорически против развода, между Лещенко и ней шёл непрерывный скандал, который прервали очередные извещения с требованием явиться для прохождения службы в 16 пехотный полк (по некоторым другим сведениям — в 13 дивизию для работы переводчиком: он владел несколькими языками).

Тут наблюдается скользский момент: по словам Веры Белоусовой, Жени Закитт предприняла массу усилий, чтобы отправить неверного мужа на фронт.
Я оставлю на совести Веры это обвинение. В конце концов, соперницы, борющиеся за мужчину (равно как и соперники, не поделившие женщину) ещё и не на то бывают способны.

Всё равно уже не узнать, почему Петр Константинович, неожиданно для себя, опять попал в поле зрения армейского начальства.
Ему казалось, что на него как на потенциального военнослужащего давно махнули рукой, однако же нет - вспомнили.
И снова Лещенко, будто следуя старой традиции, не торопился подчиниться приказу. Почти год ему правдами и неправдами удавалось уклониться от ношения военной формы.

Он добился получения документа о мобилизации для работы на месте, таким образом, временно избежав отправки в действующую армию. Но в феврале 1943 года пришло распоряжение сдать этот документ и немедленно явиться в 16 пехотный полк для продолжения воинской службы.

Знакомый гарнизонный врач предложил Петру Лещенко лечение в военном госпитале. Десять дней не решили проблемы: приходит новое извещение явиться в полк. Лещенко решается на удаление аппендикса, хотя в этом не было необходимости. После операции и 25 дней положенного отпуска на службу не является. Лещенко удается устроиться в военную артистическую группу 6 дивизии. До июня 1943 года выступает в румынских воинских частях.

В октябре 1943 года новое распоряжение от румынского командования: отправить Лещенко на фронт в Крым. В Крыму до середины марта 1944 года он был при штабе, а потом заведующим офицерской столовой.
С октября 1943 по март 1944 года Лещенко тянул лямку в качестве организатора развлечений для немецких офицеров, отдыхавших в крымских санаториях. И это, конечно, опорочило его в глазах советского командования.

В марте 1944 года Лещенко получил отпуск, но вместо Бухареста поехал в Одессу. Узнав, что семью Белоусовых должны отправить в Германию, Петр Лещенко увёз свою будущую жену, ее маму и двух братьев в Бухарест.
Вернувшись в Бухарест, летом 1944 года Лещенко развелся с женой и официально женился на Вере Белоусовой.

Вскоре (в июле 1944 года) в Румынию вошли советские войска. Официально к Лещенко советское командование относилось весьма настороженно. Его приглашали на концерты только к офицерам, причем перед концертом проводился соответствующий инструктаж, что-де в столь сознательной аудитории не может певец, запятнавший себя сотрудничеством с немцами, сорвать дешевые аплодисменты. Но вместо того, чтобы заклеймить предателя, офицеры устраивали овации артисту. Обаяние Лещенко, красота его жены, репертуар из советских, дорогих довоенных песен, - все это способствовало успеху концертов.

Наконец, благосклонный прием у Г.К. Жукова, казалось, окончательно растопил лед.

С 1948 года Лещенко и В.Белоусова становятся штатными артистами Бухарестского театра эстрады, получают хорошую квартиру.

Лещенко уже за пятьдесят. В соответствии с возрастом меняется его репертуар — певец становится более сентиментальным. Уходят из программ темповые шлягеры, типа «Моей Марусички» и «Настеньки», появляется вкус к лирике, романсам, окрашенным тоской и грустью. Даже в его пластиночных записях, сделанных в 1944-1945 годах, доминирует отнюдь не радостная тональность: «Бродяга», «Колокольчик», «Сердце мамы», «Вечерний звон», «Не уходи».

Вот отрывок из воспоминаний Г. Кипнис-Григорьева: 3.

" …Лещенко объявляет следующий номер: - Самое дорогое для каждого человека, — говорит он, — это Родина. Где бы ты ни был, куда бы ни заносила тебя судьба. О тоске по Родине и споем мы с моей женой Верой Белоусовой-Лещенко.

Я иду не по нашей земле,
Просыпается синее утро...

А когда заканчивается первый куплет, включается Петр Лещенко с гитарой, и припев они поют в два голоса, поют задушевно, с искренним и нескрываемым страданием:

Я тоскую по родине,
По родной стороне моей,
Я в далеком походе теперь,
В незнакомой стране.
Я тоскую по русским полям 4

Что вам сказать? Обычно пишут — «гром аплодисментов». Нет, это был шквал, громовой шквал! И на глазах у многих — слезы. У каждого, конечно, свои воспоминания, но всех нас объединяет одна боль, тоска по любимым, а у многих — по женам и детям, «мою боль не унять мне без них»… А Петр Лещенко с красавицей Верой поют на «бис» и второй раз. И третий. И уже зал стал другим. Забыты предупреждения о необходимости идейно-политической сдержанности. И Лещенко сияет, почувствовав, как опытный артист, что полностью овладел аудиторией. Он в темпе объявляет следующую песню — знаменитый «Чубчик», но заканчивает новым куплетом: «Так вейся, развевайся, чубчик мой… в Берлине! Развевайся, чубчик, на ветру!»

Затем пошли вперемежку то «наша» «Темная ночь», то его какаянибудь там «Марфуша», и зал постоянно кричит «бис!».

_____________________

3 . Г. Кипнис-Григорьев — журналист, писатель, переводчик.
Цитирую журналиста Владимира Бонч-Бруевича (ЛГ):

« Сколько молодых писателей, ставших впоследствии знаменитыми, вывел он впервые на общесоюзную орбиту. Григорий Иосифович был вхож в любые двери - его авторами и собеседниками были и великие учёные Н. Амосов, О. Антонов, В. Глушков, и все классики украинской литературы - от Миколы Бажана до Олеся Гончара... »

4 - см. примечание 1 . К сожалению я не нашла эту песню в исполнении Лещенко.

Лещенко обратился с просьбой о советском гражданстве. Чем руководствовался он, сказать трудно, ведь ему сразу сказали, что Веру Белоусову считают в СССР предательницей.
Несмотря на это, Петр Константинович продолжает выяснять возможность возвращения в Советский Союз, обращается в «компетентные органы», пишет письма Сталину и Калинину. Лучше бы он этого не делал - может быть, тогда ему удалось бы спокойно прожить остаток жизни.

Ему удалось выхлопотать визу и для Веры. Все сорвалось в последний момент. На прощальном обеде Лещенко сказал друзьям, что сердце свое оставляет здесь, с ними. Этой «измены» новая родина ему не простила, и визы аннулировали.

26 марта 1951 года Лещенко был арестован органами госбезопасности Румынии в антракте после первого отделения концерта в городе Брашов.

Из румынских источников:

Петр Лещенко находился в Жилаве с марта 1951 года, потом в июле 1952 года был переведен в распределитель в Мыс Мидиа, (Капул Мидиа), оттуда 29 августа 1953 года в Борджести, провинцию Молдавии. С 21 или 25 мая 1954 года переведен в тюремную больницу Тыргу Окна. Ему была сделана операция по поводу открывшейся язвы желудка.

Существует протокол допроса Петра Лещенко, из которого ясно, что в июле 1952 года Петр Лещенко был перевезен в Констанцу (недалеко от Мыс Мидиа) и допрошен как свидетель по делу Веры Белоусовой-Лещенко, которая обвинялась в измене Родине.

Летом Вере разрешили посетить его в лагере. Она увидела исхудалого и вконец убитого человека.

В июле 1952 года последовал арест Веры Белоусовой-Лещенко.

Из воспоминаний Веры Георгиевны Белоусовой (второй жены Петра Лещенко):

— После ареста Лещенко, отношение ко мне резко ухудшилось. Из Театра эстрады пришлось уйти. Некоторое время я пела в ресторане «Мои Жорден». Потом меня перевели в только что открывшийся летний ресторан «Парк роз».
Последний день работы в нем я запомнила навсегда. Это было 8 июля 1952 года. Я пела на эстраде одну из советских песен, аккомпанировал мне знаменитый скрипач Жан Ионеску.
После исполнения своего номера села за столик, предназначенный специально для нас, артистов. Вдруг подсаживается ко мне некто и говорит на ухо:
— Вы Вера Георгиевна Белоусова? Я киваю.
— Вас вызывает Петр Константинович Лещенко.
Я прямо онемела от неожиданности. Он продолжает:
— Идите вниз, он вас там ждет.

Спускаюсь по лестнице ни жива ни мертва. Внизу, около гардероба, стоят три человека в плащах, поджидают, как я сразу догадалась, меня. Они были подчеркнуто вежливы:
— Вы не волнуйтесь, Вера Георгиевна. Мы сейчас отвезем вас домой. Возьмете необходимые вещи, поедете на Родину.
Я уже ничего не соображала: где Петр Константинович? На какую родину? Может быть, его уже перевезли в Россию?
Вслух только произнесла:
— У меня сумочка осталась на столе.
Принесли сумочку. Затем повезли в шикарной машине домой.
Дома устроили обыск, перевернули все вверх дном. Ничего, конечно, не нашли, но меня все-таки забрали. С собой разрешили взять чемодан и аккордеон, сделанный по заказу для Лещенко, Он привез его в Одессу из Бухареста и потом подарил мне.
Я была арестована, как мне объяснили, за брак с иностранным подданным. Я еще тогда удивилась, какие длинные руки у НКВД: арестовывают в чужой стране, как у себя дома.
Вскоре меня переправили через границу и привезли в Днепропетровск, в пересыльную тюрьму. Спустя несколько месяцев объявили, что в соответствии со статьей 58-1-а УК я за «измену Родине» приговариваюсь к расстрелу. Когда услышала эти слова, упала в обморок...
Потом расстрел заменили двадцатью пятью годами и отправили в Свердловскую область, в лагерь, где я и отбывала свой срок.
В 1954 году — амнистия. Приехала в Москву, стала работать аккомпаниатором на эстраде, играла и пела в оркестре Бориса Ренского. Вот тогда и узнала, что Петра Константиновича уже нет в живых».

Она обвинялась в браке с иностранным подданным, что квалифицировалось, как измена Родине (ст. 58-1 «А» УК РСФСР, уголовное дело № 1564-п).
5 августа 1952 года она была приговорена к смертной казни, которую заменили 25 годами лишения свободы.

В 1954 году Веру Белоусову амнистировали. По воспоминаниям современников, этому способствовали хлопоты её отца, бывшего работника НКВД.

«Заключенную Белоусову-Лещенко освободить со снятием судимости с выездом в Одессу 12 июля 1954 года» - предписание, ссылающееся на постановление Пленума Верховного Суда СССР (сначала скостили срок до пяти лет, но потом освободили «в чистую»).

«Веронька, - делился мечтами с женой Петр Лещенко, - мы приедем в Москву в персональном вагоне. Нас будет очень много. И все в нашем театре - музыканты, танцоры, артисты, певцы - будут самые лучшие. Нет, одного вагона нам будет мало, ведь музыкальные инструменты требуют особого размещения. …Да еще дети должны быть, детский театр. Театр в театре. Дети - артисты. Просто обязательно, как я забыл?! Москва нас полюбит. Мы заслужим эту любовь». Cлова Петра вспомнились Вере, когда она впервые в жизни проездом попала в Москву. Вера Лещенко возвращалась домой в Одессу из Ивдельлага»

Возвращаться в Румынию ей уже не имело смысла: обратившись к румынским властям, она получила от них единственную информацию: « Lescenco, petre. artist. arestat. a murit în timpul deteniei, la. penitenciarul târgu ocna. (Лещенко, Пётр, артист, заключённый. Умер во время пребывания в тюрьме Тыргу-Окна).
Пётр Константинович Лещенко умер 16 июля 1954 года.
Материалы по делу Лещенко до сих пор закрыты.

Вера Георгиевна Белоусова-Лещенко выступала как певица и музыкант на самых «задвинутых» площадках в СССР: в ЖЭКах, фабричных клубах. И собирала все, что связано с Петром Лещенко: старые фото, афиши, пластинки. Память о замечательном артисте и любимом муже согревала всю ее жизнь.

На Ли.ру есть дневник Веры Лещенко.