PR в Античной мифологии. Горгоны Существуют горгона

Имя «Горгона» известно с глубокой древности. Задолго до Гомера греки называли «горгонейоном» маску талисман, которую изображали на одежде, предметах обихода, оружия, инструментах, украшениях, монетах и фасадах зданий.

Согласно различным, зачастую противоречивым, источникам, Медуза - женское существо. Легенда о Медузе Горгоне окончательно сформировалась к VIII веку до н. э. В эпоху Гомера Горгона была настолько известным персонажем, что он просто упоминает о ней в своих поэмах, не излагая ее истории, которая, как, видимо, он считает, прекрасно известна грекам. Зевс вселял ужас в своих врагов щитом Афины - эгидой, на котором была изображена голова Горгоны.

Ни один из античных авторов не упоминает о том, каким образом она обрела свои незаурядные способности. В гомеровские времена изображения Медузы были распространены повсеместно: их можно увидеть на монетах, бокалах для вина, хлебных формах, над входной дверью и у домашнего очага во многих афинских домах. Считалось, что капли ее крови в амулете предохраняют владельца от несчастий.

После Гомера значительный вклад в развитие образа Медузы сделал Гесиод (конец VIII-VII век до н. э.). В поэмах «Теогония» и «щит» упоминаются две из пяти сестер Горгоны - Стено и Эвриала - чудовища, живущие на краю мира, а также описывается смерть Горгоны от руки Персея. По сравнению с беглыми упоминаниями и намеками Гомера это уже огромная информация. Эсхил (525-456 годы до н. э.) добавляет к ней еще несколько деталей.

В «Прикованном Прометее» он говорит о сестрах Медузы - крылатых женщинах со змеями вместо волос и смертоносным взглядом. В двух других трагедиях Эсхила образ Медузы олицетворяет отвратительность зла и безжалостность человека.

Однако особенно интересные поправки к истории о Горгоне делает в «Двенадцатой пифийской оде» Пиндар. В отрывке о происхождении флейты он говорит, что инструмент был создан Афиной, впечатленной криками сестер Горгоны в день ее смерти. Пиндар описывает красоту и привлекательность Медузы, вдохновлявшую поэтов романтиков на протяжении многих столетий. От него же исходят сведения о том, что жертвы Горгоны окаменевают от ее взгляда.

Свою лепту в развитие мифов о Медузе внес Еврипид (V век до н. э.) в «Ионе». Героиня этой поэмы Креза описывает два небольших полых амулета, доставшихся ей от отца - Эрихтония, который, в свою очередь, получил их от Афины. Каждый из амулетов содержит каплю крови Медузы. Одна из капель - благотворная, обладающая целительными свойствами, другая - яд из змеиного тела.

Здесь, как и у Пиндара, Медуза - существо двойственное. Наиболее известное, полное и значительное по своему воздействию на европейскую мифологию описание Горгоны сделано Овидием в четвертой и пятой книгах «Метаморфоз». В его истории главным персонажем становится смелый, дерзкий и жестокий герой Персей.

Для того чтобы подчеркнуть значимость победы Персея над Медузой, Овидий подробно говорит о происхождении и чудовищных способностях его змее волосой соперницы. Именно описанию Овидия в своем большинстве следовали писатели и художники последующих столетий.

Под пером Овидия история Медузы превратилась в легенду. Дочь Форция, сына моря и суши, и Цето, Медуза принадлежит к младшей тройне сестер Горгон (по Овидию, старших сестер Горгон - Грей - было две, они родились уже старыми, с одним глазом на двоих и с одним зубом в общем рту). Хотя у всех трех младших Горгон вместо волос змеи, только Медуза обладает чудесным даром завораживать людей взглядом (и в положительном, и в отрицательном смысле этого выражения) и только она одна из трех сестер смертна. Персей избегает ее прямого взгляда и отрубает спящей Медузе голову, глядя в ее отражение на своем отполированном щите. Из крови, хлынувшей из раны, «как из материнского чрева», появляются сыновья Медузы - Пегас и Хризаор. Их отцом, видимо, следует считать Персея. Персей прячет отрубленную голову в сумку, подаренную ему для этой цели Афиной. Сила Горгоны не действует, пока ее голова в этой сумке. На обратном пути в Эфиопию Персей трижды вынимает голову поверженной соперницы. В первый раз, в пустыне, он несет голову перед собой.

Из тех мест, куда капает кровь Горгоны, выползают змеи. Во второй раз Персей направляет взгляд Горгоны на ливийского царя Атласа, который не поверил рассказу воина о своих подвигах и отказал ему в гостеприимстве. За это Атлас был превращен в каменистую гору. Наконец, в третий раз Персей вынимает голову из сумки при встрече со своей возлюбленной Андромедой. Он кладет голову лицом вниз «среди папоротников и водорослей», и магический взгляд Медузы превращает водоросли в кораллы. Это превращение - самый чудесный эпизод в истории о Медузе. Овидий уже не упоминает об опасности, которую представляет голова Горгоны.

В завершение героического рассказа Овидий еще раз излагает родословную Медузы и упоминает о проклятии, наложенном на нее ревнивой и завистливой Афиной. Он рассказывает о том, что в юности Горгона была очень красивой и волосы были ее главной гордостью. Однако все изменилось после того, как Посейдон насильно овладел ею в храме Афины. Разгневанная осквернением своего святилища (а может быть, и из зависти к красоте Медузы), Афина направила на нее свой щит и, превратив роскошные волосы в змей, изгнала ее из своего храма на вечные времена. С тех пор на щите Афины изображена голова Медузы, устрашающая врагов. После Овидия единственным из классических продолжателей истории Медузы был Аполлодор. В «Библиотеке» он скрупулезно излагает все известные ему варианты легенды.

И хотя большинство последующих исследователей и писателей ссылались не на него, а на Пиндара, Овидия и даже на невразумительные упоминания Гомера, именно Аполлодор был лучшим комментатором истории о Медузе и сделал больше других для того, чтобы она стала известной последующим поколениям. Упоминания о Медузе можно также найти в «Симпозиуме» Ксенофана и в «Пантеоне» Лукиана.

Вопрос о том, можно ли связывать возникновение мифа о Медузе с универсальным поверьем о «дурном глазе», как это делали ранние исследователи, остается открытым. Среди мифов народов Скандинавии, Индии, австралийских аборигенов, американских индейцев и эскимосов немало таких, в которых говорится о людях, обращенных в камень «дурным взглядом». В бразильских преданиях фигурирует птица, способная обращать в камень всякого, кто видит ее; некоему охотнику удалось обезглавить такую птицу, не глядя на нее, и затем использовать ее голову против своих врагов. Как видим, история Горгоны не ограничивается циклом легенд о Персее.

Неизвестно, когда возник обычай наносить на боевые щиты устрашающие рисунки, психологически воздействующие на противника и потому будто бы делающие его более уязвимым. Такие изображения зачастую служили и «средством» против «дурного глаза». Их можно было видеть на носу кораблей, зданиях, медальонах для детей и домашних животных. Хотя миф о Горгоне не был ни причиной, ни следствием поверья о «дурном глазе», именно благодаря ему в обиход вошли амулеты горгонейоны.

Изображения Медузы встречаются не только в древнегреческом и римском, но и в древневосточном искусстве. Один из хорошо сохранившихся примеров - предметов с таким изображением - знаменитая мраморная маска, датируемая V веком до н. э. и хранящаяся в художественном музее Монако. В отличие от большинства античных горгонейоно маска отражает негативные черты образа Горгоны, доведенные до карикатурного вида. С другой стороны, лик монакской Медузы без преувеличения можно назвать прекрасным - практически круглое, гладкое женское лицо с немного опущенными веками. Под ее подбородком сплелись две змеи. Именно эта Медуза привела в восхищение Гете, увидевшего ее во дворце Ронданини в Риме. «Изображение прекрасного лица, объятого предсмертной агонией, в благородной полупрозрачности желтого камня неописуемо удачно», - писал Гете/ Эту маску иногда называют Медузой Ронданини. Хорошо сохранившиеся изображения Медузы можно увидеть на древнегреческих амфорах. На ранних из них преобладают черты Медузы чудовища, гротескной воительницы, обезглавливаемой Персеем. Позднее, когда образ Горгоны перестал восприниматься однозначно негативно, интерес к сцене обезглавливания упал: стоило только Горгоне заслужить некоторую долю симпатий, публика перестала получать удовольствие от сцен ее смерти.

Медуза стала жертвой, красивой и трогательной в своей гибели. Медуза Горгона - одна из самых известных фигур греческой и римской мифологии. Яркость ее описаний в европейской литературе и изображений в искусстве в значительной мере зависит от того, насколько близки творения позднейших писателей, художников к античным источникам.

Доступ к таким источникам после падения римской цивилизации оказался довольно затрудненным. Образ Медузы продолжал жить в сказаниях и легендах, но только в средневековье вернулся в литературу и изобразительное искусство. Типичным для средневекового восприятия Горгоны можно считать отрывок из девятой песни «Ада» Данте. Ее образ в интерпретации христианина Данте выступает как сочетание красоты и ужаса; Медуза - олицетворение противоречивых желаний, ей противопоставлен образ добродетельной Мательды.

Медуза последнее, самое сильное искушение Данте, путешествующего по аду. Он добивается искупления грехов, избегнув взгляда Медузы благодаря своему проводнику Вергилию, прикрывшему его глаза рукой. Как это ни странно, Медуза Данте выглядит совершенно непривлекательной на иллюстрациях к «Аду» такого крупного мастера, как английский художник Уильям Блейк (1757-1827): она смотрит на ворота города Дис невыразительным каменным взглядом, пока нечетко выписанный на рисунке Данте проходит мимо нее в сопровождении Вергилия.

Как и многие другие, эта иллюстрации Блейка имеет мало общего с содержанием произведения Данте, изобразившего «чудесный» ад, в котором чудовища превратились в ручных животных, а пламя не обжигает. Большинство средневековых упоминаний о Медузе содержат негативную оценку ее образа. Авторы часто противопоставляют ее Афине как символ зла и добра, пророка и добродетели, похоти и целомудрия. Изображенная на щите Афины Медуза в эту эпоху становится олицетворением беспорядка, ярости, сумасшествия и смерти.

Петрарка называет свою любовь к Лауре «грехом идолопоклонства» и сравнивает свою возлюбленную с Медузой: «Медуза и мой грех меня окаменили». Позднее, в «Триумфе целомудрия», Петрарка вводит образ, ставший популярным в любовной лирике эпохи Возрождения, - Лауры Афины - олицетворения добродетели и целомудрия, обороняющейся щитом с изображением Горгоны. Этот сюжет можно встретить у таких крупных поэтов средневековья, как Дю Белле (в поэмах, адресованных Маргарите де Валуа), Спенсер (в «Эпиталамионе», «Чудесной королеве»), Мильтон (в «Комусе»).

На бронзовой скульптуре Персея работы Челлини (1553) герой держит за волосы голову Горгоны (по которой одной только и можно догадаться, что изображен именно Персей). Горгона совсем не выглядит опасной. Более того, ее лицо - копия лица Персея: тонкие брови, чувственные губы, правильной формы нос и немного прикрытые глаза. Даже их волосы похожи на голове Медузы не змеи, а мелкие кудри.

Медуза Челлини - непревзойденное изображение этого сложного и противоречивого образа в искусстве, как и Медуза Овидия в литературе. Все последующие творцы не смогли выйти из тени этой прекрасной статуи. Глуповатый Персей у Караваджо, похоже, больше обеспокоен тем, чтобы змеи с головы Медузы не укусили в нос его самого. Столь же мало впечатляет фигура Персея в звездном атласе Яна Гевелиуса (1687): герой тащит за собой по небесному пространству голову Горгоны с полным, плоским лицом размером едва ли не с торс Персея.

Любопытное описание Медузы содержится в «Истории четвероногих зверей» Эдварда Топселла (1607). По характеристике автора, Медуза - существо с драконьим хребтом, зубами дикого кабана, ядовитой гривой, крыльями, человеческими руками и смертельным дыханием. По Топселлу, Медуза живет в Африке, в Ливии. Вопреки традиции, он утверждает, что Горгона - не человек и, более того, существо мужского пола, имеющее размер, средний между теленком и быком. Впрочем, это не единственное свидетельство о Горгоне как о «мужском существе». В таком же качестве она появляется в трагедии Шекспира: с Медузой разгневанная Клеопатра сравнивает Антония.

Возникновение нерационалистического течения в искусстве, начавшегося с «доромантиков» Руссо и Гете, вдохнуло в образ Медузы новую жизнь. Никогда еще с античных времен ей не уделяли столь пристального внимания. Романтики видели в ней не просто мифологическую Горгону по имени Медуза, а образ мрачной женщины, наделенной непреодолимо опасной красотой, истинное имя которой - Смерть. Восхищение поэтов и художников возвело ее в ранг музы. Она вдохновляла Эдгара По, Бодлера, Колриджа, Китса, Шелли, Россетти д"Аннунцио и других.

Шелли впечатлила картина из галереи Уффицы во Флоренции, которую ошибочно приписывали Леонардо да Винчи, на самом деле принадлежащая кисти неизвестного фламандского живописца. На ней голова Медузы окружена дымкой, в которой угадываются силуэты змей, летучих мышей и других зловещих существ. Ее полуоткрытый рот извергает ядовитое облако. В конце XIX века Медузе примерили новую маску. Созданное в 1895 году бельгийцем Фернандом Кнопффом полотно «Кровь Медузы» вошло в число классических произведений символизма. На нем нет крови, но запечатлено загадочное женское лицо с тонкими чертами.

Взгляд женщины направлен вперед. Ее зрачки расположены необычно близко к уголкам прозрачных глаз. Небольшая змея с открытой пастью, в которой виден ядовитый зуб, выползает из за высокого воротника платья женщины. Две другие змеи преданно расположились около ее висков.

На известной иллюстрации английского графика Бердсли к «Саломее» Оскара Уайльда «Награда танцовщицы» (1894) Саломея держит за волосы голову не Иоанна Крестителя, а Медузы. Две женщины, танцовщица и ее муза - Горгона, смотрят друг на друга в восхищении.

Новый взгляд на историю Медузы, сложившийся к началу XX века, нашел воплощение в скульптуре ученицы Родена Камиллы Клодель «Персей и голова Медузы» (1898 - 1902). Отразилось в ней и то, что незадолго до того, как к ней пришел замысел скульптуры, ваятельница поссорилась со своим учителем. Ее Горгона не выглядит ужасным существом. Но и не прекрасной женщиной. Изогнув левую руку, Персей держит ее голову над своей. Морщины на обвисших щеках Медузы подчеркивают контраст между нею и юным Персеем. Скульптура Клодель скорее изображает достойную зрелую женщину, в результате трагических недоразумений попавшую под власть молодого, глуповатого победителя.

Среди современных литературных интерпретаций мифа о Медузе Горгоне, безусловно, заслуживает внимания пьеса Эмилио Карбаллидо «Медуза» (1958). Карбаллидо превращает древнюю легенду в экзистенциальную аллегорию. Персей получает задание убить чудовище - Медузу. В какой то момент герой понимает, что он - не меньшее чудовище, чем сама Медуза. Он пытается разобраться в себе и оправдать необходимость убийства, но в результате все больше отделяется от привычного ему общественного порядка. Медуза становится у Карбаллидо символом избавления от иллюзий. Она помогает юноше - герою пьесы уйти от стереотипного взгляда на несовместимость добра и зла.

Со времен Пиндара Медуза Горгона совмещает в себе одновременно ужас и очарование. Она олицетворяет слияние в человеке хаоса и порядка, свободы и самоограничения, сознания и подсознания. Кое кто может предположить, что мифы - отражение заблуждений древности. Скорее они - зеркало человеческой души.

Мифы Древней Греции оказали огромное влияние на формирование европейской литературы, а для ученых эти произведения коллективного народного творчества и по сей день являются источником познания эволюции психологии человека. Кроме того, они являются неиссякаемым для художников, поэтов и музыкантов. В частности, многими живописцами эпохи Возрождения были написаны полотна на тему мифа, в котором Персей убивает горгону Медузу.

Мифы: начало начал

Согласно мифам Древней Греции, сначала во Вселенной существовал только Скотос, который олицетворял Мглу. Затем из нее возник Хаос. Объединившись, они породили Ночь, Мрак и Любовь (Никту, Эреба и Эроса).

Эти главные боги стали родителями Земли и Неба (Геи и Урана), а также божеств, олицетворяющих стихии, гекатонхейр, титанов и титанид. К последним относились Рея и Кронос, от которых произошли олимпийские боги. Последние стали главными героями древнегреческих мифов и дали обширное потомство, в том числе полубогов и полубогинь, в которых божественная природа сочеталась с человеческой.

Олимп

Древние греки верили, что их главные божества живут на самой высокой горе страны, вершина которой всегда окутана облаками. Реальный Олимп расположен на северо-востоке современной Греции, а в древности по хребту этого горного массива проходила граница с Македонией. Там обитали:

• верховный бог Зевс — владыка неба, молний и грома - и его супруга Гера, покровительствующая браку и семейной любви;
• повелитель царства мертвых Аид;
• богиня земледелия и плодородия Деметра;
• повелитель моря Посейдон;
• богиня домашнего очага Гестия.

Затем породил 4 сыновей и 3 дочерей, пополнивших сонм олимпийских богов. Ими стали Афина, Арес, Персефона, Афродита, Гефест, Гермес, Аполлон, Артемида и Дионис.

Полубоги

Олимпийцы, а крайне редко и олимпийки, не гнушались вступать в любовную связь со смертными. Именно от такой любви произошли полубоги Ахилл, Геракл, Ясон, Гектор, Пелоп, Тесей, Орфей, Беллерофонт, Одиссей, Фороней, Эней и Персей. Последний стал тем, кто убил горгону Медузу и освободил прекрасную Андромеду. Все полубоги были героями, обладающими сверхъестественными способностями, которые они нередко использовали, приходя на помощь другим людям. При этом, в отличие от своих отцов, они были смертными.

От кого произошел Персей — герой, убивший Медузу-горгону

Помните, как в сказке о царе Салтане царицу с младенцем сажают в засмоленную бочку и бросают в пучину вод? Так вот этот сюжет Пушкин позаимствовал из мифа о герое Персее. Считалось, что отцом юноши был сам Зевс, который проник в башню к дочери царя Аргоса Акрисия Данае в виде золотого дождя. Деду Персея когда-то предсказали смерть от руки внука, поэтому он, не задумываясь, избавился от царевны и ее новорожденного сына, поместив их в ящик и бросив в море на милость Посейдона.

Медуза-горгона

Эта дева-чудовище, превращающая все живое взглядом в камень, была одной из трех горгон — дочерей морских божеств Форкя и Кето. Она отличалась необыкновенной красотой, поэтому в нее влюбился Посейдон. Он выбрал для утех тем самым осквернив святилище. Гневу мстительной богини не было предела, и она превратила Медузу в чудовище. Несчастная дева возненавидела весь мир и перебралась на одинокий остров, где поджидала путников, которых превращала в каменные статуи. Ее сестры последовали за ней и сами превратились в ужасных монстров. Однако они не обладали ее страшной силой.

Схватка с Горгоной

Согласно мифу, Персей воспитывался в доме Диктиса. Его брат влюбился в мать героя, Данаю, и решил избавиться от ее сына. Он отправил юношу за однако Афина стала покровительствовать Персею, а Гермес и Аид подарили ему крылатые сандалии, серп и шлем-невидимку.

По совету небожителей юноша сначала посетил трех сестер Грай, у которых на троих был один глаз. Персей его выкрал и вернул только после того, как они указали ему дорогу к острову горгоны. Прибыв к жилищу Медузы, юноша вступил в схватку, во время которой смотрел не на нее, а на отражение в зеркальном щите. Ему удалось отрубить голову чудищу адамантовым серпом, и по совету Афины он спрятал ее в сумке. Сестры Медузы захотели отомстить герою, но он использовал шапочку-невидимку, благодаря которой смог скрыться с острова незамеченным.

После этого все в Элладе узнали, кто убил горгону Медузу. Персей прославился как герой, а Афина наконец утолила свою месть. Она сообщила полубогу, что у него в руках мощное оружие, так как отрубленная голова способна ожить и заставить окаменеть все живое, на что она посмотрит. Однако богиня предупредила, что использовать силу Медузы можно будет лишь раз, так как затем она окаменеет.

Андромеда

В те времена в городе Йоппа (Эфиопия) правили царь Кефей и его супруга, царица Кассиопея. У них была дочь Андромеда, затмевающая своей красотой морских дев нерид. Движимые завистью, они обратились за помощью к Посейдону, и тот наслал на город жестокое чудовище, а также приказал оракулу объявить, что Йоппа будет спасена, только если Андромеда будет принесена в жертву Бог морей не мог предполагать, что тот, кто убил горгону Медузу, придет на помощь несчастной деве. Однако все обернулось не так, как задумали нериды.

Кого убил Персей головой Медузы-горгоны

По пути на остров Сериф герой оказался в окрестностях Йоппы. Проходя вдоль берега, он увидел привязанную к утесу прекрасную Андромеду. Девушка оказалась там, так как горожане вынудили царя отдать свое дитя чудищу. Они надеялись, что, растерзав Андромеду, монстр вернется в морскую пучину и больше не будет беспокоить жителей Йоппы. Они и не подозревали, что рядом окажется тот, кто убил горгону Медузу.

Персей влюбился в Андромеду с первого взгляда и обещал ее спасти, если она выйдет за него замуж. Девушка обещала, и герой сразил чудовище взглядом Медузы. Таким образом Персей утратил возможность управлять всем миром, держа смертных в страхе перед силой горгоны. Зато он завоевал любовь Андромеды.

Дальнейшая судьба

Тот, кто добыл голову Медузы-горгоны и убил был полубогом, а значит, смертным. Совершив свой подвиг, он отправился в Сериф и узнал, что его мать подверглась преследованиям. Это вызвало его гнев, и он расправился с царем Полидектом и его приближенными. Затем герой построил город Микены, где царствовал вместе с Андромедой, родившей ему дочь и шестерых сыновей.

Однажды Персей вместе с Данаей решил посетить деда. Акрисий помнил о предсказании и отказался принять дочь и внука. Прошло еще несколько лет и однажды в гостях герою предложили метнуть диск. Он не отказался, однако произошло непредвиденное и снаряд убил одного из собравшихся зрителей. Как оказалось, это был Акрисий, который так и не смог обмануть судьбу.

В конце жизни Персей долго воевал с царем Аргоса Претом и сразил его в жестокой схватке. Когда сын убитого правителя Мегапенф подрос, он уговорил героя обменяться с ним царствами, а затем убил его во время поединка. Так закончил свою жизнь Персей — сын Зевса, которого эллины прославляли как основателя одного из самых могущественных и богатых полисов Древнего мира.

Теперь вы знаете, какой герой убил Медузу-горгону, а также знакомы с основными героями древнегреческих мифов.

Способность горгон превращать людей в камень

Среди горгон выделялась упомянутая в «Одиссее» Гомера горгона Медуза, которая, согласно Пиндару (ок. 518-442 до н.э.) и Овидию (43 до н.э. – 17 или 18 н.э.) , обладала чудесным даром завораживать людей взглядом и обращать их в камень. По другим версиям мифа, взгляд всех горгон обращал людей и животных в камень, и даже вода превращалась от их взгляда в лед.

Читайте мои работы о других существах, обращавших людей в камень – василиске , предводителе виевичей Вие и предводителе фоморов Балоре

Горгоны – прекрасные морские девы, ставшие чудовищами

Горгоны не всегда были чудовищами. В незапамятные времена сестры-горгоны были красивыми морскими девами. Согласно «Метаморфозам» Овидия, Афина превратила Медузу и её сестер в чудовищ – горгон после того, как Посейдон овладел Медузой в храме Афины. По другому мифу, Эвриала и Сфено решили стать горгонами сами из сострадания к судьбе сестры – Медузы. В отличие от своих сестер – горгон, которые были бессмертными , горгона Медуза была смертной.

Горгона Медуза

Как уже говорилось выше, самой известной горгоной была младшая из дочерей Форкиса и Кето, Медуза – чудовище с женским лицом и змеями или гидрами на голове вместо волос. Своё имя горгона Медуза получила из-за сходства шевелящихся волос-змей с медузами.
Горгона Медуза родилась красивой морской девой (не говорит ли это о ее оборотнических способностях, подобно нагам и виевичам ?) – такой прекрасной, что сам бог Посейдон решил соединиться с ней. Пиндар в «Двенадцатой пифийской оде» описал красоту и привлекательность Медузы, вдохновлявшую писателей и поэтов на протяжении долгих столетий. Тем не менее, в древнегреческом искусстве она изображалась и с кабаньими клыками вместо зубов.
Превращенная в чудовище Медуза была вынуждена скрывать от всех свой безобразный облик, и перебралась «на край земли», на затерянный отдаленный остров , где она провела долгие годы.

Убийство горгоны Медузы Персеем

Г оргона Медуза была убита героем Персеем, случайно «обранившем» обещание убить ее, которым воспользовалась Афина. Справиться с чудовищем ему помогли боги – Афина и Гермес. По другому мифу, изложенному в «Ионе» Еврипида, Медуза была рождена Геей и убита Афиной во время гигантомахии . Согласно Евгемеру, ее убила сама Афина.
Голова убитой Медузы, согласно Павсанию, лежала в земляном холме около площади Аргоса. Павсаний в «Описании Эллады» писал, что циклопы изготовили голову горгоны Медузы из мрамора и установили у храма Кефиса в Аргосе.

Горгона Медуза – ядовитое создание, мгновенно умертвлявшее людей

Еврипид в «Ионе» отмечал, что одна половина крови горгоны Медузы была целебной, а другая – ядом из змеиного тела . Подаренную Афиной врачевателю Асклепию кровь горгоны Медузы последний использовал следующим образом. С помощью крови Медузы, взятой из левой части тела, Асклепий оживлял людей, а из крови, взятой из правой части тела - мгновенно умертвлял.

Если тщательно изучить мифы и сказания древних греков, то становится ясно, что существовало несколько горгон, но, спустя тысячелетия, по памяти мы можем воспроизвести имя только одой из них - Медузы.

Медуза горгона. Миф о происхождении

Самые первые упоминания в литературе о змееголовых существах относятся к восьмому веку до нашей эры. В «Одиссее» Гомер пишет о Медузе - чудовище из подземного царства, а в «Теогонии» Гесиод рассказывает уже о трех горгонах-сестрах. Вообще, существует несколько вариантов того, как появились горгоны и кем они были изначально.

Первая версия появления, которой придерживался Еврипид, - титаническая. В ней говорится о том, что матерью горгон была Гея - богиня земли и прародительница титанов. Если это так, то горгона Медуза и ее сестры могли изначально быть чудищами.

Вторую версию можно назвать «посейдонической». Ее излагает в своих «Метаморфозах» Овидий.

Давным-давно, в незапамятные времена, у Форкиса, который в был богом бурного моря, и его сестры Кето, морского чудовища, похожего на дракона, родились три дочери - прекрасные водные девы. Они получили такие имена: Сфено (переводится с древне-греческого как «могучая»), Эвриала («далеко прыгающая») и Медуза («стражница», «повелительница»).

Самой красивой из сестер была Медуза горгона. Она настолько очаровала своей красотой бога Посейдона, что он насильно овладел Медузой в храме, посвященном рассвирепела, узнав об осквернении своего святилища, и превратила морскую деву в горгону - чудовище, покрытое толстой чешуей, с развевающимися на голове вместо волос гидрами и змеями, с торчащими из пасти Сфено и Эвриала решили разделить судьбу сестры и тоже стали чудовищами. А возможно, дело вовсе и не в храме, просто могущественная Афина завидовала прекрасной внешности Медузы и приревновала к ней морского бога.

Медуза горгона - единственная из сестер была смертной, и только она могла своим взглядом превращать людей в каменные статуи. Согласно некоторым другим мифам все три горгоны обладали жутким даром обращать в камень людей и животных, а также замораживать воду. Когда молодой Персей случайно обронил фразу, что он может убить горгону Медузу, Афина поймала его на слове. Она научила героя, как победить горгону и не превратиться в камень, и вручила юноше свой щит, отполированный как зеркало. Герой выполнил свое обещание и принес богине а также вернул щит, на котором отпечаталось изображение горгоны.

Считали, что Медуза горгона, а точнее ее отрубленная голова - это отличный охранный артефакт, оберегающий от зла и «дурного глаза». Так появились и распространились амулеты-горгонейоны.

Изображения Медузы наносили на оружие, доспехи, медальоны, монеты и не только в Греции, но и в Древнем Риме, Византии и Скифии. Сперва горгону рисовали жутко страшной, как настоящее чудовище, но со временем Медузу стали изображать как красивую, хотя и наводящую ужас женщину с извивающимися змеями на голове.

Считается, что мифы о горгоне Медузе имеют связь с культом скифской змееногой богини - прародительницы Табити, свидетельством существования которой являются упоминания в античных источниках и археологические находки изображений. В эллинизированной версии эта «горгона Медуза» от связи с Гераклом породила скифский народ.

Голова Медузы

И в отрубленном состоянии взгляд головы горгоны сохранял способность превращать людей в камень. Персей воспользовался головой Медузы в бою с Кето (Китом) - драконоподобным морским чудовищем (и матерью горгон), которое было послано Посейдоном опустошать Эфиопию . Показав лик Медузы Кето, Персей превратил её в камень и спас Андромеду , царскую дочь, которую предназначили в жертву Кето. Перед этим он превратил в камень титана Атланта , поддерживающего небесный свод неподалеку от острова горгон, и тот превратился в гору Атлас в современном Марокко .

Позднее Персей таким же образом обратил в камень царя Полидекта и его прислужников, преследовавших Данаю , мать Персея. Затем голова Медузы была помещена на эгиду Афины («на грудь Афины» ) - в искусстве эту голову было принято изображать на доспехах на плече богини или под ключицами на её груди.

Интерпретации

Согласно рационалистическому истолкованию, она была дочерью царя Форка и царствовала над народом у озера Тритониды, водила ливийцев на войну, но ночью была изменнически убита. Карфагенский писатель Прокл называет её дикой женщиной из Ливийской пустыни . По другому истолкованию, была гетерой, влюбилась в Персея и истратила свою молодость и состояние .

Животное горгона из Ливии описал Александр Миндский .

Античные источники

В искусстве

Изображалась в виде женщины со змеями вместо волос и кабаньими клыками вместо зубов. В эллинских изображениях иногда встречается прекрасная умирающая девушка-горгона.

Отдельная иконография - изображений отрубленной головы Медузы, либо в руках у Персея, на щите или эгиде Афины и Зевса. На прочих щитах превращалась в декоративный мотив - горгонейон .

В скифском искусстве - заклинательная чаша-омфалос IV в. до н. э. из Куль-Обы (Керчь) с 24 головами.

Верования и амулеты

Горгонейон - маска-талисман с изображением головы Медузы, которую изображали на одежде, предметах обихода, оружия, инструментах, украшениях, монетах и фасадах зданий. Традиция встречается и в Древней Руси.

В русской средневековой культуре

В славянских средневековых книжных легендах она превратилась в деву с волосами в виде змей - девицу Горгонию . Волхв, которому удаётся с помощью обмана обезглавить Горгонию и овладеть её головой, получает чудесное средство, дающее ему победу над любыми врагами. Также в славянских апокрифах - «зверь Горгоний», охраняющий рай от людей после грехопадения . В романе «Александрия » головой овладевает Александр Македонский .

Голова горгоны Медузы как эмблема

В западноевропейской живописи и скульптуре

В западноевропейской литературе

В культуре

• Das Medusenhaupt - работа Зигмунда Фрейда , анализ мифа с точки зрения психоанализа.
• Медуза Горгона является знаковым символом для современных феминисток. В частности, они возражают против использования образа невинно убиенной героической женщины в качестве логотипа модного дома Версаче .
• В честь Медузы Горгоны назван астероид 149 Медуза , открытый в 1875 году.
• В репертуаре группы Княzz есть песня с одноимённым названием.
• Истории Медузы посвящена песня Stare из одноимённого альбома группы Gorky Park
• В современной литературе Медуза Горгона представлена в книжной серии «Таня Гроттер » в роли Медузии Горгоновой - доцента, заместителя главы Тибидохса, преподавателя нежитеведения.
• В визуальной новелле Fate/stay night Медуза участвует как Слуга класса Райдер (всадник). Её образ немного отличается от оригинального тем, что у неё нет волос-змей, но её способность обращать все живое в камень своим взглядом оказывается реальной. В битвах, она сражается верхом на белом пегасе по имени Беллерофонт.

Горгона в кино и мультипликации

Перси Джексон и похититель молний

Также эта получеловек-полузмея, на голове у которой вместо волос извивающиеся змеи , встречается в фильме «Перси Джексон и похититель молний » (), роль исполнила актриса Ума Турман .

Битва титанов

Злобное существо наполовину человек - наполовину змея, у которой на голове вместо волос кишат змеи , появляется в фильме «Битва титанов » (), роль играла топ-модель Наталья Водянова . В оригинальном фильме использовалась кукла.

Персей (мультфильм)

В советском мультфильме 1973 года Горгона предстаёт обольстительной крылатой нимфой с огромными сверкающими и непрерывно меняющимися глазами, коллекционирующей у себя на острове каменные памятники своих жертв.

Доктор Кто

В британском научно-фантастическом сериале Медуза Горгона появилась как вымышленное создание, ожившее в Земле Фантастики. Её появление произошло во 2 серии 6 сезона «Вор разума » (1969), где её сыграла Сью Палфорд.

Школа Монстров (мультфильм)

Упоминается, как мать Дьюса Горгона.

Напишите отзыв о статье "Горгона Медуза"

Примечания

Литература

• // Киньяр П. Секс и страх: Эссе: Пер. с фр. - М.: Текст, 2000, с. 51-58.

См. также

• Горгоны - древнегреческие чудовища, сестры Медузы
• Медузы - обитатели моря получили своё название в честь горгоны с шевелящимися щупальцами.
• Василиск - другое чудовище с волшебным взглядом
• Остров Горгона - колумбийский остров, названный так в честь большого количества ядовитых змей.

Ссылки

• на сайте «Энциклопедия вымышленных существ». Галерея

Отрывок, характеризующий Горгона Медуза

Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.

Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.