Григорианский календарь в каких странах. Юлианский и Григорианский календарь — чем они отличаются
До перехода на григорианский календарь, который в разных странах произошел в разное время, повсеместно использовался календарь юлианский. Назван он так в честь римского императора Гая Юлия Цезаря, проведшего, как считается, в 46 году до нашей эры, календарную реформу.
В основу юлианского календаря, судя по всему, положен египетский солнечный календарь. Год по юлианскому равнялся 365,25 суток. Но в году может быть только целое число суток. Поэтому полагалось: три года считать равными 365 суткам, а следующий за ними четвертый год равным 366 суткам. Этот год с дополнительным днем .
В 1582 году римский папа Григорий XIII издал буллу предписывающую «вернуть весеннего равноденствия на 21 марта». Оно к тому времени ушло от обозначенной даты на десять дней, которые были изъяты из того 1582 года. А чтобы ошибка в дальнейшем не накапливалась, из каждых 400 лет предписывалось выбрасывать трое суток. Не високосными стали года, числа которых кратны 100, но не кратны 400.
Папа угрожал отлучением от церкви каждому, кто не перейдет на «григорианский календарь». Почти сразу на него перешли католические страны. Через некоторое время их примеру последовали протестантские государства. В православных России и Греции юлианского календаря придерживались до первой половины XX века.
Какой из календарей точнее
Споры, какой из календарей - григорианский или юлианский, точнее, не утихают по сию пору. С одной стороны, год григорианского календаря ближе к так называемому тропическому году - промежутку, за который Земля совершает полный оборот вокруг Солнца. По современным данным, тропический год составляет 365,2422 суток. С другой стороны, ученые при астрономических расчетах и в настоящее время пользуются юлианским календарем.
Целью календарной реформы Григория XIII не было приблизить длительность календарного года к величине тропического года. В его времена такого понятия как тропический год еще не существовало. Целью реформы было соблюсти решения древних христианских соборов о сроках празднования Пасхи. Однако поставленной задачи полностью не решил.
Широко распространенное мнение, что григорианский календарь «правильнее» и «продвинутее» юлианского календаря - всего лишь пропагандистский штамп. Григорианский календарь, по мнению ряда ученых, астрономически не обоснован и является искажением юлианского календаря.
Как и в других христианских странах, с конца Х века на Руси употреблялся юлианский календарь, основанный на наблюдениях за видимым движением Солнца по небосводу. Его ввел в Древнем Риме Гай Юлий Цезарь в 46 году до н. э.
Календарь разработал александрийский астроном Созиген на основе календаря Древнего Египта. Когда Русь в Х веке приняла христианство, вместе с ним пришел и юлианский календарь. Однако средняя продолжительность года в юлианском календаре составляет 365 суток и 6 часов (т.е. в году 365 дней, и в каждый четвертый год добавляется дополнительный день). В то время как продолжительность астрономического солнечного года равна 365 суткам 5 часам 48 минутам и 46 секундам. То есть юлианский год был длиннее астрономического на 11 минут 14 секунд и, следовательно, отставал от реальной смены лет.
К 1582 году разница между юлианским календарем и реальной сменой лет составила уже 10 суток.
Это привело к реформе календаря, которая была осуществлена в 1582 году особой комиссией, созданной римским папой Григорием XIII. Разница была ликвидирована, когда после 4 октября 1582 года было предписано считать не 5, а сразу 15 октября. По имени папы новый, реформированный календарь стал называться григорианским.
В этом календаре, в отличие от юлианского, завершающий год века, если он не делится на 400, не является високосным. Таким образом, григорианский календарь имеет в каждое четырехсотлетие на 3 високосных года меньше, чем юлианский. Григорианский календарь сохранил название месяцев юлианского календаря, дополнительный день в високосном году — 29 февраля и начало года — 1 января.
Переход стран мира на григорианский календарь был длительным. Сначала реформа прошла в католических странах (Испании, итальянских государствах, Речи Посполитой, чуть позже во Франции и др.), затем в протестантских (в Пруссии в 1610 году, во всех германских государствах к 1700 году, в Дании в 1700 году, в Великобритании в 1752 году, в Швеции в 1753 году). И лишь в ХIХ—ХХ веках григорианский календарь был принят в некоторых азиатских (в Японии в 1873 году, Китае в 1911 году, Турции в 1925 году) и православных (в Болгарии в 1916 году, в Сербии в 1919 году, в Греции в 1924 году) государствах.
В РСФСР переход на григорианский календарь осуществился по декрету Совнаркома РСФСР «О введении в Российской республике западноевропейского календаря» от 6 февраля 1918 года (26 января по старому стилю).
Календарная проблема в России обсуждалась неоднократно. В 1899 году при Астрономическом обществе работала Комиссия по вопросу о реформе календаря в России, в состав которой входили Дмитрий Менделеев и историк Василий Болотов. Комиссия предлагала модернизировать юлианский календарь.
«Принимая во внимание: 1) что в 1830 году ходатайство Императорской Академии наук о введении в России григорианского календаря было отклонено императором Николаем I и 2) что православными государствами и всем православным населением Востока и Запада отвергались попытки представителей католицизма ввести в России григорианский календарь, Комиссия единогласно постановила отклонить все предложения о введении в России григорианского календаря и, не стесняясь выбором реформы, остановиться на той, которая совмещала бы в себе идею истины и возможной точности, как научной, так и исторической, применительно к христианскому летосчислению в России», — гласило постановление Комиссии по вопросу о реформе календаря в России от 1900 года.
Столь длительное использование в России юлианского календаря было обусловлено позицией православной церкви, которая относилась к григорианскому календарю отрицательно.
После того, как в РСФСР церковь оказалась отделена от государства, привязка гражданского календаря к церковному утратила актуальность.
Разница в календарях создавала неудобства при отношениях с Европой, что и послужило причиной принятия декрета «в целях установления в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени».
Вопрос о реформе был поднят осенью 1917 года. Один из рассматриваемых проектов предлагал постепенный переход от юлианского календаря к григорианскому, каждый год отбрасывая по суткам. Но, так как разница между календарями к тому времени составляла 13 дней, переход занял бы 13 лет. Поэтому Ленин поддержал вариант одномоментного перехода на новый стиль. Церковь переходить на новый стиль отказалась.
«Первый день после 31 января сего года считать не 1-м февраля, а 14 февраля, второй день — считать 15-м и т. д.», — гласил первый пункт декрета. В остальных пунктах указывалось, как следует рассчитывать новые сроки исполнения каких-либо обязательств и в какие числа граждане смогут получить зарплату.
Смена дат создала путаницу с празднованием Рождества. До перехода на григорианский календарь в России Рождество отмечалось 25 декабря, теперь же оно переместилось на 7 января. В результате этих изменений, в 1918 году Рождества в России не было вовсе. В 1917 году встречали последнее Рождество, которое пришлось на 25 декабря. А в следующий раз православный праздник отмечался уже 7 января 1919 года.
Человечество с давних времён пользуется летоисчислением. Возьмём, к примеру, знаменитый круг майя, наделавший много шума в 2012 году. Отмеряя день за днём, страницы календаря уносят прочь недели, месяцы и годы. Практически все страны мира на сегодняшний момент живут по общепризнанному григорианскому календарю
, однако долгие годы государственным был юлианский
. В чём же между ними разница, и почему последним теперь пользуется только православная церковь?
Юлианский календарь
Древние римляне вели счёт дням по лунным фазам. В таком простом календаре было 10 месяцев, названных в честь богов. У египтян летоисчисление было привычным современному: 365 суток, 12 месяцев по 30 дней. В 46 году до н.э. император Древнего Рима Гай Юлий Цезарь приказал ведущим астрономам создать новый календарь. Солнечный год с его 365 днями и 6 часами был взят за образец, а начальной датой стало 1 января. Новый способ исчисления дней тогда, собственно, и назвали календарём, от римского слова «календы» – так именовались первые дни каждого месяца, когда платились проценты по долгам. Во славу древнеримского полководца и политика, чтобы увековечить его имя в истории грандиозного изобретения, один из месяцев назвали июлем.
После убийства императора римские жрецы немного запутались и объявляли каждый наступающий третий год високосным, чтобы выровнять шестичасовое смещение. Окончательно календарь был выровнен при императоре Октавиане Августе. И его вклад был зафиксирован новым названием месяца – август.
От юлианского к григорианскому
Веками по юлианскому календарю
жили государства. Им же пользовались христиане во время Первого Вселенского Собора, когда была утверждена дата празднования Пасхи. Интересно, что этот день каждый год отмечается по-разному в зависимости от первого полнолуния после весеннего равноденствия и иудейской Пасхи. Изменить это правило можно было только под страхом анафемы, однако в 1582 году глава католической церкви папа Григорий XIII пошёл на риск. Реформа прошла успешно: новый календарь, названный григорианским, был более точным и возвращал день равноденствия к 21 марта. Иерархи православной церкви осудили нововведение: получалось, что иудейская Пасха случалась позже Пасхи христианской. Это не допускалось канонами восточной традиции, и в разночтениях между католиками и православными появился ещё один пункт.
Летоисчисление на Руси
В 1492 году Новый год на Руси стали отмечать по церковной традиции 1 сентября, хотя раньше новолетие начиналось одновременно с весной и считалось «от сотворения мира». Император Пётр I учредил, что принятый от Византии юлианский календарь
на территории Российской империи является действующим, однако Новый год теперь отмечался в обязательном порядке 1 января. Большевики перевели страну на григорианский календарь
, по которому уже давно жила вся Европа. Интересно, что таким образом тогдашний февраль стал самым коротким месяцем в истории летоисчисления: 1 февраля 1918 года превратилось в 14 февраля.
С юлианского на григорианский календарь
в 1924 году официально перешла Греция, вслед за ней – Турция, а в 1928-м и Египет. В наше время по юлианскому летоисчислению живут только некоторые православные церкви – русская, грузинская, сербская, польская, иерусалимская, а также восточные – коптская, эфиопская и греко-католическая. Поэтому и существуют разночтения в праздновании Рождества: день рождения Христа католики отмечают 25 декабря, а в православной традиции этот праздник приходится на 7 января. То же и со светскими праздниками – , смущающий иностранцев, празднуется 14 января как дань предыдущему календарю. Впрочем, неважно, кто по какому календарю живёт: главное – не тратить понапрасну бесценные дни.
Калужская область, Боровский район, деревня Петрово
Добро пожаловать в ! 6 января 2019 года волшебство Сочельника окутает весь парк, а его посетители окажутся в настоящей зимней сказке!
Всех гостей парка ждёт увлекательная тематическая программа парка: интерактивные экскурсии, ремесленные мастер-классы, уличные игры с озорными скоморохами.
Насладитесь зимними видами ЭТНОМИРа и атмосферой праздника!
Во времена Древнего Рима было принято, что должники уплачивают проценты в первые числа месяцев. Этот день носил особое название - день календ, а латинское calendarium переводится буквально как «долговая книга». А вот у греков такой даты не было, поэтому римляне о закоренелых должниках иронично говорили, что те вернут ссуду до греческих календ, то есть никогда. Это выражение впоследствии стало крылатым по всему миру. В наше время для исчисления больших периодов времени практически повсеместно используется григорианский календарь. В чем его особенности и какой его принцип построения - об этом как раз и пойдет речь в нашей статье.
Как появился григорианский календарь
Как известно, базой для современного летоисчисления является тропический год. Так астрономы называют интервал времени между весенними точками равноденствия. Он равен 365,2422196 средних земных солнечных суток. До того как появился современный григорианский календарь, в ходу во всем мире был юлианский календарь, который был изобретен еще в 45 веке до нашей эры. В старой системе, предложенной еще Юлием Цезарем, один год в диапазоне 4 лет в среднем составлял 365.25 суток. Это значение на 11 минут и 14 секунд больше длительности тропического года. Поэтому с течением времени погрешность юлианского календаря постоянно накапливалась. Особое неудовольствие вызывало постоянное смещение дня празднования Пасхи, который был привязан к весеннему равноденствию. Позже в ходе Никейского собора (325 год) был даже принят особый декрет, который определил единую дату Пасхи для всех христиан. Для усовершенствования календаря вносилось множество предложений. Но лишь рекомендациям астронома Алоизия Лилия (неаполитанский астроном) и Кристофера Клавия (баварский иезуит) был дан «зеленый свет». Случилось это 24-го февраля 1582г.: римский папа, Григорий XIII, издал специальное послание, которым в юлианский календарь вводилось два существенных дополнения. Для того чтобы 21 марта оставалась в календаре датой весеннего равноденствия, из 1582 года, начиная с 4 октября, изымалось сразу 10 суток и после него следовало 15-е число. Второе дополнение касалось введения високосного года - он наступал через каждые три года и отличался от обычных тем, что делился на 400. Таким образом, новая усовершенствованная система летоисчисления начала свой отсчет с 1582 года, название свое она получила в честь римского папы, а в народе ее стали называть новым стилем.
Переход на григорианский календарь
Следует отметить, что далеко не во всех странах сразу приняли такие нововведения. Первыми на новую систему подсчета времени перешли Испания, Польша, Италия, Португалия, Голландия, Франция и Люксембург (1582 год). Чуть позже к ним присоединились Швейцария, Австрия и Венгрия. В Дании, Норвегии и Германии григорианский календарь был введен в 17 веке, в Финляндии, Швеции, Великобритании и Северных Нидерландах - в 18 веке, в Японии - в 19 веке. А в начале 20-го века к ним присоединились Болгария, Китай, Румыния, Сербия, Египет, Греция и Турция. Григорианский календарь в России вступил в силу год спустя, после революции 1917-го года. Однако Православная Русская церковь решила сохранить традиции и до сих пор живет по старому стилю.
Перспективы
Несмотря на то что григорианский календарь очень точен, он все равно не идеален и накапливает погрешность в размере 3 дня за десять тысяч лет. Кроме этого, он не принимает во внимание замедление вращения нашей планеты, что приводит к удлинению дня на 0,6 секунды каждое столетие. Переменность количества недель и дней в полугодиях, кварталах и месяцах - еще один недостаток. На сегодняшний день существуют и разрабатываются новые проекты. Первые обсуждения относительно нового календаря проходили еще в 1954 году на уровне ООН. Однако тогда так и не смогли прийти к решению и данный вопрос был отложен.
· Тайский: лунный , солнечный · Тибетский · Трёхсезонный · Тувинский · Туркменский · Французский · Хакасский · Ханаанейский · Хараппский · Чучхе · Шведский · Шумерский · Эфиопский · Юлианский · Яванский · Японский
Григориа́нский календа́рь
- система исчисления времени, основанная на циклическом обращении Земли вокруг Солнца ; продолжительность года принята равной 365,2425 суток; содержит 97 високосных лет на 400 лет .
Впервые григорианский календарь был введён папой римским Григорием XIII в католических странах 4 октября 1582 года взамен прежнего юлианского : следующим днём после четверга 4 октября стала пятница 15 октября .
Григорианский календарь используется в большинстве стран мира .
Структура григорианского календаря
В григорианском календаре длительность года принимается равной 365,2425 суток. Длительность невисокосного года - 365 суток, високосного - 366.
Отсюда следует распределение високосных годов:
- год, номер которого кратен 400, - високосный;
- остальные годы, номер которых кратен 100, - невисокосные;
- остальные годы, номер которых кратен 4, - високосные.
Таким образом, 1600 и 2000 годы были високосными, а 1700, 1800 и 1900 годы високосными не были.
Погрешность в одни сутки по сравнению с годом равноденствий в григорианском календаре накопится примерно за 10 000 лет (в юлианском - примерно за 128 лет). Часто встречающаяся оценка, приводящая к величине порядка 3000 лет, получается, если не учитывать, что со временем изменяется количество суток в тропическом году и, кроме того, изменяется соотношение между продолжительностями времён года .
В григорианском календаре годы бывают високосные и невисокосные; год может начинаться с любого из семи дней недели. В совокупности это даёт 2 × 7 = 14 вариантов календаря на год.
Месяцы
Согласно григорианскому календарю, год делится на 12 месяцев, продолжительностью от 28 до 31 дня:
| №
|
Месяц
|
Кол-во дней
|
|---|
| 1
|
Январь
|
31
|
| 2
|
Февраль
|
28 (29 - в високосном году)
|
| 3
|
Март
|
31
|
| 4
|
Апрель
|
30
|
| 5
|
Май
|
31
|
| 6
|
Июнь
|
30
|
| 7
|
Июль
|
31
|
| 8
|
Август
|
31
|
| 9
|
Сентябрь
|
30
|
| 10
|
Октябрь
|
31
|
| 11
|
Ноябрь
|
30
|
| 12
|
Декабрь
|
31
|
Правило запоминания количества дней в месяце
Существует простое правило запоминания количества дней в месяце - «правило костяшек
».
Если выставить перед собой составленные вместе кулаки так, чтобы видеть тыльные стороны ладоней, то по «костяшкам» (суставам пальцев) на краю ладони и промежуткам между ними можно определить, является какой-либо месяц «длинным» (31 день) или «коротким» (30 дней, кроме февраля). Для этого нужно начать считать месяцы с января, отсчитывая костяшки и промежутки. Январю будет соответствовать первая костяшка (длинный месяц - 31 день), февралю - промежуток между первой и второй костяшками (короткий месяц), марту - костяшка, и т. д. Два следующих подряд длинных месяца - июль и август - попадают как раз на соседствующие костяшки разных рук (промежуток между кулаками не считается).
Существует также мнемоническое правило «Ап-юн-сен-но». Слоги этого слова указывают на названия месяцев, состоящих из 30 дней. Известно, что февраль, в зависимости от конкретного года, содержит 28 или 29 дней. Все же остальные месяцы содержат 31 день. Удобство данного мнемонического правила заключается в отсутствии необходимости «пересчитывания» костяшек рук.
Также для запоминания количества дней в месяцах существует англоязычная школьная поговорка: Thirty days have september, april, june and november
. Аналог на немецком языке: Dreißig Tage hat September, April, Juni und November
.
Разница юлианского и григорианского календарей
В момент введения григорианского календаря разница между ним и юлианским календарём составляла 10 дней. Однако эта разница постепенно увеличивается из-за разного количества високосных годов - в григорианском календаре завершающий год века, если он не делится на 400, не является високосным (см. Високосный год) - и сегодня составляет 13 дней.
История
Предпосылки перехода на григорианский календарь
Григорианский календарь даёт гораздо более точное приближение к тропическому году . Поводом к принятию нового календаря стало постепенное смещение по отношению к юлианскому календарю дня весеннего равноденствия , по которому определялась дата Пасхи , и рассогласование пасхальных полнолуний с астрономическими. До Григория XIII проект пытались осуществить папы Павел III и Пий IV , но успеха они не достигли. Подготовку реформы по указанию Григория XIII осуществляли астрономы Христофор Клавий и Алоизий Лилий . Результаты их труда были зафиксированы в папской булле, подписанной понтификом на вилле Мондрагоне и названной по первой строке Inter gravissimas
(«Среди важнейших») .
Переход на григорианский календарь повлёк следующие изменения:
С течением времени юлианский и григорианский календари расходятся всё более, на трое суток каждые 400 лет.
Даты перехода стран на григорианский календарь
Госудстства переходили с юлианского календаря на григорианский в разное время :
Последний день
юлианского календаря
|
Первый день
григорианского календаря
|
Государства и территории
|
|---|
| 4 октября 1582
|
15 октября 1582
|
Испания , Италия , Португалия , Речь Посполитая (федеративное государство: Великое княжество Литовское и Королевство Польша)
|
| 9 декабря 1582
|
20 декабря 1582
|
Франция , Лотарингия
|
| 21 декабря 1582
|
1 января 1583
|
Фландрия , Голландия , Брабант , Бельгия
|
| 10 февраля 1583
|
21 февраля 1583
|
Льежское епископство
|
| 13 февраля 1583
|
24 февраля 1583
|
Аугсбург
|
| 4 октября 1583
|
15 октября 1583
|
Трир
|
| 5 декабря 1583
|
16 декабря 1583
|
Бавария , Зальцбург , Регенсбург
|
| 1583
|
Австрия (часть), Тироль
|
| 6 января 1584
|
17 января 1584
|
Австрия
|
| 11 января 1584
|
22 января 1584
|
Швейцария (кантоны Люцерн , Ури , Швиц , Цуг , Фрайбург , Золотурн)
|
| 12 января 1584
|
23 января 1584
|
Силезия
|
| 1584
|
Вестфалия , Испанские колонии в Америке
|
| 21 октября 1587
|
1 ноября 1587
|
Венгрия
|
| 14 декабря 1590
|
25 декабря 1590
|
Трансильвания
|
| 22 августа 1610
|
2 сентября 1610
|
Пруссия
|
| 28 февраля 1655
|
11 марта 1655
|
Швейцария (кантон Вале)
|
| 18 февраля 1700
|
1 марта 1700
|
Дания (включая Норвегию), протестантские немецкие государства
|
| 16 ноября 1700
|
28 ноября 1700
|
Исландия
|
| 31 декабря 1700
|
12 января 1701
|
Швейцария (Цюрих , Берн , Базель , Женева)
|
| 2 сентября 1752
|
14 сентября 1752
|
Великобритания и колонии
|
| 17 февраля 1753
|
1 марта 1753
|
Швеция (включая Финляндию)
|
| 5 октября 1867
|
18 октября 1867
|
Аляска (день передачи территории от России к США)
|
| 1 января 1873
|
Япония
|
| 20 ноября 1911
|
Китай
|
| Декабрь 1912
|
Албания
|
| 31 марта 1916
|
14 апреля 1916
|
Болгария
|
| 15 февраля 1917
|
1 марта 1917
|
Турция (с сохранением счёта лет по румийскому календарю с разницей −584 года)
|
| 31 января 1918
|
14 февраля 1918
|
РСФСР , Эстония
|
| 1 февраля 1918
|
15 февраля 1918
|
Латвия , Литва (фактически с начала немецкой оккупации в 1915 году)
|
| 16 февраля 1918
|
1 марта 1918
|
Украина (Украинская народная республика)
|
| 17 апреля 1918
|
1 мая 1918
|
Закавказская демократическая федеративная республика (Грузия , Азербайджан и Армения)
|
| 18 января 1919
|
1 февраля 1919
|
Румыния , Югославия
|
| 9 марта 1924
|
23 марта 1924
|
Греция
|
| 1 января 1926
|
Турция (переход со счёта лет по румийскому календарю на счёт лет по григорианскому календарю)
|
| 17 сентября 1928
|
1 октября 1928
|
Египет
|
| 1949
|
Китай
|
История перехода
В 1582 году на григорианский календарь перешли Испания , Италия , Португалия , Речь Посполитая (Великое княжество Литовское и Польша), Франция , Лотарингия .
К концу 1583 года к ним присоединились Голландия , Бельгия , Брабант , Фландрия , Льеж, Аугсбург, Трир, Бавария, Зальцбург, Регенсбург, часть Австрии и Тироль.
Не обошлось без курьёзов. Например, в Бельгии и Голландии 1 января 1583 года наступило сразу после 21 декабря 1582 года и всё население осталось в том году без Рождества .
В ряде случаев переход на григорианский календарь сопровождался серьёзными беспорядками. Например, когда польский король Стефан Баторий ввёл в Риге новый календарь в 1584 году , местные купцы подняли мятеж, заявив, что сдвиг на 10 дней срывает их сроки поставок и приводит к значительным убыткам. Мятежники разгромили рижскую церковь и убили несколько муниципальных служащих. Справиться с «календарными беспорядками» удалось только летом 1589 года .
В некоторых странах, перешедших на григорианский календарь, впоследствии возобновлялось юлианское летосчисление в результате их присоединения к другим государствам.
В связи с разновременным переходом стран на григорианский календарь могут возникать фактические ошибки восприятия: например, иногда говорится, что Инка Гарсиласо де ла Вега , Мигель де Сервантес и Уильям Шекспир умерли в один день - 23 апреля 1616 года . На самом деле Шекспир умер на 10 дней позже, чем Инка Гарсиласо, так как в католической Испании новый стиль действовал с самого введения его папой, а Великобритания перешла на новый календарь только в 1752 году , и на 11 дней позже чем Сервантес (который умер 22 апреля, но был похоронен 23 апреля).
Введение нового календаря имело также и серьёзные финансовые последствия для сборщиков налогов и податей. В 1753 году - первом полном году по григорианскому календарю, банкиры отказались платить налоги, дожидаясь положенных 11 дней после привычной даты окончания сборов - 25 марта. В результате финансовый год в Великобритании начался лишь 6 апреля. Эта дата сохранилась и до сегодняшних дней, как символ больших перемен, произошедших 250 лет назад .
Необычным был переход на григорианский календарь на Аляске, так как там он сочетался с переносом линии перемены даты . Поэтому после пятницы 5 октября 1867 года по старому стилю следовала ещё одна пятница 18 октября 1867 года по новому стилю.
До сих пор не перешли на григорианский календарь Эфиопия и Таиланд .
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d"etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
