Образ мерцалова чудесный доктор. Елизавета мерцалова в рассказе чудесный доктор куприна сочинение. Главные герои и их характеристика

На семью валятся одна за другой болезни и несчастья. Отец семейства уже думает о самоубийстве, но ему встречается доктор, который помогает справиться с трудностями и становится их ангелом-хранителем.

Киев. Семейство Мерцаловых уже более года ютится в сыром подвале старого дома. Самый младший ребёнок голоден и кричит в своей колыбели. У девочки постарше высокая температура, но на лекарство денег нет. В предновогодний вечер Мерцалова посылает двух старших сыновей к человеку, у которого её муж работал управляющим. Женщина надеется, что он поможет им, но детей выгоняют, не дав ни гроша.

В этот ужасный роковой год несчастье за несчастьем настойчиво и безжалостно сыпались на Мерцалова и его семью.

Мерцалов заболел тифом. Пока он поправлялся, его место управляющего занял другой человек. Все сбережения семьи ушли на лекарства, и Мерцаловым пришлось переселиться в сырой подвал. Начали болеть дети. Одна девочка умерла три месяца назад, а теперь заболела Машутка. В поисках денег на лекарства Мерцалов оббегал весь город, унижался, выпрашивал, но не достал ни копейки.

Узнав, что у детей тоже ничего не вышло, Мерцалов уходит.

Им овладело неудержимое желание бежать куда попало, бежать без оглядки, чтобы только не видеть молчаливого отчаяния голодной семьи.

Мерцалов бесцельно бродит по городу и сворачивает в общественный сад. Здесь царит глубокая тишина. Мерцалову хочется покоя, в голову приходит мысль о самоубийстве. Он почти решается, но тут рядом с ним садится невысокий старик в меховом пальто. Он заговаривает с Мерцаловым о новогодних подарках, и того охватывает «прилив отчаянной злобы». Старик, однако, не обижается, а просит Мерцалова рассказать всё по порядку.

Минут через десять старик, оказавшийся доктором, уже входит в подвал Мерцаловых. Сразу появляются деньги на дрова и еду. Старик выписывает бесплатный рецепт и уходит, оставив на столе несколько крупных купюр. Фамилию чудесного доктора - профессор Пирогов - Мерцаловы находят на ярлыке, прикреплённом к пузырьку с лекарством.

С тех пор «точно благодетельный ангел снизошёл» в семью Мерцаловых. Глава семьи находит работу, а дети выздоравливают. С Пироговым же судьба их сводит только один раз - на его похоронах.

Эту историю рассказчик узнаёт от одного из братьев Мерцаловых, который стал крупным сотрудником банка.

Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдет речь. Я с своей стороны лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной истории да придал устному рассказу письменную форму. — Гриш, а Гриш! Гляди-ка поросенок-то... Смеется... Да-а. А во рту-то у него!.. Смотри, смотри... травка во рту, ей-богу, травка!.. Вот штука-то! И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном гастрономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. Они уже более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой, возбуждавшей в одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные ярким светом висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов; стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже, окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с толстым слоем розоватого сала... Бесчисленное множество баночек и коробочек с солеными, вареными и копчеными закусками довершало эту эффектную картину, глядя на которую оба мальчика на минуту забыли о двенадцатиградусном морозе и о важном поручении, возложенном на них матерью, — поручении, окончившемся так неожиданно и так плачевно. Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища. Он дернул брата за рукав и произнес сурово: — Ну, Володя, идем, идем... Нечего тут... Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких, сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки... Но они мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу. По мере того как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились улицы. Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими синими и красными сетками, визг полозьев, праздничное оживление толпы, веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица нарядных дам — все осталось позади. Потянулись пустыри, кривые, узкие переулки, мрачные, неосвещенные косогоры... Наконец они достигли покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ его — собственно подвал — был каменный, а верх — деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали ощупью свою дверь и отворили ее. Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс — настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского страдания. В углу, на грязной широкой постели, лежала девочка лет семи; ее лицо горело, дыхание было коротко и затруднительно, широко раскрытые блестящие глаза смотрели пристально и бесцельно. Рядом с постелью, в люльке, привешенной к потолку, кричал, морщась, надрываясь и захлебываясь, грудной ребенок. Высокая, худая женщина, с изможденным, усталым, точно почерневшим от горя лицом, стояла на коленях около больной девочки, поправляя ей подушку и в то же время не забывая подталкивать локтем качающуюся колыбель. Когда мальчики вошли и следом за ними стремительно ворвались в подвал белые клубы морозного воздуха, — женщина обернула назад свое встревоженное лицо. — Ну? Что же? — спросила она отрывисто и нетерпеливо. Мальчики молчали. Только Гриша шумно вытер нос рукавом своего пальто, переделанного из старого ватного халата. — Отнесли вы письмо?.. Гриша, я тебя спрашиваю, отдал ты письмо? — Отдал, — сиплым от мороза голосом ответил Гриша. — Ну, и что же? Что ты ему сказал? — Да все, как ты учила. Вот, говорю, от Мерцалова письмо, от вашего бывшего управляющего. А он нас обругал: «Убирайтесь вы, говорит, отсюда... Сволочи вы...» — Да кто же это? Кто же с вами разговаривал?.. Говори толком, Гриша! — Швейцар разговаривал... Кто же еще? Я ему говорю: «Возьмите, дяденька, письмо, передайте, а я здесь внизу ответа подожду». А он говорит: «Как же, говорит, держи карман... Есть тоже у барина время ваши письма читать...» — Ну, а ты? — Я ему все, как ты учила, сказал: «Есть, мол, нечего... Матушка больна... Помирает...» Говорю: «Как папа место найдет, так отблагодарит вас, Савелий Петрович, ей-богу, отблагодарит». Ну, а в это время звонок как зазвонит, как зазвонит, а он нам и говорит: «Убирайтесь скорее отсюда к черту! Чтобы духу вашего здесь не было!..» А Володьку даже по затылку ударил. — А меня он по затылку, — сказал Володя, следивший со вниманием за рассказом брата, и почесал затылок. Старший мальчик вдруг принялся озабоченно рыться в глубоких карманах своего халата. Вытащив, наконец, оттуда измятый конверт, он положил его на стол и сказал: — Вот оно, письмо-то... Больше мать не расспрашивала. Долгое время в душной, промозглой комнате слышался только неистовой крик младенца да короткое, частое дыхание Машутки, больше похожее на беспрерывные однообразные стоны. Вдруг мать сказала, обернувшись назад: — Там борщ есть, от обеда остался... Может, поели бы? Только холодный, — разогреть-то нечем... В это время в коридоре послышались чьи-то неуверенные шаги и шуршание руки, отыскивающей в темноте дверь. Мать и оба мальчика — все трое даже побледнев от напряженного ожидания — обернулись в эту сторону. Вошел Мерцалов. Он был в летнем пальто, летней войлочной шляпе и без калош. Его руки взбухли и посинели от мороза, глаза провалились, щеки облипли вокруг десен, точно у мертвеца. Он не сказал жене ни одного слова, она ему не задала ни одного вопроса. Они поняли друг друга по тому отчаянию, которое прочли друг у друга в глазах. В этот ужасный роковой год несчастье за несчастьем настойчиво и безжалостно сыпались на Мерцалова и его семью. Сначала он сам заболел брюшным тифом, и на его лечение ушли все их скудные сбережения. Потом, когда он поправился, он узнал, что его место, скромное место управляющего домом на двадцать пять рублей в месяц, занято уже другим.... Началась отчаянная, судорожная погоня за случайной работой, за перепиской, за ничтожным местом, залог и перезалог вещей, продажа всякого хозяйственного тряпья. А тут еще пошли болеть дети. Три месяца тому назад умерла одна девочка, теперь другая лежит в жару и без сознания. Елизавете Ивановне приходилось одновременно ухаживать за больной девочкой, кормить грудью маленького и ходить почти на другой конец города в дом, где она поденно стирала белье. Весь сегодняшний день был занят тем, чтобы посредством нечеловеческих усилий выжать откуда-нибудь хоть несколько копеек на лекарство Машутке. С этой целью Мерцалов обегал чуть ли не полгорода, клянча и унижаясь повсюду; Елизавета Ивановна ходила к своей барыне, дети были посланы с письмом к тому барину, домом которого управлял раньше Мерцалов... Но все отговаривались или праздничными хлопотами, или неимением денег... Иные, как, например, швейцар бывшего патрона, просто-напросто гнали просителей с крыльца. Минут десять никто не мог произнести ни слова. Вдруг Мерцалов быстро поднялся с сундука, на котором он до сих пор сидел, и решительным движением надвинул глубже на лоб свою истрепанную шляпу. — Куда ты? — тревожно спросила Елизавета Ивановна. Мерцалов, взявшийся уже за ручку двери, обернулся. — Все равно, сидением ничего не поможешь, — хрипло ответил он. — Пойду еще... Хоть милостыню попробую просить. Выйдя на улицу, он пошел бесцельно вперед. Он ничего не искал, ни на что не надеялся. Он давно уже пережил то жгучее время бедности, когда мечтаешь найти на улице бумажник с деньгами или получить внезапно наследство от неизвестного троюродного дядюшки. Теперь им овладело неудержимое желание бежать куда попало, бежать без оглядки, чтобы только не видеть молчаливого отчаяния голодной семьи. Просить милостыни? Он уже попробовал это средство сегодня два раза. Но в первый раз какой-то господин в енотовой шубе прочел ему наставление, что надо работать, а не клянчить, а во второй — его обещали отправить в полицию. Незаметно для себя Мерцалов очутился в центре города, у ограды густого общественного сада. Так как ему пришлось все время идти в гору, то он запыхался и почувствовал усталость. Машинально он свернул в калитку и, пройдя длинную аллею лип, занесенных снегом, спустился на низкую садовую скамейку. Тут было тихо и торжественно. Деревья, окутанные в свои белые ризы, дремали в неподвижном величии. Иногда с верхней ветки срывался кусочек снега, и слышно было, как он шуршал, падая и цепляясь за другие ветви. Глубокая тишина и великое спокойствие, сторожившие сад, вдруг пробудили в истерзанной душе Мерцалова нестерпимую жажду такого же спокойствия, такой же тишины. «Вот лечь бы и заснуть, — думал он, — и забыть о жене, о голодных детях, о больной Машутке». Просунув руку под жилет, Мерцалов нащупал довольно толстую веревку, служившую ему поясом. Мысль о самоубийстве совершенно ясно встала в его голове. Но он не ужаснулся этой мысли, ни на мгновение не содрогнулся перед мраком неизвестного. «Чем погибать медленно, так не лучше ли избрать более краткий путь?» Он уже хотел встать, чтобы исполнить свое страшное намерение, но в это время в конце аллеи послышался скрип шагов, отчетливо раздавшийся в морозном воздухе. Мерцалов с озлоблением обернулся в эту сторону. Кто-то шел по аллее. Сначала был виден огонек то вспыхивающей, то потухавшей сигары. Потом Мерцалов мало-помалу мог разглядеть старика небольшого роста, в теплой шапке, меховом пальто и высоких калошах. Поравнявшись со скамейкой, незнакомец вдруг круто повернул в сторону Мерцалова и, слегка дотрагиваясь до шапки, спросил: — Вы позволите здесь присесть? Мерцалов умышленно резко отвернулся от незнакомца и подвинулся к краю скамейки. Минут пять прошло в обоюдном молчании, в продолжение которого незнакомец курил сигару и (Мерцалов это чувствовал) искоса наблюдал за своим соседом. — Ночка-то какая славная, — заговорил вдруг незнакомец. — Морозно... тихо. Что за прелесть — русская зима! Голос у него был мягкий, ласковый, старческий. Мерцалов молчал, не оборачиваясь. — А я вот ребятишкам знакомым подарочки купил, — продолжал незнакомец (в руках у него было несколько свертков). — Да вот по дороге не утерпел, сделал круг, чтобы садом пройти: очень уж здесь хорошо. Мерцалов вообще был кротким и застенчивым человеком, но при последних словах незнакомца его охватил вдруг прилив отчаянной злобы. Он резким движением повернулся в сторону старика и закричал, нелепо размахивая руками и задыхаясь: — Подарочки!.. Подарочки!.. Знакомым ребятишкам подарочки!.. А я... а у меня, милостивый государь, в настоящую минуту мои ребятишки с голоду дома подыхают... Подарочки!.. А у жены молоко пропало, и грудной ребенок целый день не ел... Подарочки!.. Мерцалов ожидал, что после этих беспорядочных, озлобленных криков старик поднимется и уйдет, но он ошибся. Старик приблизил к нему свое умное, серьезное лицо с седыми баками и сказал дружелюбно, но серьезным тоном: — Подождите... не волнуйтесь! Расскажите мне все по порядку и как можно короче. Может быть, вместе мы придумаем что-нибудь для вас. В необыкновенном лице незнакомца было что-то до того спокойное и внушающее доверие, что Мерцалов тотчас же без малейшей утайки, но страшно волнуясь и спеша, передал свою историю. Он рассказал о своей болезни, о потере места, о смерти ребенка, обо всех своих несчастиях, вплоть до нынешнего дня. Незнакомец слушал, не перебивая его ни словом, и только все пытливее и пристальнее заглядывал в его глаза, точно желая проникнуть в самую глубь этой наболевшей, возмущенной души. Вдруг он быстрым, совсем юношеским движением вскочил с своего места и схватил Мерцалова за руку. Мерцалов невольно тоже встал. — Едемте! — сказал незнакомец, увлекая за руку Мерцалова. — Едемте скорее!.. Счастье ваше, что вы встретились с врачом. Я, конечно, ни за что не могу ручаться, но... поедемте! Минут через десять Мерцалов и доктор уже входили в подвал. Елизавета Ивановна лежала на постели рядом со своей больной дочерью, зарывшись лицом в грязные, замаслившиеся подушки. Мальчишки хлебали борщ, сидя на тех же местах. Испуганные долгим отсутствием отца и неподвижностью матери, они плакали, размазывая слезы по лицу грязными кулаками и обильно проливая их в закопченный чугунок. Войдя в комнату, доктор скинул с себя пальто и, оставшись в старомодном, довольно поношенном сюртуке, подошел к Елизавете Ивановне. Она даже не подняла головы при его приближении. — Ну, полно, полно, голубушка, — заговорил доктор, ласково погладив женщину по спине. — Вставайте-ка! Покажите мне вашу больную. И точно так же, как недавно в саду, что-то ласковое и убедительное, звучавшее в его голосе, заставило Елизавету Ивановну мигом подняться с постели и беспрекословно исполнить все, что говорил доктор. Через две минуты Гришка уже растапливал печку дровами, за которыми чудесный доктор послал к соседям, Володя раздувал изо всех сил самовар, Елизавета Ивановна обворачивала Машутку согревающим компрессом... Немного погодя явился и Мерцалов. На три рубля, полученные от доктора, он успел купить за это время чаю, сахару, булок и достать в ближайшем трактире горячей пищи. Доктор сидел за столом и что-то писал на клочке бумажки, который он вырвал из записной книжки. Окончив это занятие и изобразив внизу какой-то своеобразный крючок вместо подписи, он встал, прикрыл написанное чайным блюдечком и сказал: — Вот с этой бумажкой вы пойдете в аптеку... давайте через два часа по чайной ложке. Это вызовет у малютки отхаркивание... Продолжайте согревающий компресс... Кроме того, хотя бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригласите завтра доктора Афросимова. Это дельный врач и хороший человек. Я его сейчас же предупрежу. Затем прощайте, господа! Дай бог, чтобы наступающий год немного снисходительнее отнесся к вам, чем этот, а главное — не падайте никогда духом. Пожав руки Мерцалову и Елизавете Ивановне, все еще не оправившимся от изумления, и потрепав мимоходом по щеке разинувшего рот Володю, доктор быстро всунул свои ноги в глубокие калоши и надел пальто. Мерцалов опомнился только тогда, когда доктор уже был в коридоре, и кинулся вслед за ним. Так как в темноте нельзя было ничего разобрать, то Мерцалов закричал наугад: — Доктор! Доктор, постойте!.. Скажите мне ваше имя, доктор! Пусть хоть мои дети будут за вас молиться! И он водил в воздухе руками, чтобы поймать невидимого доктора. Но в это время в другом конце коридора спокойный старческий голос произнес: — Э! Вот еще пустяки выдумали!.. Возвращайтесь-ка домой скорей! Когда он возвратился, его ожидал сюрприз: под чайным блюдцем вместе с рецептом чудесного доктора лежало несколько крупных кредитных билетов... В тот же вечер Мерцалов узнал и фамилию своего неожиданного благодетеля. На аптечном ярлыке, прикрепленном к пузырьку с лекарством, четкою рукою аптекаря было написано: «По рецепту профессора Пирогова». Я слышал этот рассказ, и неоднократно, из уст самого Григория Емельяновича Мерцалова — того самого Гришки, который в описанный мною сочельник проливал слезы в закоптелый чугунок с пустым борщом. Теперь он занимает довольно крупный, ответственный пост в одном из банков, слывя образцом честности и отзывчивости на нужды бедности. И каждый раз, заканчивая свое повествование о чудесном докторе, он прибавляет голосом, дрожащим от скрываемых слез: — С этих пор точно благодетельный ангел снизошёл в нашу семью. Все переменилось. В начале января отец отыскал место, матушка встала на ноги, меня с братом удалось пристроить в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз видели с тех пор — это когда его перевозили мертвого в его собственное имение Вишню. Да и то не его видели, потому что то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо.

Винница, Украина. Здесь в усадьбе «Вишня» на протяжении 20 лет жил и работал известный русский хирург Николай Иванович Пирогов: человек, за свою жизнь совершивший немало чудес, прототип «чудесного доктора», о котором повествует Александр Иванович Куприн.

25 декабря 1897 года в газете «Киевское слово» выходит произведение А.И. Куприна «Чудесный доктор (истинное происшествие)», которое начинается со строк: «Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад…», — что сразу настраивает читателя на серьезный лад: ведь реальные истории мы воспринимаем ближе к сердцу и сильнее переживаем за героев.

Так, историю эту Александру Ивановичу поведал знакомый банкир, который, кстати, также является одним из героев книги. Реальная основа рассказа ничуть не отличается от того, что изобразил автор.

«Чудесный доктор» – произведение об удивительном человеколюбии, о милосердии одного известного доктора, который не стремился к славе, не ждал почестей, а лишь бескорыстно оказывал помощь тем, кому она была необходима здесь и сейчас.

Смысл названия

Во-вторых, никто, кроме Пирогова, не захотел протянуть руку помощи нуждающимся людям, светлый и чистый посыл рождества прохожие заменили на погоню за скидками, выгодными товарами и праздничными яствами. В этой атмосфере проявление добродетели — чудо, на которое остается только надеяться.

Жанр и направление

«Чудесный доктор» – это рассказ, а если быть точнее, святочный, или рождественский, рассказ. По всем законам жанра, герои произведения оказываются в сложной жизненной ситуации: беды сваливаются одна за другой, не хватает денег, из-за чего персонажи даже задумываются о сведении счетов с жизнью. Помочь им может только чудо. Чудом этим становится случайная встреча с доктором, который за один вечер помогает им побороть жизненные трудности. Произведение “Чудесный доктор” имеет светлый финал: добро побеждает зло, состояние духовного упадка сменяется надеждами на лучшую жизнь. Однако это не мешает нам отнести данное произведение к реалистическому направлению, ведь все произошедшее в нем – чистая правда.

Действия рассказа происходят в предпраздничные дни. Из витрин магазинов выглядывают наряженные елки, всюду изобилие вкусной еды, на улицах раздается смех, а ухо улавливает веселые разговоры людей. Но где-то, совсем рядом царит нищета, горе и отчаяние. И все эти человеческие беды в светлый праздник Рождества Христова озаряются чудом.

Композиция

Все произведение построено на контрастах. В самом начале двое мальчишек стоят перед яркой витриной, в воздухе витает праздничный дух. Но когда они идут домой, все вокруг становится мрачнее: повсюду старые разваливающиеся дома, а их собственное жилище и вовсе находится в подвале. В то время как в городе люди готовятся к празднику, Мерцаловы не знают, как свести концы с концами, чтобы просто выжить. О празднике в их семье не идет и речи. Этот резкий контраст позволяет читателю ощутить то отчаянное положение, в котором оказалась семья.

Стоит отметить и контраст среди героев произведения. Глава семьи оказывается слабым человеком, который уже не способен решать проблемы, а готов бежать от них: он задумывается о самоубийстве. Профессор Пирогов же представлен нам невероятно сильным, бодрым и позитивным героем, который своей добротой спасает семью Мерцаловых.

Суть

В рассказе «Чудесный доктор» А.И. Куприн повествует о том, как человеческая доброта и неравнодушие к ближнему способны изменить жизнь. Действие происходит приблизительно в 60-е годы 19 века в Киеве. В городе царит атмосфера волшебства и приближающегося праздника. Начинается произведение с того, что двое мальчишек, Гриша и Володя Мерцаловы, радостно глазеют на витрину магазина, шутят и смеются. Но вскоре оказывается, что в семье их большие проблемы: живут они в подвале, денег катастрофически не хватает, отца погнали с работы, полгода назад умерла их сестренка, теперь и вторая, Машутка, сильно заболела. Все отчаялись и, кажется, готовы к самому худшему.

В этот вечер отец семейства идет просить милостыню, но все попытки тщетны. Он заходит в парк, где рассуждает о тяжелой жизни своей семьи, и его начинают посещать мысли о самоубийстве. Но судьба оказывается благосклонна, и в этом самом парке Мерцалов встречает человека, которому суждено изменить его жизнь. Они едут домой к обедневшему семейству, где доктор осматривает Машутку, выписывает ей необходимые лекарства и даже оставляет крупную сумму денег. Он не называет имени, считая содеянное своим долгом. И лишь по подписи на рецепте семья узнает, что доктор этот – знаменитый профессор Пирогов.

Главные герои и их характеристика

Рассказ предполагает небольшое количество действующих лиц. В этом произведении для А.И. Куприна важен сам чудесный доктор, Александр Иванович Пирогов.

Пирогов – известный профессор, хирург. Он знает подход к любому человеку: он так внимательно и заинтересованно смотрит на отца семейства, что почти сразу внушает ему доверие, и тот рассказывает обо всех своих бедах. Пирогову не надо раздумывать, стоит ли помогать или нет. Он направляется домой к Мерцаловым, где делает все возможное, чтобы спасти отчаявшиеся души. Один из сыновей Мерцалова, будучи уже взрослым мужчиной, вспоминает его и называет святым: «… то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо».
Мерцалов – сломленный невзгодами мужчина, которого гложет собственное бессилие. Видя смерть дочери, отчаяние жены, обездоленность остальных ребятишек, он стыдится своей неспособности им помочь. Доктор останавливает его на пути к малодушному и фатальному поступку, спасая, прежде всего, его душу, которая была готова согрешить.

Темы

Главными темами произведения являются милосердие, сострадание и доброта. Семья Мерцаловых делает все возможное, чтобы справиться с навалившимися бедами. И в момент отчаяния судьба посылает им подарок: доктор Пирогов оказывается настоящим волшебником, который своим неравнодушием и сочувствием излечивает их искалеченные души.

Он не остается в парке, когда Мерцалов выходит из себя: будучи человеком невероятной доброты, он выслушивает его и сразу же делает все возможное, чтобы помочь. Мы не знаем, сколько таких поступков совершил профессор Пирогов за свою жизнь. Но можно быть уверенным, что в его сердце жила огромная любовь к людям, неравнодушие, которые оказались спасительной соломинкой для несчастной семьи, которую он протянул в самый нужный момент.

Проблемы

А. И. Куприн в этом небольшом рассказе поднимает такие общечеловеческие проблемы как гуманизм и утрата надежды.

Профессор Пирогов олицетворяет человеколюбие, гуманизм. Ему не чужды проблемы незнакомых людей, а помощь ближнему он воспринимает как должное. Ему не нужны благодарности за содеянное, не нужна слава: важно лишь, чтобы люди вокруг боролись и не теряли веру в лучшее. Это и становится его главным пожеланием семье Мерцаловых: «…а главное – не падайте никогда духом». Однако окружение героев, их знакомые и коллеги, соседи и просто прохожие – все оказались безучастными свидетелями чужого горя. Они и не подумали, что чье-то бедствие их касается, не захотели проявить человечность, думая, что они не уполномочены исправлять социальную несправедливость. В этом и заключается проблема: никому нет дела до того, что происходит вокруг, кроме одного человека.

Отчаяние тоже подробно описано автором. Оно отравляет Мерцалова, лишает его воли и силы двигаться дальше. Под влиянием горестных дум он опускается до трусливого упования на смерть, в то время как его семья погибает от голода. Ощущение безысходности притупляет все остальные чувства и порабощает личность, которая в состоянии жалеть только себя.

Смысл

Какова же основная идея А. И. Куприна? Ответ на этот вопрос как раз и заключен во фразе, которую говорит Пирогов, уходя от Мерцаловых: не падайте никогда духом.

Даже в самые темные времена нужно надеяться, искать, а если совсем не остается сил, ждать чуда. И ведь оно случается. С самыми обыкновенными людьми в один морозный, скажем, зимний день: голодные становятся сытыми, замерзшие – согретыми, больные – выздоравливают. И чудеса эти совершают сами люди добротой своих сердец — это и есть главная мысль писателя, который видел спасение от социальных катаклизмов в простой взаимовыручке.

Чему учит?

Это небольшое произведение заставляет задуматься о том, как важно быть неравнодушным к окружающим нас людям. В суете дней мы часто забываем о том, что где-то совсем рядом страдают соседи, знакомые, соотечественники, где-то царит нищета и хозяйствует отчаяние. Целые семьи не знают, как заработать себе на хлеб, и еле-еле доживают до получки. Поэтому так важно не пройти мимо и суметь поддержать: добрым словом или поступком.

Помощь одному человеку мир, конечно, не изменит, но изменит одну его часть, причем самую важную для того, что дает, а не принимает помощь. Даритель обогащается гораздо больше, чем проситель, ведь он получает духовное удовлетворение от того, что сделал.

Произведение Куприна “Волшебный доктор”, основанное на реальных событиях, похоже на добрую сказку. В рассказе “Чудесный доктор” герои попали в сложную жизненную ситуацию: отец семейства Мерцалов потерял работу, дети заболели, умерла младшая девочка. Вокруг кипит красивая сытая жизнь, а семья нищенствует. В преддверии праздника Рождества отчаяние достигает предела, Мерцалов думает о самоубийстве, не в силах выдерживать испытания, которые выпали на долю его семьи. Именно тогда главный герой встречает “ангела-хранителя”.

Характеристика героев «Чудесный доктор»

Главные герои

Емельян Мерцалов	Глава семьи, работавший управляющим в доме некого барина за 25 рублей в месяц. Потеряв работу из-за долгой болезни, вынужден скитаться по городу в поисках помощи, просить милостыню. В момент повествования находится на грани самоубийства, потерян, не видит смысла в дальнейшем существовании. Худой, с впавшими щеками и провалившимися глазами, он похож на мертвеца. Чтобы не видеть отчаяния своих близких, он готов в летнем пальто с посиневшими от холода руками бродить по городу, уже даже не надеясь на чудо.
Елизавета Ивановна Мерцалова	Супруга Мерцалова, женщина с грудным ребёнком, ухаживающая за больной дочкой. Ходит на другой конец города, чтобы стирать бельё за копейки. Несмотря смерть ребёнка и полную нищету, продолжает искать выход из ситуации: пишет письма, стучится во все двери, просит помощи. Постоянно плачет, находится на грани отчаяния. В произведении Куприн называет её Елизавета Ивановна, в отличие от отца семейства (его - просто Мерцалов). Сильная, волевая женщина, не теряющая надежду.
Володя и Гришка	Дети супругов, старшему около 10 лет. Накануне Рождества блуждают по городу, разнося письма матери. Дети заглядывают в витрины магазинов, с восторгом наблюдая за дорогой красивой жизнью. Они привыкли к нужде, к голоду. После появления “волшебного доктора” детей чудесным образом получилось устроить в казённую школу. В конце повествования автор упоминает, что узнал эту историю от Григория Емельяновича Мерцалова (именно тогда становится известно имя отца мальчиков), который был тем самым Гришкой. Григорий сделал карьеру и занимает хороший пост в банке.
Машутка	Маленькая дочь Мерцаловых, болеет: находится в жару, без сознания. Поправляется благодаря заботе доктора, его лечению и средствам, оставленным им для семьи вместе с рецептом на лекарство.
Профессор Пирогов, доктор	Его образ в произведении – образ доброго ангела. Встречает Мерцалова в городе, где покупает подарки для знакомых детишек. Он единственный, кто выслушал историю обнищавшей семьи и с радостью откликнулся помочь. В рассказе Куприна – это умный, серьёзный пожилой человек невысокого роста. У «чудесного» доктора ласковый приятный голос. Он не побрезговал нищенской обстановкой и отвратительными запахами подвала, где проживает семья. Его приход меняет всё: становится тепло, уютно, сытно, появляется надежда. Нужно отметить, что доктор одет в поношенный старомодный сюртук, это выдаёт в нем человека простого.

Второстепенный персонажи

Главные герои “Чудесного доктора” – простые люди, в силу обстоятельств, попавшие в отчаянное положение. Имена персонажей играют роль характеристики в произведении. Описание быта и жизни семьи Мерцаловых в начале и в конце рассказа – резко контрастны, что создаёт эффект волшебного перевоплощения. Материалы статьи могут быть полезны для составления читательского дневника или написания творческих работ по произведению Куприна.

Полезные ссылки

Посмотрите, что у нас есть еще:

Тест по произведению

Есть в романе Чернышевского такой персонаж - Алексей Петрович Мерцалов. Это священник, который венчал Лопухова с Верой Павловной:

"кто повенчает?" - и все был один ответ: "никто не повенчает!" И вдруг вместо "никто не повенчает" - явилась у него в голове фамилия "Мерцалов" (гл.2,ХХI).

Мерцалов - персонаж второстепенный, и, наверное,мало кто из читателей его помнит. Между тем для сторонников православного социализма он представляет большой интерес.

Подобно тому, как Рахметов выведен Чернышевским отнюдь не только для того, чтобы передать письмо Лопухова Вере Павловне, так и значение образа Мерцалова не ограничивается эпизодической ролью в развитии сюжета. В образе Мерцалова автор стремился показать то новое, что зарождалось в среде русского духовенства, и это ему в значительной степени удалось, несмотря на трудности, обусловленные цензурными ограничениями.

При внимательном анализе текста возникает догадка, что именно для того, чтобы не привлекать к этому персонажу внимание цензора, Чернышевский постарался придать ему поменьше яркости, поменьше "выпуклости". Лишь однажды автор называет его священником, и более не акцентирует на этом внимание: так, отсутствует описание внешнего вида Мерцалова (соответственно не упоминаются ряса и борода, которые рисовали бы в сознании читателя облик духовного лица), знакомые обращаются к нему по имени-отчеству, а не "отец Алексей" или "батюшка".
И, к сожалению, из-за цензуры Чернышевский не мог сказать о священнике-социалисте все то, что хотел бы сказать.

Знакомясь с Мерцаловым, читатель застает его за чтением книги атеиста Фейербаха, о чем автор сообщает "эзоповым" языком:

"Мерцалов, сидевший дома один, читал какое-то новое сочинение, - то ли Людовика XIV, то ли кого другого из той же династии" (гл.2,ХХI).

По-видимому, это "Сущность христианства" - та же "немецкая книга", что и принесенная Вере Павловне Лопуховым и ошибочно принятая Марьей Алексеевной и Сторешниковым за сочинение Людовика XIV:

"- Ну, а немецкая-то?

Михаил Иваныч медленно прочел: "О религии, сочинение Людвига" . Людовика-четырнадцатого, Марья Алексевна, сочинение Людовика XIV; это был, Марья Алексевна, французский король, отец тому королю, на место которого нынешний Наполеон сел. " (гл.2,VII)

Трудно сказать, какой смысл вкладывал Чернышевский в нарисованную им картину: молодой священник, читающий книгу Фейербаха. Поколебали ли аргументы немецкого философа веру священника? Счел ли он их неубедительными? Нам известно только то,что Мерцалов остается священником, и у нас нет причин подозревать его в отвратительном лицемерии.

Мерцалов не порывает ни с религией, ни с церковью, в отличие от самого Чернышевского и его друга Добролюбова - бывших семинаристов, ставших идейными вождями революционно-демократического движения. Тем не менее, он - из когорты "новых людей",наряду с Лопуховым и Кирсановым.

Мерцалов идет на серьезный риск, венчая Лопухова и Веру Павловну без согласия родителей невесты:

- Вот какое и вот какое дело, Алексей Петрович! Знаю, что для вас это очень серьезный риск; хорошо, если мы помиримся с родными, а если они начнут дело {53}? вам может быть беда, да и наверное будет; но... Никакого "но" не мог отыскать в своей голове Лопухов: как, в самом деле, убеждать человека, чтобы он за нас клал шею в петлю!
Мерцалов долго думал, тоже искал "но" для уполномочения себя на такой риск и тоже не мог придумать никакого "но".
- Как же с этим быть? Ведь хотелось бы... то, что вы теперь делаете, сделал и я год назад, да стал неволен в себе, как и вы будете. А совестно: надо бы помочь вам. Да, когда есть жена, оно и страшновато идти без оглядки {54}.
- Здравствуй, Алеша. Мои все тебе кланяются, здравствуйте, Лопухов: давно мы с вами не виделись. Что вы тут говорите про жену? Все у вас жены виноваты, - сказала возвратившаяся от родных дама лет 17, хорошенькая и бойкая блондинка.
Мерцалов пересказал жене дело. У молодой дамы засверкали глазки.
- Алеша, ведь не съедят же тебя!
- Есть риск, Наташа.
- Очень большой риск, - подтвердил Лопухов.
- Ну, что делать, рискни, Алеша, - я тебя прошу.
- Когда ты меня не станешь осуждать, Наташа, что я забыл про тебя, идя на опасность, так разговор кончен. Когда хотите венчаться, Дмитрий Сергеевич?

Мерцалов интересуется социалистическими идеями и сочувствует их воплощению. Об этом свидетельствует следующий разговор между Верой Павловной, задумавшей организовать швейную мастерскую на социалистических началах, и Лопуховым:

"- Друг мой, у тебя есть какое-то веселье: что же ты не поделишься со мною?
- Кажется, есть, мой милый, но погоди еще немного: скажу тебе тогда, когда это будет верно. Надобно подождать еще несколько дней. А это будет мне большая радость. Да и ты будешь рад, я знаю; и Кирсанову, и Мерцаловым понравится.
- Но что же такое?
- А ты забыл, мой миленький, наш уговор: не расспрашивать? Скажу, когда будет верно.
Прошло еще с неделю.
- Мой миленький, стану рассказывать тебе свою радость. Только ты мне посоветуй, ты ведь все это знаешь. Видишь, мне уж давно хотелось что-нибудь делать. Я и придумала, что надо завести швейную; ведь это хорошо?
- Ну, мой друг, у нас был уговор, чтоб я не целовал твоих рук, да ведь то говорилось вообще, а на такой случай уговора не было. Давайте руку, Вера Павловна.
- После, мой миленький, когда удастся сделать.
- Когда удастся сделать, тогда и не мне дашь целовать руку, тогда и Кирсанов, и Алексей Петрович , и все поцелуют. А теперь пока я один. И намерение стоит этого.

Мерцалов соглашается читать лекции для работниц швейной матерской, а кроме того, своим авторитетом духовного лица придавать мероприятию респектабельность в глазах властей:

"- Алексей Петрович, - сказала Вера Павловна, бывши однажды у Мерцаловых, - у меня есть к вам просьба. Наташа уж на моей стороне. Моя мастерская становится лицеем всевозможных знаний. Будьте одним из профессоров,
- Что ж я стану им преподавать? разве латинский и греческий, или логику и реторику?
- сказал, смеясь, Алексей Петрович.
- Ведь моя специальность не очень интересна, по вашему мнению и еще по мнению одного человека, про которого я знаю, кто он {71}.
- Нет, вы необходимы именно, как специалист: вы будете служить щитом благонравия и отличного направления наших наук.
- А ведь это правда. Вижу, без меня было бы неблагонравно. Назначайте кафедру.
- Например, русская история, очерки из всеобщей истории.
- Превосходно. Но это я буду читать, а будет предполагаться, что я специалист . Отлично. Две должности: профессор и щит . Наталья Андреевна, Лопухов, два-три студента, сама Вера Павловна были другими профессорами, как они в шутку называли себя."

Наконец, жена Мерцалова берет на себя руководство одной из швейных мастерских:

"Мерцалова очень хорошо пришлась по той швейной, которая была устроена на Васильевском, - да и натурально: ведь она и мастерская были уж очень хорошо знакомы между собою. Вера Павловна, возвратившись в Петербург, увидела, что если и нужно ей бывать в этой швейной, то разве изредка, ненадолго; что если она продолжает бывать там почти каждый день, то, собственно, потому только, что ее влечет туда ее привязанность, и что там встречает ее привязанность; может быть, на несколько времени еще и не вовсе бесполезны ее посещения, все-таки Мерцалова еще находит иногда нужным советоваться с нею; но это берет так мало времени и бывает все реже; а скоро Мерцалова приобретет столько опытности, что вовсе перестанет нуждаться в Вере Павловне." (гл.4, IV)

Отношения Мерцалова с женой построены на тех же принципах взаимного уважения, дружбы и доверия, что и у Лопухова (нет и намека на патриархальное подчинение жены мужу):

"... между другим разговором сказали несколько слов и о Мерцаловых, у которых были накануне, похвалили их согласную жизнь, заметили, что это редкость; это говорили все, в том числе Кирсанов сказал: "да, в Мерцалове очень хорошо и то, что жена может свободно раскрывать ему свою душу", только и сказал Кирсанов, каждый из них троих думал сказать то же самое, но случилось сказать Кирсанову, однако, зачем он сказал это? Что это такое значит? Ведь если понять это с известной стороны, это будет что такое? Это будет похвала Лопухову, это будет прославление счастья Веры Павловны с Лопуховым; конечно, это можно было сказать, не думая ровно ни о ком, кроме Мерцаловых, а если предположить, что он думал и о Мерцаловых, и вместе о Лопуховых, тогда это, значит, сказано прямо для Веры Павловны, с какою же целью это сказано?" (гл.3, XXIII)

Лопуховы и Мерцаловы очень дружны и проводят много времени вместе, сходны и интересы Мерцалова и Лопухова: философия, политика, наука:
"Когда они приехали домой, к ним через несколько времени собрались гости, которых они ждали, - обыкновенные тогдашние гости: Алексей Петрович с Натальей Андреевной, Кирсанов, - и вечер прошел, как обыкновенно проходил с ними. Как вдвойне отрадна показалась Вере Павловне ее новая жизнь с чистыми мыслями, в обществе чистых людей"! По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе {63}, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом {64}, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда интересовались ею очень немногие; в числе немногих - Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха {65}, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках {66}, и о великой важности различения реальных желаний {67}, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном. Дамы по временам и вслушивались в эти учености, говорившиеся так просто, будто и не учености, и вмешивались в них своими вопросами, а больше - больше, разумеется, не слушали, даже обрызгали водою Лопухова и Алексея Петровича, когда они уже очень восхитились великою важностью минерального удобрения; но Алексей Петрович и Лопухов толковали о своих ученостях непоколебимо. (Гл.3, II)

Во "втором сне Веры Павловны" именно Мерцалов говорит о великой роли труда в формировании человеческой личности (несомненно, это отголоски того, что она слышала из уст Мерцалова накануне):
"- Да, движение есть реальность, - говорит Алексей Петрович, - потому что движение - это жизнь, а реальность и жизнь одно и то же. Но жизнь имеет главным своим элементом труд, а потому главный элемент реальности - труд, и самый верный признак реальности - дельность"
"...труд представляется в антропологическом анализе коренною формою движения, дающего основание и содержание всем другим формам: развлечению, отдыху, забаве, веселью; они без предшествующего труда не имеют реальности. А без движения нет жизни, то есть реальности"

Там же, во "втором сне" Мерцалов рассказывает о бедной и трудовой жизни в родительской семье:
"Мой отец был дьячок в губернском городе и занимался переплетным мастерством, а мать пускала на квартиру семинаристов. С утра до ночи отец и мать все хлопотали и толковали о куске хлеба. Отец выпивал, но только когда приходилась нужда невтерпеж, - это реальное горе, или когда доход был порядочный; тут он отдавал матери все деньги и говорил: "ну, матушка, теперь, слава богу, на два месяца нужды не увидишь; а я себе полтинничек оставил, на радости выпью" - это реальная радость. Моя мать часто сердилась, иногда бивала меня, но тогда, когда у нее, как она говорила, отнималась поясница от тасканья корчаг и чугунов, от мытья белья на нас пятерых и на пять человек семинаристов, и мытья полов, загрязненных нашими двадцатью ногами, не носившими калош, и ухода за коровой; это реальное раздражение нерв чрезмерною работою без отдыха; и когда, при всем этом, "концы не сходились", как она говорила, то есть не хватало денег на покупку сапог кому-нибудь из нас, братьев, или на башмаки сестрам, - тогда она бивала нас. Она и ласкала нас, когда мы, хоть глупенькие дети, сами вызывались помогать ей в работе, или когда мы делали что-нибудь другое умное, или когда выдавалась ей редкая минута отдохнуть, и ее "поясницу отпускало", как она говорила, - это все реальные радости... "

Интересно, что Мерцалов исчезает со страниц романа после возвращения Лопухова-Бьюмонта - в этом можно усмотреть намек на то, что священник не одобрял то, как устроили свою семейную жизнь некогда венчанные им молодые люди.

Итак, великий русский революционер-демократ Чернышевский свидетельствует в защиту русского духовенства XIX века: были среди православных священников и те, кто осознал несовместимость христианского учения и эксплуатации человека человеком.