Почему тонкий повторяет рассказ о своей семье

Термин «сверхзадача» ввел К.С. Станиславский, и изначально он относился к театральному искусству. Сверхзадача спектакля – это та основная идея, мысль, которую его автор хочет донести до публики. То, что он хочет сказать зрителю своим творением. А сверхзадача конкретной исполняемой актером роли, соответственно, – не только передать все перепитии жизни своего героя – но и способствовать реализации общего режиссерского замысла, воплощению основной идеи всего спектакля.
Помните игру «Мама, я умираю»? В ней один участник – «режиссер», дает указания второму – «актеру», как произностить фразу «Мама, я умираю». Эти его ремарки: «трагичнее», «веселее», «энергичнее», «спокойнее», «громче», «тише» и т.д. – и есть примеры сверхзадачи в исполнении актерской роли.
Позже термин «сверхзадача» вышел за пределы театрального мира и стал в более общем смысле обозначать «главную, основную задачу, идейную направленность (художественного произведения, образа, спектакля и т.п.)»* .
Тем же смыслом обладает термин «метаидея» . Греческая приставка «мета», согласно википедии, выражает «абстрагированность, обобщённость... переход к чему-либо другому, перемену состояния». Соответственно, метаидея – это самая общая, самая глобальная идея произведения.
Хотя метаидеи так или иначе присутствуют в работах любого направления искусства – живописи, скульптуре, музыке и т.д., наше внимание, по понятным причинам, будет сосредоточено на литературе. В литературном произведении сверхзадача или метаидея (в рамках моей работы эти слова выступают как синонимы) – это как раз и есть то, «что хотел сказать автор», тот посыл, message, который он адресует читателю. Американский писатель Том Айлинг, давая в своем блоге советы о том, как улучшить писательское мастерство, называет сверхзадачу той целью или выводом, к которому автор через все свое творение подводит читателя: это то, что писатель «хочет сказать в финале произведения еще до того, как начал его писать»**.
Вышесказанное позволяет нам сделать весьма важный вывод: метаидея – это нечто очень абстрактное и широкое. Она глубже, чем сюжет работы, чем мир, который вы нарисовали, чем образы героев и их отношения. Все это – способы раскрытия сверхзадачи, но ни один из них ей полностью не тождественен.
Из этого следует практический совет: хотите узнать, есть ли в вашем творении сверхзадача и какова она – ответьте для себя на вопрос: «О чем моя работа?»
Только отвечая, соблюдайте два правила.
Правило первое. Ваш ответ должен состоять из одного как можно более короткого предложения или даже словосочетания: как говорил, кажется, Эйнштейн, «если вы не можете что-либо объяснить шестилетнему ребенку, значит, вы плохо в этом разбираетесь». «Поиск себя»; «Не все то, что чуждо и непонятно – на самом деле зло»; «Развод родителей – трагедия для ребенка», «Человечность – качество, присущее не только людям». Это метаидеи некоторых моих работ.
Прочитав эти примеры, вы должно быть, уже уловили правило второе: отвечая на вопрос «О чем?», не упоминайте ни сюжет, ни героев своей работы (впрочем, если вы начнете это делать, то не выполните правило первое).
Если вам кажется, что идей в вашем произведении – что колец у Толкиена: «три у эльфов, семь у гномов, девять у людей», значит, свою сверхзадачу вы еще не нашли. Ищите то «Одно, что всех соберет и сплотит».

Автор ничего не хотел сказать: тексты без сверхзадачи
На самом деле, далеко не во всяком тексте сверхзадачи есть и даже далеко не всегда они нужны. Каждый живущий в современном обществе человек порождает огромный объем текстов, которые не ориентированы на читателя. Иными словами, не все то, что написано, должно быть прочитано широкой аудиторией. Дневники. СМСки. Личные письма и записки. Разговоры в приватных чатах. Все это примеры текстов, которые представляют интерес и являются важными только для их автора и, в некоторых случаях, узкого круга других лиц (адресатов писем и смс, собеседников в соцсети и т.д.).
Подобные тексты необходимы, с их помощью можно договариваться о чем-то, делиться опытом и впечатлениями, информировать своих собеседников о чем-либо... В конце концов, создание их – весьма неплохой способ занять себя чем-нибудь и скрасить досуг.
При этом, однако, они, как правило, не имеют никакой художественной ценности и для широкой аудитории не представляют ни малейшего интереса. А потому появление их на просторах Фикбука или других сайтов, посвященных фикрайтерству, вполне закономерно встречается комментариями читателей вроде «Автор, а зачем ты вообще вот это опубликовал?!» Заметили? «Автор, зачем ты это опубликовал?!» – это тот же вопрос, что вынесен в заголовок статьи. Художественное произведение (а именно таковые публикуются или должны публиковаться на Книге фанфиков и подобных ресурсах, согласно их правилам), всегда ориентировано на читателя. А раз уж к читателю обратились – он вполне закономерно ждет, что автор заговорит с ним через свою работу, что открытое произведение затронет его, даст пищу для размышлений, заставит согласиться или, наоборот, заспорить с писателем.
Сверхзадача произведения, послание, идея, которая заложена в работу, – и есть то, что найдет отклик у читателя, заставит его задуматься. Это то, чем ваша работа окажется важна для совершенно постороннего для вас человека. Он может быть с вашей метаидеей несогласен – и тогда, при наличии желания, свободного времени и возможностей, он начнет с вами дискуссию, пытаясь убедить, что вы неправы, что то, что вы хотите сказать своей работой, – неверно, аморально, цинично, наивно и т.п. Однако это уже реакция, знак того, что читателя ваша работа так или иначе зацепила, он читал ее, размышлял над ней, продумывал контрпримеры, или, наоборот, фразы для хвалебного отзыва. Иными словами, ваша работа стала важной для него.

Автор хочет сказать, что... Практические примеры
Разумеется, читатель ждет не только некоей абстрактной идеи. Ему хотелось бы увидеть также и занимательный сюжет, и живых, некартонных героев, и продуманный цельный мир повествования – иными словами, все те составляющие, которые входят в понятие художественной ценности работы.
Однако, как мы сейчас увидим, сверхзадача связана со всеми этими компонентами. Более того: то, какую идею вы желаете выразить своей работой, повлияет и на образы ваших героев, и на тот мир, в котором они будут существовать, и на то, что именно с ними в этом мире произойдет. Метаидея – это своеобразная призма, сквозь которую вы будете смотреть на все другие составляющие своего произведения. Именно добившись понимания того, что хотели вы, автор, сказать, вы сможете выстроить адекватный, непротиворечивый сюжет, создать гармоничных героев, подобрать необходимые и уместные в данном случае выразительные средства, определиться со стилем и языком повествования.
Для того, чтобы увидеть, как влияет метаидея на реализацию текста, обратимся к примеру, в качестве которого возьмем мою работу «Однажды на Рождество» (в конце концов, тут уж я могу совершенно точно ответить, что хотел сказать автор).
«Однажды на Рождество» – это небольшая история, главный герой которой, Славка, помогает бездомным животным. Из-за этой помощи он попадает в неприятности, однако затем благополучно их преодолевает и находит свое счастье.
Вот, собственно, и все, что нужно знать о сюжете.
Сверхзадачу этого рассказа я сформулировал в духе добрых Рождественских историй (благо, и все действие его происходит в зимние праздники): «Твори добро – и тебе воздастся». Соответственно, основная часть произведения – это описание того, как Славка помогает бездомным животным, как он их любит, как общается с ними, понимает, сопереживает им и как благодаря своей стойкости и преданности приходит к счастливому финалу.
Как изменился бы мой текст, если бы я выбрал другую сверхзадачу? Например, такую: «Показать будни зоозащитников».
Тогда, вероятно, отпала бы необходимость в том, чтобы сюжет развивался именно на Рождество: зоозащитник – это круглогодичный круглосуточный квест. Славка спас бы, наверное, не только котенка и гигантского сенбернара – а целую толпу всяческой живности. При этом он бы еще трудился волонтером в приюте (детальное описание хотя бы одного дня такого служения), развешивал бы объявления о передаче животных в добрые руки, переживал бы по поводу недобросовестных, а то и вовсе бессовестных хозяев, строил отношения с другими зоозащитниками и т.д. В конце, возможно, он открыл бы собственный приют для животных или поспособствовал принятию гуманного закона об обращении с братьями нашими меньшими.
Как видим, сюжет изменился до неузнаваемости.
Поиграем еще немного.
Вариант 2. Метаидея – «Зоозащитники – больные на всю голову люди, мешающие жить добропорядочным гражданам». Под влиянием этой сверхзадачи Славка из доброго, отзывчивого, стойкого паренька превратился бы в маловменяемого неврастеника, который не может устоять перед соблазном привести в дом очередную больную-блохастую-вонючую-мерзкую тварь. Квартира его закономерно превращается в хлев, соседи жалуются на вонь-блох-шум и т. п. Дело решает милиция, и в квартиру, очищенную от асоциального элемента Славки и его подопечных, перебирается милая порядочная семья, животные в которой – исключительно в виде игрушек.
Вариант 3. Метаидея – «Ни одно доброе дело не останется безнаказанным».
Сенбернар, подобранный Славкой, оказывается бешеным, кусает его и его домашних. Смерть основного персонажа, драма, ангст, даркфик.
Варинт 4. Метаидея – «Общение с животными нас облагораживает».
Бомж Славка находит замерзающего котенка и, заботясь о нем, бросает прежнюю жизнь, избавляется от вредных привычек, находит работу и становится уважаемым членом общества.
Вариант 5. Метаидея – «Показать, почему люди спасают бездомных животных».
Весь сюжет разворачивается вокруг несчастного приютского детства Славки, проводятся параллели с тем, что спасая и отогревая котиков, он тем самым согревает и спасает себя самого.
Продолжать можно если не бесконечно, то, во всяком случае, очень долго. В зависимости от метаидеи будут меняться мир, характеры героев, сюжет, стиль вашего произведения и т.д.
Нужно сказать, что сверхзадача не всегда выражается автором конкретно – так, как я приводил в примерах выше. Но, особенно для больших знаковых произведений, она зачастую является отражением жизненной позиции самого писателя. Иными словами: вы, возможно, и не проговаривали себе метаидею текста, пользуясь правилами один и два. Но то, как вы смотрите на мир, ваша система ценностей уже заставит вас, пусть и неосознанно, писать именно так, а не иначе. Например, автор, считающий расизм злом, вряд ли сделает расиста положительным героем своего произведения, равно как и вряд ли станет восхвалять через сюжет своей работы политику апартеида в ЮАР или порядки в США в эпоху сегрегации.

Автор не знает, что хочет сказать: творческий кризис
Расплывчатой жизненной позиции может быть достаточно, чтобы написать произведение. Случаются, однако же, ситуации, когда сверхзадачу текста нужно именно сформулировать и проговорить, сделав ее как можно более конкретной. Одно из показаний к этому – творческий кризис.
Бывает так: автор пишет большую работу. Написал уже довольно много. Сцены, каждая сама по себе, замечательные. Герои живые. Мир прописан. Приключения. Интриги. Отношения. И вдруг, среди всего этого великолепия – начинается ступор, который автор лучше всего выражает восклицанием: «Я не знаю, что писать!»
И все. Сюжет почему-то разваливается. Прекрасные, драматичные сцены не связываются между собой. В поведении персонажей нет логики – и все повествование вдруг застывает, как механические часы, у которых закончился завод.
Если вас постигла эта незавидная участь – вернитесь к началу. Задайте себе этот вопрос: «Автор, что ты хотел сказать?» И найдите свое «кольцо всевластия». Вполне может оказаться, что, отвлекшись на красоты стиля, прорисовку всевозможных нюансов характеров героев или матчасти мира, вы перестали за этими деревьями различать лес. Каким бы огромным ни было ваше произведение, вам не удастся отразить в нем всю жизнь или весь мир целиком. Всегда нужна некая призма, которая выделяет какие-то одни стороны и отводит на задний план другие. Сверхзадача – это своеобразный вектор, который задает направление сюжету, изменениям характеров героев и т.д. Помните, как в школе на уроках физики к железным опилкам подносили магнит, и они все поворачивались в одну сторону? Здесь принцип такой же.
Другая сложность, с которой можно столкнуться, забыв метаидею своего текста – это невозможность завершить работу. Можно писать годами, постоянно редактируя и исправляя написанное – и все время мучиться от ощущения, что что-то все-таки еще упущено, какая-то сторона сюжета не раскрыта, что-то недосказано.
В этом случае важно вспомнить о том, что сверхзадача текста – это та цель, вывод, к которому вы приходите сами и подводите читателя. Если вы ее не осознаете, то уподобляетесь кораблю, который обречен на вечное плавание, поскольку не знает, куда должен попасть.
Таким образом, сверхзадача или метаидея текста – это тот фундамент, на котором вы, осознанно или нет, строите свое произведение. Для читателя – это то ценное, что он вынесет из вашей работы. Для писателя же – это та основа, отталкиваясь от которой можно написать качественную, цельную, непротиворечивую в своей сути работу.
Чего всем собратьям по перу и желаю.

Ответ оставил Гость

Лови!!Название рассказа А. П. Чехова «Толстый и тонкий» построено на противопоставлении. Это слова-антонимы. Уже по названию рассказа понятно, что в тексте будут сравниваться два героя, и не просто сравниваться, а противопоставляться. Такой прием в художественном произведении называется антитезой. Антитеза строится на сопоставлении контрастных или противоположных образов, понятий, ситуаций или других элементов в художественном произведении. Можно сказать, что весь рассказ Чехова построен на антитезе. На этом приеме построено описание главных героев. В рассказе Порфирий и Михаил противопоставляются друг другу по следующим признакам. Во-первых контрастна сама ситуация их появления в тексте: первый выходит из вагона, а второй из ресторана. Обед первого был очень скромен (ветчина и кофе с гущей), а второго - обильный и богатый (губы лоснились от масла). Материальное положение у них также различно. Михаил не испытывает нужды и затруднений, а Порфирий беден. Он вынужден «приватно» делать портсигары, чтобы обеспечить семью. Жена его тоже работает, дает уроки музыки. То есть их семья перебивается кое- как. Должностное положение у них тоже, можно сказать, контрастно. Михаил занимает одну из самых высоких ступеней. Он - тайный советник. Порфирий - одну из низких. Он всего лишь коллежский асессор. Толстый имеет солидные и видные награды: две звезды. У тонкого всего лишь орден Станислава, награда, которая значительно ниже звезд толстого. Таким образом мы видим, что перед нами разные по материальному уровню и по социальному положению люди. Но, сравнивая своих героев, автор идет дальше. Он показывает нам и разный их характер и поведение. Через гимназические прозвища друзей читателю ясно, что Михаил с детства любил быть на виду, с детства мечтал прославиться, пусть даже не великими делами. Не случайно же его звали Геростратом. А Порфирий привык прятаться за спинами других, ябедничать, привык не сам что-то делать, а выставляться за счет несчастья других. Поведение героев при встрече также разное. Толстый искренне рад встрече с другом детства. Поведение тонкого и его семьи прямо противоположно в начале и в конце рассказа. Сначала, еще не зная должности толстого, он тоже рад встрече, наперебой и много рассказывает ему о себе. Но как только ему стало известно, что перед ним лицо высокого чина, речь его из плавной и быстрой стала прерывистой и запинающейся. В ней появились слова деловых обращений. Сам тонкий сгорбился, стал вести себя услужливо-официально. Поведение его сына тоже изменилось. При встрече Нафанаил «немного подумал», а потом только снял головной убор. Когда же стало ясно, что перед ним начальник, он «шаркнул ногой и уронил фуражку».

Говорят, что писательница Дарья Донцова однажды получила двойку за сочинение. И самое интересное в этом факте не то, что она сейчас зарабатывает тем, за что в школе получала двойки (хотя это тоже довольно комично и очень показательно), а кое-что другое. Сочинение было на тему «О чём думал Валентин Петрович Катаев, когда писал повесть „Белеет парус одинокий“?», и Донцова попросила написать об этом самого Катаева, который был знаком с ее отцом. За сочинение Катаева девочка получила двойку и комментарий учительницы: "Катаев совсем не об этом думал!", что немало позабавило самого автора.

Все мы в школе проводили анализ произведений из разряда "Что хотел сказать автор, назвав своего героя Акакием Акакиевичем", или "Что символизирует пятно на халате Обломова", или "Психологическое состояние А. Блока в момент создания поэмы «Двенадцать»". Не знаю, как вы, но я всегда с сомнением относилась к таким анализам. Помню, на уроке мы "анализировали" стихотворение "Мореплаватель Павзаний". По-моему, это был апогей бредовых анализов на уроках литературы. Мы считали сколько таких-то звуков в таких-то строфах, и таких-то звуков в других строфах, и учитель говорила, что таким-то звуком автор пытался передать такие-то шумы, а другим звуком - такие-то шумы, причем считали звуки именно в тех строфах, где по смыслу нужно услышать эти шумы, в других частях стихотворения эти звуки не считали. Честно говоря, сомневаюсь, что автор специально подбирал слова так, чтобы в первых строфах было именно 15 звуков Л. По-моему, это очень походит на подгон фактов под какую-то теорию, выдуманную каким-то умником.

С чего вообще эти умники решили, что они видят души насквозь, даже через века? И почему бы этим умникам самим хоть раз не создать свое произведение, хотя бы коротенькое, всего на 5 тысяч символов? Тогда бы они узнали, что автор думает об обычных вещах: "Добавлю-ка я вот эту деталь в описание, Уткина узнает себя, посмеется", "Как сказать то же самое, но не так коряво?", "А не расценит ли муж упоминание ремонта в моей статье как упрек? Может, убрать это? Нет, оставлю - хороший пример", "Так, нужны еще яркие примеры. Думай, думай..." И, конечно, автор думает о том, как не потерять логику повествования, как написать, чтобы тебя поняли, как выбрать тему, чтобы она была актуальна для многих. Но вот приходят умники, и они видят в твоем произведении пропаганду алкоголя, презрение к современному обществу, а также манию величия автора.
- Простите, но ничего такого я не имела ввиду! И те, кто знают меня лично, подтвердят, что я так не считаю...
Но нет, умники посовещались и постановили. Теперь это считается правдой, а не то, что было на самом деле.

С анализами картин дело обстоит еще хуже. В литературном произведении есть слова, и то каждый может интерпретировать их по-своему, в картине же нет и слов, есть только визуализированный замерший момент. И "проанализировать" картину нашему умнику еще проще. Берешь картину (желательно, чтобы автора уже не было в живых, иначе он может оспаривать твои слова), выдумываешь о ней что угодной, подкрепляешь свои выдумки косвенными доказательствами, добавляешь терминов - вот и все, анализ картины готов! Вот, например, картина Сикерта "Скука". В ее описании говорится, что чувства этих двух людей давно остыли, а может быть, и остывать-то было нечему.

Если бы я писала анализ на этот анализ, то написала бы, что, скорее всего, автор анализа картины Сиккерта никогда не знал счастья в отношениях, поэтому он не знал, что любящие люди не могут неотрывно смотреть друг на друга влюбленными глазами; я написала бы, что своим анализом автор хотел показать, как он несчастен и одинок, и что это и есть глубинный смысл анализа данной картины. Но почему-то не принято писать анализы на анализы. И вот плодятся субъективные суждения, выдаются за научно подтвержденные, тиражируются и передаются в массы как истина.