Сумрачный германский гений. Александр Блок. Скифы. Исполняет Борис Ветров
В этой статье будет представлен анализ стихотворения Блока «Скифы», а также его краткое содержание. Примечательно, что это последнее произведение поэта. Больше до 1921 г. (год смерти) он ничего не написал.
История создания
В рекордно короткие сроки написал свое стихотворение Блок. «Скифы» (анализ лучше начать с истории создания) появились всего за два дня - 29 и 30 января. 1918 год ознаменовался для поэта значительным творческим подъемом. В начале года он создал «Двенадцать», затем - статью «Интеллигенция и революция», а в конце - рассматриваемое нами стихотворение.
Причина, побудившая Блока к написанию произведения, была сугубо политической. Согласно дневниковым записям поэта, он пристально следил за мирными переговорами, проводимыми в Брест-Литовске советской властью с немцами. Неожиданный их срыв вызвал у писателя бурю эмоций и негодований: «...подлый буржуй, рвань немецкая… Смотрели мы на вас арийскими глазами, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольется Восток… Мы - варвары? Хорошо же». В этом небольшом отрывке содержится ключ к пониманию смысла стихотворения.
Также необходимо упомянуть о том, что в 1917 году произошла революция, и к власти пришли большевики.
Особое место России отводит в своем произведении Блок («Скифы»). Анализ стихотворения говорит о том, что родину он представлял неким рубежом, который отделял Запад и Восток, одновременно защищал первого от нападок второго и выполнял функции посла, налаживал отношения. Именно поэтому Россия заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением и почитанием, а вот вражда с ней может привести к катастрофе.
В своем произведении Блок обращается к огромному колчеству собеседников: «Мильоны - вас». То есть ко всему европейскому миру, он призывал его задуматься о роли и ценности России.
Основная часть и развязка
Анализ стихотворения «Скифы» Александра Блока дает возможность оценить произведение как предупреждение врагам нашей страны. Поэт просит прислушаться к себе и одуматься, он угрожает - Россия найдет чем ответить агрессору. Однако конфликт может окончиться ужасно: «...века вас будет проклинать больное позднее потомство».
Блок уверен в том, что Россия способна жить в мире со всеми европейскими странами: «Мы станем - братья». А если возникнет мировой конфликт, то обновленная родина просто не будет принимать в нем участие, так как у нее другие интересы.
Заканчивается стихотворение патриотическим призывом: «...опомнись, старый мир». Поэт призывает Европу к примирению и объединению, иначе катастрофы не избежать. В стихе наиболее отчетливо звучат антивоенные интонации.
Блок, «Скифы»: анализ
Произведение можно назвать революционно-патриотической одой. Состоит оно из 12 четверостиший, то есть 76 строк, написанных разностопным ямбом. Литературоведы ставят это стихотворение в один ряд с такими великими творениями, как «Клеветникам России» (Пушкин) и «Последнее новоселье» (Лермонтов).
Произведение является прямым отражением исторической обстановки России тех лет. Это было очень страшное и напряженное время - только начинало формироваться новое государство, родившееся в огне Октябрьской революции. Несомненно, что все это нашло отражение в стихотворении Блока.
Тема и идея
Верен себе остается миролюбивый Блок. «Скифы» (анализ подтверждает это) призывают к согласию и миру. Практически в каждой строфе поэт говорит о том, что после всех перенесенных ужасов пора сесть за стол переговоров, объединить усилия.
Россия и так натерпелась за несколько предыдущих лет, и у нее теперь нет никакого желания ввязываться в новую войну со Старым Светом. К тому же у молодой страны свои планы на будущее, и вмешиваться в чужие дрязги ей нет никакой необходимости, потому-то она и будет за всем наблюдать со стороны «раскосыми глазами».
Анализ стихотворения Блока «Скифы» говорит о том, что на первый план выходит антивоенная тематика. Россию поэт отождествляет со скифами и, несмотря на призывы к миру, дает понять, что сил у нее хватит, чтобы дать отпор любому противнику, который осмелится ступить на ее земли: «…нам нечего терять, и нам доступно вероломство». У писателя есть свое мнение относительно самобытности в России, он отводит ей одно из судьбоносных для мира ролей.
На протяжении долгих столетий наша родина, по мнению поэта, служила «щитом», разделяющим Азию и Европу и предотвращающим их прямые столкновения. С одной стороны, Европа жаждала богатств азиатских стран, их тайн и загадок. С другой - монгольская орда могла ворваться на земли Старого Света и захватить их. Только благодаря России, принимающей на себя удар, не пострадала ни одна сторона. Наша родина предстает миротворцем в этой ситуации. Блок подчеркивает высокий сакральный смысл существования России.
Стихотворение проникнуто патриотизмом. Несмотря на то что поэт призывает к миру, он не умаляет силу своей страны. Наоборот, он подчеркивает, что в случае необходимости Россия сумеет ответить. Вот только зачем воскрешать ужасы войны, которые и так свежи в памяти. Худой мир, с точки зрения Блока, лучше хорошего сражения.
Примечательна середина стихотворения. Здесь автор по-новому рисует родину - она предстает перед читателем «мудрым Сфинксом», который, несмотря на то что сам истекает «черной кровью», готов в случае необходимости прийти на помощь или дать совет. Оканчивается произведение прямым гуманистическим призывом, наполненным миролюбием и патриотизмом.
«Скифы» (Блок): анализ по строфам
Разберем несколько четверостиший:
- В первом поэт обращается к европейским странам. Он называет русских людей скифами, намекая на отношения к России как варварской стране.
- Во втором как раз идет речь о том, как долгие века наша родина служила щитом.
- В третьем поэт оглядывается в благополучное и беззаботное прошлое Европы.
- В пятом появляется тема захватничества - описывается жадный взгляд, которым Старый Свет смотрел на Восток.
- Седьмое четверостишие описывает современность: надвигается «беда», с каждым днем «множа обиды». Но это ни к чему хорошему не приведет.
- В восьмом впервые появляется образ России-Сфинкса, которая глядит вокруг «и с ненавистью, и с любовью».
Из стихотворения становится понятно, насколько сильно переживал за судьбу своей страны и всего мира Александр Блок. «Скифы» (анализ представлен в этой статье) являются своего рода криком души. Поэту больно смотреть на тот ужас, который его окружает. Но он понимает, если ничего не изменить, будет намного хуже.
Оценка современников
Анализ поэмы Блока «Скифы» показал, насколько злободневным было для своего времени это произведение. Однако реакция на него современников была неоднозначной. Многим не понравился вызов, прозвучавший в стихотворении, острый патриотический и гражданский пафос.
Сам писатель отзывался о «Скифах» весьма холодно, ему не понравилось, какие они вышли. Блок даже называл их «скучными».
Скифы
Панмонголизм! Хоть имя дико,И каждый день обиды множит,
Но мне ласкает слух оно.
Владимир СоловьевИ день придет – не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим всё – и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё – парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем – братья!
А если нет – нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века – вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы – отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз – опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
 |
„Мы свою историческую миссию выполним“
«Результат» брестских переговоров (то есть никакого результата, по словам «Новой жизни», которая на большевиков негодует). Никакого - хорошо-с. Но позор 3½ лет («война», «патриотизм») надо смыть. Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься, Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним. Если вы хоть «демократическим миром» не смоете позор вашего военного патриотизма, если нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток. Мы на вас смотрели глазами арийцев, пока у вас было лицо. А на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся азиатами, и на вас прольется Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя, так изолгавшийся, - уже не ариец. Мы - варвары? Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое варвары. И наш жестокий ответ, страшный ответ - будет единственно достойным человека (…) Европа (её тема) - искусство и смерть. Россия - жизнь. Дневниковая запись Блока от 11 января 1918 года
См. также
Ссылки
- Википедия: Блок, Александр Александрович
- Викитека:
- Википедия:
(Попытка современного прочтения)
Условимся сразу, друзья: мы не будем здесь говорить о
литературных достоинствах последнего стихотворения великого русского поэта
Александра Блока «Скифы», а попробуем из дня сегодняшнего всего лишь бросить
мимолётный взгляд на это произведение, понять его главный посыл, идеи и цели. Быть
может, этого окажется достаточно, чтобы предостеречь современного читателя от
глубоко ошибочного, хоть и такого модного в последнее время, контекстного
прочтения стихотворения – бездумного (или злонамеренного) вырывания из текста
удобных для каких-либо определённых целей отдельных фраз и словосочетаний.
Как известно, «Скифы» были написаны Блоком вскоре
после Октябрьской революции 1917 года, в сложнейший для всей России – и особенно для
русской интеллигенции – период, когда думающим, пытающимся разобраться в происходящих
событиях людям приходилось делать свой выбор в полной тьме, в надвигающейся
жути и бесовщине большевизма, во враждебном окружении Запада, продолжающего
мировую войну и с удовольствием подкидывающего дровишек в разгорающийся огонь
братоубийственной гражданской войны в нашей стране. Вы только представьте, что
это было за время! Разобраться во всём том ужасе практически не представлялось возможным,
вокруг творилось невесть что, без всякой морали и заповедей. Тонкая
душа поэта пыталась справиться с этим всепоглощающим мраком, но не смогла –
тьма и «отсутствие воздуха»
(за
полгода до кончины Александр Александрович, выступая на вечере памяти Пушкина, говорил
о том, что поэтов губит «отсутствие воздуха») в конце
концов разрушили психику Блока, привели его к переоценке мировоззрения и
полному разочарованию, а вскоре – и к тяжёлой депрессии, закончившейся смертью.
Опубликованные в конце февраля 1918 года «Скифы» вызвали
неоднозначную реакцию у современников. Многих смутил публицистический вызов
стихотворения, его острое гражданское звучание, патриотический пафос. Тем более
что репутация Блока среди его старых товарищей-поэтов была подпорчена
пробольшевистской поэмой «Двенадцать» и особенно статьёй «Интеллигенция и
революция», после которой ему даже пригрозили «будущим бойкотом» (категорически
против новой позиции Блока выступили З. Гиппиус, Д. Мережковский, Ф. Сологуб,
Вяч. Иванов, А. Ахматова и др.). Но сейчас речь не об этом. Если оставить в
стороне революционную подоплёку, лично мне из сегодняшнего дня видится в этом
стихотворении злой, дерзкий, даже резкий – просто наотмашь! – ответ русофобам
всех мастей: «Ах вы говорите, что мы азиаты? Так нате, получите!» («Мы – варвары?
– записал Блок в своём
дневнике 11 января 1918 года, за пару недель до сочинения «Скифов». – Хорошо же. Мы и покажем вам, что такое
варвары!
») Не надо дословно понимать фразы о раскосых глазах
и азиатских
рожах
, как не стоит и преувеличивать их иносказательность, – с помощью
подобных экспрессивных выражений поэт всего лишь передал высокий эмоциональный
накал этой отповеди недругам России, которых всегда был – и сохранился доныне –
легион, «мильон»:
Мильоны –
вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте,
сразитесь с нами!
Да, скифы –
мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и
жадными очами!
(Ремарка между строк.
Интересно
сравнить, как примерно о том же писал А. Пушкин в стихотворении «Клеветникам
России»:
Вы грозны на словах - попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
)
То же самое касается строчки «Мы, как послушные холопы...
», которую, брызжа слюной, используют
хулители русской нации как мнение великого поэта о своём народе. Здесь мы видим
всё тот же приём экспрессии, как, например, во фразе «Боже, какой же я болван,
что поверил тебе!»
Для вас –
века, для нас – единый час.
Мы, как
послушные холопы,
Держали щит
меж двух враждебных рас
Монголов и
Европы!..
(Ремарка между строк.
Сравните с
пушкинским:
И ненавидите вы нас...
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
)
Укоряя западный мир в его обычном иезуитстве (из дневника Блока: «Опозоривший себя, так изолгавшийся,
- уже не ариец... Яд ваш мы поняли лучше вас!
»;
интересно в связи с этим
также вспомнить фразу А. Пушкина из чернового текста письма Бенкендорфу,
написанного почти сто лет назад: «Озлобленная
Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою»
),
поэт напоминает об уроках истории, которые, впрочем, почему-то всё никак не
идут впрок:
Века, века
ваш старый горн ковал
И заглушал грома
лавины,
И дикой
сказкой был для вас провал
И Лиссабона,
и Мессины!
Вы сотни лет
глядели на Восток,
Копя и плавя
наши перлы,
И вы,
глумясь, считали только срок,
Когда
наставить пушек жерла!
Вот – срок
настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день
обиды множит,
И день придёт
– не будет и следа
От ваших
Пестумов, быть может!
И – наконец! – пророческое послание из начала залитого
кровью двадцатого века нам, живущим в так тревожно стартовавшем веке двадцать
первом, предостережение русского поэта-провидца всё той же Европе:
О, старый
мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься
мукой сладкой,
Остановись,
премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом
с древнею загадкой!
Россия –
Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь
чёрной кровью,
Она глядит,
глядит, глядит в тебя
И с
ненавистью, и с любовью!..
Россия – Сфинкс. Она вмещает в себя всё, и всё
вмещается в ней. Россия – больше чем просто страна, государство, одна шестая
часть суши, она – неразгаданная для многих древняя загадка, хранительница Жизни
с особой миссией среди других народов (из дневника Блока: «Мы свою историческую миссию выполним!
»), как никто умеющая любить,
всё знающая, помнящая и понимающая.
Да, так
любить, как любит наша кровь,
Никто из вас
давно не любит!
Забыли вы,
что в мире есть любовь,
Которая и
жжёт, и губит!
Мы любим всё
– и жар холодных числ,
И дар
божественных видений,
Нам внятно
всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный
германский гений...
Мы помним всё
– парижских улиц ад,
И
венецьянские прохлады,
Лимонных рощ
далёкий аромат,
И Кёльна
дымные громады...
Но, увы, по-иному приходится говорить с теми, «кто к
нам с оружием идёт». («Если вы хоть
«демократическим миром» не смоете позор вашего военного патриотизма
, –
читаем мы далее в дневнике поэта, – наш
жестокий ответ, страшный ответ – будет единственно достойным человека...
»)
Мы любим
плоть – и вкус её, и цвет,
И душный,
смертный плоти запах...
Виновны ль
мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых,
нежных наших лапах?
Привыкли мы,
хватая под уздцы
Играющих
коней ретивых,
Ломать коням
тяжёлые крестцы,
И усмирять
рабынь строптивых...
(Ремарка между строк.
Сравните с
пушкинским:
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
)
Это тоже гипербола, преувеличение, ход от противного:
вы мечтаете представить нас миру грубыми, жестокими дикарями, этакими
современными гуннами? Смотрите, поосторожней со своими желаниями, а то получите
именно то, что хотите!
Всё же лучше...
...Придите к
нам! От ужасов войны
Придите в
мирные обьятья!
Пока не
поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы
станем - братья!
А если кое-кто по-прежнему видит в нас только
«азиатские рожи», то что ж, тогда будет так... Конечно, здесь поэт доводит всё
до крайности, тем самым призывая наших не умеющих вовремя остановиться...
оппонентов к благоразумию: неужели вы хотите видеть Россию такой – вероломной,
малодушной, трусливо прячущейся в случае мировой опасности «по дебрям и лесам»?
(«Мы на вас смотрели глазами арийцев,
пока у вас было лицо,
– пишет далее в дневнике Блок, не сдерживая свой пыл бессмысленной
в таких случаях политкорректностью. – А
на морду вашу мы взглянем нашим косящим, лукавым, быстрым взглядом; мы скинемся
азиатами, и на вас прольётся Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские
тамбурины...
»)
А если нет –
нам нечего терять,
И нам
доступно вероломство!
Века, века
вас будет проклинать
Больное
позднее потомство!
Мы широко по
дебрям и лесам
Перед Европою
пригожей
Расступимся!
Мы обернёмся к вам
Своею
азиатской рожей!
Идите все,
идите на Урал!
Мы очищаем
место бою
Стальных
машин, где дышит интеграл,
С монгольской
дикою ордою!
Но сами мы –
отныне вам не щит,
Отныне в бой
не вступим сами,
Мы поглядим,
как смертный бой кипит,
Своими узкими
глазами.
Не сдвинемся,
когда свирепый гунн
В карманах
трупов будет шарить,
Жечь города,
и в церковь гнать табун,
И мясо белых
братьев жарить!...
Но нет же, нет, Россия никогда не была и не будет
такой! У неё другое предназначение, ниспосланное, доверенное только ей одной с
горних высот. «Россия – жизнь!
» Так
послушайте и услышьте нас, наконец! – снова и снова говорим вам мы,
«скифы-азиаты», на самом деле – точно такие же европейцы, ваши белые братья,
стоящие пока по одну с вами сторону и имеющие те же высокие гуманистические
принципы и ценности:
В последний
раз – опомнись, старый мир!
На братский
пир труда и мира,
В последний
раз на светлый братский пир
Сзывает
варварская лира!
В заключение вновь обращаюсь к вам, друзья мои.
Прочитайте это стихотворение ещё раз, только очень внимательно, привязывая
каждую его строку к нашему времени, и вы увидите, насколько оно современно и
актуально именно сейчас, как много в нём пророческих мыслей, главная из которых
– о неистощимой и неистребимой силе в нас, в русских, которую многие не
понимают и потому боятся, но с помощью которой мы – несмотря ни на что! –
победим всех своих врагов и любые невзгоды на своём историческом пути. На
сложном, но великом пути моего великого народа!
Полный текст
стихотворения (без эпиграфа)
Скифы
Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас – века, для нас – единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот – срок настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день обиды множит,
И день придёт – не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь чёрной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжёт, и губит!
Мы любим всё – и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё – и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё – парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далёкий аромат,
И Кёльна дымные громады...
Мы любим плоть – и вкус её, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжёлые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем – братья!
А если нет – нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернёмся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы – отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
В последний раз – опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!…
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы — отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!…
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Анализ стихотворения «Скифы» Блока
Стихотворение А. Блока «Скифы» обычно рассматривается как выражение его враждебной позиции против Запада. При этом совершенно не учитывается время создания произведения. Блок написал его в конце января 1918 г., в разгар проходивших в Брест-Литовске мирных переговоров. Дневниковые записи поэта свидетельствуют, что он с большим вниманием относился к переговорам и полностью разделял позицию советского правительства о всеобщем мире без аннексий и контрибуций. Переговоры показывали, что Германия ни за что не откажется от захваченных территорий и потребует большего. Свое негодование Блок выразил в стихотворении.
Произведение основано на продолжающемся до сих пор споре: Европой или Азией является Россия. Главной является не территориальная, а культурная принадлежность. Поэт с полной уверенностью заявляет: «азиаты мы». Восточная культура разительно отличается от западной. В Азии совершенно иначе воспринимается течение времени. Отдельным историческим событиям не придается большого значения. На востоке ценится вклад целого народа в историю, который можно понять, только используя большой временной промежуток («для вас – века, для нас – единый час»).
Поэтому поэт рассматривает всю историю России, ведя ее начало со скифов. Этот народ не был прямым предком русских, но имел со славянами некоторые общие культурные черты. Блок справедливо считает, что Россия на протяжении веков сдерживала нашествие кочевых народов на Запад, при этом сама перенимала многие элементы восточной культуры. Центральный эпизод этого сдерживания – татаро-монгольское иго. Увязнув на Руси, завоеватели не смогли продолжить свой победоносный поход. Европа никогда не ценила роли русского народа и при любом удобном случае первая начинала с ним войну. Россия, «обливаясь черной кровью», отражала атаки с обеих сторон. При этом она испытывала одновременно ненависть и любовь к неблагодарному соседу. Блок считает, что сплав восточной и западной культуры породил совершенно особый тип людей, способных испытывать чувства, которые уже давно отмерли в западной цивилизации.
Поэт не выступает сторонником войны. Он готов приветствовать европейцев, как братьев. При этом он напоминает, что в русской крови еще кипит ярость всех поколений восточных орд. Ответом на западную агрессию станет открытие восточной границы («отныне вам не щит»). Новое нашествие «свирепых гуннов», обратит Европу в руины. Русские возьмут на себя роль бесстрастного наблюдателя.
В последней строфе Блок призывает Европу опомнится и пойти на условия всеобщего мира, ведь этот призыв вполне может стать последним.
Стихотворение «Скифы» имеет большое философское значение. Блок высказывает свой взгляд на место России в истории всего мира. На западе победа большевиков воспринималась в качестве возврата к темным векам Средневековья. Поэт обращает внимание, что именно «диким варварам» принадлежит инициатива по мирному завершению Первой мировой войны. Переговоры показали, кто на самом деле заинтересован в продолжении кровавой бойни.
Манифест освобождения
С поэтами всегда и сложней, и проще. С одной стороны, очень легко определить, когда написано то или иное произведение, поскольку большинство стихотворцев проставляет дату написания. С другой - поэтическая мысль так витиевата и непредсказуема, что интерпретации написанного заводят исследователей в дебри, о которых бедный автор и не подозревал.
Для Александра Блока одним из таких «проблемных» стихотворений стали «Скифы», которым в феврале 2013 года «исполнилось» 95 лет.
Известно, что стихотворение написано на следующий день после окончания поэмы «Двенадцать». Накануне, 29 января по старому стилю, поэт занес в записную книжку фразу, характеризующую проблематику будущего стихотворения: «Азия и Европа», а также формулу, с которой только что выступила советская делегация на переговорах с Германией в Бресте: «Война прекращается, мир не подписан».
Предчувствие гражданской войны
Стоит обратить особое внимание на то, что Александр Блок был близок к партии левых эсеров. Он дружил с одним из видных левоэсеровских литераторов, Ивановым-Разумником, печатался в газете этой партии «Знамя труда», где были, в частности, опубликованы и «Двенадцать», и «Интеллигенция и революция», и «Скифы». Блока даже арестовали в начале 1919 года, когда большевики проводили настоящую облаву на своих бывших союзников эсеров.
Блок разделял точку зрения этой партии на происходящие в стране события, но в его поэтическом мировосприятии и эти взгляды, и окружающая действительность преломлялись и преображались, находя выход через удивительные и подчас противоречивые стихи. Необыкновенная интуиция Блока находила самые точные и важные определения, которых так не хватало политикам и революционерам.
Несомненно, сказывается в стихотворении и привязанность Блока к своему наставнику и философу Владимиру Соловьеву, чьи идеи он не принимает в полной мере, но впитывает и преобразовывает:
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас,
Монголов и Европы!
Именно здесь видна зависимость Блока от исторических концепций Владимира Соловьева с его предсказаниями нового монгольского нашествия. Но у Соловьева эта концепция воедино связана с катастрофой русского самодержавия, с «сокрушением двуглавого орла» и падением «третьего Рима». В «Скифах» же речь идет о падении Европы, которая сама вырыла себе могилу захватническими амбициями и бряцаньем оружия:
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит...
Бесспорно, здесь отражается и ситуация с переговорами в Брест-Литовске, о которых Блок вспоминал накануне написания «Скифов». В дневниковой записи от 11 января, уже содержащей в основных чертах концепцию будущих «Скифов», речь идет обо всей европейской буржуазии: «Тычь, тычь в карту, рвань немецкая, подлый буржуй. Артачься, Англия и Франция. Мы свою историческую миссию выполним... Если нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше. И мы широко откроем ворота на Восток... Мы на вас смотрели глазами арийцев, пока у вас было лицо, а на морду вашу мы глянем косящим, лукавым, быстрым взглядом. Мы скинемся азиатами, и на вас польется Восток. Ваши шкуры пойдут на китайские тамбурины. Опозоривший себя уже не ариец. Мы - варвары? Хорошо же. Мы покажем вам, что такое варвары. Если вы хоть "демократическим миром" не смоете позор вашего военного патриотизма, если нашу революцию погубите, значит, вы уже не арийцы больше».
В эсеровской газете «Знамя труда» стихотворение появилось 20 февраля 1918 года, в дни немецкого наступления, которому советская власть пока ничего не могла противопоставить. Революционеров больше занимала полемика, заключать ли мир или решиться на «революционную войну», которая, по мнению Ленина, выглядела совершенной авантюрой.
Блок воспринимал происходящее с романтической точки зрения, абстрактными, отвлеченными от действительности категориями.
«Больше уже никакой "реальной политики", - пишет он в дневнике 21 февраля. - Остается "лететь"». И эта странная эйфория полета на тот момент захватила всех лидеров левых эсеров. Видимо, поэтому они столь быстро и с восторгом напечатали «Скифов», а некоторые строки Блока восприняли как утопическую программу реальных действий:
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою.
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
«"Восставать", а "не воевать" (левые с.-р.) - трогательно», - отмечает Блок в дневнике по адресу тех, кто думает, будто «сам» Блок заодно с ними.
Надо вспомнить еще и о том, что в это время произошел разрыв между Блоком и большинством интеллигенции, не воспринявшей его статью «Интеллигенция и революция», не говоря уже о поэме «Двенадцать».
«За последнее время Блок написал целый ряд стихов в большевистском духе, напоминающих солдатские песни в провинциальных гарнизонах. То, что Блок сочувствует большевизму, - его личное дело... но зачем же писать скверные стихи? Когда любят девушку - ей несут в виде подарка золото (!!) и цветы, и никто не несет кожуру от картофеля» (газета «Петроградское эхо»).
Скифское братство
Но это относится к уже написанному, уже прозвучавшему. Предпосылки же появления «Скифов» надо искать намного раньше. В начале ХХ века, лет за десять до революции, поэты, экспериментирующие с прозападными эстетическими доктринами - символизмом, имажинизмом, - вдруг обратили внимание на азиатские черты России.
«Скифство» скорее всего воспринималось как отвержение старой выдохшейся культуры. Нужен был выход. Поэты одними из первых ощутили это и постоянно искали варианты решения проблемы. Скиф в данном случае человек древнего, еще дорусского мира - предшественник и символ будущей России.
Скифами называли себя и Александр Герцен, и Аполлон Григорьев. На «скифскую» тему писали Брюсов, Бальмонт, Сологуб, Хлебников, Прокофьев («Скифская сюита»). Максимилиан Волошин говорил: «широко наше дикое поле, глубока наша скифская степь». А Иванов-Разумник еще в 1912 году взял себе литературный псевдоним «Скиф» . Николай Клюев, например, писал о «душе мужицкого рая», называя ее «Земля моя, Белая Индия, преисполненная тайн и чудес азиатских». Тема Китеж-града, занимавшая в его творчестве столь важное место, имела отношение не только к России, но и к Востоку - Азии, к которой он «безраздельно относил послереволюционную Россию».
У Есенина машинной, городской Европе противопоставлена «Рассея» - азиатская, стихийная, «скифская»: «наше волчье, мужичье, рассейское, скифское, азиатское». «В том зове калмык и татарин / Почуют свой чаемый град», - писал Есенин, называя скифство «нашим народническим движением».
Кстати, о скифах. Геродот повествует, что в древности они завоевали всю Азию, достигли Палестины, угрожали Египту: «В течение двадцати восьми лет скифы властвовали над Азией, и за это время они, преисполненные наглости и презрения, все опустошили. Тогда мидийцы пригласили большую часть из них и, напоив допьяна, перебили». Пьянство скифов стало легендарным. (Может быть, и здесь сказались гены?) У того же Геродота есть рассказ об эллине, который, «часто общаясь со скифами , научился у них пить неразбавленное вино. И от этого сошел с ума». С тех пор всякий раз, когда хотели выпить вина покрепче, говорили: «Налей по-скифски».
Андрей Белый писал в «Серебряном Голубе», что и русские, и европейцы выродились, и только монголы еще остались прежними. По его мнению, Россия была страной монгольской, и во всех русских текла монгольская кровь.
А Валерий Брюсов в своем стихотворении «Скифы» писал так:
Волхвы меня примут, как сына.
Я сложу им песню для пробы.
Но от них уйду я в дружину.
Гей вы! слушайте, вольные волки!
Повинуйтесь жданному кличу!
У коней развеваются челки,
Мы опять летим на добычу.
В октябре 1917 года крестьянский поэт Петр Орешин говорил о русской революции, как о торжестве Азии над Европой, говорил о «мече Востока» и о приближающемся падении Парижа.
Историей скифов увлекалась тогда большая часть русской интеллигенции. Уже упомянутый выше эсер и друг Александра Блока Иванов-Разумник, вокруг которого группировались писатели-«скифы», говорил о себе так: «человек, писатель, мыслитель, социалист, вечный скиф». Скифство, как свойство революции и революционера, стало в тот период обозначением безграничного максимализма и непримиримости духа. Прежде всего в противостоянии с Западом, который для Иванова-Разумника был воплощением «вечно эллинского» или «вечно мещанского» начала, господство которого всегда приводит к одному и тому же: все возвышенное растворяется в поверхностной и пустой обывательской морали.
«Скифы» Блока стали апогеем такого мировосприятия, дав ему новую жизнь и опору:
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да - скифы мы! Да, азиаты мы!
С раскосыми и жадными очами!
В августе 1917 года вышли два номера альманаха «Скифы» . Позднее, в начале 1920-х, в эмиграции в Берлине работало одноименное русское издательство.
«Скифство» воплотило настроения, впоследствии претворенные в знаменитый призыв к Востоку, прозвучавший в 1920 году на Съезде народов Востока в Баку, где была объявлена священная война народов Азии против империалистической Европы. На этом съезде неоднократно звучали призывы к «первой настоящей священной войне под красным знаменем».
«Скифы» Блока» - это идеологическое единство. Они близко стоят к декларации, которая открывала первый одноименный сборник : «Есть в слове этом, в самом звуке его свист стрелы, опьяненный полет. Нет цели, против которой побоялся бы напрячь лук он, ! Нет предрассудка, который ославил бы руку, когда она накладывает тетиву; нет Бога, который нашептал бы сомнения там, где ясен и звучен призыв жизни». Скиф - смелый открыватель новых путей в жизни, обладающий жаждой цельности. Он вечный бунтарь, лишенный исторических предрассудков. "Скифство" - это вечная революционность не примиренного и непримиримого духа. Оправдание революции».
Николай Бердяев в свое время писал: «"Скифская" идеология явилась формой одержимости революционной стихией. Своего рода языческий национализм, уходящий корнями в нехристианский или антихристианский миссионизм».
И в заключение надо сказать, что сам Блок не любил «Скифов». Он видел в этом стихотворении политический манифест, а не продукт подлинного творческого вдохновения. Оно казалось ему, по-видимому, слишком декларативным, слишком рациональным.
Так или иначе, «Скифы» Александра Блока цитируют и помнят до сих пор. Более того, кажется, это стихотворение не потеряло актуальности и сегодня, заставляя нас не только восхищаться поэтическим гением Блока, но и оглядываться на Восток и Запад, дабы осознать - кто нам враг, а кто друг, и куда могут привести собственные амбиции и неукротимость.
