Ч айтматов первый учитель читать. Первый учитель читать онлайн

Чингиз Айтматов

«Первый учитель»

Композиция произведения построена по принципу рассказ в рассказе. Начальные и финальные главы представляют собой размышления и воспоминания художника, середина — рассказ главной героини о своей жизни. Всё повествование ведётся от первого лица: первая и последняя части — от лица рассказчика, середина — от лица академика.

Художник задумывает написать картину, однако пока не может выбрать тему для неё. Он вспоминает своё детство в аиле Куркуреу, что в казахской степи. Перед глазами возникает главный символ родных мест — два больших тополя на бугре. Этот голый бугор в аиле называют «школой Дюйшена». Когда-то некому комсомольцу вздумалось организовать там школу. Теперь одно название осталось.

Художник получает телеграмму — приглашение на открытие новой школы в аиле. Там он встречает гордость Куркуреу — академика Алтынай Сулаймановну Сулайманову. После торжественной части директор приглашает активистов колхоза и академика к себе. От бывших учеников приносят телеграммы с поздравлениями: их привёз Дюйшен. Теперь он развозит почту. Сам Дюйшен не заходит на праздник: надо сначала закончить работу.

Теперь многие с усмешкой вспоминают его затею со школой: он, мол, сам не весь алфавит знал. Пожилая академик краснеет при этих словах. Она поспешно, в тот же день, уезжает в Москву. Позже она пишет художнику письмо и просит донести её историю людям.

В 1924 году в аиле появляется молодой Дюйшен и хочет открыть школу. Он своими силами приводит в порядок сарай на бугре.

Сирота Алтынай живёт в семье тётки, которая тяготится девочкой. Ребёнок видит лишь оскорбления и побои. Она начинает ходить в школу. Ласковое отношение и добрая улыбка Дюйшена согревает ей душу.

На уроке учитель показывает детям портрет Ленина. Для Дюйшена Ленин — символ светлого будущего простых людей. Алтынай вспоминает то время: «Думаю я сейчас об этом и диву даюсь: как этот малограмотный парень, сам с трудом читавший по слогам, … как он мог отважиться на такое поистине великое дело!.. Дюйшен не имел ни малейшего представления о программе и методике преподавания… Сам того не ведая, он совершил подвиг … нам, киргизским детям, нигде не бывавшим за пределами аила, … вдруг открылся … невиданный прежде мир…»

В холода Дюйшен на руках и на спине переносил детей вброд через ледяную речку. Богатые люди, проезжавшие в такие моменты мимо в лисьих малахаях и овчинных шубах, презрительно посмеивались над ним.

Зимой, в ночь возвращения учителя из волости, куда он ходил на три дня каждый месяц, тётка выгоняет Алтынай к дальним родственникам — старикам Сайкал и Картанбаю. У них в то время и жил Дюйшен.

Среди ночи раздаётся «гнусавый, утробный вой». Волк! И не один. Старик Картанбай понял, что волки кого-то окружают — человека или лошадь. В этот момент в дверях появляется Дюйшен. Алтынай плачет за печкой от счастья, что учитель вернулся живой.

Весной учитель вместе с Алтынай сажают на бугре две «молоденькие сизоствольные топольки». Дюйшен верит, что будущее девочки в учении, и хочет отправить её в город. Алтынай с восхищением смотрит на него: «горячей волной поднялось в моей груди новое, незнакомое чувство из неведомого ещё мне мира».

Вскоре в школу является тётка с краснорожим человеком, который недавно появлялся в их доме. Краснорожий и ещё двое всадников избивают Дюйшена, защищавшего девочку, и силой увозят Алтынай. Тётка отдала её во вторые жены. Ночью краснорожий насилует Алтынай. Утром перед юртой появляется перебинтованный Дюйшен с милиционерами, и насильника арестовывают.

Через два дня Дюйшен везёт Алтынай на станцию — она будет учиться в ташкентском интернате. Уже отходящему поезду учитель, с полными глазами слёз, кричит «Алтынай!», будто забыл сказать что-то важное.

В городе Алтынай учится на рабфаке, потом — в Москве в институте. В письме она признаётся Дюйшену, что любит его и ждёт. На этом обрывается их переписка: «я думаю, что отказал он мне и себе потому, что не хотел мешать мне учиться».

Начинается война. Алтынай узнаёт, что Дюйшен ушёл в армию. Больше о нём нет вестей.

Уже после войны она едет в поезде по Сибири. В окне Алтынай видит в стрелочнике Дюйшена и срывает стоп-кран. Но женщина обозналась. Люди из поезда думают, что ей привиделся погибший на войне муж или брат и сочувствуют Алтынай.

Проходят годы. Алтынай выходит замуж за хорошего человека: «У нас дети, семья, живём мы дружно. Я теперь доктор философских наук».

Она пишет художнику о произошедшем в аиле: «…не мне надо было оказывать всяческие почести, не мне надо было сидеть на почётном месте при открытии новой школы. Такое право имел прежде всего наш первый учитель… — старый Дюйшен… я хочу поехать в Куркуреу и предложить там людям назвать новую школу-интернат „школой Дюйшена“».

Под впечатлением от истории Алтынай художник думает над ещё не написанной картиной: «…мои современники, как сделать, чтобы мой замысел не просто дошёл до вас, а стал бы нашим общим творением?» Он выбирает, какой из рассказанных академиком эпизодов изобразить на своём полотне.

Произведение скомпоновано таким образом, что мы знакомимся с историей со слов нескольких рассказчиков, которые являются главными героями. Повествование от первого лица ведется сначала художником, а потом академиком, чью историю также завершает первый персонаж.

История начинается с того, как художник, в поисках вдохновения для своей картины, окунается в воспоминания о прошлом. Свое детство он провеет в казахской степи, потому эти места стали родными. Перед глазами сразу же возникает символ тех мест, которым являются два тополя на невысоком бугре. Его же принято называть «школой Дюйшена», поскольку давно кто-то хотел основать там школу, но осталось лишь наименование.

Получив телеграмму, художник узнает, что его приглашают на открытие новой школы в аиле. На мероприятии он встречает академика Алтынай Сулайманову. По завершению торжественной части открытия, всех приглашают к директору. Дюйшен привозит поздравительные открытки и телеграммы от бывших учеников, но сам не задерживается и отправляется дальше работать, поскольку устроился почтальоном. Его затею, касательно основания школы, многие вспоминают с улыбкой, ведь сам, мол, не весь алфавит знал. Когда присутствующие начали шутить, пожилая женщина-академик краснеет, в тот же день она уезжает обратно в столицу. Спустя несколько дней художнику приходит от нее письмо с историей жизни.

Еще в 1924 году юный Дюйшен появился в аиле с целью открыть школу. Он своими силами старается облагородить сарай, что стоял на бугре. Алтынай сирота, она живет у родственников, которые к ней относятся очень жестоко, оскорбляют, а иногда даже бьют девочку. Но вот она начинает ходить в школу, и как лучик света в ее жизни становится Дюйшен, который во всем старается помочь. Теперь она лишь вспоминает о том, как этот малограмотный мальчишка показывал детям портрет Ленина и говорил о нем, как о символе светлого будущего для всех простых людей. Когда приходила зима. Дюйшен помогал детям перебираться через брод и ледяную речку.

Однажды тетка выгнала Алтынай дальним родственникам, которые воспитывали Дюйшена. В эту ночь случается происшествие. За окном раздался волчий вой и не один. Все решили, что стая окружила кого-то, но в этот момент в двери входит Дюйшен, живой и невредимый, чему семья очень рада.

В тот самый год на лысом бугре Алтынай вместе со своим учителем посадили две топольки. Дюйшен говорит девочке, что ее будущее стоит за учением и хочет приложить все силы, чтобы отправить Алтынай в город.

Очередное несчастье случается, когда в школу за девочкой приходит ее тетка с каким-то мужчиной. Оказывается, что родственница продала Алтынай во вторые жены. Учитель пытается защитить ребенка, но его избирают и девочку забирает рослый мужчина. В ночь о ее насилует, но на утро Дюйшен приходит с милиционером, который арестовывает преступника.

Учитель решает взять все в свои руки и везет Алтынай в ташкентский интернат. Отучившись на рабфаке, девушка поступает в институт в Москве. Она пишет письмо бывшему учителю, в котором признается в любви и зовет приехать к ней, но он отказывается. Алтынай решает, что учитель хотел, чтобы она хорошо окончила учебу и ей ничего не помешало.

После начала войны девушка узнает, что Дюйшен ушел на фронт, и от него нет никаких больше вестей. Но спустя годы, после войны, когда Алтынай едет в поезде, пересекая Сибирь, она замечает в окне Дюйшена и срывает стоп-кран. Но все напрасно, женщина обозналась. Спустя годы она выходит замуж и обретает семью. Закончив чтение письма, художник поражен историей и выбирает какой именно эпизод изобразить на полотне.

Я открываю настежь окна. В комнату вливается поток свежего воздуха. В яснеющем голубоватом сумраке я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною картины. Их много, я много раз начинал все заново. Но о картине в целом судить пока рано. Я не нашел еще своего главного, того, что приходит вдруг так неотвратимо, с такой нарастающей ясностью и необъяснимым, неуловимым звучанием в душе, как эти ранние летние зори. Я хожу в предрассветной тиши и все думаю, думаю, думаю. И так каждый раз. И каждый раз я убеждаюсь в том, что моя картина - еще только замысел.

Это не прихоть. Я не могу поступить иначе, потому что чувствую - мне одному это не по плечу. История, всколыхнувшая мне душу, история, побудившая меня взяться за кисть, кажется мне настолько огромной, что я один не могу ее объять. Я боюсь не донести, я боюсь расплескать полную чашу. Я хочу, чтобы люди помогли мне советом, подсказали решение, чтобы они хотя бы мысленно стали со мной рядом у мольберта, чтобы они волновались вместе со мной.

Не пожалейте жара своих сердец, подойдите поближе, я обязан рассказать эту историю…

x x x

Наш аил Куркуреу расположен в предгорьях на широком плато, куда сбегаются из многих ущелий шумливые горные речки. Пониже аила раскинулась Желтая долина, огромная казахская степь, окаймленная отрогами Черных гор да темной черточкой железной дороги, уходящей за горизонт на запад через равнину.

А над аилом на бугре стоят два больших тополя. Я помню их с тех пор, как помню себя. С какой стороны ни подъедешь к нашему Куркуреу, прежде всего увидишь эти два тополя, они всегда на виду, точно маяки на горе. Даже и не знаю, чем объяснить, - то ли потому, что впечатления детских лет особенно дороги человеку, то ли это связано с моей профессией художника, - но каждый раз, когда я, сойдя с поезда, еду через степь к себе в аил, я первым долгом издали ищу глазами родные мои тополя.

Как бы высоки они ни были, вряд ли так уж сразу можно увидеть их на таком расстоянии, но для меня они всегда ощутимы, всегда видны.

Сколько раз мне приходилось возвращаться в Куркуреу из дальних краев, и всегда с щемящей тоской я думал: «Скоро ли увижу их, тополей-близнецов? Скорей бы приехать в аил, скорей на бугорок к тополям. А потом стоять под деревьями и долго, до упоения слушать шум листвы».

В нашем аиле сколько угодно всяких деревьев, но эти тополя особенные - у них свой особый язык и, должно быть, своя особая, певучая душа. Когда ни придешь сюда, днем ли, ночью ли, они раскачиваются, перехлестываясь ветвями и листьями, шумят неумолчно на разные лады. То кажется, будто тихая волна прилива плещется о песок, то пробежит по ветвям, словно незримый огонек, страстный горячий шепот, то вдруг, на мгновенье затихнув, тополя разом, всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуя о ком-то. А когда набегает грозовая туча и буря, заламывая ветви, обрывает листву, тополя, упруго раскачиваясь, гудят, как бушующее пламя.

Позже, много лет спустя, я понял тайну двух тополей. Они стоят на возвышенности, открытой всем ветрам, и отзываются на малейшее движение воздуха, каждый листик чутко улавливает легчайшее дуновение.

Но открытие этой простой истины вовсе не разочаровало меня, не лишило того детского восприятия, которое я сохраняю по сей день. И по сей день эти два тополя на бугре кажутся мне необыкновенными, живыми. Там, подле них, осталось мое детство, как осколок зеленого волшебного стеклышка…

В последний день учебы, перед началом летних каникул, мы, мальчишки, мчались сюда разорять птичьи гнезда. Всякий раз, когда мы с гиканьем и свистом взбегали на бугор, тополя-великаны, покачиваясь из стороны в сторону, вроде бы приветствовали нас своей прохладной тенью и ласковым шелестом листьев. А мы, босоногие сорванцы, подсаживая друг друга, карабкались вверх по сучьям и веткам, поднимая переполох в птичьем царстве. Стаи встревоженных птиц с криком носились над нами. Но нам все было нипочем, куда там! Мы взбирались все выше и выше - а ну, кто смелее и ловчее! - и вдруг с огромной высоты, с высоты птичьего полета, точно бы по волшебству, открывался перед нами дивный мир простора и света.

Нас поражало величие земли. Затаив дыхание, мы замирали каждый на своей ветке и забывали о гнездах и птицах. Колхозная конюшня, которую мы считали самым большим зданием на свете, отсюда казалась нам обыкновенным сарайчиком. А за аилом терялась в смутном мареве распростертая целинная степь. Мы всматривались в ее сизые дали насколько хватал глаз и видели еще много-много земель, о которых прежде не подозревали, видели реки, о которых прежде не ведали. Реки серебрились на горизонте тоненькими ниточками. Мы думали, притаившись на ветках: это ли край света или дальше есть такое же небо, такие же тучи, степи и реки? Мы слушали, притаившись на ветках, неземные звуки ветров, а листья в ответ им дружно нашептывали о заманчивых, загадочных краях, что скрывались за сизыми далями.

Я слушал шум тополей, и сердце у меня колотилось от страха и радости, и под этот неумолчный шелест я силился представить себе те далекие дали. Лишь об одном, оказывается, я не думал в ту пору: кто посадил здесь эти деревья? О чем мечтал, о чем говорил этот неизвестный, опуская в землю корни деревцев, с какой надеждой растил он их здесь, на взгорье?

Этот бугор, где стояли тополя, у нас почему-то называли «школой Дюйшена». Помню, если случалось кому искать пропавшую лошадь и человек обращался к встречному: «Слушай, не видел ты моего гнедого?» - ему чаще всего отвечали: «Вон наверху, возле школы Дюйшена, паслись ночью кони, сходи, может, и своего там найдешь». Подражая взрослым, мы, мальчишки, не задумываясь, повторяли: «Айда, ребята, в школу Дюйшена, на тополя, воробьев разгонять!»

Рассказывали, что когда-то на этом бугре была школа. Мы и следа ее не застали. В детстве я не раз пытался найти хотя бы развалины, бродил, искал, но ничего не обнаружил. Потом мне стало казаться странным, что голый бугор называют «школой Дюйшена», и я как-то спросил у стариков, кто он такой, этот Дюйшен. Один из них небрежно махнул рукой: «Кто такой Дюйшен! Да тот самый, что и сейчас тут живет, из рода Хромой овцы. Давно это было, Дюйшен в ту пору комсомольцем был. На бугре том стоял чей-то заброшенный сарай. А Дюйшен там школу открыл, детей учил. Да разве же то школа была - название одно! Ох, и интересные же времена были! Тогда кто мог схватиться за гриву коня и вдеть ногу в стремя, тот сам себе начальник. Так и Дюйшен. Что взбрело ему в голову, то и сделал. А теперь и камешка не найдешь от того сарайчика, одна польза, что название осталось…»

1

В русском языке есть старое доброе слово — подвиж-ник. В нем слышится сочетание двух важных понятий: «дви-жение» и «подвиг». Эти понятия, как мне представляется, наиболее точно и полно выражают глубокую суть учитель-ского труда.

Учитель — гордое и славное звание. Учитель — это тот человек, который ведет нас сквозь годы детства, отроче-ства и юности. Ежедневно он совершает незаметный под-виг. Сродни землепашцу, он маленькими крупицами засе-вает наши души важными понятиями о справедливости, добре, вере, надежде и любви. Словно строитель, из кир-пичиков знаний учитель возводит здание нашего разума. Он дает нам знания, вкладывая в каждого из нас частицу своего сердца. Тем самым учитель помогает нам найти свой жизненный путь.

Труд учителя столь же благороден и почетен, сколь и ответственен. Наверное, только с возрастом начинаешь по-нимать и ценить, какое великое счастье для человека встре-тить в школьные годы настоящего учителя, Учителя с большой буквы, который подскажет, укажет на допущен-ные ошибки, в нужный момент переубедит и убережет от неправильного поступка, поможет стать Человеком.

Звание настоящего учителя в полной мере относится к Дюйшену Таштанбекову из повести Ч. Айтматова «Первый учитель». Вскоре после революции и Гражданской войны приехал он в далекий аул и организовал первую школу. Своими руками он вычистил и отремонтировал заброшен-ные байские конюшни, а затем собрал первых учеников.

Среди детей была на редкость способная и умная де-вочка Алтынай. Она жила и воспитывалась у родственни-ков, главной заботой которых была мечта о выгодном замужестве девочки. В школу они пустили ее лишь затем, чтобы девочка научилась читать и писать. В будущей семей-ной жизни этого должно быть достаточно. Будущая судь-ба Алтынай оценивалась лишь в несколько сот овечьих голов.

Двенадцатилетняя девочка не смела противиться воле родственников. Но учитель Дюйшен не позволил принести Алтынай в жертву вековым традициям и обычаям. Он от-крыл перед ней двери в новую жизнь, увезя девочку в город. Здесь Алтынай продолжила учебу и со временем стала ученым-академиком. И в значительной степени это была заслуга первого учителя Дюйшена, который в жизни Алтынай стал путеводной звездой.

Настоящий учитель стремится не только дать знания ученику, научить его добру, милосердию, человечности, но и прийти на помощь в трудную минуту.

Наверняка всем памятен рассказ В. Распутина «Уроки французского». На долю главного героя этого рассказа выпали суровые недетские испытания. В первое послево-енное лето приехал он на учебу в город. Ему было плохо, горько и постыло оказаться в непривычной обстановке, среди чужих незнакомых людей. Мать присылала из деревни скудные припасы пищи, которые у мальчика воровали. И он начал болеть от голода.

К счастью, в эти трудные минуты рядом с мальчишкой появился человек, который протянул ему руку помощи. Это была его учительница французского языка Лидия Михайловна. Проникшись сочувствием и состраданием, она стала приглашать парня к себе в дом на дополнительные уроки. Зная, что гордый парнишка не примет от нее ни денег, ни продуктов, учительница пошла на маленькую хитрость: она стала после уроков играть с ним в «присте-нок» на деньги, которые он тратил на продукты. Только это и спасало парня от окончательного истощения и го-лодной смерти.

Но однажды в разгар игры к учительнице зашел дирек-тор школы. «Это преступление! Растление! Совращение!» — гневно отчитывал он Лидию Михайловну, оставаясь глух к ее доводам. Этот человек не способен понять, что про-исходящее на квартире учительницы — важный урок — урок отзывчивости, милосердия, деликатности и взаимо-помощи.

Учительница вынуждена была покинуть школу. Но в жизни своего ученика она заняла место рядом с матерью и на всю жизнь стала незримым судьей всех его дальней-ших поступков. Материал с сайта

В «отличников учебы и послушных зубрил» не пытается превратить своих учеников и Алесь Иванович Мороз из повети В. Быкова «Обелиск». Он лишь старается помочь им стать настоящими людьми. Одних провожает поздним ве-чером домой, других защищает от гнева родителей, берет на себя вину за тот или иной совершенный проступок. А когда начинается война, он не покидает родные места, а добивается от немецких властей разрешения продолжать работу в школе. Даже в тяжелые минуты суровых испыта-ний он остается самим собой, остается Учителем. В конце концов Алесь Мороз вместе со своими детьми идет на смерть. Как учитель Януш Корчак, ступивший в газовую камеру вместе со своими учениками.

Говорят, что представитель любой профессии живет в своих творениях и созданиях: ученый — в изобретениях, писатель — в своих произведениях, художник — в карти-нах, скульптор — в созданных им скульптурах. Учитель же живет в мыслях и поступках всех людей. Вот почему каждый человек с чувством глубокой благодарности вспо-минает свою родную школу и первых духовных наставни-ков — учителей.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

  • кр. содержание первый учитель
  • сочинение первый учитель ч айтматов
  • рассказ первый учитель краткое содержание
  • произведения первый учитель характеристика алтынай

Повесть талантливого киргизского писателя рассказывает интересную жизненную историю времен зарождения СССР. Очень часто ее воспринимают, как пропаганду коммунистических идей, но думающему читателю стоит смотреть глубже, чтобы понять главную мысль.

Речь идет о молодом, наполненном энтузиазмом учителе-комсомольце Дюйшене. Его по распределению прислали открыть школу в глухом ауле и научить ребятишек грамоте. Здесь он встречается с неожиданным препятствием-местные жители не понимают, зачем грамота детям, которых ждет пожизненная работа на земле. Но всё-таки Дюйшен убедил родителей и, организовав школу в старой конюшне на холме, начинает преподавать. Он даже переносить детей на руках зимой через холодный ручей.

В ауле живёт очень способная девочка-сирота Алтынай, которую родственники с трудом отпускают в школу. Учитель задумывает отдать девочку в интернат, чтобы там она выучилась и имела шанс на счастливое будущее. Но тётка Алтынай продаёт её в соседний аул замуж в период отсутствия учителя. Над девочкой совершают надругательство. Учитель спасает свою ученицу. Обратившись в милицию, он забирает Алтынай у ненавистного мужа и отправляет в интернат на учебу.

Спустя годы несчастная сирота становится уважаемым человеком-доктором наук. Приезжает в аул по приглашению местных жителей, на открытие новой современной школы. Здесь ей оказывают почести, но она понимает-школу нужно назвать в честь её первого учителя Дюйшена. В этот момент и раскрывается главная мысль рассказа. Повествование учит читателя тому, что не известные академики, а скромные люди, совершающие ежедневный самоотверженный подвиг, движут страну вперед. Именно они закладывают основу крепкого и сильного общества.

Читать краткий пересказ рассказа Первый учитель Айтматова

Живописец хочет написать картину, но не может решить, что именно изобразить на полотне. Тогда он обращается к своим детским воспоминаниям о казахской деревне, в которой вырос. Местной достопримечательностью был холм, прозванный «школой Дюйшена» из-за того, что в своё время там планировалось построить школу, но план так и не был осуществлён.

Художника пригласили на открытие новой школы. Приехала Алтынай Сулейманова, гордость их деревни, видный научный деятель. Многие земляки прислали поздравительные телеграммы. Развозил письма тот самый Дюйшен, над которым до сих пор посмеивались из-за его затеи с открытием школы, ведь он и сам-то был не особо грамотным. Только Алтынай Сулейманова раскраснелась и спешно уехала. Вскоре все узнали эту историю в деталях.

В деревню приехал тогда еще юный Дюйшен с желанием устроить школу для местных детей. Своими руками он берётся за ветхий сарай, стоящий на холме. Алтынай – сирота, живущая у своей тёти. Девочке в семье не рады, её обижают и даже бьют.

Пришло время сироте отправиться учиться. Именно в школе она и встретила доброго учителя Дюйшена. Мужчина на своей спине переправлял учеников через холодную реку, тогда как прохожие лишь подтрунивали над ним. Весной он вместе с девочкой посадил на тот самом бугре два молодых тополя. Учитель мечтал, чтобы способная девочка получила хорошее образование.

Как-то тётка решила выдать девочку замуж. Злой мужчина с красным лицом увёз девочку к себе в юрту и надругался над несчастной. Дюйшен с милицией сумел забрать Алтынай, а насильника арестовали.

Учитель спешно отправил девочку в Ташкент. Алтынай смогла выучиться и поступила в московский институт. В письме она призналась учителю в любви и что всё ещё ждёт его.

Началась война, и Дюйшен отправился на фронт. Связь между влюблёнными прервалась. Женщина вышла замуж, родила детей, стала доктором наук.

Алтынай не считает себя вправе сидеть на почётном месте при открытии школы, она уверена, что этих почестей достоит лишь Дюйшен. Она решила рассказать эту историю всем землякам и предложила назвать новую школу «Школой Дюйшена».

Живописец понял, что именно сюжет этой истории нужно запечатлеть на полотне.

Это небольшое по своему объёму произведение раскрывает жестокие жизненные устои общества. Главный герой Дюйшен предстаёт перед читателем борцом за справедливость и строителем нового светлого мира.

Картинка или рисунок Первый учитель

Другие пересказы для читательского дневника

  • Краткое содержание Паустовский Скрипучие половицы

    Среди высоких сосен на опушке стоял старый дом. Из-за жары, которая шла из леса, дом полностью иссох. Воздух всегда был наполнен прекрасным ароматом цветов. Этот старый дом был целым миром и вдохновением для Чайковского.

Чингиз Айтматов

Первый учитель

Я открываю настежь окна. В комнату вливается поток свежего воздуха. В яснеющем голубоватом сумраке я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною картины. Их много, я много раз начинал все заново. Но о картине в целом судить пока рано. Я не нашел еще своего главного, того, что приходит вдруг так неотвратимо, с такой нарастающей ясностью и необъяснимым, неуловимым звучанием в душе, как эти ранние летние зори. Я хожу в предрассветной тиши и все думаю, думаю, думаю. И так каждый раз. И каждый раз я убеждаюсь в том, что моя картина - еще только замысел.

Это не прихоть. Я не могу поступить иначе, потому что чувствую - мне одному это не по плечу. История, всколыхнувшая мне душу, история, побудившая меня взяться за кисть, кажется мне настолько огромной, что я один не могу ее объять. Я боюсь не донести, я боюсь расплескать полную чашу. Я хочу, чтобы люди помогли мне советом, подсказали решение, чтобы они хотя бы мысленно стали со мной рядом у мольберта, чтобы они волновались вместе со мной.

Не пожалейте жара своих сердец, подойдите поближе, я обязан рассказать эту историю…

Наш аил Куркуреу расположен в предгорьях на широком плато, куда сбегаются из многих ущелий шумливые горные речки. Пониже аила раскинулась Желтая долина, огромная казахская степь, окаймленная отрогами Черных гор да темной черточкой железной дороги, уходящей за горизонт на запад через равнину.

А над аилом на бугре стоят два больших тополя. Я помню их с тех пор, как помню себя. С какой стороны ни подъедешь к нашему Куркуреу, прежде всего увидишь эти два тополя, они всегда на виду, точно маяки на горе. Даже и не знаю, чем объяснить, - то ли потому, что впечатления детских лет особенно дороги человеку, то ли это связано с моей профессией художника, - но каждый раз, когда я, сойдя с поезда, еду через степь к себе в аил, я первым долгом издали ищу глазами родные мои тополя.

Как бы высоки они ни были, вряд ли так уж сразу можно увидеть их на таком расстоянии, но для меня они всегда ощутимы, всегда видны.

Сколько раз мне приходилось возвращаться в Куркуреу из дальних краев, и всегда с щемящей тоской я думал: «Скоро ли увижу их, тополей-близнецов? Скорей бы приехать в аил, скорей на бугорок к тополям. А потом стоять под деревьями и долго, до упоения слушать шум листвы».

В нашем аиле сколько угодно всяких деревьев, но эти тополя особенные - у них свой особый язык и, должно быть, своя особая, певучая душа. Когда ни придешь сюда, днем ли, ночью ли, они раскачиваются, перехлестываясь ветвями и листьями, шумят неумолчно на разные лады. То кажется, будто тихая волна прилива плещется о песок, то пробежит по ветвям, словно незримый огонек, страстный горячий шепот, то вдруг, на мгновенье затихнув, тополя разом, всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуя о ком-то. А когда набегает грозовая туча и буря, заламывая ветви, обрывает листву, тополя, упруго раскачиваясь, гудят, как бушующее пламя.

Позже, много лет спустя, я понял тайну двух тополей. Они стоят на возвышенности, открытой всем ветрам, и отзываются на малейшее движение воздуха, каждый листик чутко улавливает легчайшее дуновение.

Но открытие этой простой истины вовсе не разочаровало меня, не лишило того детского восприятия, которое я сохраняю по сей день. И по сей день эти два тополя на бугре кажутся мне необыкновенными, живыми. Там, подле них, осталось мое детство, как осколок зеленого волшебного стеклышка…

В последний день учебы, перед началом летних каникул, мы, мальчишки, мчались сюда разорять птичьи гнезда. Всякий раз, когда мы с гиканьем и свистом взбегали на бугор, тополя-великаны, покачиваясь из стороны в сторону, вроде бы приветствовали нас своей прохладной тенью и ласковым шелестом листьев. А мы, босоногие сорванцы, подсаживая друг друга, карабкались вверх по сучьям и веткам, поднимая переполох в птичьем царстве. Стаи встревоженных птиц с криком носились над нами. Но нам все было нипочем, куда там! Мы взбирались все выше и выше - а ну, кто смелее и ловчее! - и вдруг с огромной высоты, с высоты птичьего полета, точно бы по волшебству, открывался перед нами дивный мир простора и света.