В каком году был фестиваль. Русская служба Би-би-си – Информационные услуги

VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов – фестиваль открывшийся 28 июля 1957 года в Москве,
я, лично, не застал даже в проекте, но зато в следующий 85 года я огреб полной меркой.
Как-нибудь выложу фото… “Янки вон с Гренады-Комми вон из Афгана”…Плакатиками закрывали от фотокамер..
А Гостями того фестиваля стали 34 000 человек из 131 страны мира. Лозунг фестиваля – «За мир и дружбу».

Фестиваль готовился в течение двух лет. Это была запланированная властями акция по «освобождению» народа от сталинской идеологии. Заграница прибывала в шоке: приоткрывается железный занавес! Идею московского фестиваля поддержали многие государственные деятели Запада – даже королева Бельгии Елизавета, политики Греции, Италии, Финляндии, Франции, не говоря уж о просоветски настроенных президентах Египта, Индонезии, Сирии, руководителях Афганистана, Бирмы, Непала и Цейлона.
Благодаря фестивалю, в столице появились парк «Дружба» в Химках, гостиничный комплекс «Турист», стадион в Лужниках и автобусы «Икарус». К событию были выпущены первые автомобили ГАЗ-21 «Волга» и первый «рафик» – микроавтобус РАФ-10 «Фестиваль». Кремль, день и ночь охраняемый от врагов и друзей, стал совершенно свободным для посещений, в Грановитой палате устроены были молодежные балы. Центральный парк культуры и отдыха имени Горького вдруг отменил плату за вход.
Фестиваль состоял из огромного числа запланированных мероприятий и неорганизованного и неподконтрольного общения людей. В особом фаворе была черная Африка. К чернокожим посланцам Ганы, Эфиопии, Либерии (тогда эти страны только что освободились от колониальной зависимости) устремлялись журналисты, к ним «в интернациональном порыве» спешили и московские девушки. Выделяли и арабов, поскольку Египет только что обрел национальную свободу после войны.
Благодаря фестивалю возник КВН, трансформировавшись из специально придуманной передачи «Вечер веселых вопросов” ТВ-редакции «Фестивальная». Дискутировали о еще недавно запрещенных импрессионистах, о Чюрленисе, Хемингуэе и Ремарке, Есенине и Зощенко, о входившем в моду Илье Глазунове с его иллюстрациями к произведениям не совсем желательного в СССР Достоевского.Фестиваль перевернул взгляды советских людей на моду, манеру поведения, образ жизни и ускорил ход перемен. Хрущевская «оттепель», диссидентское движение, прорыв в литературе и живописи – все это началось вскоре после фестиваля.

Символом молодёжного форума, на который прибыли делегаты от левых молодёжных организаций мира, стал Голубь мира, придуманный Пабло Пикассо. Фестиваль стал во всех смыслах значимым и взрывным событием для юношей и девушек – и самым массовым за свою историю. Он пришёлся на середину хрущёвской оттепели и запомнился своей открытостью. Приехавшие иностранцы свободно общались с москвичами, это не преследовалось. Для свободного посещения были открыты Московский Кремль и парк Горького. За две фестивальные недели было проведено свыше восьмисот мероприятий.

На церемонии открытия в Лужниках танцевально-спортивный номер исполняли 3200 физкультурников, а с восточной трибуны выпустили 25 тысяч голубей.
В Москве голубятников-любителей специально освобождали от работы. К фестивалю вырастили сто тысяч птиц и отобрали самых здоровых и подвижных.

В главном мероприятии – митинге “За мир и дружбу!” на Манежной площади и прилегающих улицах участвовало полмиллиона человек.
Две недели на улицах и в парках шло массовое братание. Нарушались заранее расписанные регламенты, мероприятия затягивались за полночь и плавно перетекали в гуляние до рассвета.
Знавшие языки радовались возможности блеснуть эрудицией и поговорить о еще недавно запрещенных импрессионистах, Хемингуэе и Ремарке. Гости были потрясены эрудицией собеседников, выросших за “железным занавесом”, а молодые советские интеллектуалы – тем, что иностранцы не ценят счастья свободно читать любых авторов и ничего о них не знают.
Кто-то обходился минимумом слов. Через год в Москве появилось множество темнокожих ребятишек, которых так и называли: “дети фестиваля”. Их матерей не отправляли в лагеря “за связь с иностранцем”, как случилось бы еще недавно.

Ансамбль «Дружба» и Эдита Пьеха с программой «Песни народов мира» завоевали золотую медаль и звание лауреатов фестиваля. Прозвучавшая на церемонии закрытия песня «Подмосковные вечера» в исполнении Владимира Трошина и Эдиты Пьехи надолго сделалась визитной карточкой СССР.
В стране стала распространяться мода на джинсы, кеды, рок-н-ролл и игру бадминтон. Популярными стали музыкальные суперхиты «Rock around the clock», «Гимн демократической молодёжи», «Если бы парни всей Земли…» и др.
Фестивалю посвящен художественный фильм «Девушка с гитарой»: в музыкальном магазине, где работает продавщица Таня Федосова (исп. Людмила Гурченко) идет подготовка к фестивалю, а в конце фильма делегаты фестиваля выступают на концерте в магазине (с некоторыми из них выступает и Таня). Другие фильмы, посвящённые фестивалю – «Матрос с „Кометы“», «Цепная реакция», «Дорога в рай».

———————-

«Огонек», 1957 год, № 1, январь.
«Наступил год 1957-й, год фестивальный. Заглянем, что же будет в Москве на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов за мир и дружбу, и побываем у тех, кто готовится к празднику уже сегодня…. На нашей фотографии голубей немного. Но ведь это лишь репетиция. Вы видите голубей с завода «Каучук», под самым небом, на высоте десятиэтажногордома, комсомольцы и молодежь завода оборудовали для птиц отличное помещение с центральным отоплением и горячей водой».
Фестиваль состоял из огромного числа запланированных мероприятий и простого неорганизованного и неподконтрольного общения людей. Днем и вечером делегации были заняты на встречах и выступлениях. Но поздним вечером и ночью начиналось свободное общение. Естественно, власти пытались установить контроль за контактами, но у них не хватало рук, так как следящие оказались каплей в море. Погода стояла отличная, и толпы народа буквально затопили главные магистрали. Чтобы лучше видеть происходящее, люди залезали на уступы и крыши домов. От наплыва любопытных провалилась крыша Щербаковского универмага, находившегося на Колхозной площади, на углу Сретенки и Садового кольца. После этого универмаг долго ремонтировали, открыли ненадолго, а затем снесли. Ночами народ «собирался в центре Москвы, на проезжей части улицы Горького, у Моссовета, на Пушкинской площади, на проспекте Маркса.
Споры возникали на каждом шагу и по любому поводу, кроме, пожалуй, политики. Во-первых – боялись, а главное – ею в чистом виде не очень-то интересовались. Однако на самом деле политический характер был у любых споров, будь то литература, живопись, мода, не говоря уже о музыке, особенно о джазе. Дискутировали о еще недавно запрещавшихся у нас импрессионистах, Чюрленисе, Хемингуэе и Ремарке, Есенине и Зощенко, о входившем в моду Илье Глазунове с его иллюстрациями к произведениям не совсем желательного в СССР Достоевского. Вообще-то это были не столько споры, сколько первые попытки свободно высказывать свое мнение другим и отстаивать его. Я помню, как светлыми ночами на мостовой улицы Горького стояли кучки людей, в центре каждой из них несколько человек что-то горячо обсуждали. Остальные, окружив их плотным кольцом, вслушивались, набираясь ума-разума, привыкая к самому этому процессу – свободному обмену мнениями. Это были первые уроки демократии, первый опыт избавления от страха, первые, абсолютно новые переживания неподконтрольного общения.
В дни фестиваля в Москве произошла своеобразная сексуальная революция. Молодые люди, а особенно девушки, как будто с цепи сорвались. Пуританское советское общество стало вдруг свидетелем таких событий, которых не ожидал никто и которые покоробили даже меня, тогдашнего горячего сторонника свободного секса. Поражали формы и масштабы происходившего. Здесь сработали несколько причин. Прекрасная теплая погода, общая эйфория свободы, дружбы и любви, тяга к иностранцам и главное – накопившийся протест против всей этой пуританской педагогики, лживой и противоестественной.
К ночи, когда темнело, толпы девиц со всех концов Москвы пробирались к местам, где проживали иностранные делегации. Это были студенческие общежития и гостиницы на окраинах города. Одним из таких типичных мест был гостиничный комплекс «Турист», построенный за ВДНХ. В то время это был край Москвы, дальше шли колхозные поля. В корпуса девушкам прорваться было невозможно, так как все было оцеплено чекистами и дружинниками. Но запретить иностранным гостям выходить из гостиниц никто не мог.

“Огонек», 1957 год, № 33 август.
«…Большой и свободный разговор идет сегодня на фестивале. И вот этот-то откровенный дружеский обмен мнениями привел в растерянность некоторых буржуазных журналистов, приехавших на фестиваль. Их газеты, видимо, требуют «железного занавеса», скандалов, «коммунистической пропаганды». А на улицах ничего этого нет. На фестивале танцы, пение, смех и большой серьезный разговор. Разговор, нужный людям».
События развивались с максимально возможной скоростью. Никаких ухаживаний, никакого ложного кокетства. Только что образовавшиеся парочки удалялись в темноту, в поля, в кусты, точно зная, чем они немедленно займутся. Особенно далеко они не отходили, поэтому пространство вокруг было заполнено довольно плотно, но в темноте это не имело значения. Образ загадочной, стеснительной и целомудренной русской девушки-комсомолки не то чтобы рухнул, а скорее обогатился какой-то новой, неожиданной чертой – безрассудным, отчаянным распутством.
Реакция подразделений нравственно-идеологического порядка не заставила себя ждать. Срочно были организованы летучие дружины на грузовиках, снабженные осветительными приборами, ножницами и парикмахерскими машинками. Когда грузовики с дружинниками, согласно плану облавы, неожиданно выезжали на поля и включали все фары и лампы, тут-то и вырисовывался истинный масштаб происходящего. Иностранцев не трогали, расправлялись только с девушками, а так как их было слишком много, дружинникам было ни до выяснения личности, ни до простого задержания. У пойманных любительниц ночных приключений выстригалась часть волос, делалась такая «просека», после которой девице оставалось только одно – постричься наголо. Сразу после фестиваля у жителей Москвы появился особо пристальный интерес к девушкам, носившим на голове плотно повязанный платок… Много драм произошло в семьях, в учебных заведениях и на предприятиях, где скрыть отсутствие волос было труднее, чем просто на улице, в метро или троллейбусе. Еще труднее оказалось утаить появившихся через девять месяцев малышей, часто не похожих на собственную маму ни цветом кожи, ни разрезом глаз.

Интернациональная дружба не знала границ, и когда волна восторгов схлынула, на песке, промокшем от девичьих слёз, шустрыми крабиками остались многочисленные «дети фестиваля» – с противозачаточными средствами в Стране Советов было туго.

В сводной статистической выписке, подготовленной для руководства МВД СССР. В ней зафиксировано рождение 531 послефестивального ребёнка (всех рас). Для пятимиллионной (тогда) Москвы – исчезающе мало.

Естественно, я стремился побывать в первую очередь там, где выступали зарубежные музыканты. На площади Пушкина был сооружен огромный помост, на котором «днем и вечером шли концерты самых разных коллективов. Именно там я впервые увидел английский ансамбль в стиле «скиффл», причем, по-моему, во главе с самим Лонни Дониганом. Впечатление было довольно странным. Вместе играли пожилые и очень молодые люди, используя наряду с обычными акустическими гитарами различные бытовые и подручные предметы типа бидон-контрабаса, стиральной доски, кастрюль и т. п. В советской прессе появилась было реакция на этот жанр в виде высказываний типа: «Вот буржуи до чего докатились, на стиральных досках играют». Но потом все замолкло, так как корни-то у «скиффла» народные, а фольклор в СССР – это было святое.
Самыми модными и труднодоступными на фестивале были джазовые концерты. Вокруг них был особый ажиотаж, подогреваемый властями, которые пытались как-то их засекретить, распространяя пропуска среди комсомольцев-активистов. Для того чтобы «протыриться» на такие концерты, требовалась большая сноровка.

PS. В 1985 году Москва вновь принимала у себя участников и гостей Фестиваля молодежи, уже двенадцатого. Фестиваль стал одной из первых громких международных акций времен перестройки. С его помощью советские власти надеялись изменить к лучшему мрачный образ СССР – «империи зла». На проведение мероприятия отпустили немалые средства. Москву очистили от неблагожелательных элементов, привели в порядок дороги и улицы. Но гостей фестиваля старались держать подальше от москвичей: общаться с гостями разрешалось только людям, прошедшим комсомольскую и партийную проверку. Того единения, какое было в 1957 году во время первого московского фестиваля, уже не получилось.

Всемирные фестивали молодежи и студентов как праздники мира, дружбы и свободы основывались на важной концепции объединения всех молодежных организаций мира против войны и фашизма. Эта идея отразилась и в визуальной культуре фестивального движения, которая имеет свою историю.

Главный символ Всемирных фестивалей молодежи и студентов - ромашка с пятью разноцветными лепестками, земным шаром и белой голубкой в центре. Эта эмблема сегодня известна во всем мире и продолжает оставаться официальным символом фестивального движения.

Мало кто знает, что родилась фестивальная ромашка лишь к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов благодаря советскому художнику Константину Михайловичу Кузгинову.

Первые фестивали, проходившие в Праге (1947), Будапеште (1949), Берлине (1951), Бухаресте (1953), Варшаве (1955), имели свою символику, объединенную единым художественным стилем. Идея мира и дружбы в них выражалась очень ярко - в образах молодых парней и девушек, которые держатся за руки, над ними парит белая голубка.

Белая голубка с веточкой оливы в клюве появилась в символике фестивалей благодаря испанскому художнику Пабло Пикассо в 1949 году и облетела весь мир. Первый вариант голубки Пикассо, изображенный на плакате Всемирного конгресса сторонников мира в Париже, сильно отличался от того, который мы привыкли видеть на значках и открытках. Это было реалистичное изображение голубя с мохнатыми лапками и без веточки оливы в клюве, однако позже это изображение дополнялось.

Открытка I Всемирного фестиваля молодежи и студентов, 1947

Пикассо любил голубей, традиция изображать этих птиц досталась ему от отца. Он рисовал картины с изображением голубей и давал маленькому Пабло Пикассо дорисовывать им лапки.

Позже Илья Эренбург вспоминал о своей встрече с Пабло Пикассо:

“Помню обед в его мастерской в день открытия Парижского конгресса сторонников мира. В тот день у Пабло родилась дочь, которую он назвал Паломой (по-испански “палома” - голубка). За столом нас было трое: Пикассо, Поль Элюар и я. Сначала мы говорили о голубях. Пабло рассказывал, как его отец, художник, часто рисовавший голубей, давал мальчику дорисовывать лапки - лапки успели надоесть отцу. Потом заговорили вообще о голубях; Пикассо их любит, всегда держит в доме; смеясь, он говорил, что голуби жадные и драчливые птицы, непонятно, почему их сделали символом мира. А потом Пикассо перешел к своим голубкам, показал сотню рисунков для плаката — он знал, что его птице предстоит облететь мир ”.

(из книги Ильи Эренбурга “Люди, годы, жизнь”. В 3-х томах. М.: Текст, 2005).

Возможно, сам Пикассо не догадывался, какое значение для фестивального движения в мире будет иметь его изображение голубки, но в том же году Академия изящных искусств Филадельфии присудила “Голубке” Пикассо памятную медаль Пеннела.

Пабло Пикассо. Плакат I Всемирного конгресса сторонников мира в Париже, январь 1949 г.

В 1957 году перед фестивалем по традиции был объявлен Всесоюзный конкурс на создание эмблемы VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. На конкурс было подано более 300 эскизов, в том числе и ромашка с пятью лепестками художника Константина Михайловича Кузгинова. К тому времени он имел опыт создания подобных материалов - он сделал ряд плакатов, которые украшали фестивали Будапешта и Берлина в 1949 и 1951 гг.

В одном из интервью Любовь Борисова, дочь К.М. Кузгинова, рассказывала, как ее отцу пришла идея создания фестивальной эмблемы:

“Я задался вопросом: что же такое фестиваль? И ответил так - молодость, дружба, мир и жизнь. Что точнее может символизировать все это? Работая над эскизами эмблемы, я находился на даче, когда всюду цвели цветы. Ассоциация родилась быстро и удивительно просто. Цветок. Сердцевина - земной шар, а вокруг 5 лепестков-континентов”. Лепестки обрамляют голубой шар Земли, на котором написан девиз фестиваля: “За мир и дружбу” “ (из интервью с Любовью Борисовой на официальном сайте XIX ВФМС 2017 http://www.russia2017.com/posts/18).

Ромашка сразу приглянулась жюри своей простотой и в то же время глубокой идеей, которую она в себе несла, - победитель был определен довольно быстро.

Настолько лаконичного символа фестиваля придумать было сложно, поэтому в 1958 году Венский конгресс Всемирной федерации демократической молодежи принял решение взять ромашку за основу всех последующих фестивальных эмблем.

Позже, к XII фестивалю 1985 года, ромашка дополнилась графически стилизованным изображением голубки, той самой голубкой Пикассо. Автором обновленной версии фестивальной ромашки стал советский художник Рафаэль Масаутов.

Эмблемы Всемирных фестивалей молодежи и студентов 1957, 1985 и 2017

В 1957 году на церемонии открытия тысячи девушек и юношей создали яркий фон фестивальной ромашки, тогда всему миру впервые был представлен новый фестивальный символ. Была придумана целая коллекция ярких открыток с фестивальной ромашкой, посвященных первому фестивалю в СССР.

Фото открыток присланы участниками Общероссийской акции “Дневники Всемирного фестиваля молодежи и студентов - Москва, 1957, 1985”

Фестивальная символика также гармонично встраивалась в элементы городского декора, в пиктограммы, знаки-указатели, печатные плакаты, что создавало атмосферу праздника, безграничного свободного общения на фестивалях 1957 и 1985 гг.

Торжественное шествие в день открытия VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Москва 1957. Фото с сайта pastvu.com

К XII Всемирному фестивалю молодежи и студентов 1985 года в украшенной Москве еще узнавались элементы олимпиадной символики, однако олимпийские медведи в витринах магазинов уже сменились на красочные сувенирные куколки в сарафанах и кокошниках.

Разноцветную ромашку на XII Всемирном фестивале молодежи и студентов дополнил еще один символ, полюбившийся и запомнившийся всем. Изображение девочки Катюши в ярко-красном сарафане и кокошнике. Кокошник по задумке автора эмблемы напоминал ту самую фестивальную ромашку 1957 года, которая отлично подходила к русскому народному костюму Катюши.

В интервью Российской государственной библиотеке для молодежи Михаил Веременко вспоминал, как пришла идея Катюши:

“Я поехал домой, сижу в автобусе, и вдруг у водителя заиграла песня “Катюша”. Я подумал, надо же, какая интересная идея, ведь песню знают во всем мире. Ее исполняют на английском, на японском, на китайском языке, а никто не пробовал создать этот образ. И вдруг у меня сразу в голове появилась мысль превратить эту фестивальную ромашку в русский кокошник. А дальше все было уже просто, я приехал домой и начал рисовать. Нарисовал головку, нарисовал кокошник, он скомпоновался очень хорошо. Ну а кокошник предполагает русский сарафан, и внизу по подолу надпись должна быть - “ XII Москва 1985”. Руки я решил сложить на груди, пусть она держит голубя. Голубь - символ мира, все очень подходит для фестиваля. Я позвонил в фестивальный комитет, приехал, они говорят: “Вот это, наверное, то, что нам нужно”. И начали разрабатывать этот образ дальше”.

В образе Катюши заключалась глубокая идея, она была яркой, понятной и близкой всем, поэтому ее быстро подхватили ансамбли, школьные кружки и художественные мастерские.

Кроме того, этот образ был очень подходящим с художественной и дизайнерской точки зрения для создания фестивальных значков, красивых сувенирных кукол, плакатов с ее изображением, открыток, марок и пр.

Одно из концертных выступлений фестивальной программы XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Москва 1985

К фестивалю 1985 года было изготовлено 500 живописных панно, 450 текстовых лозунгов и призывов с фестивальной символикой, сотни флаговых композиций, 129 светодинамических установок. Праздничные украшения особенно эффектно выглядели в подсвете вечернего светового оформления.

Летом 1957 года москвичи испытали настоящий культурный шок. Живущая за «железным занавесом» столичная молодежь получила возможность беспрепятственно общаться со своими зарубежными сверстниками, что имело далеко идущие последствия.

Атмосфера открытости

1957 год для нашей страны выдался чрезвычайно насыщенным. Он отметился испытанием межконтинентальной баллистической ракеты и спуском на воду атомного ледокола «Ленин», выводом на орбиту Земли первого искусственного спутника и отправкой в космос первого живого существа – Лайки. В этом же году было открыто пассажирское воздушное сообщение между Лондоном и Москвой, и, наконец, советская столица приняла VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов.

Фестиваль произвел настоящий фурор в закрытом от внешнего мира советском обществе: такого наплыва иностранцев столица СССР еще не видела. В Москву приехали 34 тысячи делегатов из 131 страны мира. Многие свидетели событий ностальгируют за этими яркими и насыщенными днями. Несмотря на идеологическую подоплеку фестиваля на нем могли беспрепятственно общаться представители разных культур и политических пристрастий. Чтобы досуг интернациональной молодежи проходил более комфортно московские власти сделали свободным доступ в Кремль и парк Горького.

Для передвижения зарубежных делегаций были выделены открытые грузовики, из которых гости могли спокойно наблюдать за жизнью столицы, а горожане – за иностранцами. Однако уже в первый день фестиваля машины, атакованные общительными москвичами, на долгое время стопорились на дороге, из-за чего участники массово опаздывали на торжественное открытие форума в Лужниках.

За две недели фестиваля было проведено свыше восьмисот мероприятий, однако молодые люди не ограничивались официальным регламентом и продолжали общение даже глубокой ночью. Столица гудела сутки напролет, – вспоминают очевидцы событий. Поздним вечером гости столицы и москвичи концентрировались в центре – на Пушкинской площади, проезжей части улицы Горького (современная Тверская) и на проспекте Маркса (ныне улицы Моховая, Охотный ряд и Театральный проезд). Молодежь распевала песни, слушала джаз, дискутировала на запрещенные темы, в частности, об авангардном искусстве.

Символы прошлого

Городские службы готовились к наплыву иностранцев заранее и столица, по воспоминаниям, очевидцев заметно преобразилась. На приведенных в порядок улицах появились диковинные в то время венгерские «икарусы», постарался и отечественный автопром, выпустивший новую «Волгу» (ГАЗ-21) и микроавтобус «Фестиваль» (РАФ-10). К началу мероприятий достроили стадион «Лужники» и гостиницу «Украина».

До сих пор москвичам об этом событии напоминает городская топонимика: проспект Мира, Фестивальная улица, парк Дружба. Последний был создан специально к фестивалю молодыми специалистами – выпускниками Московского архитектурного института.

В дни фестиваля впервые на советском телевидении появилась передача «Вечер веселых вопросов» (сокращенно ВВВ). Правда в эфир она вышла всего три раза. Спустя четыре года авторская команда ВВВ создаст новый продукт, ставший на долгие десятилетия телевизионным брендом – программу КВН.

Через два года после молодежного форума был возобновлен Московский кинофестиваль, где советские зрители получили уникальную возможность ознакомиться с новинками мирового, в том числе и практически неизвестного в стране западного кинематографа.

В 1955 году к Спартакиаде народов РСФСР поэтом Михаилом Матусовским и композитором Василием Соловьевым-Седым была написана песня «Подмосковные вечера», однако произведение так полюбилось москвичам, что его решили сделать официальной песней VI Фестиваля молодежи и студентов. Она не только стала одним из музыкальных символов столицы, но и самой узнаваемой иностранцами советской мелодией.

Общение с выгодой

Среди посетивших СССР делегаций была и американская, к ней в разгар «холодной войны» было приковано, пожалуй, самое пристальное внимание общественности. Специалисты говорят, что именно тогда в Советском Союзе впервые узнали о рок-н-ролле, джинсах и юбках клеш.

Знакомство на фестивале с американской культурой получило развитее: через два года в столицу приехала Американская национальная выставка, которая по замыслу организаторов должна былаошеломить советских людей, лишенных многих элементарных вещей. Именно с 1959 года в СССР получил широкое распространение напиток «пепси-кола».

Но вернемся к фестивалю. К молодежному форуму советская легкая промышленность партиями выпускала одежду с фестивальной символикой. Заветные платки или футболки, украшенные стилизованным цветком с пятью разноцветными лепестками, расходились как горячие пирожки. На всех не хватало. Тут то и всплыли фарцовщики, предлагая втридорога вожделенный товар.

Однако не только советские граждане, но и толпы гуляющих по московским улицам иностранцев стали мишенью, на которую нацелились спекулянты всех мастей. Наиболее ходовым товаром были американские доллары, которые фарцовщики скупали у иностранцев чуть выше официального курса, установленного на уровне 4 рублей за 10 долларов. Но своим согражданам «зеленые» они перепродавали уже с 10-кратной наценкой.

Именно во время московского фестиваля началась бурная деятельность будущих воротил нелегального валютного рынка страны – Рокотова, Яковлева и Файбышенко, громкий процесс над которыми в 1961 году закончился смертным приговором.

«Дети фестиваля»

Для советского общества, зажатого рамками идеологического контроля в вопросах полового поведения, фестиваль стал своеобразным маркером сексуального раскрепощения. Очевидцы вспоминают, как толпы девиц со всей Москвы стекались на окраины города к общежитиям, где проживали делегаты. Внутрь зорко охраняемых милицией зданий пробраться было невозможно, но никто не запрещал гостям выходить на улицу. А дальше без всяких прелюдий интернациональные парочки удалялись в темноту (благо погода позволяла), чтобы предаться запретным наслаждениям.

Однако идеологические органы, считавшие своим долгом следить за нравственным обликом советских граждан, очень быстро организовали летучие дружины. И вот вооруженные мощными фонарями, ножницами и парикмахерскими машинками блюстители нравственности отыскивали любовников, и у пойманных на месте «преступления» любительниц ночных похождений выстригали на голове часть волос.

Девице с лысой «просекой» на голове не оставалось ничего делать, как побриться наголо. Жители столицы тогда неодобрительно присматривались к молодым представительницам слабого пола, носившим на голове туго повязанный платок.

А спустя 9 месяцев после молодежного праздника в советский обиход прочно вошло словосочетание «дети фестиваля». Многие утверждали, что в Москве в это время произошел «цветной бэби-бум». Известный джазовый саксофонист Алексей Козлов, вспоминая ту атмосферу раскрепощенности, царившую летом 1957 года в Москве, отмечал, что особый интерес у столичных девушек вызывали выходцы из африканских стран.

Историк Наталья Крылова не склонна преувеличивать масштабы рождаемости метисов. Они, с ее слов, были небольшие. Согласно сводной статистической выписке, подготовленной для руководства МВД СССР, после фестиваля было зафиксировано рождение 531 ребенка смешанных рас. Для пятимиллионной Москвы это было ничтожно мало.

К свободе

Главным итогом VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве стало пусть и частичное, но все же приоткрытие «железного занавеса» и последовавшее за этим потепление социального климата в стране. Советские люди по-иному взглянули на моду, манеры поведения и образ жизни. В 60-е годы в полный голос о себе заявило диссидентское движение, были совершены смелые прорывы в литературе, искусстве, музыке и кинематографе.

Сам фестиваль порадовал и удивил посетителей насыщенностью и разнообразием мероприятий. Так в кинотеатре «Ударник» было продемонстрировано 125 фильмов из 30 стран, большинство из которых еще вчера цензура отнесла бы к запрещенному кино. В парке Горького прошла выставка художников абстракционистов с участием Джексона Поллока, который совершенно не вписывался в каноны пропагандируемого в СССР соцреализма.

В 1985 году в Москву вернулся уже двенадцатый по счету фестиваль молодежи и студентов. Он стал одним из символов намечающейся перестройки. Советские власти наделись, что фестиваль сможет развеять за рубежом негативное представление об СССР. Столицу тогда основательно очистили от неблагожелательных элементов, но вместе с этим и остальных москвичей оградили от близкого контакта с иностранными гостями. Общаться было разрешено только лицам прошедшим строгий идеологический отбор. Многие тогда заметили, что такого единения молодежи как в 1957 году в предперестроечной Москве уже не было.

Ровно через год в Сочи пройдет XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов: в пятницу 14 октября начинается обратный отсчет времени до старта.

Последний раз этот довольно нерегулярный фестиваль проходил в 2013 году в эквадорском городе Кито. Судя по размаху, на сей раз организаторы намерены повторить успех VI фестиваля, который состоялся в Москве в 1957 году.

Тогда, несмотря на свой идеологический характер, фестиваль стал настоящим событием в жизни столицы. В Москву приехали 34 тысячи человек из 131 страны. К наплыву иностранцев готовились все городские службы, очевидцы вспоминают, как преобразился город: центральные улицы были приведены в порядок, появились венгерские автобусы "Икарус", достроили "Лужники" и гостиницу "Украина". Об удивительной атмосфере открытости, которая тогда царила, много сказано и написано.

Но что сегодня осталось от фестиваля 1957 года?

О том фестивале сегодня нам напоминает прежде всего московская топонимика: Проспект Мира, названный так именно в год фестиваля, непосредственно Фестивальная улица, появившаяся на карте уже в 1964 году. Именно по этой улице можно пройти или доехать до парка Дружбы, который был создан молодыми архитекторами, выпускниками Московского архитектурного института, к фестивалю 1957-го года.

Один из проектировщиков, архитектор Валентин Иванов вспоминал о том, как создавался парк, как они — группа молодых архитекторов — придумывали рисковые решения, чтобы успеть в срок. Например, ночью накануне открытия из цветов в стеклянных банках была выложена ромашка, символ фестиваля.

В день открытия парка туда приехали около 5 тысяч гостей, которые в том числе высаживали специально приготовленные саженцы. Традиция эта была продолжена и во время XII фестиваля, проходившего в Москве в 1985 году.

Главным завоеванием фестиваля 1957 года стало общение между простыми москвичами и "гостями столицы". Общение это происходило прямо на улицах. Очевидцы рассказывают, что уже в первый день машины с участниками опаздывали на торжественное открытие в Лужники. Ввиду нехватки транспорта было решено посадить делегатов в открытые грузовики, и толпа людей просто блокировала движение машин по улицам.

Среди приехавших была и делегация США. Знатоки утверждают, что именно тогда в Советском Союзе узнали о том, что такое рок-н-ролл, джинсы и юбки клеш.

Фестиваль проходил в разгар оттепели. Через два года был возобновлен Московский кинофестиваль, который открыл советским зрителям мировой кинематограф. Тогда же, в 1959 году, в столице прошла Американская выставка, на которой продавали, например кока-колу. До разгрома Хрущевым выставки абстрактного искусства в Манеже оставалось еще несколько лет.

После фестиваля 1957 года в обиходе прочно укоренилось выражение "дети фестиваля" или "фестивальные дети". Считалось, что спустя 9 месяцев после "праздника молодежи" в Москве произошел "цветной" бэби-бум. Известный джазовый саксофонист Алексей Козлов в своих воспоминаниях описывает атмосферу раскрепощенности, которая царила по вечерам. Считается, что особый интерес у советских девушек вызывали выходцы из африканских стран.

Возможно, впечатления эти были несколько преувеличены, и все это — не более чем стереотип. По словам историка Натальи Крыловой, цифры рождаемости метисов были небольшие. Но так или иначе, именно после фестиваля в стране стали повсеместно в ВУЗах создавать факультеты для обучения иностранцев.

Именно в фестивальные дни на телевидении появилась передача "Вечер веселых вопросов" (или сокращенно ВВВ). В эфир она вышла всего три раза, а спустя 4 года эта же команда авторов придумала КВН.

Написанные в 1955 году "Подмосковные вечера" стали официальной песней VI Фестиваля молодежи и студентов. Запись была сделана актером Московского художественного театра Михаилом Трошиным, а автор музыки, композитор Василий Соловьев-Седой, получил даже Первую премию и Большую золотую медаль фестиваля.

С тех пор песня стала чем-то вроде неофициального гимна Москвы. Ее часто с удовольствием исполняют и иностранцы. Например, ее любил петь и аккомпанировать себе пианист Ван Клиберн. Особо колоритно, конечно, в произношении иностранцев звучит фраза "смотришь искоса, низко голову наклоня"… если, конечно, исполнитель добирается до этого места.

Символом Фестиваля молодежи и студентов, не только московского, стал голубь мира. В 1949 году знаменитый рисунок Пабло Пикассо стал эмблемой Всемирного конгресса сторонников мира. Этот же образ перекочевал на эмблему Фестиваля молодежи и студентов. К VI фестивалю в Москве власти города специально закупили голубей, которых потом участники выпустили в небо. Считается, что в тот год число голубей в столице превысило 35 тысяч.

Поколения москвичей, которые помнят фестиваль 1957 года, с удовольствием рассказывают о нем и сегодня. И — да, это был идеологический фестиваль, но это был настоящий праздник, и люди могли радоваться происходящему вне зависимости от своих взглядов и убеждений. Мамы, надев каблуки и модные юбки, брали своих детей за руки и шли гулять по центральным улицам. Просто для того, чтоб посмотреть на происходящее вокруг.

Интервью с Любовью Борисовой, дочерью Константина Михайловича Кузгинова – московского художника, автора эмблемы Всемирного фестиваля молодежи и студентов.

Идеи Всемирного фестиваля молодежи и студентов лаконично и емко нашли отражение в его символе – родной и всем полюбившейся фестивальной ромашке. Примечательно, что создана она была в Советском Союзе московским художником Константином Михайловичем Кузгиновым.

– Расскажите, как идея Вашего отца заслужила общемировое признание?

– Основой того успеха, который выпал на долю моего отца в его работе над эмблемой VI фестиваля молодежи и студентов в Москве стало то, что как профессиональный художник он к тому времени уже создал ряд плакатов, которые украшали фестивали Будапешта и Берлина в 1949 и в 1951 году. Но вернемся в 1957 год. Был объявлен Всесоюзный конкурс на создание эмблемы фестиваля, в котором мог принять участие любой желающий. Всего было представлено порядка 300 эскизов со всего Союза. Жюри сразу же обратило внимание на папин цветок, который был прост, но вместе с тем – уникален. Дело в том, что присланные на конкурс эскизы либо повторяли голубя Пабло Пикассо, который являлся символом первого фестиваля молодежи, либо страдали сложностью рисунка. Последнее было недопустимо, так как при изменении масштаба, например до нагрудного значка, эмблема теряла вложенный в нее смысл. Василий Ардаматский в своей книге «Пять лепестков» пишет, что «настоящее искусство не терпит повторений», поэтому идея, связанная с образом голубя, также не стала актуальной. Как сообщали тогда в газетах, эмблема покорила сердца участников всемирного молодежного фестиваля. Поэтому в 1958 году Венский конгресс Всемирной федерации демократической молодежи объявил о том, что ромашка Константина Кузгинова взята за постоянную основу для всех последующих форумов. Теперь эту эмблему знает весь мир. Сегодня она является точкой отсчета для предстоящего 60-летнего юбилея фестиваля молодежи и студентов России.

– А как же расцвела фестивальная ромашка?

– В одном из интервью отец сказал: «Я задался вопросом: что же такое фестиваль? И ответил так – молодость, дружба, мир и жизнь. Что точнее может символизировать все это? Работая над эскизами эмблемы, я находился на даче, когда всюду цвели цветы. Ассоциация родилась быстро и удивительно просто. Цветок. Сердцевина – земной шар, а вокруг 5 лепестков-континентов». Лепестки обрамляют голубой шар Земли, на котором написан девиз фестиваля: «За мир и дружбу». Еще я помню, он говорил о том, что его вдохновили, как спортсмена, олимпийские кольца – символ единства спортсменов всего мира. Фестивальная ромашка настолько прочно укоренилась в памяти поколений и культуре фестиваля, что сегодня, на мой взгляд, придумать что-то новое, более емкое и лаконичное, крайне сложно. Очень важно ее сохранить, ведь это история и достояние нашей страны.

– У Вас собрана очень интересная коллекция разнообразных предметов с символикой фестиваля.

– Да, начинал собирать ее папа. Затем продолжила я. Это уникальная коллекция артефактов. И это здорово, когда привычные в быту вещи украшают эмблемой такого яркого события. В коллекции, помимо значков, почтовых открыток и марок, можно увидеть кубок, кружки, спичечные коробки, запонки, фотоальбомы и многое другое. Благодаря антикварным магазинам и всевозможным блошиным рынкам я до сих пор пополняю эту коллекцию. Думаю, что этот опыт обязательно нужно использовать при организации грядущего фестиваля. Всегда хочется что-то оставить на память. В далеком 1957 году понимали, что нужен свой уникальный символ, в образе которого будет заложен дух фестиваля. И причастность современной молодежи к созданию чего-то подобного, возможность проявить инициативу, а может быть и открыть новые таланты благодаря конкурсу – безусловный плюс.

– И в завершении, чего бы Ваш отец пожелал будущим участникам XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов 2017 года?

– Думаю, он был бы счастлив, узнав о том, что это грандиозное событие вновь примет наша страна, и пожелал бы Фестивалю и его участникам процветания, радости, счастья, мира и дружбы. Эпитетов много, но главное чтобы этими словами прониклась молодежь и сохранила их в своих сердцах.