Грузия в русской литературе. Мифы о грузии в русской культуре. и Зинаида Гиппиус

М.Ю. Лермонтов отправился на Кавказ по долгу воинской службы. Поэт получил распределение в должности прапорщика в Нижегородский драгунский полк, стоявший в Кахети. Он отправился на службу в апреле 1837 года и прибыл и прибыл к месту спустя 6 месяцев – в октябре. Тем временем бабушка поэта выхлопотала перевод внука в Гродненский гусарский полк, стоявший в Новгородской губернии.

Несмотря на короткий период нахождения в Грузии, полученные впечатления оставили неизгладимый след на личности поэта. О его жизни на Кавказе можно узнать письма, которое он адресовал своему другу Раевскому. В нём он описывал своё непростое путешествие, болезнь, приключившуюся с ним в дороге, а также о том, как объездил верхом на лошади Кавказские горы, наслаждаясь чистым горным воздухом и потрясающими пейзажами.

Лермонтов привёз со своего путешествию по Кавказу много графических работ. Он «снимал на скорую руку» живописные места, в которых ему удалось побывать и сцены из жизни местного населения. История Кавказа, его фольклор, быт и великолепие дикой природы впоследствии отразились в литературных произведениях, во многих действие разворачивается в Грузии.

«Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Спор», «Дары Терека», «Тамара», «Свиданье», «Спеша на север» и другие. Там, где разворачивалось действие поэмы «Мцыри», на въезде в Тбилиси сегодня стоит памятник Михаилу Лермонтову.

«Вид Тифлиса». М.Ю. Лермонтова. Масло. 1837

Некоторые лермонтовские места в Тбилиси

На северной окраине Тбилиси, куда примыкает Военно-Грузинская дорога в наши дни стоит памятник Михаилу Лермонтову.

В одном из центральных районов Тбилиси есть улица Лермонтова. Сохранился «Лермонтовский дом», где квартировались офицеры.

Александр Сергеевич Пушкин

Пушкин отправился на Кавказ в конце мая 1829 г. догонять войска генерала Паскевича. Это был период Русско-Турецкой войны. Приезд в Грузию совпал с 30-ти летним юбилеем писателя. Жители города встретили именинника с восторгом. В честь именитого поэта был устроен роскошный праздничный банкет за городом в саду Крцаниси, куда пригласили танцовщиков, певцов и артистов с разных концов Грузии.

Пушкин был в восторге от смешения восточной и западной европейской культур, от гостеприимства местной публики и богатой грузинской кухни. В Тбилиси А.С. Пушкин задержался на 2 недели. Несколько строк о Тбилиси мы находи в его произведении «Путешествие в Арзрум», написанном в 1829.

Пушкинские места в Тбилиси

Серные бани, улица Пушкина, бюст поэта в сквере перед Национальным Музеем.

Пушкин остался под впечатлением от красоты города, атмосферы и кутежей, а также о невероятной жары, стоящей в ту пору в городе. Как известно, Тбилиси означает «теплый город», Пушкин же его называл «жарким городом». Ну и кто не помнит его знаменитых строк о Серных банях:

Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань. Опишу их подробно…

Позже улицу, по которой поэт въехал в Тбилиси, назвали его именем. В 1892 году на этой улице установили памятник Пушкину, отлитый из бронзы. Памятник Пушкину установлен на пожертвования поклонников его творчества.

Лев Николаевич Толстой

«Я твердо решил остаться служить на Кавказе. Не знаю еще в военной службе или гражданской при князе Воронцове».

В историческом центре Тбилиси есть дом, в котором Лев Толстой начинал работу над своей знаменитой повестью «Детство» во время проживания в Грузии в 1851-1852 годах.

На нем установлен барельеф с изображением писателя и короткий сопроводительный текст. Сегодня дом отреставрирован и в его подвале работает детский театр, но до сих пор он хранит удивительную атмосферу середины XIX века – деревянную лестницу, по которой ходил Толстой, тишину и покой уютного тбилисского дворика.

Лев Толстой и его брат прибыли на Кавказ для несения воинской службы. Они путешествовали по Военно-Грузинской дороге, остановились в Казбеги, поднимались в средневековый храм Св. Троицы Самеба на вершине горы. Добравшись до Тбилиси, Толстой был настолько впечатлен городом, что всерьез намеревался остаться здесь жить, служить и писать, но судьба сложилась иначе.

Толстовские места

В 30 км от столицы Грузии в поселении Мухровани, где ранее служил Лев Толстой, установлен памятник поэту.

На улице «Давида IV Строителя» Агмашенебели сохранился дом с мемориальной доской, где Лев Толстой остановился с братом.

Максим Горький

«Я никогда не забываю, что именно в этом городе (Тифлис) сделан мной первый неуверенный шаг по тому пути, которым я иду вот уже четыре десятка лет. Можно думать, что именно величественная природа страны и романтическая мягкость ее народа – именно эти две силы – дали мне толчок, который сделал из бродяги – литератора».

По личному признанию Горького, природа Грузии и мягкость ее жителей дали ему толчок, который сформировал его личность, сделав «из бродяги литератора». Тифлисская газета «Кавказ» в 1892 году впервые опубликовала прозу «Макар Чудра» тогда еще никому не известного молодого писателя Алексея Пешкова под именем Максим Горький.

Это произведение было написано на берегу реки Кура, где писатель трудился рабочим в Закавказских железнодорожных мастерских. В Тбифлисе Горьки даже посидел в тюрьме за антицарские выступления в 1905 году.

На последующее творчество Горького огромный отпечаток наложила его жизнь в Грузии, местный жизненный уклад. Многие литературные произведения основаны на реальных жизненных эпизодах – рассказ «Ошибка», «Рождение человека» и других.

Горький очень любил грузинское песнопение, литературу, активно интересовался культурой страны и ее древними памятниками зодчества. Он любил посещать крепость Нарикала, Мцхету и много путешествовал по стране.

По места Максима Горького

Именем Горького называли улицы в грузинских городах, а в Тбилиси установлен памятник писателю в парке, который раньше назывался в его честь.

Владимир Владимирович Маяковский

Грузия является родиной знаменитого русского поэта. Он родился в имеретинском селе Багдати Кутаисской губернии и первые 13 лет жизни прожил там, обучаясь в Кутаисской гимназии. Однако закончить ее ему не удалось. Отец Маяковского, работавший лесником, укололся иглой, получил заражение крови и вскоре скоропостижно скончался. Маяковский с матерью уехали жить в Москву.

В Грузию Маяковский попал спустя 12 лет, будучи уже известным поэтом. Там с триумфом прошли его выступления на местной сцене, состоялись встречи с друзьями юности. В 1924 году Маяковский вернулся в любимый им Тифлис с мечтой организовать постановку спектакля по пьесе «Мистерия-буфф». В силу обстоятельств проект провалился. Маяковский еще 2 раза посещал Грузию в 1924 и 1927 году, выступал со сцены театра Шота Руставели, встречался со своими богемными друзьями.

По его частым признаниям он очень любил Грузию и на вопрос грузин он или русский отвечал, что по рождению он грузин, а по национальности — русский. И что он любит Грузию как родину – ее небо, солнце и природу.

По местам Маяковского

Сегодня в Кутаиси у здания гимназии, где он когда-то учился, установлен памятник Владимиру Маяковскому. Дом, в котором он когда-то жил с родителями стал музеем, там хранится более 5,5 тысяч экспонатов. На въезде в Багдати установлен бюст поэта, а сам город до 1990 года носил название Маяковский.

Владимир и Василий Немировичи-Данченко

Жизненный путь братьев тесно связан с Грузией, они оба родились в гурийском городке Озургети, в детстве много ездили по стране и по Кавказским горам вместе с отцом-офицером. В юношеские годы младший брат Владимир проходил обучение в Тифлисской гимназии, во время учебы он начал работу над своими первыми произведениями и организовывал любительские постановки собственных пьес. В Тифлисе он впервые побывал в театре, что определило его дальнейшую судьбу.

Старший брат учился в московском кадетском училище, а позже приезжал в Аджарию для участия в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Впоследствии многие эпизоды проживания в Грузии стали основой его произведений, в частности, книги «Скобелев».

Борис Леонидович Пастернак

В течение своей жизни Борис Пастернак многократно бывал в Тбилиси, начиная с лета 1931 года. Его связывала тесная дружба с целым созвездием блистательных грузинских деятелей культуры и грузинских писателей – Тицианом Табидзе, Георгием Леонидзе, Николозом Мицишвили, Симоном Чиковани, Паоло Яшвили, Ладо Гудиашвили, Валерианом Гаприндашвили и др.

Сам Пастернак активно занимался переводами литературных произведений грузинских писателей, в частности Тициана Табидзе, Николоза Бараташвили, Важи Пшавела, а также много писал о Грузии и о своих впечатлениях о ней.

Он безумно любил Грузию, ее культуру, традиции, гостеприимство, ее свободный дух и атмосферу, ее людей. Особенно остро это ощущалось на фоне цензуры, притеснений и репрессий поэтов в России со стороны идеологической государственной машины.

Именно в Грузии Пастернак нашел единомышленников и друзей, с которыми они до утра ходили друг к другу в гости, читали стихи, вели философские беседы. Излюбленным местом встречи было легендарное кафе «Химериони» в подвале театра Руставели, а также дом семьи Тициана Табидзе на улице Грибоедова.

По признанию самого Пастернака, Грузия буквально проникла в него, стала его органикой. У его дочери было 13 крестных, все – друзья ее отца. Сейчас в Литературном музее Грузии хранится архив рукописей Бориса Пастернака, а в апреле 1988 года был открыт музей-квартира Тициана Табидзе на Грибоедовской улице, где фигура Пастернака заняла одно из центральных мест.

Сергей Есенин

Сергей Есенин будучи уже в зените славы впервые прибыл в Тбилиси в 1924 году, за год до своей смерти. Он быстро вписался в бурлящую жизнь в компании своих единомышленников — журналистов газеты «Заря Востока». Газета с удовольствием публиковала стихи поэта.

В общей сложности поэт провел в Тбилии и Батуми около шести месяцев, написав серию романтических стихов из цикла «Персидские мотивы», «Стансы», «Письмо к женщине», «На Кавказе» и две поэмы «Цветы» и «Анна Снегина».

Другие имена русских писателей, побывавших в Тбилиси

Перечислять культовых русских писателей, чья судьба была тесно переплетена с Грузией, можно много и долго. В прекрасной теплой Грузии бывали такие классики литературы, как Антон Чехов, Сергей Есенин, Дмитрий Мережковский, Анна Ахматова, Иосиф Бродский, Белла Ахмадуллина, и многие другие.

Грузия неизбежно оставляла свой след в их жизни и творчестве, а они, в свою очередь, стали частью культурного наследия этой страны.

Послушать увлекательные и полные интересных подробностей рассказы о русских писателях в Грузии, увидеть места их пребывания, а также побродить по маршрутам, связанным с памятью о них, можно на авторской экскурсии, которую мы организовываем с особой любовью и вдохновением. Присоединяйтесь к нам и делайте удивительные личные открытия!

Кстати, довольно популярны стали экскурсии по парадным домов столетней давности. Мраморные лестниц, кованые перила, росписи стен дает представление о богатстве владельцев Тбилиси рубежа XIX-XX вв. .

О медовом месяце мотылька и хлебе насущном.

От себя.
Это чудесная статья Шота Иаташвили, опубликованная в Журнальном зале в 2003 году.
С радостью воспользуюсь шансом познакомить всех интересующихся грузинской литературой. Хотя бы фрагментарно. И благодарность Шота за титанический труд.
В статье упоминаются поистине великие авторы грузинской прозы, чье имя на слуху даже у русскоязычных читателей. Но тем интереснее будут имена сугубо грузинских писателей.

Фрагменты мозаики новой грузинской прозы

Новый этап формалистического экспериментаторства и идейных обновлений начался в грузинской прозе с 1990-х годов, поэтому мы и остановимся на этом отрезке времени. Как правило, новые тенденции обнаруживаются в произведениях молодого поколения, что вполне естественно. Исходя из этого, основным предметом нашего внимания будут именно молодые авторы. Другое дело, что нередко эксперименты эти бывают интересны как оригинальные замыслы, но их художественное воплощение — не слишком высокого уровня, если судить по современным меркам. В то же время старые мастера продолжают писать на высоком уровне, но не обновляются ни идейно, ни по форме. Это, однако, относится не ко всем, и поэтому из "продукции" старшего поколения выделим тексты, которые вписываются в контекст эпохи.

Конечно, в современной грузинской литературе есть интересные авторы, которые держатся на плаву, и будет уместным начать разговор именно с них. Диагностика новых методов и литературных технологий, с помощью которых они привлекают внимание читателя, даст возможность поговорить и об авторах, не столь раскрученных, чьи эксперименты и идеи не менее (если не более) важны для новой грузинской литературы.
1.
Из молодого поколения самым популярным прозаиком на сей день является Ака Морчиладзе (р. 1966). Он уже выпустил как минимум дюжину романов и сборников рассказов, и они, по нынешним скромным грузинским масштабам, являются бестселлерами. Ака Морчиладзе пишет произведения двух типов.
Первый — это стилизации грузинского быта и языка ХIХ и начала ХХ века. В этих текстах он удачно создает свою мифологию города Тбилиси, применяя в том числе и чисто постмодернистские методы. Например, в самом известном (и, наверное, самом лучшем) романе этого типа — “Перелет на Мадатов и обратно” (1998 г.) он вводит в детективную линию полковника жандармерии Мушни Зарандия, одного из главных персонажей из романа Чабуа Амирэджиби “Дата Туташхиа”, а в другом герое — художнике Хафо — легко узнать Сергея Параджанова .

Ака Морчиладзе очень часто свои произведения создает в детективном жанре. Не случайно критики сравнивают его с Борисом Акуниным . Но списывать успех только на популярность жанра было бы, конечно, неверно и несправедливо. И еще не известно, какие из произведений принесли Морчиладзе большую популярность. Дело в том, что параллельно с экспериментами в жанре исторического детектива, он пишет и романы о современности. В них речь идет уже совсем о другом: о новом типе отношений в обществе, об элитаризме, снобизме, о тинейджерах. Манера разговора, арго и жаргоны тоже в какой-то степени стилизуются, и нередко мы имеем дело не с фиксацией современной грузинской разговорной речи, а с ее артистически заостренным уточнением. В последнем романе — “Долой кукурузную республику” (2003 г.; это название заимствовано у романа Константина Лордкипанидзе 30-х годов ХХ века) — Ака Морчиладзе постарался проявить некий профитизм в этой сфере: как известно, за последние двести с лишним лет в грузинскую речь вошло много русских слов в искаженной форме. Особенно сильно разбавлена русскими заимствованиями жаргонная речь. Но в последнее время начался новый процесс типа: в разговорную речь внедряется английский. Зачатки нового жаргона хорошо уловил Морчиладзе. Действие его романа происходит в Лондоне. Текст якобы переведен с английского на грузинский, и из-за плохого перевода речь грузинских эмигрантов перегружена англицизмами. Я очень сомневаюсь, что именно так сегодня общаются между собой грузинские эмигранты, скорее, исходя из политических и социокультурных тенденций, писатель попытался заглянуть в будущее грузинской разговорной речи.

Зураба Карумидзе (р. 1957) часто упоминают в одной связке с Морчиладзе, когда речь идет о стилизациях. В принципе, он начал делать это раньше, чем Морчиладзе, но из-за специфики его стилизаций популярным автором не стал. Знаком его творчества является модернизм типа джойсовского, и можно даже сказать, что его последний роман “Винотемное море” (2000 г.) есть попытка написать грузинский “Улисс”. Человек, вращающийся в артистических и элитарных кругах Тбилиси, читая этот текст, узнает многих персон. Если же посмотреть глубже, становится очевидным стремление писателя создать культурологическую картину города конца века (и нашего, родного Тбилиси, и Города вообще). Метод письма Карумидз е здесь адекватен методу создания музыкального произведения, поэтому сюжетная линия часто теряется, она второстепенна. На первый план выходят звукопись, ритмика и т.д. — Карумидзе умеет оживлять архаизмы, его язык экспрессивен. Вместе с тем это текст очень (может, даже слишком) интеллектуальный, перегруженный цитатами и реминисценциями.

“Стилиста” более нового поколения, Давида Картвелишвили (р. 1976), по многим приметам можно сопоставить с Акой Морчиладзе, но и существенных различий между ними много. Если говорить о технике письма, то отличительной чертой Картвелишвили является минимализм, емкость фразы, монтажность. Как и Морчиладзе, он создает стилизации конца ХIХ и начала ХХ века, но описывает и современный быт и нравы. Но о каких бы временах он ни писал, его тексты всегда озаряют какой-то до изумления чистый, настоящий сентиментализм и задушевность. В последнее время он, похоже, пошел на “радикальные меры” — начал писать рассказы, отмеченные христианской (точнее, православной) этикой, что выпадает из сложившегося литературного контекста. Его сборник рассказов “Дневники для Миранды” (2003 г.) — яркое и высокохудожественное тому подтверждение.

Роман Дианы Вачнадзе (р. 1966) “Ната, или Новая Юлия” (2003 г.) можно считать первым образцом нелинеарной прозы в грузинской литературе. Уже из названия ясно, что этот эпистолярный роман является попыткой воссоздания проблематики и тематики романа Руссо. Он начинается с письма Наты своему бой-френду Лео. Она пишет его в самолете за полчаса до приземления в Нью-Йорке. В этот момент Ната осознает, что расстояние между нею и Лео стремительно растет и сексуальная близость с ним невозможна. У нее начинается душевный кризис, который хладнокровно анализирует ее друг. Но вскоре и он впадает в тяжелую депрессию. Переписка постепенно обрастает дневниками, записями снов, эссеистикой (например, в роман включено эссе Бодрийяра “Смерть в Венеции”) и т.д. Текст становится многомерным. Неоднороден и язык романа: стилизация манеры Руссо, утрированно вычурный стиль и поэтическая проза, пародия на культурологические тексты, перегруженные терминологией, да вдобавок еще и сленг, который в разных языковых пластах меняется, мимикрирует, “вживаясь” в очередную стилистическую ситуацию. Кроме того, в корпус романа вошло шесть рецензий на него. Дело в том, что роман, начиная с 1999 года, печатался по мере написания в газете “Альтернатива”. На незавершенный роман критики откликались рецензиями — они публиковались в этой же газете. Эти рецензии влияли на развитие произведения. Дошло до того, что один из рецензентов стал персонажем романа, а главные герои — Ната и Лео — в своих рассуждениях начали пользоваться аргументами критиков. В завершенном виде роман можно читать по-разному: сперва основной корпус, а потом рецензии или все подряд, вместе с рецензиями, следить, как развивались отношения между основным автором и критиками, как общими усилиями они создавали этот текст.

В ХIХ веке деление искусства на жанры приняло интенсивный характер. Этот процесс в ХХ веке стал широкомасштабным, а к концу века жанровая дифференциация фактически завершилась. Жанровый спектр обогатился и за счет кинематографа, который внес в литературу такие жанры, как “боевик”, “ужас”, “триллер” и т.д. Жанровое искусство в наше время по большому счету — ремесло, но вместе с тем жанровое многоголосие стало очень впечатляющим. Наверно, как раз это и навело некоторых художников на мысль, что, манипулируя жанрами, эти окаменевшие структуры можно оживить, создать из них некий новый организм. С самого начала подход “манипуляторов” был ироничен. Точнее, ироничным был подход к читателю, поклоннику какого-то одного жанра: например, произведение начиналось как детектив, но мало-помалу детективный сюжет улетучивался, и удивленный читатель обнаруживал, что читает чистую эротику. Эротику сменяла научная фантастика, потом возвращался детектив, и т.д. до конца произведения. Композиционно именно так построен один из лучших образцов жанрового эклектизма, роман американского писателя Чарльза Буковски “Макулатура” (1994 г.). Этот прием задействован и в романе грузинского писателя Марсиани (р. 1953) “Медовый месяц мотылька”, вышедшем в 2003 году, но написанном 20 лет назад — в 1982—1983 годах.

В мировой литературе тех лет, наверное, трудно будет отыскать текст, столь концептуально, целенаправленно воплощающий формальный метод, как роман Марсиани. Тем более это справедливо в отношении грузинской литературы. Кто-то вспомнит “Ватер(по)лоо” Гурама Дочанашвили , где есть приметы “жанрового компота”. Но с уверенностью можно сказать, что в полной мере в Грузии эту идею реализовал Марсиани.

В реалистических пассажах этот роман наэлектризован легкой эротикой бытия. В фантастических фрагментах эта эротика становится фактически “непристойной”, но в фантастическом ареоле ее “непристойность” нейтрализуется. Марсиани работает на грани китча, когда он использует практику сюрреализма. Имея дело с “жанровым компотом”, игнорировать китч как общий знаменатель жанров уже неуместно — такова позиция автора. Вообще роман Марсиани — копилка архетипов с оригинальной модернизацией мифологии и фольклорных тем.

Марсиани — из Кутаиси, я отмечаю это потому, что этот город не перестает “поставлять” обновителей грузинской литературы и новаторский дух в нем не угас. После таких прозаиков, как Резо Чеишвили и Резо Габриадзе , лучшие представители следующих поколений в силу разных причин менее заметны на литературной арене. Но они продолжают создавать тексты, которые, я уверен, со временем будут заметно влиять на литературный процесс. Среди этих авторов надо назвать Циру Курашвили (р. 1962). В ее текстах — особо стоит отметить повесть “Не оглядывайся!” (2001 г.) — показана невыносимая социально-политическая ситуация в грузинской провинции последних лет. Это делается с редкой внутренней открытостью и экспрессией. Основная особенность ее манеры письма — использование для достижения большего накала повествования стилизованного имеретинского диалекта. Подобный ход редко встретишь в грузинской литературе, где диалект, как правило, используется как юмористическая краска (Н.Думбадзе, Р.Чеишвили и др.). Такие прецеденты можно отыскать в грузинской прозе начала ХХ века, когда мегрельский диалект служил К.Гамсахурдиа и Д.Шенгелая для эмоциональной нагрузки текста. В этом плане особенно надо отметить роман Демны Шенгелая “Санавардо”.

Коль разговор зашел об использовании диалекта, обязательно следует вспомнить Бесо Хведелидзе (р. 1972 г). Он идет в своих экспериментах дальше: его персонажи — коренные тбилисцы, занятые цивильными делами и размышляющие на актуальные и вечные темы, — почему-то разговаривают на каком-то странном диалекте, похожем на кахетинский. Такая несовместимость дает возможность автору показать изнанку души персонажей, их внутренние проблемы. Вообще Бесо Хведелидзе — весьма плодовитый автор, он не ориентирован на какую-то одну тематику и стилистику. Фантазия у этого автора бурная, поэтому персонажи его рассказов больше смахивают на фантомы и не подпадают под известные психологические схемы.

В грузинской литературе всегда были табуированные и сакральные темы, и сегодня, когда молодые авторы обращаются к ним, это нередко вызывает общественный скандал. Год назад разгорелся самый большой скандал последних лет. В центре его оказалась повесть Лаши Бугадзе (р. 1977) “Первый русский” (2002 г.). В ней рассказывается о первой брачной ночи царицы Тамары (она ныне причислена грузинской православной церковью к лику святых) с князем Юрием Боголюбским, который, как известно из грузинских исторических хроник, был зоофилом. Но одно — сухая информация, затерянная в летописях, а другое — ее художественное описание. Многие грузины восприняли эту повесть как оскорбление. Вероятно, если она будет переведена на русский язык, и среди русских читателей окажутся те, чье национальное самолюбие будет задето и кто попытается намерения автора объяснить политическими соображениями. Но я не думаю, что, когда автор писал этот текст, он думал об эпатаже, о скандале. У Бугадзе лучше всего получаются как раз рассказы, где переработаны библейские сюжеты, исторические события и т.п. (скажем, его рассказ “Коробка” — о Ноевом ковчеге, рассказ “Дерево” — об Иисусовом осле). Он постоянно работает в этом створе, и рассказ “Первый русский” не был в этом смысле исключением. С другой стороны, автор все-таки осознавал, что его на такой поступок толкали “сатанинские силы”, и свое отношение к сюжету произведения выразил в его форме: рассказ должен читаться с конца к началу, начиная с 5-й главы и кончая 1-й, т.е. читатель должен листать текст в обратном порядке. И, как говорит автор в начале (т.е. в конце) рассказа, это написано так потому, что “все обратное — от черта” (грузинская пословица, которую на русский можно перевести как “все неправедное от лукавого”).

В современной грузинской литературе существует писатель, который осознанно ориентирован на литературный радикализм, — это Заза Бурчуладзе (р. 1973), который на первом этапе своего творчества печатался под “кафкианским” псевдонимом Грегор Замза . Он стремится как раз говорить о тех вещах, о которых в нашей литературе было не принято раньше говорить. В основе романа “Симпсоны” — проблема гомосексуализма. Но этой проблемой обеспокоены персонажи известного мультсериала “Симпсоны”. Мультипликативность, фантомность героев делает интонацию ироничной, действие — гротескным. Вместе с тем текст пронизан, может быть, несколько нарочитой, но все-таки какой-то обостренной болью.

В романе “Письмо к матери” (2002 г.) главный персонаж пишет маме из Тбилиси в Баку и откровенно рассказывает о своих интимных проблемах, начиная с детства. Нигде об этом не говорится прямо, но чувствуется, что в этих проблемах повинна мать. Предчувствие оказывается верным, тем не менее то, что происходит в финале романа, совершенно неожиданно — герой обрушивает на мать оскорбления, ругает и проклинает ее, а в конце последнего письма ставит большую черную точку, которая является точкой-какашкой.

Современная грузинская литература довольно сильно ориентирована на деструкцию, возможно, это всего лишь отражение современной реальности, реакция на нее. Но часто это делается ради привлечения внимания читателей и не обусловлено внутренними потребностями текста. В таком контексте возрастает роль авторов, несущих позитивную энергетику и духовность, тексты которых исследуют вечные темы. В этой связи следует еще раз упомянуть православный литературный модерн Давида Картвелишвили . Завершить же осмотр “новых” я хочу слугой господа Кришны Алеко Шугладзе (р. 1965).

В последнее время в грузинской литературе появились тексты, “сделанные” с использованием буддистской, дзен-буддистской, суффистской и т.д. практик. Но создается ощущение, что обращение к этим духовным практикам происходит ради экзотики и моды, сами тексты весьма поверхностны. В чем никак не обвинишь Шугладзе . Восточный стиль мышления он “подстраивает” под западную манеру письма. Повесть “Ответы одному малотиражному изданию” (1997 г.) — одна из лучших в прозе 90-х. Персонаж, который считает себя Мануэлем, вдруг обнаруживает, что все кругом зовут его Даниэлем, и впадает в аффект. Герой начинает утверждать, что он Мануэль. Соответственно члены его семьи, друзья и весь мир яростно доказывают ему, что он Даниэль, — и вся повесть выстроена как развитие этого конфликта. Обе стороны обнаруживают большой талант спекулятивного мышления. Обеим сторонам удается сильным аргументам противника противопоставить логически и психологически убедительные контраргументы. Согласитесь — весьма оригинальный литературный прием показа раздвоения личности, благодаря которому повесть избегает схематичности. Напротив, обретает экзистенциальность, метафизичность, чего часто недостает даже хорошей нашей литературе.

2 . Перейдем к старшему поколению.

Патриарх грузинской литературы, автор более 20 романов, замечательный рассказчик и неповторимый стилист Отар Чхеидзе (р. 1920) на протяжении своего творчества осуществляет проект, казалось бы, непосильный для современного писателя: он стремится стать художественным летописцем Грузии ХХ века. Двигался целенаправленно, и постепенно отрезок между годом написания нового произведения и отраженными в нем событиями сокращался. Соответственно, возрастала документальность, и вымысел все более подчинялся этой документальности, становился его литературной окраской. В 90-е годы Отар Чхеидзе “поравнялся” с хронологией и своими романами пошел бок о бок со временем. Писать о современной Грузии пришлось в очень тяжелые годы: гражданская война, свержение Гамсахурдиа, беспредел, возвращение Шеварднадзе... Отар Чхеидзе следил за этими событиями, описывал их, начиная с романа “Артистический переворот”. Персонажами романа стали члены парламента, министры, общественные деятели... Но писатель не ограничивался документальным описанием событий. Используя гротеск, публицистический пафос, он прямо выражал свою политическую позицию и свое отношение ко всем персонажам, написанным с натуры. И не удивительно, что после выхода каждого его романа разгорался скандал. Прототипы многих персонажей чувствовали себя оскорбленными и высказывали свое возмущение. Конечно, когда писатель стоит на какой-то политической платформе, это может сделать его произведения более или менее тенденциозными. Насколько точен и этичен был Отар Чхеидзе в своих оценках — об этом еще придется спорить, но с литературной точки зрения последние романы Чхеидзе, несомненно, являются феноменальными: такого синтеза документальности (даже можно сказать, гипердокументальности) и художественного вымысла, по-моему, до этого не было в грузинской литературе.

Чхеидзе закончил свой проект, став художественным летописцем ХХ века, и взялся за ХХI век. Последний его роман “2001 год”, как видно из названия, описывает события 2001 года. В нем одним из активных персонажей является Михаил Саакашвили, творец “революции роз” и нынешний президент Грузии. Интересно, будет ли написан “2003 год” и как будут описаны известные события в этом произведении? В любом случае это окажется очень интересным и полезным для грузинской литературы. И я уверен, что читатели ждут такое произведение с нетерпением.

Другой классик грузинской литературы, Отар Чиладзе (р. 1933), своими романами прошел приблизительно такую же дорогу, как Отар Чхеидзе. В том смысле, что он тоже постепенно приближался к художественному осмыслению современности. Чиладзе начал издалека: его первый роман “Шел по дороге человек” описывал мифологическую Грузию. Потом писатель совершил скачок в ХIХ, начало ХХ века и т.д., пока в своем пятом романе “Авелум” (1993 г.) не дошел до современности. “Авелум” вызвал споры, каких не вызывал ни один его прежний роман. Некоторые считали новый роман вершиной его творчества, другие — неудачей. Причиной же как раз и было то, что он впервые обратился к современности и перед читателями предстал не совсем “обычный Чиладзе”.

Роман описывает события 1991—1992 годов, но основной корпус рисует советский период, так называемого советского интеллигента, советского писателя, который в действительности и не советский интеллигент и советский писатель, но и не явный антисоветский элемент. Как мне кажется, написание этого текста для Чиладзе было экзистенциальным актом. Для писателя, оказавшегося в новой эпохе, в новом обществе и в новом ментальном пространстве, стало вопросом жизни и смерти прозондировать прошедшую жизнь и оценить ее в системе таких абсолютных категорий, как свобода, любовь, мужество. Отар Чиладзе сумел сделать это: создал обобщенный образ советского интеллигента — своего современника. Замечательна сквозная модель романа: “империя любви”, построенная Авелумом как противовес советской империи. Самым радикальным проявлением свободы для него является создание “империи любви” и представление самого себя ее императором.

Эстетика романа кардинально меняется, когда автор начинает описывать годы национального движения и гражданской войны. Тут как художественный прием Чиладзе использует крикливый язык прессы, типичные слоганы. Думаю, такой “авангард” оказался неорганичен для Чиладзе. Монтаж газетных вырезок не отражает всего спектра эмоционально-психологических настроений того времени. Многомерные “советские персонажи”, переходящие в постсоветский период как типажи газетных клише, коллажи, становятся плоскими и прямолинейными.

После “Авелума” в 2003 году вышел роман Чиладзе “Годори”. В нем тоже рисуется портрет “советского писателя”. Но главный герой “Годори” Элизбар уже не может строить свою “империю любви” и жить в иллюзиях. В его семью входит потомок Кашели — рода-монстра, — чью историю удивительно компактно и выразительно рассказывает автор на первых же страницах романа. Этот род символизирует всю советскую систему в самых злых ее проявлениях. А немощь и агония семьи Элизбара — это то, от чего случайно спасся Авелум, но не спаслись многие его коллеги. Концепцуально “Авелум” и “Годори” можно считать дилогией, в которой показаны два пути “советского писателя” и “советского интеллигента”.

После “Даты Туташхиа” два десятилетия пришлось ждать новый роман Чабуа Амирэджиби (р. 1921). Он появился в 1995 году. “Гора Мборгали” — гимн, воспетый свободе, человеческой выносливости, любви к жизни. В романе описывается очередной побег из сибирской тюрьмы Гора Мборгали, человека лет 60, осужденного на пожизненное заключение. В страшном холоде, в пурге, во льду и снегах, через тундру и тайгу Гора проходит 2500 км за 5 месяцев и вспоминает свою прожитую жизнь: годы тюремные, молодость, детство... Кроме того, в его памяти всплывают рассказы старых знакомых, истории о предках... Все эти эпизоды и картины, нанизанные на 2500-километровой сюжетной оси, изображают почти двухвековую историю Грузии, ее быт и нравы. Огромный разнородный материал, интегрированный в сознании Гора Мборгали, делает этого беглеца символичным персонажем, участь которого схожа с участью его страны.

В романе есть и второй главный персонаж — начальник службы поиска Митиленич, который гонится за Мборгали. Борьба между ними в этом контексте тоже принимает символический характер. Портрет Митиленича, его стиль мышления и методы поиска описаны так впечатляюще, что контрапункт Гора Мборгали—Митиленич делает повествование захватывающим.

Совсем недавно вышел третий роман Чабуа Амирэджиби “ Георгий Блестящий”. Я еще не успел его прочесть, поэтому сразу перейду к еще одному нашему классику — Гураму Дочанашвили.

Гурам Дочанашвили (р. 1939) — это автор, который умеет делать с грузинским языком все. И он уже десятилетия делает. Влияние Дочанашвили на литературный процесс огромно. Он открыл новые горизонты, сделал язык удивительно податливым и вольным. По его текстам многие учились и учатся, как чародействовать над словом. Но Дочанашвили не довольствуется достигнутым и идет дальше. В 2003 году он выпустил огромный роман “Глыба церковная”, где его языковое колдовство переходит все границы: суффиксы и префиксы оказываются не на своих местах, фонетика слова меняется, слова-композиты идут навалом, фразы то растягиваются, то вдруг прерываются, появляется другой синтаксис и т.д. Такой грандиозный по объему роман давно не писался в Грузии, так что, кроме языковых экспериментов, оценить все его смысловые пласты — дело нелегкое и требует больших усилий. Поэтому я пока ограничусь лишь этой общей характеристикой и ради интриги добавлю, что значительная часть романа — это финал, а финалов в нем семь.

Резо Габриадзе (р. 1936) как киносценарист и режиссер театра марионеток хорошо известен во всем мире, в том числе и в России. От него можно ждать всего, поэтому было неудивительно, что его два новых маленьких романа “Кутаиси — город” (2002 г.) и “Чито ГК — 49-54, или Врач и больной” (2003 г.) стали событием в литературной жизни Грузии. Он пересоздает свой родной город Кутаиси, который начинает жить по странным габриадзевским законам и понятиям, и даже самые простые действия персонажей неповторимы и навсегда остаются в сознании читателей. Например, главный герой первого романа Варлам “в старости своего детства” занимается перманентным бартером: то конфетные фантики меняет на подшипники, то лимонадные этикетки на фотографии Тарзана и т.д. И волшебство этих бартеров вплетается в волшебство таких же простых действий других персонажей. Эти романы читаются как разные части одного романа. И их объединяет персонаж, который действует в обоих текстах, — это Эрмония, ангел-хранитель города Кутаиси.

Роман предельно перегружен русскими “барбаризмами”, но это не делает их стиль вульгарным. Наоборот, прозрачная, образная речь Габриадзе вместе с его фирменным юмором использует эту глобальную “барбаризацию” для создания еще одного феноменального языка в грузинской литературе.

Наира Гелашвили (р. 1947), автор множества рассказов и романа “Комната матери”, в 1999 году выпустила книгу “Автобиографическое, слишком автобиографическое”. Книга объединяет тексты разного типа: первую часть романа “Осколки зеркала”, литературные сказки, стихи, поэмы и т.д. Можно сказать, что в современной грузинской литературе она ярко выраженный последователь экзистенциальной, психологической прозы европейского типа. Интересно, что протагонистами ее произведений почти всегда были мужчины. И это не случайно: она всегда старалась не исходить из своего “я” или даже из женского “я”, а объектизировать, обобщать поставленные проблемы, анализировать их в философском и идеологическом дискурсе современности. Поэтому на первый взгляд эта книга, как ориентация на “я”, является кардинальным изменением авторской позиции. Но если посмотреть глубже, то окажется, что творческий вектор Наиры Гелашвили остался прежним, только она на сей раз использовала свой личный опыт для достижения своих художественных задач.

“Осколки зеркала” — роман о детстве и отрочестве. В мировой литературе немало таких романов, но Наира Гелашвили сумела создать текст, не похожий на эти прекрасные образцы. Роман состоит из маленьких “осколков”, и каждый “осколок” — это парабола. “Слишком автобиографические” рассказанные эпизоды эмоционально и достоверно вдруг перерастают во что-то другое, и детство становится материалом для художественной иллюстрации нравственных и философских принципов.

Нугзар Шатаидзе (р. 1944) — великолепный рассказчик, один из тех писателей, который умеет оживлять язык бабушек и дедушек, передавать колорит грузинской крестьянской речи. Его можно считать лучшим продолжателем той линии в грузинской прозе, классиком которой является Резо Инанишвили . В 1999 году Шатаидзе опубликовал “Рассказ о хлебе”, и этот текст, написанный свойственным ему “упругим” языком, стал одним из самых странных явлений грузинской литературы последнего десятилетия. В этой повести рассказывается, как надо печь разного сорта хлеб. Рассказывается досконально, со всеми нюансами: как надо просеять муку, какими дровами надо растопить печь, как надо месить тесто и т.д.

Формально все это похоже на учебник, на научную работу или даже на этнографическое исследование, потому что много орудий и предметов, названий и действий, связанных с выпечкой грузинского хлеба, уже не существует или находится на грани исчезновения, а многие из них в литературном грузинском вообще до этого ни разу не появлялись. Думаю, что со временем энциклопедическое значение этого рассказа станет огромным, но вместе с этим он образец того, как можно и сегодня расширять границы и так уже невообразимо расширенной территории литературы. В “Рассказе о хлебе” вообще нет никакого сюжета, есть только хлеб насущный и человек, у которого накопился огромнейший свод знаний о нем. Эта гармония, эта динамика отношений между человеком и хлебом насущным и создает литературность, создает экспериментальность, которая, по своей сути, естественна.

По-моему, будет символично, если наш краткий обзор мы закончим этим рассказом и пожелаем грузинской литературе, чтобы она всегда была хлебом насущным для своего народа.

Монография является первым масштабным исследованием русско-грузинских литературных связей постсоветского периода. Е. Чхаидзе проанализировала развитие литературного процесса через призму изменения политического климата, начиная с доимперского периода, продолжив советским и постсоветским.

Автор вводит понятие «имперская литературная традиция», под которой подразумевается регулярное обращение не только к художественной литературе, но и к переводческой и научно-исследовательской деятельности в контексте отношений между Россией и Грузией.

С помощью постимперских/постсоветских штудий, а также исследований мульти- и транскультурализма изучены произведения как известных, так и малоизвестных российских и грузинских писателей, обратившихся к теме постсоветских конфликтов, к судьбе представителей межкультурного пространства, а также проведен обзорный анализ структурных изменений в научной, переводческой и культурно-литературной среде после краха СССР.

Я, бабушка, Илико и Илларион (аудиоспектакль)

Радиокомпозиция спектакль «Я, бабушка, Илико и Илларион» по одноименному роману грузинского писателя Нодара Думбадзе Зурико – мальчика из обыкновенного грузинского села. Действие происходит в предвоенной Грузии, где Зурико учится в школе, впервые влюбляется, затем провожает на войну односельчан и встречает Победу.

Зурико заканчивает школу и едет учиться в Тбилиси, но после учёбы снова возвращается в своё село, к первой любви и друзьям. Ленинградский государственный академический Большой драматический театр им. М. Горького Радиопостановка. Режиссёр – Агамирзян Рубен.

Зурико Вашломидзе – Татосов Владимир; Бабушка Зурико – Волынская Людмила; Соседи Зурико: Илико – Юрский Сергей; Илларион – Копелян Ефим; Мэри, невеста Зурико – Немченко Елена; Ромул, друг Зурико – Штиль Георгий. В эпизодах и массовых сценах – артисты театра.

Музыка – Лагидзе Р. Запись 1965 г. © ИДДК.

Писательское дарование и гражданская мужество Александра Казбеги особенно ярко проявились в его творческой деятельности 80-х годов XIX века. В его романах и рассказах с большой художественной силой передан внутренний мир героев, их чувства и переживания.

Лучшие страницы его романов «Отцеубийца», «Циция» посвящены жизни чеченцев, а повесть «Элисо» – целиком о чеченцах, к которым грузинский писатель относился с величайшей симпатией, хорошо знал их быт, обычаи и нравы. Электронная версия произведения публикуется по изданию 1955 года.

Баши-Ачук

Предлагаем вашему вниманию аудиокнигу «Баши-Ачук» – историческую повесть Акакия Церетели (1840–1915), выдающегося грузинского поэта, писателя, мыслителя, общественного деятеля и просветителя, а также автора слов к знаменитой грузинской песне «Сулико».

В начале XVII века на восточный регион Грузии напали персы и оккупировали Кахетинское царство. Грузины восстали против захватчиков. Народный грузинский герой Глаха Бакрадзе, которого враги прозвали Баши-Ачук, что в переводе с иранского означает «всадник с непокрытой головой», отважно борется за освобождение Кахетии от владычества персидского шаха.

Святая мгла (Последние дни ГУЛАГа)

Левана Бердзенишвили в Грузии знают все. Он один из основателей Республиканской партии, президент неправительственной организации «Республиканский институт», авторитетный филолог-классик, бывший диссидент и заключенный печально знаменитого мордовского Дубравлага ЖК 385/3-5, а теперь – автор этой, мгновенно разошедшейся на его родине книги, принесшей ему славу «грузинского Довлатова».

На вопрос журналиста о том, почему он написал воспоминания о годах, проведенных в заключении, Бердзенишвили ответил так: «Я не писатель – я, как свойственно почти всем грузинам, рассказчик… На самом деле это не мемуары о ГУЛАГе, хотя это касается ГУЛАГа и моего ареста за антисоветскую агитацию и пропаганду… Эта книга не обо мне, а о людях, которых я узнал и полюбил на зоне.

Некоторые из них могут не узнать себя, потому что это большая правда о них, чем они сами о себе знают или думают». «Святая мгла» – не только о травматичности такого опыта, но и о радости общения между очень разными людьми, которым выпала схожая участь.

Роман королевы (сборник новелл)

Предлагаем вашему вниманию аудиосборник избранных новелл писателей Грузии, Украины, Польши, Финляндии, Австрии, Англии, Швеции. Новеллы читают лучшие исполнители студии АРДИС Владимир Самойлов, Анжелика Рейн, Надежда Винокурова, Татьяна Телегина, Виктор Рудниченко, Владимир Левашев.

Екатерина Габашвили ВЛАДЕЛЬЦЫ ИМЕНИЙ (I. Дарчо и его конь; II. Раздел) Пер. с грузинского Читает Надежда Винокурова Адам Шиманский СРУЛЬ ИЗ ЛЮБАРТОВА Пер. с польского Е. и И. Леонтьевых Читает Владимир Самойлов Кийости Вилькуна В СУРОВОЙ ЛАПЛАНДИИ Пер.

с финского Р. Маркович Читает Вячеслав Герасимов Юхо Рейонен ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ Пер. с финского Р. Маркович Читает Вячеслав Герасимов Иван Яковлевич Франко ИСТОРИЯ ТУЛУПА Пер. с украинского Леси Украинки Читает Виктор Рудниченко Эмиль Пешкау РОМАН КОРОЛЕВЫ Пер.

Сам хозяин в который раз зовет и ругает, грозясь рассчитать Никиту, щеголеватого парня лет двадцати пяти, работника ленивого и гулящего. За него с яростью вступается Анисья, а Анютка, их десятилетняя дочь, вбегает в горницу с рассказом о приезде Матрены и Акима, родителей Никиты.

Услышав о предстоящей Никитиной женитьбе, Анисья еще злобней набросилась на Петра, задумав любыми средствами расстроить свадьбу. Акулина знает тайные намерения мачехи. Никита открывает Анисье желание отца – насильно женить его на девке-сироте Маринке.

Анисья говорит, что как Петр умрет, она возьмет Никиту в дом хозяином… Государственный академический Малый театр. Запись 1958 г. Петр, мужик богатый – Горбатов Борис; Аксинья, его жена – Чуваева Ольга; Акулина, дочь Петра от первого брака – Далматова Электра; Анютка, вторая дочь – Блохина Клавдия; Никита, их родственник – Доронин Виталий; Аким, отец Никиты – Ильинский Игорь; Матрена, его жена – Шатрова Елена; Марина, девка-сирота – Бурыгина Юлия; Митрич, старик работник, отставной солдат – Жаров Михаил; Кума Анисьи – Орлова Валентина; Соседка – Ярцева Анна; Сват – Чернышев Сергей; Муж Марины – Грузинский Александр; 1-я девка – Новак Валентина; 2-я девка – Щепкина Александра; Урядник – Ванюков Тимофей; Сваха – Карнович Наталья; Староста – Калабин Сергей.

В массовых сценах заняты артисты театра и студенты Театрального училища имени М. С. Щепкина.

Их тоже много.
Мы с Зоберном пытались найти в Тбилиси гениального русскоязычногл прозаика, чтобы его в нашу серию УРОКИ РУССКОГО включить.
Когда распалась Австро-Венгерская Империя на территории ее осколков продолжала существовать очень высого уровня немецкая литература.
Один Кафка чего стоит
Не говоря о Майринке, Верфеле, Целане и так дален.
После распада Русско-советской. империи все скромнее.
Может просто всемирное обмельчение и крах литературоцентризма произошел.
Но пока не нашли.
Хотя интересные есть.
И заслуживают того, чтобы его больше издавали в России.
В толстых журналах.
И не только.
Русскоязычным писателям Грузии нелегко.

Сфера влияния русского языка сильно сузилась в Грузии.
И грузинским писателям живется нелегко.
А русскоязычные оказались в гетто.
Вот список русскоязычных писателей Грузии из моей книжки(основным источником явлились Анна Шахназарова и Михаил Ляшенко, издатели русскоязычного альманаха "АБГ" . А также
прозаик, сценарист и переводчик Мария Эксер, поэт и переводчик Анна Григ):

1) Владимир Головин - главный редактор популярной русскоязычной газеты "Головинский проспект". Автор в том числе интересной краеведческой книги про Тбилиси.
Там много про всяких знаменитых. " тбилисских типов".
Например, про городского сумасшедшего Кику.
Когда Хрущов посетил в начале 60-х годов Тбилиси, то местные фрондеры возили Кику по Тбилиси на открытой "чайке".
Кика был похож на Хрущева.

2) Поэтесса и прозаик Сусанна Арменян

3) Поэт и прозаик Гагик Теймуразян.
Видел его один раз и недолго.
Жаль что не удалось с ним поближе пообщаться.
Автор необычной минималисткой прозы, которая, кажется, есть на сайте " Вавилонв".
По последним сведениям, переехал жить в Ереван.

4) Елена Черняева

5) Покойный прозаик Карэн Абгаров.
Его романы печатались в Москве.

6) Прозаик Наталья Гвелесиани
Печатается в Нью-Йорском " Новом журнале".
Получила премию за лучшую повесть этого журнала.
Одна из повестей называется "Уходящие тихо".
Другая - " Дорога цвета собаки".

7) Прозаик Гурам Сванидзе

8) Прозаик Михо Мосулишвили(указала Мария Эксер)

9) Георгий Береджани (познакомился с ним через галеристку Русико Оат)
Человек с очень интересной биографией и экстравагантной прозой.
В 90-е годы жил в России.

11) Михо Суманишвили(сообщено Марией Эксер)

12) Мераб Ломия (сообщено Марией Эксер)

13) Покойный поэт-билингва Нико Гомилаури

14) Поэт и прозаик Владимир Меладзе.

Про Баадура Чхатарашвили я уже писал.
Также про поэтов Анну Григ и Инну Кулишову.
Есть и совсем молодые русскоязычные авторы.
В студии АБГ я слушал остроумный и смешной рассказ прозаика Сергея Горлякова
Многие русскоязычные писатели Грузии попали в справочник Чупринина " Русское литературное зарубежье".
Но не все.
Я позже размещу у себя в жж и некоторые тексты русскоязычных писателей Грузии.

История Грузии (с древнейших времен до наших дней) Вачнадзе Мераб

§3. Грузинская литература

§3. Грузинская литература

Вторая половина XIX века – важнейший период в истории грузинской культуры, в частности, в истории художественного слова. К этому времени на литературную арену выходит новое поколение писателей, творчество которых отображало грузинскую действительность вплоть до 10-х годов XX века. Примечательно, что именно эта плеяда грузинских писателей утвердила реалистический метод в грузинской литературе.

Илья Чавчавадзе (1837–1907) – безусловно является центральной фигурой грузинской литературы и общественно-политической жизни Грузии XIX века. Он задавал тон и определял основные направления развития не только грузинской литературы, но и пути развития общественно-политического движения в Грузии, а также духовной жизни грузинского народа. Илья Чавчавадзе был руководителем и активным участником всех жизненно важных для нации начинаний. Как писатель, мыслитель и политический деятель он – совершенно уникальное явление в истории Грузии. Его справедливо окрестили «некоронованным» царем Грузии.

Неоценим вклад И. Чавчавадзе в дело обновления и возрождения грузинского языка и литературы. Он является реформатором грузинского литературного языка.

Главное в творчестве писателя – национальный мотив. Все художественное творчество Ильи Чавчавадзе проникнуто идеями борьбы за спасение грузинского народа от вырождения, за сохранение национальной самобытности и единства нации, за повышение национального самосознания.

Сокровищницу грузинской литературы обогатили неувядаемые шедевры, созданные Ильей Чавчавадзе. Это: «Записки путника», «Мать грузина», «Славная Родина», «Видение», «Рассказ нищего», «Отарова вдова», «Человек ли он?» и другие.

Произведения Ильи Чавчавадзе, проникнутые горячей любовью к родине и призывом к национальной борьбе, долгое время служили духовной пищей борцам за свободу и независимость грузинского народа. Он указал грузинскому народу тот единственный путь, который вел к достижению заветной цели – восстановлению утерянной государственной независимости.

Акакий Церетели (1840–1915). В первых рядах борцов за национальную свободу вместе с Ильей Чавчавадзе стоял выдающийся грузинский писатель Акакий Церетели. Он, как и И. Чавчавадзе, был начинателем и активным участником всех жизненно важных национальных дел. Поэт, прозаик, публицист, переводчик, сатирик-юморист, Акакий Церетели был в первую очередь поэтом – лириком.

Поэзия Акакия Церетели проникнута безграничной любовью к родине и идеями национального движения, о чем свидетельствуют его многочисленные произведения: «Седина», «Чонгури», «Горькая моя судьбина», «Весна», «Сулико», «Рассвет», «Воспитатель», «Торникэ Эристави», «Баши-Ачуки» и другие.

Оптимистические произведения Акакия Церетели, пронизанные верой в будущее грузинского народа, сыграли большую роль в утверждении и повышении его национального самосознания.

Якоб Гогебашвили (1840–1912). Совершенно особое место в истории грузинской литературы и вообще в истории грузинской культуры занимает деятельность выдающегося деятеля грузинского национального движения, великого педагога и детского писателя Якоба Гогебашвили.

Создание им учебников «Дэда эна» («Родная речь», 1876), «Грузинская азбука – первая книга для чтения учащимися» (1876), среди явлений XIX века следует считать фактом особого значения. Якоб Гогебашвили – автор многочисленных детских рассказов патриотического содержания, среди которых выделяются: «Что сделала Иавнана?», «Царь Ираклий и ингилойка», «Самоотверженные грузины» и другие. Эти рассказы служили пробуждению и усилению патриотического сознания в детях.

Лаврентий Ардазиани (1815–1870) в романе «Соломон Исакич Меджгануашвили» изобразил процесс становления грузинской буржуазии. Это была совершенно новая тема в грузинской литературе.

Рафиэл Эристави (1824–1901 ). Творческая деятельность Рафиэла Эристави начинается с 50-х годов XIX века. В его творчестве значительное место занимает патриотическая тематика. Этой теме посвящено его известное стихотворение «Родина хевсура», признанное шедевром грузинской поэзии.

Георгий Церетели (1842–1900). Творчество Георгия Церетели – примечательное явление в истории грузинской литературы, журналистики и публицистики, а также в истории развития политического мышления в Грузии. Мировоззрение писателя определяют патриотические мотивы, борьба за национальную свободу и социальное равноправие.

В своих произведениях: «Цветок нашей жизни», «Тетушка Асмат», «Серый волк», «Первый шаг» Георгий Церетели нарисовал интересную картину жизни пореформенной и последующей эпох Грузии. Его творчество служило утверждению критического реализма в грузинской литературе.

Александр Казбеги (1848–1893). Писательское дарование и гражданская мужество Александра Казбеги особенно ярко проявились в его творческой деятельности 80-х годов XIX века. В его романах и рассказах с большой художественной силой передан внутренний мир героев, их чувства и переживания.

Александр Казбеги правдиво изобразил жестокость российских поработителей и тяжелое положение грузинского народа под гнетом колониального режима царского самодержавия. Трагические картины жизни угнетенного народа и его безудержное стремление к свободе и независимости с большим художественным мастерством изображены в произведениях: «Хевисбери Гоча», «Наставник», «Элгуджа», «Элисо» и другие.

Важа-Пшавела (1861–1915) – псевдоним великого грузинского поэта Луки Разикашвили. В поэзии Важа-Пшавела жизнь – это бесконечное противоборство света и тьмы, добра и зла. В его лирических произведениях: «Хороший крепостной», «Орел», «Ночь в горах», «Старинная песня воинов» и др. родина воплощена в образе бога.

Венцом поэзии поэта являются его поэмы: «Змееед», «Бахтриони», «Гоготури и Апшина», «Алуда Кетелаури», «Гость и хозяин». Можно сказать, что после Ильи Чавчавадзе и Акакия Церетели именно патриотическая поэзия Важа-Пшавела оказала огромное влияние на подъем и развитие грузинского национального самосознания.

Эгнатэ Ингороква (1859–1894) в грузинской литературе известен под псевдонимом «Ниношвили». В творчестве Эгнатэ Ниношвили отражены жизнь и быт родного края (Гурии). На фоне нищенского существования крестьян в пору утверждения капитализма в Грузии писатель показывает социальные противоречия, существующие между различными слоями грузинского общества. Именно этой теме посвящены рассказы «Гогиа Уишвили», «Мосэ, сельский писарь», «Симона».

Восстанию 1841 года в Гурии посвящено его произведение «Бунт в Гурии».

Авксенти Цагарели (1857–1902 ) – известный драматург, поборник обновленного грузинского театра.

Художественные фильмы «Кето и Котэ», «Иные нынче времена» сняты по сюжетам его неувядающих комедий.

В грузинской литературе второй воловины XIX века нашли отражение народнические идеи. С этой точки зрения интерес представляют произведения Антона Пурцеладзе (1839–1913), Екатерины Габашвили (1851–1938), Софрома Мгалоблишвили (1851–1925) и Нико Ломоури (1852–1915). Увлеченных народническими идеями писателей в то время называли «поклонниками простолюдин». Перу писателей-народников принадлежат популярнейшие произведения: «Лурджа Магданы», «Каджана», «Маци Хвития».

В конце XIX и начале XX веков на литературном поприще выступило новое поколение грузинских писателей, среди которых, в первую очередь, следует отметить Шио Дедабришвили (Арагвиспирели), Давида Клдиашвили, Василия Барнавели (Барнова), Кондратэ Татарашвили (Безоружный), Чолу (Бикенти) Ломтатидзе и Шалву Дадиани.

Шио Дедабришвили (1867–1926) в грузинской литературе известен под псевдонимом «Арагвиспирели». Главной темой его творчества являются взаимоотношения человека и общества.

Давид Клдиашвили (1862–1931) – блестящий летописец жизни грузинского мелкопоместного дворянства, лишившегося экономической почвы и привилегий в пору утверждения буржуазных отношений. Писатель с непрезвойденным мастерством и тонким юмором показывает трагедию обедневших дворян, некогда гордившихся своим привилегированным положением и дошедших до полного обнищания.

В произведениях Давида Клдиашвили: «Соломон Морбеладзе», «Мачеха Саманишвили», «Невзгоды Дариспана» попавшие в комическую ситуацию герои становятся жертвами трагической участи.

Василий Барнов (1856–1934) в грузинской литературе возродил жанр исторического романа. Его исторические романы «Заря Исани», «Мученическая любовь», «Разрушение Армази» покоряют читателя глубоким патриотизмом и возвышенной любовью.

Кондратэ Татарашвили (1872–1929 ) («Безоружный») в своем произведении «Мамлук» на фоне трагической судьбы двух людей показывает одно из самых чудовищных явлений, имевших место в Грузии XVIII веке – купли-продажи пленных.

Чола (Бикенти) Ломтатидзе (1878–1915 ) внес в грузинскую литературу тему ужасов тюремной жизни. Наиболее известные его произведения, посвященные этой теме: «Перед виселицей» и «В тюрьме».

Шалва Дадиани (1874–1959) обогатил грузинскую литературу своим драматическим произведением «Вчерашние» и историческим романом «Георги Руси», посвященном эпохе царицы Тамар.

В начале XX века свою творческую деятельность начинают будущие мастера художественного слова: Михаил Джавахишвили, Нико Лордкипанидзе, Лео Шенгелаиа (Канчели), Александр Чочиа (Абашели), Галактион Табидзе, Тициан Табидзе, Иосиф Мамулашвили (Гришашвили) и др.

Михаил Джавахишвили (1880–1937 ) свою литературную деятельность начал в начале XIX века. Он активно участвовал в национальном движении. Его первые рассказы («Чанчура», «Сапожник Габо» и др.) реалистичны и проникнуты идеями гуманизма.

Нико Лордкипанидзе (1880–1944) свои первые произведения написал под влиянием импрессионизма («Сердце», «Ненаписанный рассказ», «К луне» и др.). Его новеллы проникнуты чувством разочарования в жизни, вызванном ее серостью и жестокостью.

Из ранних произведений Лео Киачели (1884–1963) самым значительным является блестящий образец грузинской прозы роман «Тариэл Голуа», в котором социальная борьба нашла свое реалистичное отображение.

Тициан Табидзе (1895–1937) являлся одним из самых типичных представителей грузинского символизма. В его творчестве ощущается связь грузинской поэзии с романтико-патриотическими традициями.

Творчество Галактиона Табидзе (1891–1959) – это неиссякаемая энциклопедия человеческой души, в которой одинаково отражаются реальное и нереальное, человеческая слабость и сила, радости и печали.

Иосиф Гришашвили (1889–1964) вошел в грузинскую литературу своими оптимистическими, патриотическими стихами. В его творчестве помимо темы любви к Родине, ведущее место занимают экзотические виды древностей Тбилиси.

Грузинская литература второй половины XIX и начала XX веков заняла достойное место в сокровищнице достижений мировой культуры .