Мораль босха через призму "сада земных наслаждений". Сад земных наслаждений

Ад - Иероним Босх (Часть триптиха «Сад земных наслаждений»). 1500-1510. Дерево, масло. 389 x 220 см

В видении художника ад предстает чудовищным сюрреалистическим местом. Правую створку триптиха критики часто называют «Музыкальным адом» из-за того, что здесь использовано множество разнообразных музыкальных инструментов. Однако не нужно надеяться, что их используют по прямому назначению. На самом деле на них даже черти не играют, как можно было бы заподозрить. Босх решил использовать совершенно далекие от прямого назначения музыкальных инструментов способы их применения. В большинстве случаев они выступают в роли пыточных приспособлений.

Например, арфа у художника играет роль креста для распятия или дыбы – на ней распластан несчастный грешник. Ни в чем не повинная лютня стала предметом пытки другого бедолаги, который лежит ничком. Интересно, что на его ягодицах отпечатаны ноты, по которым поет совершенно невообразимый хор – проклятые во главе с дирижером с рыбьим «лицом».

Передний план картины способен повергнуть в шок даже закаленного «ужастиками» современного человека. Кролик тащит человека с распоротым животом, которого привязали к жердине. При этом из бедняги буквально бьет струя крови. Хищный кролик выглядит очень мирно, и это составляет поистине чудовищный контраст по сравнению с тем, что он делает и что должно подразумевать его действие в дальнейшем.

Ненормальность этого места подчеркнута невероятными размерами ягод и фруктов, тут и там разбросанных по всей створке. Когда смотришь на это, непонятно, кто кого здесь ест – люди ягоды или ягоды людей? Мир перевернулся и стал адом.

Замерзший пруд с полыньей, куда устремляется грешник верхом на громадном коньке, люди, летящие на свет, как безмозглые мошки, человек, точащий в дверном замке – все эти образы аллегоричны и безусловно, были понятны современникам художника. Что-то из увиденного вполне можно толковать и интерпретировать и в наши дни, но уже с точки зрения человека современности, а не позднего средневековья.

Интересно, что исследовательница творчества Босха смогла расшифровать ноты, выгравированные на пятой точке грешника. Оказывается, художник записал вполне связную мелодию, которую можно сыграть и прослушать. Но это единственный нормальный реальный элемент в бредовом мире его ада.

Я на нем завис на целый день, а по самой картине и толкованию символов есть очень хорошая статья составленная Михаилом Майзульсом — преподавателем Российско-французского УНЦ исторической антропологии им. Марка Блока (статья большая, но очень интересная убираю под кат) :

Райский паззл

В мадридском Музее Прадо продается паззл из 9000 элементов. По мере того как цветные пятна складываются в фигуры, появляются нагие возлюбленные в прозрачной сфере; скалы, напоминающие побеги колючих растений; люди, вгрызающиеся в циклопические плоды; два «плясуна», чьи торсы и головы скрыты внутри красного фрукта, на котором сидит сова; человек, испражняющийся жемчугом, лежа в огромной ракушке, и т. д. Все они — персонажи «Сада земных наслаждений», который нидерландский художник Йерун (Иероним) ван Акен, взявший прозвище Босх (по названию родного города — Хертонгебоса), написал вскоре после 1500 года.

Пытаясь понять, в чем состоит замысел «Сада земных наслаждений», что означают отдельные его сцены и что символизируют причудливейшие гибриды, которыми Босх так знаменит, исследователь тоже в каком-то смысле пытается сложить паззл, только у него перед глазами нет готового образца, и он не знает, что должно получиться в конце.

Босх — воистину великий комбинатор. Его изобретательность впечатляет даже на фоне средневекового искусства, которое он обыгрывает и переигрывает, а оно знало толк в визуальной игре и пермутации форм: от хищных зверей, вплетенных в германский орнамент, до демонов, которые скалились с капителей колонн в монастырях романской поры, от звероподобных и антропоморфных гибридов, колобродивших на полях готических рукописей, до уродцев и монстров, вырезанных на сидениях-мизерикордиях, на которые клирики могли присесть во время длинных служб. Босх, который из этого мира вышел, явно в него не укладывается и целиком к нему не сводим. Поэтому вокруг его образов десятилетиями кипят споры историков, и контрастным толкованиям несть числа. Эрвин Панофский, один из крупнейших искусствоведов XX века, писал о работах Босха: «Мы просверлили несколько отверстий в двери закрытой комнаты, но ключа к ней, кажется, так и не подобрали».

Связка ключей

За последние сто лет появилось множество интерпретаций Босха. Ультрацерковный Босх, католик-фанатик, одержимый страхом греха, спорит с Босхом-еретиком, адептом эзотерического учения, прославлявшего утехи плоти, и Босхом-антиклерикалом, чуть ли не протопротестантом, который терпеть не мог распутное, алчное и лицемерное духовенство. Босх-моралист, сатирически изобличавший пороки, присущие человеку, и неискоренимую греховность мира, конкурирует с Босхом-скептиком, который скорее насмехался над глупостью и легковерием человечества (как писал один испанский поэт XVI века, Босх преуспел в карикатурах на чертей, хотя сам в них не верил). Где-то рядом стоит алхимический Босх — если не практик, то знаток алхимических символов и переводчик на визуальный язык алхимических концептов. Не забудем о Босхе-безумце, Босхе-извращенце и Босхе-на-галлюциногенах, а также психоаналитическом Босхе, который поставляет неисчерпаемый материал для спекуляций об архетипах коллективного бессознательного. Все эти лики Йеруна ван Акена — некоторые из них фантастичные (как Босх-еретик), а другие (как Босх-моралист или церковный Босх) скорее близкие к правде, — не всегда исключают друг друга и легко сочетаются в разных пропорциях.

Эрвин Панофский в 1950-х годах сетовал на то, что у нас до сих пор нет ключа к Босху. Ключ к разгадке — метафора хорошо знакомая, но уклончивая. Она обычно подразумевает (хотя сам Панофский, думаю, этого не имел в виду), что есть какая-то одна отмычка, ключевой принцип или секретный код, который предстоит отыскать, и тогда все станет понятно. На самом деле — если уж пользоваться метафорами — в одной двери может быть много замков, а за одной дверью — следующая, и так дальше.

Но если искать не ключи, а загвоздки, то всякая интерпретация спотыкается, прежде всего, о сюжет центральной панели «Сада земных наслаждений» — ни у кого из современников или предшественников Босха нет ничего подобного (хотя отдельно фигур влюбленных и райских садов c фонтанами предостаточно). Что за мужчины и женщины предаются плотским утехам, поедают огромные фрукты, кувыркаются и предаются множеству странных занятий, для которых попросту нет названий?

Существует две противоположные трактовки — каждая со своими подверсиями, расходящимися в деталях. Первая, которой придерживается большинство босховедов, состоит в том, что перед нами вовсе не райский сад, а иллюзорный, обманчивый рай; аллегория всевозможных земных пороков (со сластолюбием во главе); слепая радость грешников, которые обрекают себя на погибель, — на правой створке триптиха как раз изображена уготованная им преисподняя. Эрнст Гомбрих, конкретизируя эту идею, предполагал, что Босх изобразил не вневременную аллегорию, а допотопное человечество — грешных потомков Адама и Евы, которые так прогневили Бога, что он уничтожил их, не считая Ноя с семейством, водами Всемирного потопа (согласно распространенному представлению, до потопа земля была необычайно плодородна — отсюда, по мысли Гомбриха, плоды гигантских размеров). Нагие люди кажутся столь радостными и беспечными, потому что не ведают, что творят.

По второй, конкурирующей, версии, мы видим не ложный, дьявольский, а самый что ни на есть подлинный рай, или золотой век, который либо утопически устремлен в будущее (в идеальное состояние человека), либо, как предполагали Жан Вирт и Ханс Бельтинг, вообще лежит вне времени, потому что никогда не существовал и уже никогда не возникнет. Это своего рода виртуальный рай: изображение идеального мира, в котором потомки Адама и Евы могли бы жить, если бы их прародители не согрешили и не были изгнаны из Эдема; гимн безгрешной любви (потому что никакого греха просто не было бы) и природе, которая была бы щедра к человеку.

В пользу обеих интерпретаций есть иконографические аргументы. Но иногда появляются теории, которым почти нечего предъявить, что не мешает им завоевать популярность.

Любой художник и созданный им образ существует в каком-то контексте. Для нидерландского мастера XV-XVI века, писавшего в основном на христианские темы (а Босх все-таки прежде всего моралист, автор евангельских сцен и образов святых-аскетов), — это средневековая церковная иконография с ее традициями; латинская церковная премудрость (от богословских трактатов до сборников проповедей); литература на народных языках (от рыцарских романов до скабрезных стишков); научные тексты и иллюстрации (от космологий и бестиариев до трактатов по астрологии и алхимии) и так далее.

Ко всем из них толкователи Босха обращались за консультацией. Кто-то вдруг может сказать, что ключ к его символам следует искать, скажем, в учении катаров, которых к рубежу XV-XVI века давным-давно не осталось. Теоретически и такое может быть. Но чем гипотеза эзотеричней и чем больше она требует допущений, тем строже к ней стоит относиться.

В свое время много шума наделала теория немецкого искусствоведа Вильгельма Френгера, который изобразил Босха еретиком и адептом тайного сексуального культа. Он утверждал, что Иероним ван Акен был членом Братства свободного духа — секты, которая в последний раз упоминалась в Нидерландах в начале XV века. Ее адепты, как считается, мечтали вернуться к состоянию невинности, в котором Адам пребывал до грехопадения (отсюда их название — адамиты), и полагали, что смогут его достичь через любовные упражнения, в которых видели не распутство, а молитву, прославляющую Творца. Раз так, то любовные утехи, занимающие персонажей «Сада земных наслаждений», по мысли Френгера, это вовсе не обличение грешного человечества, а визуальная ода плотской любви и чуть ли не реалистическое изображение ритуалов секты.

Чтобы доказать свою теорию, Френгер строит одну догадку на другой, да и мы ничего не знаем о присутствии адамитов в Хертонгебосе. Биография Босха, кроме нескольких зафиксированных в документах административных вех (женитьба, тяжба, смерть), — это сплошное белое пятно. Однако нам точно известно, что он был членом процветавшего в городе католического Братства Богоматери, получал заказы от церкви, а в XVI веке несколько его работ, в том числе и фривольный «Сад земных наслаждений», приобрел испанский король Филипп II, который был фанатично благочестив и вряд ли бы стерпел у себя в Эскориале алтарь еретиков-адамитов. Конечно, всегда можно сказать, что еретический смысл триптиха был доступен только для посвященных, но для этого у Френгера с последователями явно аргументов не хватит.

Дистиллированные метафоры

Давно замечено, что многие детали на работах Босха, от странного вида фонтанов до стеклянных цилиндров, от полупрозрачных сфер до причудливых округлых зданий, из которых виднеются всполохи пламени, до боли напоминают сосуды, печи и прочий алхимический инвентарь, который изображался в трактатах по искусству дистилляции. В XV-XVI веке алхимия была не только эзотерическим знанием, нацеленным на поиск эликсира жизни и искупление мира и человека, но и вполне практическим ремеслом (из него потом вышла химия), которое требовалось, скажем, для приготовления врачебных снадобий.

Американский историк искусств Лоринда Диксон пошла еще дальше и попыталась доказать, что алхимия — это ключ ко всему «Саду земных наслаждений». По ее версии, Босх, подхватив популярную у алхимиков аллегорию, уподобляет преображение человека, движущегося к слиянию с Богом, важнейшему алхимическому процессу — дистилляции. Традиционно считалось, что дистилляция состоит из четырех основных этапов. Их последовательность, по мысли Гибсон, и определяет структуру «Сада».

Первый этап — смешение ингредиентов и соединение противоположностей — в алхимических рукописях представлялся как соединение мужчины и женщины, Адама и Евы. Таков основной сюжет левой створки «Сада», где мы видим брак первых людей: Господь вручает Еву Адаму и благословляет первую пару плодиться и размножаться. Второй этап — медленное нагревание и превращение ингредиентов в единую массу — уподоблялся прыжкам, кувыркам и забавам детей, родившихся в алхимическом браке. Вот и сюжет центральной панели триптиха, где толпы мужчин и женщин придаются любви и странным играм. Третий этап — очищение смеси огнем — в алхимических трактатах символически представлялся как казнь или муки ада. На правой створке «Сада» как раз изображена пылающая преисподняя с десятками различных пыток. Наконец, четвертый этап — очищение ингредиентов в воде, которое уподоблялось христианскому воскрешению и очищению души. Это сюжет, который мы видим на внешних створках триптиха, где Земля предстает в третий день творения, когда Творец отделил сушу от моря и появились растения, но еще не было человека.

Многие находки Диксон подкупают своей наглядностью. Босховы здания и стеклянные трубки, действительно, слишком похожи на иллюстрации из трактатов по дистилляции, чтобы это сходство было случайным. Проблема в другом: сходство деталей еще не означает, что весь «Сад земных наслаждений» — это огромная алхимическая метафора. Босх, как возражают критики Диксон, мог заимствовать образы колб, печей и алхимических влюбленных, не прославляя, а критикуя ученую псевдомудрость (если рай все-таки ложный и дьявольский), или используя алхимические символы как строительный материал для своих визуальных фантазий, которые служили совсем другим целям: бичевали животные страсти или воспевали утерянную чистоту человека.

Конструктор смыслов

Чтобы выяснить смысл какой-то детали, важно проследить ее генеалогию — но этого недостаточно. Следует еще понять, как она вписывается в новый контекст и как в нем играет. В «Искушении святого Антония», еще одном триптихе Босха, который сейчас хранится в Лиссабоне, по небу парит белая кораблептица — создание, спереди похожее на цаплю, а сзади — на судно с птичьими лапами. Внутри корабля пылает огонь, из которого в дыму вылетают крошечные птички. Босх явно любит этот мотив — в «Саду земных наслаждений» черные птицы, словно из адского пекла, появляются из зада грешника, которого пожирает птицеголовый дьявол — хозяин преисподней.

Французский искусствовед Юргис Балтрушайтис в свое время показал, что этот странный гибрид, как и многие другие, придуман задолго до Босха. Похожие кораблептицы известны на античных печатях, которые в Средневековье ценили как амулеты. Причем они изображали не мифических созданий, а реальные греческие или римские корабли с носом в форме лебедя или другой птицы. Что сделал Босх, так это заменил весла птичьими крыльями, перенес кораблептицу из океана на небеса и устроил в ней маленький адский костер, превратив ее в одно из бесовских наваждений, осаждавших в пустыне святого Антония.

В толкованиях таких гибридов — а их в средневековом искусстве и до Босха было немало — трудно сказать, где исследователь достиг дна и когда пора остановиться. Завороженно вглядываясь в причудливые создания, собранные Босхом из всех мыслимых материалов, в его зверолюдей, древорыб и птицекораблей, размывающих границы между живой и неживой природой, животными, растениями и человеком, историки часто их интерпретируют по принципу конструктора. Если фигура собрана из множества элементов, надо выяснить, как они использовались и как толковались в средневековой иконографии. Потом, чтобы выяснить смысл целого — предполагают они, — предстоит сложить значения частей. Логика в целом здравая, но порой заводит слишком далеко, так как два плюс два не всегда равно четырем.

Возьмем один случай. В глубине «Искушения святого Антония» рыбина, «одетая» в красный «футляр», напоминающий заднюю часть кузнечика, саранчи или скорпиона, пожирает другую рыбку, помельче. Дирк Бакс, один из самых авторитетных толкователей Босха, давно показал, что многие его образы строятся как буквальная иллюстрация к фламандским пословицам или идиоматическим выражениям, своего рода визуальные ребусы или материализованная игра слов — его первым зрителям она, вероятно, была ясна, а от нас чаще всего ускользает.

Так что прожорливая рыба, вероятно, отсылает к известной пословице «Большая рыба ест маленькую», то есть сильный пожирает слабого, а слабый — слабейшего. Вспомним рисунок Питера Брейгеля Старшего (1556 год), где из вспоротого брюха мертвой рыбины вываливаются десятки съеденных ею рыбешек, у каждой во рту — более мелкая рыба, а у той — совсем крошечная. Мир жесток. Так что, возможно, наша рыбина напоминает об алчности и ненасытности.

Но что значат оставшиеся детали: насекомые ножки и хвост, синий вогнутый щит, на котором это сооружение может катиться, стоящая у него наверху готическая часовня и, наконец, демон (а может быть, человек), который с помощью веревки заталкивает мелкую рыбину в пасть большой? Если перед нами хвост скорпиона (хотя неизвестно, подразумевал ли Босх именно его), то он в средневековых текстах часто ассоциировался c дьяволом, а в житии святого Антония прямо сказано, что демоны осаждали аскета в образах разных зверей и гадов: львов, леопардов, змей, ехидн, скорпионов. Раз на спине монстра стоит часовенка, значит, как предполагают толкователи, вся эта дьявольская конструкция изобличала алчность церкви.

Все это вполне возможно, и в Средневековье можно встретить мириады примеров символических толкований, где общий смысл целого (скажем, архитектуры храма) складывается из суммы десятков элементов, каждый из которых что-нибудь да символизирует. Однако это не значит, что у Босха каждая деталь обязательно была визуальным ребусом, и уж тем более, что всякий его современник, сканируя взглядом сотни фигур, населяющих «Сад земных наслаждений» или «Искушение святого Антония», был способен все эти смыслы считать. Многие детали явно были нужны для создания демонического антуража и калейдоскопа форм, а не для скрытой игры в символы. Когда мы сталкиваемся с непонятным, переглядеть иногда так же вредно, как и недоглядеть.

Популярные трактовки некоторых образов

Гигантская земляника

«Сад земных наслаждений»

Первым интерпретатором земляники стал испанский монах Хосе де Сегуэнца — автор старейшего из сохранившихся описаний триптиха (1605 год). Возможно, защищая Босха от обвинений в пропаганде распутства, он утверждал, что его фривольные сцены, наоборот, сатирически изобличают людские пороки, а земляника (чей запах и вкус так мимолетны) символизирует тщету и суетность земных радостей.

Хотя в средневековых текстах у земляники порой появлялись позитивные ассоциации (духовные блага, которые Бог дарует мистикам, или духовная пища, которой праведники наслаждаются на небесах), чаще она символизировала греховную сексуальность и скрытые опасности, скрывающиеся за удовольствиями (змея, готовая ужалить того, кто сорвет ягоду). Так что, скорее всего, гигантская земляника указывает на то, что безмятежность людей, предающихся фривольным играм в прекрасном саду, — это путь в ад.

Стеклянные трубы

«Сад земных наслаждений»

По всему саду то тут, то там разбросаны стеклянные трубы, похожие не на причудливые творения природы (как прочие странные объекты вокруг), а на дело рук человеческих. Давно подмечено, что они больше всего напоминают различные приспособления из химической лаборатории, а значит, работают на алхимическую интерпретацию всего триптиха в духе Лоринды Диксон.

Впрочем, не все с этим согласны. Ханс Бельтинг считал, что алхимические трубки — это скорее насмешка над тщетными попытками алхимиков (или вообще человека) овладеть секретами природы, сымитировать их с помощью технических ухищрений и уподобиться Творцу. А до него Эрнст Гомбрих, комментируя одну из таких «труб», предполагал (правда, не слишком убедительно), что это вовсе не алхимическое приспособление, а колонна, на которой, по одному из средневековых преданий, люди, жившие до потопа и знавшие, что мир вскоре погибнет, записали свои познания.

Свинья-монашка

«Сад земных наслаждений»

В углу преисподней свинья с монашеским чепцом лезет с нежностями к испуганному мужчине, в ужасе отворачивающегося от ее назойливого пятачка. У него на коленях лежит документ с двумя сургучными печатями, а монстр в рыцарских доспехах сует ему перо и чернильницу.

По одной из версий, свинья заставляет его подписать завещание в пользу церкви (что в аду, когда душу уже не спасти, несколько поздновато), а вся сцена изобличает алчность церковников. По другой (менее убедительной) — перед нами (пародийное) изображение пакта с дьяволом.

Как бы то ни было, выпады против духовенства вовсе не означают, что Босх был адептом какой-то ереси. Искусство позднего Средневековья полно сатирических и обличительных образов алчных и нерадивых священников, похотливых монахов и невежд-епископов — и никому в голову не приходит, что их создатели как один были художниками-еретиками.

Любовники в шаре

«Сад земных наслаждений»

Как предполагает Лоринда Диксон, эту сцену следует толковать алхимически. В трактатах по дистилляции регулярно встречается изображение возлюбленных в округлом стеклянном сосуде. Оно символизирует одну из фаз алхимического процесса, когда при повышенной температуре происходит соединение элементов с противоположными свойствами. Они метафорически уподоблялись мужчине и женщине, Адаму и Еве, а их союз — плотскому соитию. Однако, даже если Диксон права, и этот мотив взят из символики алхимии, есть вероятность, что Босх воспользовался им для создания экзотического антуража, а вовсе не для прославления тайной мудрости.

Нога к ноге

«Сад земных наслаждений»

Нога Адама, которому Господь представляет Еву, сотворенную из его ребра, пока он спал, почему-то лежит на ноге Творца. Скорее всего, эта деталь буквально иллюстрирует библейскую метафору благочестивой жизни и послушания Богу: «ходить путями Господа». В соответствии с той же логикой, в Средневековье во время миропомазания (конфирмации) принимающий таинство человек, по одной из версий ритуала, ставил ногу на ногу епископа, который совершал таинство.

Дьявольское застолье

«Искушение святого Антония»

Всем ясно, что за спиной святого Антония (монах, который смотрит на нас) творится что-то нехорошее. Но что? Кто-то, сравнивая круглый стол с церковным алтарем, считает, что перед нами черная месса, или дьявольская пародия на богослужение, где вместо облатки, которая пресуществляется в тело Христово, на подносе стоит жаба — один из традиционных символов дьявола; кто-то интерпретирует эту сцену через астрологическую символику и ходившие в то время гравюры с изображением беспокойных «детей Луны»: азартных игроков и разного рода мошенников, столпившихся вокруг стола с костями и картами.

Птица на коньках

«Искушение святого Антония»

Это ушастое создание в перевернутой воронке и с запечатанным сургучом письмом, надетым на клюв, — один из самых известных босховских монстров. В такой же воронке Босх в другой работе изобразил мошенника-доктора, извлекающего камень глупости из головы наивного пациента.

Персонажей-конькобежцев у него тоже много. Посреди ада, на правой створке «Сада земных наслаждений», несколько людских фигур и человекообразная мохнатая утка рассекают по тонкому льду на коньяках или громадных конькообразных приспособлениях. Судя по археологическим находкам, Босх изображал коньки более чем реалистично. Вопрос, что они у него означали. Есть версия, что коньки символизировали скользкую дорожку, быстрый путь к погибели. Но, возможно, это были просто коньки.

Человек-дерево с крысино-рыбьим хвостом

«Искушение святого Антония»

Одним из средств лечения — помимо молитв святому и чудесной воды, в которую окунали частицы его мощей, — считались охлаждающие субстанции (например, рыба) и корень мандрагоры, который порой напоминает человеческую фигурку. В средневековых травниках его изображали как древоподобного человечка и в реальности делали из него похожие на человека амулеты, которые должны были защищать от пламени болезни.

Так что человек-дерево с крысиным хвостом, покрытым рыбьей чешуей, — не просто плод фантазии Босха, а, как предполагает Лоринда Диксон, олицетворение лекарства от эрготизма или одна из галлюцинаций, ассоциировавшихся с этой болезнью.

Cписок источников

Бозинг В. Иероним Босх. Около 1450-1516. Между раем и адом. Москва, 2001.

Марейниссен Р.Х., Рейфеларе П. Иероним Босх. Художественное наследие. Москва, 1998.

Baltrušaitis J. Le Moyen Âge fantastique. Paris, 1956.

Belting H. Hieronymus Bosch. Garden of Earthly Delights. New York, 2002.

Bax D. Hieronymus Bosch: His Picture-Writing Deciphered. Rotterdam, 1979.

Dixon L. Bosch. New York, 2003.

Fraenger W. The Millennium of Hieronymus Bosch. London, 1952.

Gombrich E.H. Bosch’s ‘Garden of Earthly Delights’: A Progress Report // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes, 1969, Vol. 32.

Wirth J. Le Jardin des délices de Jérôme Bosch // Bibliothèque d’Humanisme et Renaissance, 1988, T. 50, №. 3.

Данный журнал является личным дневником, содержащим частные мнения автора. В соответствии со статьёй 29 Конституции РФ, каждый человек может иметь собственную точку зрения относительно его текстового, графического, аудио и видео наполнения, равно как и высказывать её в любом формате. Журнал не имеет лицензии Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ и не является СМИ, а, следовательно, автор не гарантирует предоставления достоверной, не предвзятой и осмысленной информации. Сведения, содержащиеся в этом дневнике, а так же комментарии автора этого дневника в других дневниках, не имеют никакого юридического смысла и не могут быть использованы в процессе судебного разбирательства. Автор журнала не несёт ответственности за содержание комментариев к его записям.

«Сад земных наслаждений» — одно из самых известных произведений великого художника (1450-1516). Свой триптих нидерландский художник посвятил греху и религиозным представлениям об устройстве мироздания. Примерное время написания 1500-1510 г. Дерево, масло, 389×220 см. В настоящее время триптих представлен в Музее Прадо в Мадриде.

Как на самом деле назвал своё творение Иероним Босх — неизвестно. Исследователи, которые изучали картину в XX веке, назвали его «Сад земных наслаждений». Так работа называется и сегодня. Исследователи и ценители искусства Босха до сих пор спорят о значении данной картины, её символических сюжетах и загадочных образах. Данный триптих считается одним из самых загадочных произведений самого загадочного художника эпохи Возрождения.

Садом земных наслаждений картину назвали по центральной части, где как раз представлен некий сад с наслаждающимися людьми. По бокам находятся другие сюжеты. В левой части изображено сотворение Адама и Евы. На правой створке изображён ад. Триптих имеет огромное количество деталей, фигур, загадочных существ и до конца не расшифрованных сюжетов. Картина представляется настоящей книгой, в которой зашифровано некое послание, творческое видение художника на бытие в мире. Через множество деталей, которые можно рассматривать часами, художник выражает главную идею — суть греха, ловушка греха и расплата за грех.

Фантастические сооружения, странные существа и чудовища, карикатурные изображения персонажей — всё это может показаться гигантской галлюцинацией. Данная картина в полной мере оправдывает мнение, что Босх считается первым сюрреалистом в истории.

Картина вызвала много толкований и споров среди исследователей. Одни утверждали, что центральная часть может представлять или даже прославлять телесные наслаждения. Таким образом Босх изобразил последовательность: создание человека — торжество сладострастия на земле — последующее наказание ад. Другие же исследователи отвергают такую точку зрения и указывают на тот факт, что церковь во времена Босха приветствовала эту картину, а это может означать, что на центральной части изображёны не земные утехи, а рай.

Последней версии придерживаются немногие, так как если присмотреться к фигурам на центральной части картины, то можно увидеть, что Босх в аллегорической форме изобразил губительные последствия земных удовольствий. Обнажённые люди, которые развлекаются и предаются любовным утехам, имеют некоторые символические элементы гибели. К таким символическим аллегориям наказания могут относится: раковина, которая захлопывает любовников (раковина — женское начало), алоэ, которое впивается в человеческую плоть и так далее. Всадники, которые едут на различных животных и фантастических существах — круговорот страстей. Женщины срывающие яблоки и поедающие фрукты — символ греха и страсти. Также на картине в иллюстративной форме продемонстрированы различные пословицы. Многие пословицы, которые задействовал в своём триптихе Иероним Босх, не сохранились до нашего времени и поэтому образы не удаётся расшифровать. Для примера, одним из образов-пословиц является изображение с несколькими любовниками, которые закрыты стеклянным колоколом. Если бы данная пословица не дожила до нашего времени, образ так и не смогли бы расшифровать: «Счастье и стекло — как они недолговечны».

Подводя итог, можно сказать, что Босх изобразил на своей картине губительность любострастия и прелюбодеяния. На правой части картины, которая изображает сюрреалистические ужасы ада, художник показал результат земных наслаждений. Правая створка получила название «Музыкальный ад » из-за наличия здесь нескольких музыкальных инструментов — арфы, лютни, нот, а также хора душ во главе с монстром с рыбьей головой.

Все три изображения являются внутренней частью «Сада земных наслаждений». Если створки закрыть, то появляется ещё одно изображение. Здесь изображён мир на третий день после того, как бог сотворил его из пустоты. Земля здесь находится в некой сфере, она окружена водой. На земле уже вовсю растёт зелень, светит Солнце, но пока ещё нет ни животных, ни людей. На левой створке надпись гласит: «Он сказал, и сделалось», на правой «Он повелел, и явилось».

ТРИПТИХ КАРТИНА ИЕРОНИМА БОСХА «САД РАДОСТЕЙ ЗЕМНЫХ». ЗНАЧЕНИЕ, ОПИСАНИЕ, ФОТО.

Написать о триптихе Иеронима Босха, известном в наше время как «Сад земных наслаждений», означает попытаться описать неописуемое и расшифровать непонятное - упражнение в безумии. Тем не менее, есть несколько пунктов, о которых можно говорить с уверенностью.

Эта картина впервые была описана в 1517 году итальянским летописцем Антонио де Беатисом, который увидел ее во дворце графов Нассау в Брюсселе. Это дает повод предполагать, что картина была написана на заказ, для графов. Они были влиятельными политическими игроками в бургундских Нидерландах, их дворец служил для важных дипломатических приемов, а картины на его стенах должны были быть впечатляющими, подчеркивающими статус, сенсационными. Именно такими и считались работы Босха при его жизни. Такими они считаются и сегодня.

Можно предположить что «Сад земных наслаждений» должен иметь какой-то призыв, или какой-то конкретный смысл, для современной аудитории. Период, когда он был написан, отличался снижением уровня религиозности населения Европы и, в частности, Нидерландов, первым расцветом капитализма после отмены гильдий. В те времена этот триптих часто интерпретировался как предостережение против моральных и плотских мирских потворств, но эта цель кажется довольно прозаической. На самом деле, есть очень много версий и мало соглашений относительно точного значения этой работы. Эта креативная картина начинается с Адама и Евы, а заканчивается очень образным, сугубо личностным представлением художника об аде. Никто не может знать наверняка, почему Босх представлял себе мир именно таким.

Для многих сад радостей земных – это картина, на которой изображается сотворение мира, греховность, бесполезность и эфемерность суетной людской жизни. Попробуем разобраться, насколько верна такая точка зрения.

ВНЕШНИЕ ПАНЕЛИ

Когда триптих находится в закрытом положении, внешние панели, выполненные в технике гризайль, соединяются, образуя изображение земного шара, который выглядит как прозрачный стеклянный сосуд, наполовину заполненный водой. Этот сюжет тоже можно понимать по-разному. Есть две версии: первая – что это Всемирный потоп, посланный Богом, чтобы очистить землю от поглотившей ее скверны, и вторая – что это третий день сотворения Богом мира, когда он создавал моря, сушу и растения. Одни считают, что это начало жизненного цикла, а другие – что это его конец.

Крошечная фигура Бога, держит открытую книгу, находится в самом верхнем левом углу левой панели. Надпись, которая проходит вдоль верхней части обеих панелей, переводится следующим образом: «Он сказал, и сделалось», «Он повелел, и явилось» (Псалтирь 32:9 и 148:5).

Внешние панели способствуют, как бы, медитативному очищению ума для лучшего восприятия дальнейшего сюжета. Во внутренних панелях триптиха показан путь к пороку. Следует отметить, что эта работа, как и другой триптих Босха «Воз сена» (также изображает путь к греховному падению), представляет собой триптих только по форме. Не получается представить, что он был написан чтобы украсить церковный алтарь. Хоть в нем и присутствует библейская тематика, на его центральной и самой большой панели не изображены религиозные деятели или сцены. Складывается впечатление, что Босх, задумывал его как совершенно новую форму светского триптиха, который функционировал как домашний кинотеатр, включенный на канале Ренессанс, дома у богатых заказчиков.

ЛЕВАЯ ЧАСТЬ ТРИПТИХА: БОГ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ЕВУ АДАМУ (РАЙ)

На этой части изображен Бог, на фоне сумасшедше необычного пейзажа, он подводит Еву к Адаму. Хоть их фигуры и расположены в центре, на переднем плане, другие существа в этом райском саду, такие как слон, жираф, единорог и другие гибридные и менее узнаваемые животные, а также птицы, рыбы, прочие водные создания, змеи и насекомые тоже важны, ведь они нарисованы в достаточно большом масштабе, относительно к фигурам библейских персонажей.

Введение женщины к мужчине, в такой обстановке, может подчеркивать не только творческий потенциал Бога, но и репродуктивную способность человека. В иерархии Божьих творений, Адам и Ева представляют собой самые смелые достижения Отца Небесного, как если бы, после того как он создал все остальное - он подумал, что ему нужно оставить свой след в мире, в котором он мог признать себя. Но это уже догадки, возникающие во время перехода к просмотру центральной части триптиха. Хотел ли Босх сказать, что создание человека, которому Бог вручил право свободного выбора, возможно, было его ошибкой?

ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПАНЕЛЬ: РАЗГАР ЖИЗНЕННОГО ЦИКЛА

Это панель, из-за которой картина получила свое название «Сад земных наслаждений». Здесь, нарисованные Босхом люди, потомки Адама и Евы, резвятся обнаженными в сюрреалистическом райском саду. Они, как будто, являются маленькими частями одной большой картины природы. Но что именно делают люди в этом месте, остается вопросом для многих. Впечатления двояки, ведь если учитывать и правую часть триптиха, можно решить что этот этап, не смотря на свою внешнюю красоту и физическую приятность, является просто бессмысленным, началом конца.

Некоторые фигуры объедаются ягодами, принимают их от птиц или странных гибридных существ; примерно посередине процессия мужчин, езда на различных животных, в сопровождении птиц, вокруг небольшого озера, где купаются женщины. По мнению некоторых исследователей, эта езда по кругу - один из символов, которые так часто использовал в своих картинах Босх – замкнутый круг земного бытия, нечто сходное с восточным колесом сансары. Присутствует фрагмент, где в естественное отверстие человека пичкают цветы, но в целом на картине нет чего-то слишком откровенного, чрезмерно сексуального и пошлого. Некоторые считают, что обжорство ягодами подразумевает, на самом деле, обжорство грибами (галлюциногенными). В конце концов, есть моменты, которые отображают человеческую беспечность, но не окончательную порочность.

Возможно, Иероним Босх хотел показать каково место человека в большой Божественной машине природы, как у Лукреция, что вся материя состоит из атомов, которые приходят, чтобы вместе формировать разумное и когда все это умирает, эти атомы возвращаются к своим истокам, чтобы перестроиться в несколько иную форму. Этот процесс и образует природу, а человек и природа не разграничиваются ничем, кроме свободной воли человека. Босх мог быть обеспокоен человеческим поведением. Наш разум - наша погибель. У каждого человека ад - это только то, что он может себе представить, Босх же был более изобретательным, чем большинство. Он был весьма своеобразный, самобытный и талантливый. Его способность к визуализации воображаемых пейзажей сделала его таким же популярным, как стал три столетия спустя Сальвадор Дали, который тоже был виртуозным визионером. К людям такого толка, можно еще отнести Льюиса Кэрролла.

ПРАВАЯ ЧАСТЬ ТРИПТИХА. КОНЕЦ ИСТОРИИ О РАДОСТЯХ ЗЕМНЫХ (АД)

Босх оставил самое интересное напоследок. Возможно, он так представлял ад, или хотел показать к чему приводит пресыщенность. На фоне черноты, угрюмые, как тюремные, городские стены, темные силуэты, области пламени. Повсюду человеческие тела ютятся в группы, собираются в армии или подвергаются странным пыткам необычно одетых палачей и животных-демонов.

Ниже изображены не менее тревожные образы существ, которые кажется предназначенные для обработки человеческой плоти. Птица, восседающая как на троне, глотает людей и испражняется ими в яму, в которой виднеются лица других людей. Поблизости, в ту же яму рвет еще один несчастный человек.

В целом, тела, как бы, чистятся от демонов, черных птиц, при помощи рвоты и крови, для этого используется множество различных инструментов.

Большой акцент сделан на музыкальных инструментах. Они, как символы злого отвлечения, обманчивых обещаний, самообмана. Большие уши удирают, хотя уже поражены ножом. Это сильный намек на обманчивость чувств. На самом деле, многие символы и пытки здесь довольно стандартные, как на картине «Семь смертельных грехов», когда чувства обманывают мысли, когда потакая своим желаниям, приходят к сверхпотреблению…

Один основной элемент здесь, однако, требует некоторого объяснения - центральная фигура, некий “шалтай-болтай”. Он, кажется, наблюдает за происходящим. Потресканная оболочка его тела насажена на ноги-ветки мертвого дерева. Искусствовед Ганс Бельтинг предположил, что это автопортрет Босха, но многие с этим не согласны. Это также может иллюстрировать наличие контроля, человеческого сознания в центре всех этих страшных событий.

В то время как ум Босха (если это автопортрет) может отвлекаться на мысли о похоти, которые символизирует волынка, удачно балансирующая на его голове, в полости его тела, три крошечные фигуры сидят за столом, как будто обедая. Эти три фигуры напоминают Бытие 18.2, в котором Бог прибывает к Аврааму в сопровождении двух ангелов (все маскируются под обычных людей) и Авраам, без сомнения, оказывает им гостеприимство. В награду Бог дарует чудесную беременность жене Авраама, Саре. Чудесную потому что Сара была уже слишком пожилой для родов женщиной. Этот ребенок станет первым из будущего великого племени, избранного Богом. “ Блажен народ, у которого Господь есть Бог”. Бог с ангелами отправляются в Содом и Гоморру, чтобы посмотреть, что там происходит. Авраам использует эту возможность, отправляясь с Богом. “Неужели ты погубишь праведного с нечестивым?” - спрашивает он. Также этот сюжет напоминает события, описанные в Псалтыре 33.12.

Весь этот триптих как будто спрашивает – сможет ли Бог, сотворивший мир и давший человеку благословение, или проклятие, свободной воли, разрушить все свои творения и уничтожить человечество, потерпев неудачу. Есть фундаментальная связь между сюжетом внутренних панелей и изображением на внешней стороне боковых створок. Послание Босха, если оно есть, возможно, означает, что мы можем выбрать добро, а не зло, иначе мы можем быть сметены. Человек предполагает, а Бог располагает.

Иероним Босх. Сад земных наслаждений. 1505-1510 гг.

Когда вы впервые смотрите на одну из самых загадочных картин Босха, вы скорее испытываете смешанные чувства: она притягивает и завораживает скоплением большого количества необычных деталей. В то же время понять смысл этого скопления деталей как в совокупности, так и по отдельности никак не удается.

В таком впечатлении нет ничего удивительного: большинство деталей насыщенны символами, которые современному человеку не известны. Только современники Босха могли разгадывать этот художественный ребус.

Попробуем и мы разобраться. Начнем с общего смысла картины. Она состоит из четырех частей.

Закрытые створки триптиха. Сотворение мира

Первая часть (закрытые створки триптиха). По первой версии – изображение третьего дня сотворения мира. На земле еще нет человека и животных, из воды только появились скалы и деревья. Вторая версия – это конец нашего мира, после вселенского потопа. В верхнем левом углу – Бог, созерцающий свое творение.

Левая створка триптиха. Рай

Вторая часть (левая створка триптиха). Изображение сцены в Рае. Бог показывает удивленному Адаму только что созданную из его ребра Еву. Вокруг – недавно созданные Богом животные. На заднем плане – Фонтан и озеро жизни, из которого выходят первые создания нашего мира.

Центральная часть триптиха. Сад земных наслаждений

Третья часть (центральная часть триптиха). Изображение земной жизни людей, которые массово предаются греху сладострастия. Художник показывает, что грехопадение настолько серьезно, что людям не выбраться на более праведный путь. Эту мысль он доносит до нас с помощью своеобразного шествия по кругу:

Люди на разных животных движутся вокруг озера плотских наслаждений, не в силах выбрать другую дорогу. Поэтому их единственный удел после смерти по мнению художника – это Ад, который изображен на правой створке триптиха.

Правая створка триптиха. Ад

Четвертая часть (правая створка триптиха). Изображение ада, в котором грешники испытывают вечные муки. В середине картины – странное существо из полого яйца, с ногами в виде стволов деревьев с человеческим лицом – предположительно это проводник по Аду, главный демон. О том, за мучение каких грешников он отвечает читайте в статье.

Таков общий смысл картины-предостережения. Худодник показывает нам, насколько легко впасть в грех и попасть в Ад, несмотря на то, что когда-то человечество зародилось в Раю.

Символы картины Босха

Почему же на такое множество персонажей и символов?

Мне очень нравится на этот счёт теория Ханса Бельтинга, выдвинутая в 2002 году. Исходя из его исследования, Босх создавал эту картину не для церкви, а для частной коллекции. Якобы у художника была договоренность с покупателем, что он намеренно создаст картину-ребус. Будущий владелец намеревался развлекать своих гостей, которые бы угадывали смысл той или иной сценки на картине.

Точно также и мы сейчас можем разгадывать фрагменты картины. Однако без понимания символов, принятых во времена Босха, сделать нам это очень трудно. Давайте разберемся хотя бы с частью из них, чтобы было интереснее “читать” картину.

Вкушение “сладострастных” ягод и плодов – один из главных символов похоти. Поэтому их так много в Саду земных наслаждений.

Люди находятся в стеклянных сферах или под стеклянным куполом. Есть нидерландская пословица, гласящая, что любовь также недолговечна и хрупка, как и стекло. Изображенные сферы как раз покрыты трещинами. Возможно, художник видит в этой хрупкости также путь к грехопадению, так как после короткого периода любви неизбежны прелюбодеяния.

Грехи Средневековья

Современному человеку также сложно интерпретировать изображенные муки грешников (на правой створке триптиха). Дело в том, что в нашем сознании увлечение праздной музыкой или скупость (экономность) не воспринимаются как нечто плохое, в отличие от того, как это воспринимали люди в Средневековье.