Женские образы в изобразительном искусстве третьего рейха. Образ идеальной женщины III Рейха. Народ в борьбе

Расовая теория в нацистской Германии включала в себя культ биологически здорового женского тела, культ деторождения и приумножения нации. Таким образом, сам смысл общения мужчины и женщины лишался всякой романтики, уступая место физиологической целесообразности. Существует мнение, что "арийский" эталон красоты скучен, однообразен и безрадостен - мускулистый блондин с неподвижной нижней челюстью и лишённая всякой пикантности "снежная королева".

Национал - социалистическая пропаганда использовала интерес к целомудренно-обнажённому человеческому телу для демонстрации арийского идеала красоты, для воспитания физически развитого человека. Сам по себе брак не считался самоцелью, он служил высшей задаче - приумножению и сохранению германской нации. Личная жизнь двух людей должна была быть осознанно поставлена на службу государству.

В качестве эталона красоты, был выбран античный, с её идеальным совершенством форм. Скульпторы Третьего Рейха - Йозеф Торах и Арно Брекер стрательно воплощали в своих монументах образ сверхчеловека. Сверхлюди были просто обязаны походить на античных богов и богинь.

Кадры из "Олимпии".

Sepp Hilz. Деревенская Венера

Э. Либерманн. У воды. 1941

В совершенном теле изобразительное искусство национал-социализма воплощало идею "крови" (нации). "Кровь" же в идеологии национал-социализма была непосредственно связана с "почвой" (землёй). В данном случае речь шла о симбиозе народа и земли, а так же их материальной и мистической связи. В целом же идея "крови и почвы" была обращена к языческим символам плодородия, силы и гармонии, выражая в человеческой красоте саму природу.

Огромное значение национал-социалистское искусство уделяло теме семьи, женщины и материнства. В Третьем Рейхе данная ценностная триада сливалась в единое целое, где женщина была исключительно продолжательницей рода, носительницей семейных добродетелей и хранительницей домашнего очага.

Как заявил Гитлер: "Немецкие женщины хотят быть жёнами и матерями, они не хотят быть товарищами, как призывают красные. У женщин нет стремления работать на фабриках, в бюро, в парламенте. Хороший дом, любимый муж и счастливые дети ближе её сердцу".

Национал-социалистическое изобразительное искусство формировало образ немки исключительно как матери и хранительницы семейного очага, изображая её с детьми, в кругу семьи, занятой домашним хозяйством.

Национал-социалисты не признавали никакого равноправия женщин в общественной жизни – им отводили только традиционные роли матери и подруги. "Их место на кухне и в спальне". После прихода к власти нацисты стали рассматривать стремление женщин к профессиональной, политической или академической карьере как противоестественное явление. Уже с весны 1933 г. началось планомерное освобождение государственного аппарата от занятых в нем женщин. Уволь­няли не только сотрудниц учреждений, но и замужних жен­щин-врачей, ибо нацисты объявили заботу о здоровье нации такой ответственной задачей, что ее нельзя доверить женщи­не. В 1936 г. были освобождены от должности замужние жен­щины, работавшие судьями или адвокатами, так как их мог содержать муж. Резко сократилось количество женщин-педагогов, а в женских школах основными учебными предметами стали домоводство и рукоделие. Уже в 1934 г. в немецких университетах осталось всего 1500 студенток.

Более дифференцированную политику проводил режим в отношении женщин, занятых на производстве и в сфере ус­луг. Нацисты не тронули ни те 4 млн женщин, которые рабо­тали «домашними помощницами», ни многочисленный отряд продавщиц, рабочий день которых оплачивался не полно­стью. Напротив, эти занятия были объявлены «типично жен­скими». Всячески поощрялся труд девушек. С января 1939 г. трудовая повинность стала обязательной для всех незамуж­них женщин моложе 25 лет. Главным образом их направляли в деревню или служанками к многодетным матерям.

Л. Шмуцлер "Деревенские девушки возвращаются с полей"

На гендерные отношения в гитлеровском государстве оказывали влияние многочисленные общественные организации. В одни из них женщины входили вместе с мужчинами, другие были созданы специально для женщин, девушек и девочек.

Самыми массовыми и влиятельными среди них были Союз немецких девушек (БДМ), Имперская служба труда женской молодежи (женская РАД) и Национал-социалистическая женская организация (НСФ). Они охватили значительную часть женского населения Германии: в БДМ одновременно состояли более 3 млн девочек и девушек, через трудовые лагеря прошли 1 млн молодых немок, НСФ насчитывала 6 млн участниц.

В соответствии с национал-социалистической идеологией, Союз немецких девушек ставил своей задачей воспитание сильных и смелых женщин, которые станут товарищами политическим солдатам рейха (воспитываемым в Гитлерюгенде) и, став жёнами и матерями, организовав свою семейную жизнь в соответствии с национал-социалистическим мировоззрением, будут растить гордое и закалённое поколение. Образцовая германская женщина дополняет германского мужчину. Их единение означает расовое возрождение народа. Союз немецких девушек прививал расовое сознание: настоящая германская девушка должна быть хранительницей чистоты крови и народа и воспитывать его сыновей героями. С 1936 года все девушки Германского рейха были обязаны состоять в рядах Союза немецких девушек. Исключение составляли только девушки еврейского происхождения и прочие "не арийки".

Стандартная униформа Союза немецких девушек - тёмно-синяя юбка, белая блузка и чёрный галстук с кожаной заколкой. Девушкам запрещалось носить высокие каблуки и шёлковые чулки. Из украшений допускались кольца и наручные часы.

Приобретенные в нацистских организациях мировоззрение, нормы поведения и стиль жизни ещё долго потом влияли на образ мыслей и действий многих представительниц старшего поколения современной Германии.

Когда девушкам исполнялось 17 лет, они также могли быть приняты в организацию "Вера и Красота" ("Glaube und Schöncheit"), где находились по достижению 21 летнего возраста. Здесь девушек обучали ведению домашнего хозяйства, готовили к материнству, уходу за детьми. Но самым запоминающимся мероприятием с участием "Glaube und Schöncheit" были спортивно-хороводные танцы - девушки в одинаковых белых коротких платьях, босиком выходили на стадион и выполняли несложные, но слаженные танцевальные движения. Женщинам Рейха вменялось быть не только сильными, но и женственными.

Нацисты пропагандировали образ "настоящей немецкой женщины" и "настоящей немецкой девушки", которая не курит, не пользуется косметикой, носит белые блузки и длинные юбки, волосы заплетает в косы или стягивает в скромный пучок.

Также власти в соответствии с установкой "Кровь и почва" пытались внедрить в качества праздничной одежды "трахт" – то есть платье а национальном стиле на основе баварского платья.

В. Вилрих. Дочь баварского крестьянина. 1938

Такие стилизованные "национальные одежды" носили участницы грандиозных театрализованных праздников, которые нацисты любили устраивать на стадионах.

Особое место занимали занятия спортом и групповые игры. Если у мальчиков акцент делался на силу и выносливость, то гимнастические упражнения для девушек были призваны формировать у них грацию, гармонию и чувство тела. Спортивные упражнения подбирались с учётом женской анатомии и будущей роли женщин.

Союз немецких девушек организовывал турпоходы, в которые девушки отправлялись с полными рюкзаками. На привалах разводили костры, готовили еду и пели песни. Пользовались успехом ночные наблюдения за полной луной с ночёвкой в стоге сена.

Особенным нападкам нацистской пропаганды подвергался образ голливудской "женщины-вамп", который был популярен в Веймарской Германии: "Боевая раскраска более подобает примитивным негритянским племенам, но ни в коем случае не немецкой женщине и не немецкой девушке". Взамен пропагандировался образ "естественной немецкой женской красоты". Правда, нужно отметить, что эти требования не относились к немецким актрисам и звездам кино.

Портрет женщины из Тироля

Образ эманси­пированной берлинки 20-х годов они воспринимали как угро­зу и общественной морали, и доминированию в обществе мужчин, и даже будущему арийской расы.

Во многих общественных местах еще до войны висели плакаты "Немецкая женщина не курит", запрещалось курить во всех партийных помещениях, в бомбоубежищах, а Гитлер планировал после победы запретить курение вообще. В начале 1941 г. Имперское объединение парикмахерских заведений приняло директиву, которая ограничивала длину женской прически 10 см. Так что прически из более длинных волос в парикмахерских не делали и могли даже укоротить слишком длинные волосы, если они не были убраны в скромный пучок или заплетены в косы.

Рождественская обложка одного из женских журналов. Декабрь 1938

Немецкая пресса всячески подчеркивала, что выдающиеся успехи великолепной актрисы и режиссера Лени Рифеншталь или знаменитой летчицы-спортсменки Xанна Рейч напрямую связаны с их глубокой верой в идеалы национал-социализма. Образцами для подражания объявлялись также бывшая акт­риса Эмма Геринг и мать шестерых детей Магда Геббельс, элегант­ные туалеты которой наглядно показывали немкам, что ис­тинной национал-социалистке нет никакой надобности обла­чаться в скромную униформу Союза немецких девушек.

Ханна Рейч

Лени Рифеншталь

Магда Геббельс

Эмма Геринг

Немецкие женщины в целом спокойно воспринимали про­водимую по отношению к ним политику. Лояльному отношению немок к новому режиму способст­вовало и улучшение благосостояния населения. Этому также способствовала благоприятная демографическая политика правящей партии в поддержку семьи. Нацистский режим был весьма заинтересован в увеличении населения. Если трудящаяся женщина вступала в брак и до­бровольно оставляла работу, ей выдавалась беспроцентная ссу­да в 600 марок. С 1934 г. началось активное поощрение рож­даемости: вводятся детские и семейные пособия, медицинская помощь многодетным семьям оказывается по льготным рас­ценкам. Были открыты специальные школы, где беременных женщин готовили к будущему материнству.

Во всяком случае, Германия стала единст­венной крупной европейской страной, в которой постоянно росла рождаемость. Если в 1934 г. появилось на свет чуть бо­лее 1 млн младенцев, то в 1939 г. - уже около 1,5 млн детей.

В 1938 году был учрежден орден – «Крест матери» - в бронзе, серебре и золоте. Надпись на обратной стороне креста гласила «Ребенок облагораживает мать». По замыслу министерства пропаганды, женщины должны были занять в народе такое же почетное место, как и фронтовые солдаты. Устанавливалась три степени почетного звания - 3-я степень за 4 детей, 2-я за детей (серебро), первая –за 8 детей (золото).

Парадоксально, но этот антифеминистский режим, немало способствовал улучшению реаль­ного положения женщин. Поэтому неудивительно, что подав­ляющее большинство женщин Германии обожали своего фюрера. Им во многом импонировало утверждение А. Розенберга, что "обязанность женщины поддерживать лириче­ский аспект жизни".

Сколь бы это ни казалось странным и даже диким, но в современном мире нацизм пользуется определённой популярностью и достаточно широким интересом. Во многом этому способствовало искусство Третьего Рейха: так как информация о преступлениях нацистов против человечества нынешним поколениям известна не очень хорошо, а вот внешний фасад этого строя отлично разрекламирован. Брутальное искусство, отчасти построенное на античных образцах, отчасти являющееся выражением воинственных инстинктов человечества, по-прежнему обладает определённой привлекательностью. Тем более, что пропаганда была основой нацистского государства и едва ли не все произведения его искусства по своим функциям - это агитплакаты Третьего Рейха.

Нацизм - это стандарт жизни

Национал-социализм являлся идеологией, претендующей на тотальный контроль над жизнью человека, в том числе и в области искусства. Поэтому нацисты диктовали свои условия во всех культурных сферах. Одним из главных направлений их деятельности после прихода к власти была борьба с так называемым «дегенеративным искусством». Под это определение попадали практически все виды искусства, возникшие в конце XIX - начале XX веков, начиная от импрессионизма в живописи и заканчивая джазом в музыке. Нацистская идеология гласила, что здоровой и полезной для арийцев является лишь то искусство, которое утверждает традиционные ценности и способствует моральному единству нации.

В связи с этим началась повсеместная борьба за чистоту культуры нации. Музыка Третьего Рейха, в частности, активно очищалась от «дегенеративного наследия» - в первую очередь, дискриминировались и запрещались к исполнению произведения композиторов еврейского и вообще неарийского происхождения. В музыке ориентиром были личные вкусы высшего руководства партии и государства, в первую очередь Гитлера - а тот с юных лет был горячим поклонником творчества Рихарда Вагнера. Так что неудивительно, что при нацистах произведения Вагнера стали едва ли не официальной музыкой. Живопись Третьего Рейха была также ориентирована на личные представления фюрера об эстетике изобразительного искусства - тем более, что Гитлер сам обладал художественными способностями.

В этой сфере каноническими были обозначены классическая живопись, картины романтиков, традиционные натюрморты и пейзажи. Новые виды изобразительного искусства, начиная с художников-экспериментаторов конца XIX столетия, были причислены к дегенеративному искусству. Скульптура Третьего Рейха в общем и целом можно обозначить как псевдо-античную: по мнению нацистских идеологов, именно культурные стандарты древних эллинов и римлян представляли собой эстетический идеал, подходящий для арийцев. Поэтому скульптуры обнажённых мужчин и женщин должны были подчёркивать арийскую привлекательность и силу.

Архитектура Третьего Рейха

Архитектура в нацистской Германии была особым культурным направлением: по мнению Гитлера, в новом мире именно посредством грандиозных архитектурных сооружений и ансамблей должна быть прославлена арийская раса. Сами арийцы должны были гордиться, смотря на величественные имперские постройки. А представители других народов и рас должны были быть настолько впечатлены могуществом Рейха, воплощённом в архитектуре, что у них могло бы возникнуть лишь два чувства - желание всячески сотрудничать с Германией или страх оказывать ей какое бы то ни было сопротивление.

Монументальный неоклассицизм, представлявший Германию в качестве прямой наследницы Древнего Рима - вот каков архитектурный стиль Третьего Рейха. Он проявился и в возведённых сооружениях, однако наиболее полно воплотился в проекте Германии - столицы нового мира, которую Гитлер и его приближённый архитектор Альберт Шпеер планировали возвести на месте Берлина после победы в войне. Фактически это означало снос Берлина и строительство нового города, состоящего из двух «осей»: ось Восток-Запад должна была иметь длину 50 километров, ось Север-Юг - 40 километров. В центре каждой из осей должна была находить улица шириной около 120 метров, а вдоль них располагаться монументальные сооружения и изваяния.

Главное - добраться до мозгов

Основной практической задачей культуры нацизма было внедрение в массовое и личное сознание жителей Германии собственных идеологических ценностей. Поэтому культура в данном государстве во многом можно считать синонимом пропаганды. Агитационные плакаты Третьего Рейха являются на данный момент одним из наиболее доступных и наглядных примеров пропагандистской деятельности партийного аппарата. Данные плакаты затрагивали самые различные сферы жизни: они могли быть общего характера, призывая немцев сплотиться вокруг фюрера. Они либо преследовали конкретные задачи - агитировали за вступление в ряды армии или иных государственных организаций, призывали к решению той или иной задачи и тому подобное. Плакаты Третьего Рейха берут начало своей истории ещё с 1920-х годов, когда создавались агитационные предвыборные плакаты - на них избирателей призывали голосовать за НСДАП на выборах в рейхстаг или за Гитлера на выборах на пост рейхспрезидента.

Но самым эффективным в прошлом столетии инструментом пропаганды быстро стало кино - и нацисты этим достижением успешно воспользовались. Кинематограф Третьего Рейха является самым ярким примером использования кино в качестве инструмента идеологической обработки населения. После прихода к власти нацисты быстро установили цензуру в отношении выходящих в прокат кинофильмов, а затем и национализировали кино Третьего Рейха. Отныне кинофильмы были поставлены на службы нацистской партии. Причём это могло проявляться напрямую. Например, кинохроника Третьего Рейха подавала немцам информацию о событиях в стране и в мире в нужном для властей свете (особенно это было важно после начала войны). Однако большое внимание уделялось и развлекательному кинематографу: идеологические работники справедливо полагали, что такое кино отвлекает население от сложностей и реальных проблем. Актрисы Третьего Рейха, такие, как Марика Рёкк, Цара Леандер, Лида Баарова и другие были настоящими секс-символами в почти современном понимании этого слова.

Александр Бабицкий

Ежегодная "Большая немецкая художественная выставка" (Große Deutsche Kunstausstellung) была центральным событием политики национал-социалистов в области культуры, Гитлер трепетно относился к изобразительному искусству.

Первая выставка открылась 18 июля 1937 года в новом здании Дома искусств, спроектированным в 1933 году архитектором Паулем Людвигом Троостом (Paul Ludwig Troost). Это здание - один из первых образцов монументальной архитектуры "третьего рейха". Оно массивно и минималистично, совмещает древнеримскую "имперскость" с древнеегипетской угловатостью. Несмотря на то, что неоклассицистическое здание выглядит как древнеегипетский храм, оно сооружено из железобетона.

Две выставки

На торжественном открытии выставки, которое одновременно было и открытием здания, выступил с большой программной речью Адольф Гитлер. На следующий день в Мюнхене же открылась печально знаменитая выставка "Дегенеративное искусство" (Entartete Kunst), на которой было показано 650 конфискованных работ из 32 немецких музеев. Послание организаторов было недвусмысленное: вот искусство настоящее, достойное, идеологически безупречное, а вот - дегенеративное и декадентское.

Какое искусство было нацистами запрещено и высмеяно, хорошо известно - это авангард и модернизм первой трети XX века. Но вот как выглядели залы с официозным искусством, чем именно они были заполнены, до недавних пор знали лишь историки. Теперь интернет-портал gdk-research.de предлагает совершить виртуальное путешествие по залам каждой из восьми огромных выставок, рассмотреть каждое произведение, прочитать, кем оно была создано, за какие деньги и кому именно продано. Работа над оцифровыванием огромного фотоархива и созданием базы данных в интернете шла с 2007 года. Основой послужили шесть толстых альбомов с оригинальными фотографиями интерьеров каждого зала каждой выставки. Эти фотоальбомы были найдены в 2004 году.

Демистификация

Несмотря на свою идеологическую направленность, "Большие немецкие выставки искусства" стали коммерческим предприятием. В здании находились ресторан, кафе и пивная, все выставленные работы можно было купить, главным покупателем был сам "фюрер". Он же выступал и в роли покровителя, вдохновителя и мецената. Выставки открывались в июле и шли, как правило, до конца октября.

На восьми выставках было показано более 12 тысяч работ. Каждый год экспозицию посещало около 600 тысяч человек. Искусства было продано на 13 миллионов рейхсмарок. Один только Гитлер потратил почти семь миллионов, он приобрел более тысячи работ. Международная реакция на гигантские шоу практически отсутствовала. После 1945 выставленные тогда работы, за немногим исключением, больше не показывались и не публиковались.

Мюнхенский Центральный институт истории искусств, приступив к оцифровыванию и публикации старых фотографий, рассчитывал на то, что откроется социально-политическая и историко-художественная дискуссии. Руководство проекта ставило своей целью, прежде всего, демистификацию нацистского искусства. Долгое время считалось, что пропагандистское искусство нельзя показывать, как будто, рассматривание нацистского китча делает из человека нациста, как если бы в него вселялся демон, вырвавшийся из этих картин и статуй. Описывая увиденное в онлайн-архиве, немецкие газеты вспоминают сказку Андерсена о новом платье короля: нацистское искусство в большинстве случаев оказывается банальным, иногда даже смехотворным. Но чаще всего оно просто скучно, при беглом взгляде на интерьеры залов натыкаешься на повторяющиеся позы скульптур и выражения лиц, мужчины портретируются строгими и решительными, женщины - задумчивыми и верными, звери оказываются могучими и властными, пейзажи - идиллическими.

Существовало ли " настоящее немецкое искусство" ?

Нам следует изменить свое отношение к искусству "третьего рейха", переоценить его, полагает газета Süddeutsche Zeitung. Потому что нацисты сами не знали, что следует понимать под "немецким искусством". Перед первой выставкой Гитлер назначал и распускал "выставком", потом брался сам выбирать картины, потом распоряжался выкинуть им самим же выбранные работы. В конце концов, дело выбора и развески картин "фюрер" поручил своему личному фотографу Генриху Хоффману (Heinrich Hoffmann), который развесил материал, руководствуясь нехитрыми соображениями о симметрии. Не обошлось и без парадоксов: скульптор Рудольф Беллинг (Rudolf Belling) был приглашен на Большую выставку, и одновременно его работа присутствовала на проходящей в ста метрах выставке "Дегенеративное искусство".

Лишь с годами сформировалось представление о том, что смотрится на стенах Дома искусств, а что нет. Надо было создавать впечатление о стилистическом единстве и преемственности. Историк Кристиан Фурмайстер (Christian Fuhrmeister), один из руководителей проекта, говорит: "Существование единого канона нацистского искусства - тезис, которому не находится подтверждения". Нацисты делали вид, что "настоящее немецкое искусство" существует, они его изо всех симулировали и пропагандировали, но между желаемым и действительным лежала пропасть. Перед историками сегодня встает проблема - как характеризовать и понимать визуальные клише типичного искусства "третьего рейха", когда стало ясно, что это в своей массе совсем не пропагандистское искусство?

Подавляющее большинство выставленных работ состояло из вполне аполитичной пейзажной и жанровой живописи, изображений животных и портретов. Пропагандистские работы, конечно, были на каждой выставке - от 10 до 30 произведений из 1800. Очевидные идеологические опусы выглядят как искусственно добавленные к консервативной и банальной, но совершенно неидеологической общей массе. Это обстоятельство обсуждалось на международной конференции, приуроченной к старту интернет-портала. Высказывалось соображение, что "ура-пропагандистское" искусство делала небольшая группа художников, приближенная к власти, для остальных 13 тысяч немецких живописцев и скульпторов "Большие выставки" служили в качестве государственной программы поддержки.

Редактор: Марина Борисова

Как принято считать, абсолютно всю эстетическую, политическую, бытовую культуру нацистского искусства легко описать буквально в нескольких словах. Не мудрствуя лукаво, большинство человек выделят три вещи. Во-первых, прославление стойкого, храброго, честного, трудолюбивого арийца нордических кровей, сердце которого целиком принадлежит Родине и Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Он сносит все бедствия молча, зато радуется каждой победе государства. Он отличный товарищ, примерный семьянин, ответственный работник, который живет не ради своей выгоды, а ради процветания своей страны. Во-вторых, отождествление политики и ее идеологии с их искусством и культурой, их взаимное проникновение. В этом просматривается контроль государства над любым произведением любого автора, живущего и творящего в полном соответствии с программной политикой ведущей партии. В-третьих, мнение, что каждая картина, каждый роман, каждая пьеса и каждое музыкальное произведение было направлено только на то, чтобы прославить того «человека из первого пункта» (настоящего арийца), а также фюрера, партию и великий немецкий народ с одной стороны, или же, напротив, очернить «продавшихся жидов» и остальные не нордические расы, возненавидеть людей, живущих не во благо страны, а ради обогащения своего собственного кошелька.

В целом, это достаточно однобокая позиция, хотя и в ней прослеживается доля правды. Я вполне соглашусь, что идеалом человека для немца той поры был именно такой выше описанный ариец — без единого изъяна, всегда готовый к жизненным трудностям, ровно как и к борьбе за свою Родину. Вообще, для была характерна популяризация и пропаганда именно такого образа немца. Буквально во всех видах искусства того времени можно найти примеры подобных идеалов: монументальные скульптуры Йозефа Торака, пышущие здоровьем немки Зеппа Хильца, идеализированные спортсмены Лени Рифеншталь. Помимо распространения идей об идеальном человеке, Министерство Пропаганды во главе с Йозефом Геббельсом трудилось над созданием облика «Великой державы», которое заключалось в воспевании великого прошлого немецкого народа. В связи с этим, классические произведения не забывали, а наоборот, старались популяризировать, переворачивая их сюжеты и темы под нацистскую идеологию и придавая флер «славной старины». Таким образом, была ангажирована 9-ая симфония Бетховена («Ода к радости»), которая первоначально несла в себе довольно определенный пацифистский дух, заложенный еще стихами Шиллера.

Также можно согласиться с (мягко говоря) нелюбовью нацистов к евреем. Все уродливое, плохое, развращенное, низкосортное приписывалось им. Зачастую руководству было даже неважно, какое мировоззрение исповедовал человек. Все, что не подходило под нацистскою идеологию, признавалось низкопробным и вырожденческим, а художники — «пособниками евреев». В апреле 1933 года был принят «Закон о реставрации служилого сословия», который подразумевал чистку творческой интеллигенции от еврейской крови. В связи с такой политикой, история сохранила до нас и немало трагических моментов. Известный немецкий актер Йоахим Готтшальк вместе со своей женой-еврейкой и сыном покончили жизнь самоубийством, по причине давления, которое оказывало на них нацистское правительство, хотя Готтшальк снимался преимущественно в развлекательных фильмах и имел положительные отзывы со стороны Геббельса.

Кстати, это один из немногих примеров, когда личность самого фюрера или представителя из высшего руководства Третьего Рейха не сыграла практически никакого значения. Выше уже говорилось о значимости 9-ой симфонии Бетховена, но ее выбор был не случаен, ведь она являлась любимым музыкальным произведением Гитлера. Вообще, личные симпатии самого фюрера зачастую ставились во главу угла, даже если они и противоречили партийной идеологии. Можно даже утверждать, что сама идеология подстраивалась под вкусы Гитлера. Лишь благодаря ему мы теперь можем оценивать творчество таких личностей как Лени Рифеншталь, Арно Брекера, Альберта Шпеера, Герберта фон Караяна, Карла Орфа, Цары Леандер, Готфрида Бенна. Показателен случай, произошедший с известным писателем Эрнста Юнгера. Поначалу он симпатизировал политике НСДАП, но после прихода Гитлера к власти разочаровался в ней и всячески отказывался вступать в партию. Дело даже дошло до личного оскорбления Геббельса, который решил ликвидировать неприятного ему писателя. Это вполне могло быть осуществлено, если бы не личное вмешательство фюрера, который запретил трогать Юнгера, воспевавшего в своих произведениях облик идеального солдата.

Помимо всего этого существовали и положительные стороны, если можно так говорить по отношению к Третьему Рейху. От СДПГ (Социально-демократической партии Германии) они переняли пункт, касающийся доступности искусства: «Государство и общество обязаны осуществить для всего народа близость к искусству и художественному творчеству воспитанием и ее учебными учреждениями». Сам Гитлер в своих речах нередко подчеркивал, что искусство должно принадлежать народу. По большому счету, так и происходило, как на уровне бюджетной, так и культурной политики. Государство выделяло огромные средства на содержание образовательных учреждений, библиотек, театров, концертных залов. Более того, их число даже увеличилось. Особое внимание власти уделяли такому молодому виду искусства, как кинематографу, так как он оказался самым подходящим посредником между властью и народом. Совершенно другой разговор, какие книги хранились и какие постановки ставились, хотя и здесь Минпроп потакал желаниям народа. Поначалу доля пронационалистических произведений агитационного толка была существенна, но ко времени начала войны она резко сократилась: в кинотеатрах показывали музыкальные фильмы, в театрах ставили развлекательные пьесы, а по радио передавали легкую музыку. Довольно любопытно, что, например, голливудские фильмы вовсю крутили на экранах (особенно любили «Кинг-Конга», 1933 года), а газетные киоски продавали журналы «Times», «Le Temps», «Basler Nachrichten».

В общем, подводя итоги, можно заключить, что все искусство Третьего Рейха несло на себе отпечаток противоречивости. Это происходило из-за того, что в культурной политике правящей партии не было принято единой эстетической программы, которая бы выражала общие постулаты нацистского «правильного» искусства. Каждый руководитель менял и подстраивал идеалы под свои личные пристрастия. Например, Йозеф Геббельс был поклонником немецкого экспрессиониста Эмиля Нольде (к слову, также разделявшего национал-социалистические взгляды), но после того, как художника признали «дегенеративным» (не без вмешательства Альфреда Розенберга), Геббельс сразу же порвал с ним контакты, хотя и продолжал коллекционировать его акварели. Вот какие воспоминания оставил после себя Альберт Шпеер в своей книге: «Для украшения дома Геббельса я одолжил у Эберхарда Ханфштангля, директора Берлинской национальной галереи, несколько акварелей Эмиля Нольде. Геббельс и его жена восхищались акварелями… пока не приехал Гитлер и не высказал свое полное неодобрение. Министр тут же вызвал меня: «Немедленно уберите картины, они неприемлемы!»». Сам же Гитлер восхищался художниками-реалистами конца XIX века: Карлом Шпицвегом, Эдуардом Грюцнером, Гансом Макартом. Характер их творчества дает понять, какие требования фюрер предъявлял современным художникам. Их работы должны были быть академической либо реалистической направленности, и ни в коем случае не затрагивать те модерновые течения, которые получали широкое распространение как раз в это время. Причем эти требования относились не только к живописи, но и ко всем другим видам искусства. Таким образом возник миф, будто художественная среда нацистской Германии попала в «академический застой» и по отношению к мировому процессу внутри нее начался регресс. Страну наводнили второсортные художники, владеющие лишь техникой, но не талантом, которые прикрывали свое творчество пеленой, созданной из нордических образов, прославления фюрера и воспевания национал-социалистической идеологии. На мой взгляд, искусство периода Третьего Рейха отмечено не упадком, как может показаться на первый взгляд, а наоборот, развитием нового искусства. Это не шаг назад, не воспоминания о «великом прошлом», а шаг вперед, к новым идеалам и задачам, поставленным новым государством. Конечно, факта, что все «новое» черпало вдохновение из «старого», никто не отрицает, но все-таки цели культурной политики нацисткой Германии уже были иными.

Скульптура и архитектура в Третьем рейхе играли очень важную роль. В первую очередь, это связано с эстетическими пристрастиям самого Гитлера, который, как известно, был абсолютно одержим последней. Историки и сейчас об этом часто говорят, вплоть до того, что в последние дни своей жизни фюрер занимался изучением различных архитектурных проектов перестройки Берлина и другими идеями, которые его завораживали порой гораздо больше, чем политика или военные действия.

К скульптуре Адольф Алоизович также относился достаточно внимательно, всячески поддерживая и привечая ваятелей, среди которых можно выделить несколько наиболее признанных, официальных имен: Арно Брекер, Йозеф Торак и Георг Кольбе. Последний, правда, в наименьшей степени, что называется, запачкал себя сотрудничеством с нацизмом. Он принадлежал к старшему поколению, умер в 1947 году, и в Берлине до сих пор есть очень неплохой его музей, дом-мастерская в районе Вестэнд.

Альберт Шпеер, Адольф Гитлер и Арно Брекер. Париж, 1940 год

Несколько любопытных цифр. Оказывается, что в 1936 году в Имперской палате культуры Третьего рейха состояли 15000 архитекторов, 14300 живописцев, 2900 скульпторов, 4200 графиков, 2300 художников-ремесленников, 1200 модельеров-проектировщиков, художники по интерьеру, садовые художники, издатели литературы и так далее. То есть в общей сложности более 30000 человек обслуживали нацистское искусство, которое во многом было пропагандистским. «Мы должны нести массам иллюзии, — говорил Гитлер Шпееру, обсуждая детали режиссуры празднества в Нюрнберге в 1938 году. — Серьезного им и без того хватает в жизни. Как раз потому, что жизнь серьезна, люди должны быть подняты над буднями».

Идеалами Гитлера были римские и греческие скульптуры

Возвращаясь к скульпторам, состоявшим в Имперской палате культуры, стоит отметить, что среди них было очень много талантливых людей. И первое место, безусловно, занимает Арно Брекер — человек необычной судьбы, проживший долгую и насыщенную жизнь. Брекер родился в 1900 году, а умер в 1991-м, то есть фактически дожил до объединения Германии. Когда он начинал свою карьеру как художник, то испытал большое влияние Аристида Майоля и Шарля Деспьо, работавших в стиле Огюста Родена. Во Флоренции наш герой изучал работы Микеланджело, в Париже был тесно связан с такими людьми, как Кальдер и Пикассо. Наверное, в то время он даже не задумывался о том, что перст Адольфа Гитлера выберет его в качестве официального художника.

Арно Брекер, Шарль Деспьо и Аристид Майоль на открытии выставки Арно Брекера в галерее Оранжери. Париж, май 1942 года

Арно Брекер действительно был довольно далек от политики и занимался в основном так называемым чистым искусством. Но все изменилось, когда в 1932 году в Рим, где он находился, приехал Геббельс и обратился к немецким художникам с призывом вернуться в Германию.

Очутившись на родине (отметим, с большой неохотой), наш герой сразу же попал под подозрение. Антисемитизм в Германии тогда процветал, и жена Брекера, гречанка Деметра Мессала, была заподозрена в еврейском происхождении. Наш герой оказался в достаточно шатком положении. Но когда речь зашла о том, что XI летние Олимпийские игры будут проходить в Германии, и Брекер получил заказ на статуи «Десятиборец» и «Победительница», предназначенные для оформления олимпийского стадиона, его карьера стремительно пошла вверх. Он был замечен, на него посыпались всевозможные заказы. Брекер стал делать официальные портреты, скульптуры, которые отвечали вкусу немецких бонз.

За «Десятиборца» и «Победительницу» Брекер попал в поле зрения Гитлера

Апофеозом деятельности нашего героя в Третьем рейхе стало оформление здания Рейхсканцелярии. Это был крупнейший проект нацистской архитектуры, для которого Брекер создал две статуи — «Меченосец» и «Факелоносец», впоследствии переименованные Гитлером в «Партию» и «Вермахт». Естественно, после войны эти монументы были полностью уничтожены.

Кстати, большим почитателем творчества Арно Брекера был Иосиф Сталин. В ноябре 1940 года во время визита в Берлин Молотов передал нашему герою пожелание теперь уже советского вождя украсить московские здания его работами и изваяниями, указав: «Сталин является большим поклонником вашего таланта. Ваш стиль может воодушевить русский народ, он ему понятен. К сожалению, у нас отсутствуют скульпторы вашего масштаба».

Сталин был большим почитателем творчества Брекера

Надо сказать, что Сталин не единожды предлагал Брекеру приехать в Москву: он делал это и до войны, в 1940 году, и после, в 1945—1946 годах, когда Советский Союз охотился за немецкими умами и талантами. И когда предложение Брекеру было сделано повторно, он сказал, что в Москву не поедет, поскольку «и одного диктатора с него хватит». К этому моменту он уже был в Западной Германии, прошел денацификационный суд и был признан «попутчиком» гитлеровского режима. Ему присудили штраф в размере 100 марок и потребовали, чтобы он сделал фонтан для своего родного города (от чего он, впрочем, уклонился).

Бюст Адольфа Гитлера работы Арно Брекера

Прежде, чем мы перейдем к послевоенной судьбе Брекера, несколько слов скажем о том, как он вел себя во время войны. Дело в том, что многие считают Арно Брекера ключевой фигурой немецкой оккупации Франции. Наш герой, действительно, был очень тесно связан с оккупационными войсками. Он находился в Париже и проводил там выставку, на которой присутствовали многие известные французские художники и скульпторы, в том числе Деспьо, Майоль, Кокто (за что их впоследствии осуждали). И он весьма помог (это документально подтверждено) Пабло Пикассо и Дине Верни спастись от немецкого концлагеря. Ведь мало кто задается вопросом, почему получилось так, что Пикассо, коммуниста, прожившего всю оккупацию в Париже, тайная полиция не тронула? А все потому, что за него вступился Брекер. Гестаповские деятели не желали отпускать испанского художника, и тогда Брекер привел свой последний довод. Он сказал: «Я вчера завтракал у фюрера, который сказал мне, что художники подобны Персифалю, они ничего не понимают в политике».

На предложение из Москвы Брекер заявил: «Одного диктатора с меня хватит»

Возвращаясь к послевоенным годам жизни Арно Брекера, стоит сказать, что он всячески пытался отмыться от своей связи с нацизмом, делая вид, что был всего лишь «попутчиком» режима, просто занимался чистым искусством. Он сделал несколько официальных портретов, в частности, портреты Конрада Аденауэра, Клауса Фукса, Людвига Эрхарда и других.

В 2006 году вторая жена Арно Брекера организовала выставку его работ. Это была первая выставка, на которую потратились муниципальные, государственные деньги.