Тамаре платоновне карсавинойдолго молили о танце мы вас, но молили напрасно. Болеро Равеля. История шедевра О чём рассказывает музыкальный ритм

От ptiz_siniz
(Ольга Ведёхина)

А. Пушкин

(фрагмент из «Евгения Онегина»)

Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.

П. Вяземский

Четверостишие под рисунком Л.И. Киля (ножка Марии Тальони)

Прости, волшебница! Сильфидой мимолетной
Она за облака взвилась. Счастливый путь!
Но проза здесь назло поэзии бесплотной:
Скажите, для чего крыло в башмак обуть?

Эмили Дикинсон

Я на пуантах танцевать
Науки не прошла -
Но иногда веселья дух
Так во мне крылат -

Что - знай балета я азы -
Вся Труппа - побелев -
Глядела бы на мой полет -
А приму душит гнев.

Пусть в дымке газа и в цветах
Я к рампе не скольжу -
Пусть ножку в воздухе - легко -
Как Птица - не держу -

Пусть в пируэте не верчусь -
Чтоб ветер в пену сбить -
Пока меня не сдует прочь
Неистовое "бис" -

И пусть никто не знает -
Афиши не галдят -
Но танцем полон мой Театр -
Идет гала-спектакль.

Перевод Веры Марковой

А. Ахматова

Тамаре Платоновне Карсавиной

Как песню, слагаешь ты легкий танец -
О славе он нам сказал, -
На бледных щеках розовеет румянец,
Темней и темней глаза.

И с каждой минутой все больше пленных,
Забывших свое бытие,
И клонится снова в звуках блаженных
Гибкое тело твое.

Н. Гумилев

Тамаре Платоновне Карсавиной
Долго молили о танце мы вас, но молили напрасно,

Вы улыбнулись и отказали бесстрастно.

Любит высокое небо и древние звезды поэт,
Часто он пишет баллады, но редко он ходит в балет.

Грустно пошел я домой, чтоб смотреть в глаза тишине.
Ритмы движений не бывших звенели и пели во мне.

Только так сладко знакомая вдруг расцвела тишина.
Словно приблизилась тайна иль стала солнцем луна.

Ангельской арфы струна порвалась, и мне слышится звук.
Вижу два белые стебля высоко закинутых рук.

Губы ночные, подобные бархатным красным цветам…
Значит, танцуете все-таки вы, отказавшая там!

В синей тунике из неба ночного затянутый стан
Вдруг разрывает стремительно залитый светом туман.

Быстро змеистые молнии легкая чертит нога —
Видит, наверно, такие виденья блаженный Дега,

Если за горькое счастье и сладкую муку свою
Принят он в сине-хрустальном высоком господнем раю.

…Утром проснулся, и утро вставало в тот день лучезарно.
Был ли я счастлив? Но сердце томилось тоской благодарной.

М. Кузмин

Т.П. Карсавиной

Полнеба в улице далекой
Болото зорь заволокло,
Лишь конькобежец одинокий
Чертит озерное стекло.
Капризны беглые зигзаги:
Еще полет, один, другой...
Как острием алмазной шпаги
Прорезан вензель дорогой.
В холодном зареве, не так ли,
И Вы ведете свой узор,
Когда в блистательном спектакле
У Ваших ног - малейший взор?
Вы - Коломбина, Саломея,
Вы каждый раз уже не та,
Но все яснее пламенея,
Златится слово "красота".

Г. Иванов

В альбом Т. П. Карсавиной

Пристальный взгляд балетомана,
Сцены зеленый полукруг,
В облаке светлого тумана
Плеч очертания и рук.

Скрипки и звучные валторны
Словно измучены борьбой,
Но золотистый и просторный
Купол, как небо над тобой.

Крылья невидимые веют,
Сердце уносится, дрожа,
Ввысь, где амуры розовеют,
Рог изобилия держа.

В. Ходасевич

Жизель

Да, да! В слепой и нежной страсти
Переболей, перегори,
Рви сердце, как письмо, на части,
Сойди с ума, потом умри.

И что ж? Могильный камень двигать
Опять придется над собой,
Опять любить и ножкой дрыгать
На сцене лунно-голубой.

А. Тарковский

Балет

Пиликает скрипка, гудит барабан,
И флейта свистит по-эльзасски,
На сцену въезжает картонный рыдван
С раскрашенной куклой из сказки.

Оттуда ее вынимает партнер,
Под ляжку подставив ей руку,
И тащит силком на гостиничный двор
К пиратам на верную муку.

Те точат кинжалы, и крутят усы,
И топают в такт каблуками,
Карманные враз вынимают часы
И дико сверкают белками, -

Мол, резать пора! Но в клубничном трико,
В своем лебедином крахмале,
Над рампою прима взлетает легко,
И что-то вибрирует в зале.

Сценической чуши магический ток
Находит, как свист соловьиный,
И пробует волю твою на зубок
Холодный расчет балерины.

И весь этот пот, этот грим, этот клей,
Смущавшие вкус твой и чувства,
Уже завладели душою твоей.
Так что же такое искусство?

Наверное, будет угадана связь
Меж сценой и Дантовым адом,
Иначе откуда бы площадь взялась
Со всей этой шушерой рядом?

И. Бродский

Михаилу Барышникову

Классический балет есть замок красоты,
чьи нежные жильцы от прозы дней суровой
пиликающей ямой оркестровой
отделены. И задраны мосты.

В имперский мягкий плюш мы втискиваем зад,
и, крылышкуя скорописью ляжек,
красавица, с которою не ляжешь,
одним прыжком выпархивает в сад.

Мы видим силы зла в коричневом трико,
и ангела добра в невыразимой пачке.
И в силах пробудить от элизийской спячки
овация Чайковского и Ко.

Классический балет! Искусство лучших дней!
Когда шипел ваш грог, и целовали в обе,
и мчались лихачи, и пелось бобэоби,
и ежели был враг, то он был -- маршал Ней.

В зрачках городовых желтели купола.
В каких рождались, в тех и умирали гнездах.
И если что-нибудь взлетало в воздух,
то был не мост, а Павлова была.

Как славно ввечеру, вдали Всея Руси,
Барышникова зреть. Талант его не стерся!
Усилие ноги и судорога торса
с вращением вкруг собственной оси

рождают тот полет, которого душа
как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться, -
земля везде тверда; рекомендую США.

Н. Заболоцкий
(вряд ли видевший Иду Рубинштейн в 1928 году и предвосхитивший появление балетных спектаклей на музыку Равеля)

Болеро

Итак, Равель, танцуем болеро!
Для тех, кто музыку нe сменит на перо,
Есть в этом мире праздник изначальный -
Напев волынки скудный и печальный
И эта пляска медленных крестьян...
Испания! Я вновь тобою пьян!
Цветок мечты возвышенной взлелеяв,
Опять твой образ предо мной горит
За отдаленной гранью Пиренеев!
Увы, замолк истерзанный Мадрид,
Весь в отголосках пролетевшей бури,
И нету с ним Долорес Ибаррури!
Но жив народ, и песнь его жива.
Танцуй, Равель, свой исполинский танец,
Танцуй, Равель! Не унывай, испанец!
Вращай, История, литые жернова,
Будь мельничихой в грозный час прибоя!
О, болеро, священный танец боя!

В. Гафт

"Фуэте"

Е. Максимовой

Всё начиналось с Фуэте,
Когда Земля, начав вращение,
Как девственница в наготе,
Разволновавшись от смущения,
Вдруг раскрутилась в темноте.
Ах, только б не остановиться,
Не раствориться в суете,
Пусть голова моя кружится
С Землею вместе в Фуэте.
Ах, только б не остановиться,
И если это только снится,
Пускай как можно дольше длится
Прекрасный Сон мой - Фуэте!
Всё начиналось с Фуэте!
Жизнь - это Вечное движенье,
Не обращайтесь к Красоте
Остановиться на мгновенье,
Когда она на Высоте.
Остановиться иногда
На то мгновение - опасно,
Она в движении всегда
И потому она прекрасна!
Ах, только б не остановиться...

Тейт Эш

Балтийская хореография

... в пальцах проснулась живость боярышника
Иосиф Бродский
заполночь.
мрачный дворцовый голод сполна ощутим снаружи,
даже почтенная лестница хищно тычется в палисад.
люди закончились.
небо упало в лужи несколько дней назад.
так оно и лежит - возле хлама, на битом днище,
всматривается в крыши...

сжав светляка в горсти,
бродит боярышник вдоль парапетов -
ищет,
где ему прирасти.

темень шатается, мостик дрожит, иудит.
чёрную жижу сплёвывает водомёт.
птица, разбухшая от намоканий, будет
спать на плече куста.

иногда мелькнёт
возле балконных осыпей
такой же боярышник (сущность, повадки, тени одной длины).
позвать бы, поговорить,
но мысли похожих особей равно удалены.

светает.
к захвату дороги готовится строй булыжников.
но пока не треснула асфальтовая скорлупа,
в свете фар ветка боярышника вдруг выгнется как Барышников -
помедлит -
и распрямится в диком шипастом па.

1урок. 2четверть.

Целостность образа поэзии и жизни.

М. Равель. Болеро. Образ народного танца.

“ О, болеро,

священный танец боя!”

«Болеро – испанский народный танец , зародившийся в Испании в конце XVIII столетия.

Танцуется такое болеро под аккомпанемент гитары и барабана, а сами танцующие отбивают на кастаньетах дополнительно сложные ритмические фигуры, сплетающиеся в необычайно прихотливый узор.

Из энциклопедии Искусства

Жозеф Морис Равель (Ravel)

(1875-1937)

Удивительная динамическая сила, стреми­тельный порыв его музыки показывает, что Равель был совершенным мастером своего искусства.

Эмиль Ветермоз

Равель Морис Жозеф родился 7 марта 1875 года в небольшом французском городке Сибурне, недалеко от испанской границы. Нет ничего удивительного в испанских привязанностях французского композитора. Ведь его мать Мария Делург была испанкой.

Это, прежде всего, знаменитый русский театральный деятель Сергей Павлович Дягилев с его «Русским балетом» и «Русскими сезонами» в Париже.

«Болеро» Мориса Равеля – это симфонический шлягер ХХ века. «Болеро» появилось в 1928 году . На написание «Болеро» Равеля подвигнула Ида Рубинштейн - известная русская балерина, ученица Михаила Фокина, знаменитого русского балетмейстера-новатора.

Но жив народ, и песнь его жива,

Танцуй, Равель, свой исполинский танец.

Танцуй, Равель! Не унывай, испанец!

Вращай, История, литые жернова,

Будь мельничихой в грозный час прибоя!

О, болеро, священный танец боя!

Н. Заболоцкий

• Что главное в музыке этого произведения?
• Какой характер? Меняется он или нет?
• Сколько тем в произведении?
• Какие из средств музыкальной выразительности остаются неизменными, а какие меняются? (интонация, темп, тембр, динамика, лад, регистр, ритм, построение).

Спасибо за внимание!

Причина необычайной популярности Болеро Равеля-
гипнотическое воздействие неизменной множество раз повторяющейся ритмической
фигуры, на фоне которой две темы также проводятся много раз, демонстрируя
необычайный рост эмоционального напряжения и вводя в звучание все новые и новые
инструменты.

Итак,
Равель, танцуем болеро!
Для тех, кто музыку не сменит на перо,
Есть в этом
мире праздник изначальный -
Напев волынки скудный и печальный
И эта
пляска медленных крестьян...
Испания! Я вновь тобою пьян!
Цветок мечты
возвышенной взлелеяв,
Опять твой образ предо мной горит
За отдаленной
гранью Пиренеев!
Увы, замолк истерзанный Мадрид,
Весь в отголосках
пролетевшей бури,
И нету с ним Долорес Ибаррури!
Но жив народ и песнь его
жива.
Танцуй, Равель, свой исполинский танец.
Танцуй, Равель! Не унывай,
испанец!
Вращай, История, литые жернова,
Будь мельничихой в грозный час
прибоя!
О, болеро, священный танец боя!
Николай
Заболоцкий

Рождением
этого произведения мы обязаны переплетению двух жизненных линий в судьбе Равеля,
этого француза - линий испанской и, как ни странно... русской. Русские связи
Равеля дали внешний толчок к написанию второй части этого балетного
представления. Испанские - той внутренней силой, которая побудила Равеля
написать именно "Болеро", иными словами, вновь, как уже не раз у него было,
обратиться к испанской теме, испанскому фольклору, попытаться передать испанский
дух и колорит.
Уже долгие годы Равель связан с деятелями русской культуры,
особенно с композиторами, покорившими Париж в начале 900-х годов. Это, прежде
всего, русский театральный деятель Сергей Павлович Дягилев с его "Русским
балетом" и "Русскими сезонами" в Париже. Именно по заказу Дягилева Равель еще в
1912 году написал балет "Дафнис и Хлоя".
На написание "Болеро» Равеля
подвигнула Ида Рубинштейн.
Ида Рубинштейн задумала исполнить на сцене
Гранд-Опера в Париже хореографическую композицию на музыку уже тогда написанного
"Вальса" Равеля. Но одной этой оркестровой пьесы для того, чтобы представить ее
в театральном спектакле, было недостаточно. И тогда она обратилась к Равелю с
просьбой, чтобы он написал еще одно произведение для этой постановки. Решено
было, что это будет "Болеро".

По некоторым данным танец болеро был создан испанским
танцовщиком Себастьяно Сересо около 1780 года. Хотя он всегда был трехдольным,
доли это в разное время по-разному дробились: три равные доли в первом такте
(три четверти, если выражаться профессиональным музыкальным языком), затем на
сильную долю следующего такта остановка (четверть с точкой) и три короткие ноты
(восьмые). Один из ритмических вариантов болеро: первый такт дробится на
короткие ноты; в таком случае их шесть (восьмые), причем, вместо первой ноты
пауза. Второй такт такой же, как в первом варианте. Впоследствии дробление
становится еще более мелким. Темп классического болеро умеренный, можно сказать,
даже сдержанный. Движение полно внутренней силы и страсти. Танцуется такое
болеро под аккомпанемент гитары и барабана, а сами танцующие отбивают на
кастаньетах дополнительно сложные ритмические фигуры, сплетающиеся в необычайно
прихотливый узор. Известно много разновидностей болеро, характерных для разных
областей Испании.

Парадокс,
однако, состоит в том, что ни один из этих вариантов не совпадает с ритмической
структурой "Болеро" Равеля. На замечание одного музыканта (кубинского пианиста и
композитора Хоакина Нина) об этом Равель ответил: "Это не имеет никакого
значения". "Конечно, - соглашается с Равелем Рене Шалю, издатель писем
композитора. - И все-таки произведение, пользующееся столь большой популярностью
и завоевавшее весь мир, с трудом принимается испанской аудиторией -
исключительно из-за названия". Отмеченное выше обстоятельство дает, кстати,
повод задуматься над проблемой подлинности или, как теперь говорят,
аутентичности, "национального колорита" в произведениях на национальный сюжет,
написанных композиторами-иностранцами. То, что во внешнем мире воспринимается
как своего рода музыкальная эмблема той или иной страны, отнюдь не всегда
является таковым для жителей самой этой страны.

Что
же касается собственно испанского болеро, то этот танец вдохновил не одного
только Равеля. Болеро писал Бетховен (обработка болеро входит в его цикл "Песни
разных народов" - тетрадь 1, № 19 и 20). Этот танец включается в оперы и балеты
- "Слепые из Толедо" Мегюля, "Прециоза" Вебера, "Черное домино" и "Немая из
Портичи" Обера, "Бенвенуто Челлини" Берлиоза, "Лебединое озеро" Чайковского и
"Коппелия" Делиба. Глинка со своей страстью к Испании, использовал болеро в
своих песнях и романсах ("Победитель" "О, дева чудная моя"). Как ни странно
(хотя быть может и объяснимо в виду некоторого сходства ритма болеро с ритмом
полонеза), Шопен написал фортепианную пьесу, которая так и называется "Болеро"
(Op.19). Но, несмотря на такой урожай болеро в европейской музыке, первая
ассоциация, возникающая с этим танцем, конечно же "Болеро"
Равеля.

Поначалу
это был своеобразный композиторский эксперимент: какого эффекта можно достичь с
помощью лишь одного композиторского средства - оркестровки. Ведь пьеса, звучащая
пятнадцать минут (очень много, для того, чтобы удерживать внимание слушателя в
постоянном напряжении), построена всего на двух упорно повторяемых без всякого
развития темах. К тому же в ней нет модуляций, то есть переходов в разные
тональности, иными словами, смен гармонических красок. И, наконец, жесткое
ограничение ставит Равель темпу - по замыслу композитора, он должен оставаться
неизменным на протяжении всего произведения.

Итак,
"Болеро" - настоящий композиторский фокус Равеля. Сам композитор так
охарактеризовал свое произведение: "Это - танец в очень сдержанном темпе,
совершенно неизменный как мелодически, так гармонически и ритмически, причем
ритм непрерывно отбивается барабаном. Единственный элемент разнообразия вносится
оркестровым crescendo. В упорном повторении двух тем Равелю виделся арабский
элемент, характерный для этого танца.

Премьера
"Болеро" в качестве балетного спектакля состоялась в Париже 20 ноября 1928 года.
Танцевала Ида Рубинштейн, декорации написал Александр Бенуа. Триумф был полный.
Вот свидетельство одного из очевидцев: "Слабо освещенная комната в испанской
таверне; вдоль стен, в темноте, за столами беседуют гуляки; посреди комнаты
большой стол, на нем танцовщица начинает танец... Гуляки не обращают на нее
внимания, но постепенно начинают прислушиваться, оживляются. Их все больше
захватывает наваждение ритма; они поднимаются со своих мест, приближаются к
столу; необычайно возбужденные, они окружают танцовщицу, которая с триумфом
заканчивает выступление. В то вечер 1928 года мы сами чувствовали себя этими
гуляками. Сначала мы не понимали, что же происходит, и только потом осознали...
".

Надо
сказать, что хотя этот сценарий был, естественно, согласован с Равелем, сам
композитор иначе представлял себе то, что он изобразил звуками. Главнейшим
отличием было то, что, по замыслу Равеля, действие должно было проходить на
открытом воздухе. Причем, Равель точно знал, где именно (и это должно было быть
отражено в декорациях) - на фоне стены заводского корпуса! Неожиданное и
кажущееся странным художественное решение. Но если знать обстоятельства
биографии Равеля, то не будешь удивляться. Композитор всегда питал пристрастие к
индустриальному пейзажу. Он восторгался заводов в Бельгии и Рейнской области,
которые он видел, когда в свое время - летом 1905 года - путешествовал на борту
яхты "Эме".

Одно
высказывание Равеля на этот счет: "То, что я видел вчера, врезалось мне в память
и сохранится навсегда, как и Антверпенский порт. После скучного дня на широкой
реке, между безнадежно плоскими невыразительными берегами, открывается целый
город труб, громад, извергающих пламя и клубы рыжеватого и синего дыма. Это
Хаум, гигантский литейный завод, на котором круглые сутки работают 24000
рабочих. Так как до Рурорта слишком далеко, мы причаливаем здесь. Тем лучше,
иначе мы не видели бы этого изумительного зрелища. Мы поравнялись с заводами,
когда уже смеркалось. Как передать Вам впечатление от этого царства металла,
этих пышущих огнем соборов, от этой чудесной симфонии свистков, шума приводных
ремней, грохота молотов, которые обрушиваются на вас! Над ними - красное, темное
и пылающее небо, К тому же еще разразилась гроза. Мы вернулись страшно
промокшие, в разном настроении: Ида была подавлена и чуть не плакала, я тоже
готов был плакать, но от восторга. Как все это музыкально!.. Непременно
использую".
Завод, рисовавшийся Равелю в "Болеро", существовал в
действительности и находился неподалеку от того места, где композитор приобрел
небольшой дом под Парижем, названный им Бельведером. Гуляя здесь с друзьями,
Равель часто говорил, указывая на этот завод: "Завод из "Болеро"".

Леон
Лейритц, художник, скульптор и декоратор, близкий друг Равеля, сделал макет
декораций к "Болеро". Этот макет был продемонстрирован в Салоне
художников-декораторов еще при жизни композитора и получил полное его одобрение.
Зная об этом, дирекция Град-Опера, ставя "Болеро" уже после смерти Равеля,
поручила Лейтрицу оформление спектакля. Серж Лифар, балетмейстер "Русских
сезонов" Дягилева, а на момент этой постановки (1938) бывший главным
балетмейстером Оперы, решительно протестовал против этого завода. Но брат
композитора Эдуард Равель, хорошо знавший художественные намерения автора,
проявил твердость и пригрозил, что не даст разрешения на постановку, если не
будет исполнена воля его брата. Воля Равеля была исполнена, и успех был полным.

Испания, завод, болеро тореро... (француза Равеля). Невольно в сознании
возникает другой ряд: Испания, табачная фабрика, хабанера, тореро... Конечно,
"Кармен" (француза Бизе).

Жизнь
"Болеро" как блестящей именно оркестровой, а не только балетно-сценической
пьесы, дал Атуро Тосканини. 1930 год. Тосканини готовит исполнение "Болеро" в
Париже. В это же время "Болеро" дирижирует и сам Равель. Композитор, как я уже
упоминал, придавал очень большое значение тому, чтобы темп пьесы выдерживался
неизменным от начала и до конца. Именно это - при непрерывно нарастающем
звучании оркестра и остинатном (то есть тоже непрерывном) отбивании одной и той
же ритмической фигуры барабаном - оказывает гипнотическое воздействие на
слушателей. И вот, Равель пришел на репетицию Тосканини. Знаменитый дирижер на
протяжении всей пьесы делал заметное ускорение. Тогда Равель подошел к эстраде и
обратил на это внимание дирижера. Тосканини очень спокойно и сильным итальянским
акцентом ответил: "Вы ничего не понимаете в Вашей музыке. Это единственный
способ заставить ее слушать". "После концерта, на котором Тосканини повторил это
ускорение, - цитирую Рене Шалю, - Равель решил не идти к нему в артистическую с
поздравлениями, но находившийся в зале португальский дирижер Фрейтас Бранко
уговорил Равеля не привлекать всеобщее внимание подобной нелюбезностью. Равель
позволил себя убедить, но, пожимая руку маэстро, сказал ему: "Так разрешается
только Вам! И никому другому!" Он не хотел - и был совершенно прав, - чтобы
среди музыкантов утвердилась ложная традиция исполнения. Впрочем, вопреки мнению
Тосканини, публика слушала "Болеро" и без всякого ускорения темпа, да еще как
слушала!"

Bolero / Морис Равель - Болеро (Морис Бежар; Майя Плисецкая)

http://youtu.be/NRxQ_cbtVTI

Художники
Фабиан
Перес
Джереми Сьютон
Raynold Reech
Andrew Atroshenko
Mark
Fielding
Yanira Collado
Karen Bierteldt

Текст
Александр
Майкапар

http://www.liveinternet.ru/users/arin_levindor/post73974687/

Слайд 1

Презентация на тему: Морис Равель «Болеро» Обысова Т.Г. Учитель музыки МБОУ «СОШ № 15» г. Новомовсковск Тульская область.

Слайд 2

МОРИС РАВЕЛЬ

Слайд 3

1928 г.
БОЛЕРО

Слайд 4

Родился 7 марта 1875 г. в городе Сибур на юге Франции. Город Сибур находился на самой границе с Испанией, где в это время служил его отец инженер- путеец, страстный любитель музыки, прививший эту любовь своему сыну. В 1889 году Равель поступил в Парижскую консерваторию, которую закончил по классу фортепиано. Интерес к импровизации, появился у Равеля после знакомства с творчеством экстравагантного композитора Эрика Сати, а также личной встречи с композитором и пианистом Рикардо Виньесом. Именно после этого у Мориса появилась страсть к сочинительству. На последнем году обучения он попал в класс к Габриэлю Форе. По его инициативе Равель сочинил цикл произведений на испанские мелодии - «Хабанеру», «Павана на смерть инфанты», «Античный менуэт».
О Морисе Равеле:

Слайд 5

Когда слушаешь музыку этого композитора, то создается впечатление, будто наблюдаешь, за работой художника создающего свое полотно. Однако, как и большинство композиторов, творчество Мориса Равеля некоторое время не было признано. Только после выступлений в его защиту крупнейших деятелей культуры Франции Р. Ролана и Г. Форе Равелю была присуждена большая Римская премия. Это позволило ему отправиться на трёхгодичную стажировку в Италию.

Слайд 6

Во время первой мировой войны Морис работал водителем грузовика на аэродроме. Прослужив более года, Равель был демобилизован после двух серьёзных ранений. После войны в музыке Равеля стало преобладать эмоциональное начало. Поэтому от сочинения опер он переходит к созданию инструментальных пьес и пишет сюиту «Гробница Куперена». Примерно в это же время Морис Равель знакомится со знаменитым русским продюсером и постановщиком С. Дягилевым, ставящим в Париже «Русские сезоны».

Слайд 7

Равель много гастролирует: выступает с турами в Италии, Голландии и Англии. И всюду его встречал восторженный приём благодарных почитателей. По заказу русского дирижёра С. Кусевицкого Равель выполняет блестящую оркестровку «Картинок с выставки» М. П. Мусоргского. Всё это происходит во время работы Мориса над самым известным его произведением «Болеро». В нём композитор пытался соединить классические традиции с ритмами испанской музыки. Замысел этого произведения принадлежит знаменитой балерине Иде Рубинштейн.

Слайд 8

В 1932 году Равель вновь совершает турне по Европе вместе с выдающейся пианисткой Маргаритой Лонг. В это же время он начинает работы над новым произведением - балетом «Жанна д"Арк». Однако попадает в автомобильную катастрофу, и работа прекращается. Начиная с 1933 года Равель страдал от серьёзного неврологического заболевания, ставшего, возможно, последствием черепно-мозговой травмы, которую он получил в автокатастрофе. Последним произведением тяжело больного композитора было «Три песни» к первому звуковому фильму «Дон Кихот». Они были написаны для русского певца Ф. И. Шаляпина.

Слайд 9

«Старинный менуэт» (1895) «Павана на смерть инфанты» (1899) «Игра воды» для фортепианно (1901) «Отражения» для фортепиано (1905) «Испанская рапсодия» для симфонического оркестра (1907) «Испанский час», опера (1907) «Ночной Гаспар», или «Призраки ночи» для фортепиано (1908) «Дафнис и Хлоя», балет (1912) «Могила Куперена» (1917) «Дитя и волшебство», опера (1925) «Болеро» для симфонического оркестра (1928) Концерт № 1 соль мажор для фортепиано и симфонического оркестра Концерт № 2 ре мажор для фортепиано (левой руки) и симфонического оркестра, посвящён Паулю Витгенштейну
СПИСОК ПРОИЗВЕДЕНИЙ МОРИСА РАВЕЛЯ.

Слайд 10

Танец, возникший в конце XVIII века (по некоторым источникам, создан около 1780 г. танцовщиком Себастьяном Сересо), сопровождался пением и игрой на гитаре и барабане. Характерные музыкально-ритмические фигуры подчеркивались стуком кастаньет. В первые годы существования болеро называли «апофеозом нежности», но вскоре танец драматизируется, насыщаясь духом рыцарской героики.
БОЛЕРО - испанский народный парный танец. Темп движения умеренный, музыкальный размер 3-дольный. Ритмический рисунок зачастую близок ритму полонеза.

Слайд 11

Как правило, болеро состоит из 5 частей. 1 часть - хореографическое изображение прогулки. В средней части, импровизационной по характеру, танцующие поочередно демонстрируют свое искусство. Особенной сложностью отличаются «полетные» по характеру движения мужчин, благодаря которым, полагают исследователи, танец и получил название «болеро» (испанское volar – кружиться – в простонародной речи превратилось в bolar).

Слайд 12

Сорасположенность частей, их строгая последовательность в развитии главной темы позволили передать танцевальную стихию испанской музыки. Знаменитая русская балерина Анна Павлова включила «Болеро» в свой репертуар.

Слайд 13

В 1-й половине XIX века болеро, обычно исполнявшееся в Испании в дни народных праздников на улицах и площадях, переходит на сцену. Интерес к жанру начинает проявляться и за границей: танец включается в балеты и оперы, вдохновляет композиторов на создание многочисленных песен и романсов, а также инструментальных произведений.

Слайд 14

Вид большого симфонического оркестра, исполняющего "Болеро", едва ли не одно из самых ярких музыкальных зрелищ. Мало кто помнит, что первоначально эта музыка предназначалась для балета. Но, преодолев границы жанров так же, как критику и самокритику, "Болеро" остаётся самым "массовым" явлением симфонической культуры.

Слайд 15

Состав инструментов. Сначала звучат деревянные духовые – флейта, кларнет, гобой, фагот.

Слайд 16

Постепенно к ним присоединяются группы медных духовых труба с сурдиной,
саксофоны – это новые инструменты, в основном использовавшиеся в джазе,

Слайд 17

затем валторна и челеста

Слайд 18

Солирующий тромбон, трубы.

Слайд 20

Вот как характеризует “Болеро” сам композитор (Равель): Особенность «Болеро» состоит в неизменности. ‘Это танцевальная музыка, которая должна исполняться в ровном умеренном темпе; она построена на упорном повторении одной и той же мелодии и гармонии, однообразный ритм которых все время отбивается барабаном. Единственный элемент разнообразия в нем – это все нарастающее оркестровое crescendo’.

Слайд 21

Сам Равель видел в этой музыке большую танцевальную сцену, разворачивающуюся на открытом воздухе, с участием огромной толпы народа. «Болеро» не раз ставилось на сцене в виде балета. По мнению самого Равеля в декорацию надо было включить корпус завода с тем, чтобы рабочие и работницы, выходящие из цехов, постепенно вовлекались в общий танец. Почему такое представление было у самого Равеля? Скорее потому, что во время своего путешествия по Рейнской области он побывал на нескольких больших заводах, которыми он постоянно восторгался, а точнее, эти заводы стали его пристрастием. На один из таких заводов, перед которыми он любил гулять, Равель указывал: «Завод из «Болеро»». И, безусловно, что в кажущейся механичности движения (из-за многократного повторения двух тем) постепенно раскрывается образ грандиозного массового танца-шествия. Музыка производит гипнотизирующее, завораживающее впечатление.

Слайд 22

Н. Заболоцкий называет «Болеро» «священным танцем боя»: Но жив народ, и песнь его жива, Танцуй, Равель, свой исполинский танец. Танцуй, Равель, не унывай, испанец! Вращай, история, литые жернова! Будь мельничихой в грозный час прибоя! О, Болеро, священный танец боя!

Слайд 23

А вот несколько парадоксальных ситуаций, высказываний, связанных с историей этого сочинения. Морис Равель: «"Болеро" – мой шедевр? К несчастью, это пустая музыка!». После одного из исполнений "Болеро" неизвестная композитору дама воскликнула: "Сумасшедший!". Равель, усмехнувшись, произнёс: "Она поняла!" Морис Равель – Джорджу Гершвину: «Будьте осторожны, вы кончите тем, что напишете "Болеро"!».